– У тебя что, какой-то пунктик, что тебя никто не любит? – предположил Виктор.
– А ты бы мог? – в упор спросила Соланж.
– Слушай, с тобой можно с ума сойти, – раздраженно ответил он. – "Правилами Ордена запрещено… Любящий ловец не контролирует себя…"
– Да знаю я устав, можешь не цитировать. Мы сейчас не об этом. По-человечески, ты бы мог?
– Нет! – откровенно ответил Виктор. – Ты эффектная и интересная, но есть в тебе что-то отталкивающее, какая-то ненормальность. И этот запах гниющих цветов…
– Ты его ощущаешь? – нервно спросила Соланж.
– Да, особенно во время секса. Это очень напрягает нормального парня.
– Я так и думала, – прошептала она.
– И все же… – после паузы сказал Виктор. – Зачем ты тогда убила Лолиту? Ведь это сделала ты? Я не мог ошибиться.
– А если это всего лишь твоя галлюцинация? – спокойно проговорила она. – Такого ты не допускаешь? Твоя любовница умерла естественной смертью… от сердечного приступа. Нечего было после бурного секса лезть в холодное море! А ты в тот момент на грани нервного срыва увидел галлюцинацию. Зачем мне вредить именно тебе? И тем более убивать.
– Ты так и не ответила ни на один мой вопрос, – констатировал Виктор и налил в свою чашку остывший кофе.
– Хорошо, буду откровенна с тобой, – после недолгого раздумья тихо проговорила Соланж. – Я так давно служу Ордену, что мои способности развиваются несколько в другом русле. Получился определенный перекос. Меня тянет к смерти, я постоянно нахожусь в некротическом канале и иногда с трудом выхожу из него, отсюда и мой странный запах, и те видения, в которых я иногда являюсь. Зато мне намного легче отыскивать тех, кто уже подошел к последней черте и одной ногой стоит в могиле. Поначалу я, как и почти все новоиспеченные ловцы, общалась с высшими мирами. И видела ангелов. Но потом развитие пошло не в ту сторону, и я легко связываюсь с низшими мирами. Поэтому мне так просто оказаться, к примеру, возле Монро, что ты и наблюдал. Ведь она давно принадлежит миру мертвых.
– Допустим, – сказал Виктор. – Но зачем ты убила Лолиту?
– Просто из ревности, – после паузы ответила Соланж. – Я ее ненавидела, она так сблизилась с тобой. Ты всюду возил ее, не расставался. Вот я и злилась, почему она, а не я? Чем я хуже какой-то дешевой шлюхи? И в состоянии аффекта я ее и прикончила, признаю это. Я не ведала, что творила. Прости меня!
– Никогда не прощу, и не надейся, – сурово произнес Виктор.
– Никто меня не понимает, – с тоской прошептала она.
Виктор усмехнулся. Они помолчали какое-то время. Но у него еще оставалось много вопросов.
– Почему ты так отчаянно ищешь любовь? – в упор спросил он.
– Я, как и ты, обращалась к колдуну… мольфару.
– Но я был у шаманки, – поправил Виктор.
– Не важно, суть одна, – продолжила она. – Я нашла мощного мольфара по имени Величар, поведала ему о моей некротической зависимости, если можно так выразиться, и что именно она дает мне неординарные способности. Он посоветовал единственное средство хоть как-то восстановить баланс. Величар сказал, что только настоящая любовь поможет мне удержаться от окончательного падения в бездну. С тех пор я и ищу ее. Но все, кто знакомится со мной, поначалу очаровываются, а затем, как и ты, ощущают отвращение. Я даже пыталась завязать отношения с готом, но это закончилось еще хуже, он проникся ко мне и тут же захотел уйти из жизни. Получилось, что я сама себе создала довольно сложного клиента. Пришлось кодировать его и стирать память на то время, пока он был со мной.
– Понимаю ход твоих мыслей, – задумчиво проговорил Виктор. – И ты украла кусок моего энергетического поля во время обряда.
– Да, так все и было, – призналась Соланж. – Но все пошло не по плану, и образовался твой двойник. О, это совершенное существо! Но оно любит только Лизу, других женщин для дубль-Виктора не существует. Я ничего не смогла сделать, его было не остановить. Двойник моментально сориентировался и, словно в него встроен какой-то радар, помчался к Лизе.
– Ты лжешь! – резко произнес Виктор. – Генетическая копия не может образоваться сама по себе. Помог Величар?
– Не все ли равно, – ушла от ответа Соланж. – Главное, что твой двойник существует, и он без ума от Лизы. А до меня ему и дела нет!
– Что же сейчас будет? – нервно уточнил Виктор.
– Выход один: снова вас соединить, – грустно признала она. – И ты опять будешь любить свою избранницу, что меня, конечно, не может радовать. Тебе придется покинуть Орден, кусок твоей памяти сотрут, и ты станешь обычным человеком, каких много. Жена, дети, пеленки, болезни, ссоры с супругой, сопли, слезы… Все, как у всех.
– Я не хочу этого! – уверенно проговорил он. – Мне в кайф работать на Орден.
– Но я не вижу другого выхода, – сказала Соланж. – Двойник не может просто так бродить по свету, это нарушение естественного хода событий. Сейчас я это четко понимаю. И раскаиваюсь в своем поступке. Он для меня оказался абсолютно бесполезен. Лучше бы энергия твоей любви хранилась у шаманки до поры до времени.
Она притворно вздохнула и опустила глаза. Виктор нутром чуял, что она говорит ему далеко не все.
И вдруг мгновенно открывшаяся истина, словно кто-то фонариком осветил уголок черной души Соланж, потрясла. Он машинально уплотнил энергетический занавес, пряча мысли от пронзительного взгляда высшей. Виктор понял ее план: Соланж создала двойника, чтобы тот полюбил ее и решил какие-то ее проблемы. Но в таком случае сам Виктор был бы помехой, и она планировала его убить. Он сейчас четко это увидел, словно заглянул в ее мозг, и ни секунды не сомневался, что это и есть правда. Получалось, что, пока его копия существует, Соланж – смертельный враг "оригинала". Мало того, она могла решить, что если убрать Лизу, то псевдо-Виктор, потеряв предмет своей абсолютной любви, сможет обратить внимание на нее. Она могла пойти на все ради достижения цели.
Виктор внутренне сжался и, собрав все силы, постарался больше об этом не думать и переключиться на другие мысли. Защита работала, но вдруг Соланж сможет пробить ее и узнать, о чем он на самом деле размышляет. Необходимо было на время напрочь забыть об этом устрашающем открытии.
– У тебя какие-то предложения? – с любопытством поинтересовалась Соланж, глядя ему в глаза.
– Если бы мы с ним никогда не пересекались, – сказал он. – Пусть остается с Лизой, а я спокойно продолжу заниматься отловом самоубийц. Земля большая, места всем хватит. Короче, я предлагаю ничего не менять.
– Думаешь? – с сомнением произнесла Соланж и прищурилась. – Но ведь Идрис может узнать о появлении двойника. Орден не допустит, и его уберут. А тебя накажут, заперев в одном из отелей.
– Никто не узнает, – уверенно ответил Виктор, стараясь, чтобы даже тени мысли не возникло, что Идрис уже и так в курсе проблемы. – Кто такая Лиза? Обычная девушка, каких много. Тем более она купила домик где-то в провинции. Думаю, мой двойник переедет к ней. И они будут там жить в уединении, спокойно и счастливо. Но вот тебе придется искать другого кандидата. И может, это к лучшему. Обычный парень даст тебе столько любви, сколько ни одно странное существо, созданное невесть каким способом.
– Наверное, ты прав, – сказала Соланж и улыбнулась. – Пусть пока все остается как есть. А там видно будет. Хотя определенные сомнения…
– Прости, но у меня чрезвычайно важное дело, – оборвал ее Виктор, решив переключить высшую на другую тему.
– Работа? – напряженно спросила она.
– И на этот раз практически невыполнимая для любого ловца, – озабоченно произнес он.
– Расскажи! – предложила девушка.
– Но ты не моя высшая, – с улыбкой ответил он.
– Но если могу помочь, – с энтузиазмом проговорила она.
– Это синдзю, к тому же участники японцы. И уже через два дня, – сообщил Виктор, с затаенным удовольствием наблюдая, как включилась Соланж в проблему.
Девушка сильно побледнела, ее глаза расширились, острые длинные ногти вцепились в надкусанное яблоко так резко, что брызнул сок.
– Синдзю, – пробормотала она. – Это серьезно! Мне нужны подробности.
Виктор рассказал ей о встрече с двумя влюбленными возле Сены и как он потом вышел на Юрико.
– Нельзя терять ни минуты! – озабоченно проговорила Соланж и вскочила. – Первым делом навестим магазинчик и просканируем энергию участников.
– Но подожди, – растерялся Виктор. – Это не твое дело! И я не в твоей пятерке, в конце концов!
– Один ты не справишься. И мы не будем сообщать Идрису о моем участии. Что в этом такого? Ведь это наше общее дело, работа для Ордена! – с апломбом проговорила она. – Одевайся!
– И ты в таком виде отправишься по городу? – с усмешкой спросил Виктор, поднимая черный кружевной пояс с пола и протягивая его девушке.
– Нет, что ты, дурачок! – рассмеялась она. – Сейчас зайдем ко мне, это рядом.
– Приглашаешь в гости? – отчего-то напрягся Виктор.
– Почему бы и нет? – с улыбкой ответила она и надела плащ, плотно запахнув полы и туго завязав пояс. – Я готова.
Виктор пожал плечами и открыл дверь номера, пропуская девушку вперед.
Из записной книжки:
"В тончайшей и редчайшей субстанции трех высших Слоев Мира Желаний царствует одна лишь Привлекательность, но она же присутствует в некоторой степени и в более плотной материи трех низших Слоев, где она противодействует доминирующей там силе Отталкивания, Отвращения. Разрушительная сила Отвращения быстро уничтожила бы любую форму, попавшую в эти три низших Слоя, если бы не это противодействие. В самом плотном и низшем слое, где она сильнее всего, сила Отвращения рвет и ломает созданные там формы так, что страшно смотреть, и тем не менее это не варварская сила. Ничто в природе не является варварским. Все, что таковым выглядит, работает все-таки в направлении Добра. Так и с этой силой в ее работе в низшем Слое Мира Желаний. Формы здесь – это дьявольские создания, рожденные грубейшими страстями и желаниями человека и животных".
Макс Гендель
"Космогоническая концепция розенкрейцеров"
Глава четвертая
Жилище Соланж не совсем подходило под определение квартиры. Это было помещение в когда-то доходном доме девятнадцатого века, и оно занимало весь первый этаж. Виктора удивило обилие черного цвета прямо с порога. Холл с черными стенами и серым полом из крупных мраморных плит выглядел мрачно. Скрытые для взгляда двери выделялись на черной стене только огромным серебристым рисунком хищно раскрытой лилии. Соланж легко толкнула ее сердцевину, и цветок "распахнулся", пропуская Виктора в глубь квартиры. Он вошел и опасливо огляделся. Огромная гостиная, слабо освещенная бра, похожими на горящие матовые бутоны, терялась в полумраке. Интерьер был выдержан в черных тонах. Пол застилал серебристый ковер с черными разводами сложного причудливого рисунка. Виктор, глядя себе под ноги, подумал, что такое покрытие идеально подошло бы кабинету психиатра, и нервно рассмеялся. Соланж восприняла это как хороший знак и мягко поинтересовалась, нравится ли гостю обстановка.
– Странновато, – ответил Виктор, усаживаясь в мягкое кресло, обитое черным бархатом, прикрепленным выпуклыми серебряными пуговицами. – Но стильно. Я бы сказал, готично.
– Я рада, что тебе у меня уютно, – сделала неожиданный вывод хозяйка и скинула плащ на пол.
Она стояла перед Виктором в одном белье и смотрела с вполне определенным желанием. Но он ощущал пресыщение после бурной ночи. Соланж подождала с минуту, затем приблизилась и поставила правую ногу на подлокотник кресла. Отодвинув кружевную серединку трусиков, начала ласкать себя пальцами, нисколько не стесняясь наблюдателя. Виктор замер, на миг испытав дикий всплеск желания. Он даже притянул к себе девушку за бедра и лизнул кончиком языка ее живот. Соланж хрипло рассмеялась, закинув голову и подавая бедра вперед. Она стянула бюстгальтер, отбросила его в сторону и села на колени Виктора. Но он, ощутив усилившийся запах ее кожи, отпрянул и пришел в себя. Желание потухло, на его смену пришло отвращение, которое трудно было преодолеть. Соланж замерла и прищурилась, глядя ему в глаза. Потом встала и подняла свои вещи.
– Отдыхай. Ты больше меня не хочешь, – разочарованно произнесла она. – Я принесу выпить.
Девушка скрылась за дверью, а Виктор встал и обошел гостиную. В углу он заметил книжный шкаф из черного дерева и открыл его. Было интересно взглянуть, какую же литературу предпочитает Соланж. Он увидел несколько переизданий канонической для Ордена книги Макса Генделя "Космогоническая концепция розенкрейцеров", подборку готических романов девятнадцатого века, собрание сочинений Данте Алигьери, сборник духовных произведений православных авторов IV–XV веков "Добролюбие", несколько роскошных изданий Библии и рядом Коран. Его привлек черный, сильно потрепанный том, Виктор вынул его и понял, что это редкий сборник стихов о лилиях.
Он раскрыл книгу наугад и прочел строки из стихотворения Тэффи: "Вянут лилии, бледны и немы… Мне не страшен их мертвый покой…" На следующей странице его взгляд зацепился за отрывок из произведения Елены Черной: "О, лилии, как холодны, как колки. /И как изящны, тонки лепестки. /И в лилиях так нестерпимо больно /От неизвестной грусти, от тоски". Он прочитал и строки Анатолия Рудича: "Все вокруг в болоте гниль и разложенье, /И над этой грязью чистая, одна, Как в растленном мире светлое виденье /Лилии головка белая видна".
Он перелистнул страницы и остановился на стихотворении Северянина. Его вычурные образы поражали, и Виктор вслух зачитал:
– "В светозарной душе – белых лилий посев, / И такая душа – всем чужая…"
– О, мой любимый Игорь Северянин! – раздался звонкий голос.
Соланж вошла в гостиную, и Виктор машинально захлопнул сборник. Девушка выглядела обыденно: синие джинсы, белая футболка, черная кожаная куртка-косуха, гладко зачесанные со лба волосы, лицо свежее и без косметики, лишь губы тронуты розовым блеском. И Виктор отчего-то вздохнул с облегчением. Она подошла, протянула ему открытую бутылку пива и, глядя в глаза, продолжила стихотворение наизусть:
– "…А зарею опять тихий колокол бел,
Сердце златно лучи распалили.
Без боязни сбирай белоснежный посев,
Тот сбирай, кто – исчадье порока.
Пусть тебя не страшит окружающий зев:
Эта жатва не знает упрека…"
– Интересная подборка, – заметил Виктор и поставил том обратно на полку. – Никогда не видел столько стихов об одном цветке: лилии. Ты их любишь, судя по всему.
– Судя по чему? – глухо спросила Соланж.
– Ну-у… – Виктор немного растерялся от ее странного тона и возникшего напряжения, – судя по обстановке твоей квартиры… я вижу тут изображения белых лилий.
Он глотнул пива и повернул голову, глядя на черные портьеры с вышитыми на них белым шелком закрытыми длинными бутонами. Затем перевел взгляд на обивку дивана. Это был черный бархат с серыми замысловатыми узорами. Но на подушечках белели все те же вышитые лилии.
– Да и этот удивительный сборник, – добавил он, поправив криво вставший томик стихов. – Даже странно…
– Что тебе странно? – поинтересовалась девушка и поставила недопитую бутылку пива на столик.
– Я всегда думал, что розы более традиционны для ловцов, – пояснил он. – Ведь крест из роз наш символ… И вдруг лилия! Для тебя этот цветок имеет какой-то особый смысл?
– Вечная война между розой и лилией, – пробормотала Соланж.
– Что? – удивился Виктор и пристально всмотрелся в ее побледневшее лицо.
– Да так, вспомнила одну легенду, – нехотя ответила она, – будто золото – это металл роз, а серебро – лилий. Если поставить в один букет эти цветы, то едкий запах лилий убьет розы, и они завянут. И поэтому издревле дурным тоном считается носить вместе золотые и серебряные украшения. Будто это даже вредно для здоровья.
– Так вот что за война, – сказал Виктор. – Интересно. Никогда о таком не слышал. И все же розы наш цветок!
– Мы пойдем? – раздраженно спросила Соланж. – Или будем тут пускаться в философские рассуждения, что свойственно ловцам, а что противоестественно? Время уже почти одиннадцать, магазин сувениров должен быть открыт. Или ты просто тянешь время… Боишься ответственности? Случай-то почти бесперспективный. Тут может помочь гипноз. Но и то временно. У японцев в крови подобные обычаи. Одно харакири чего стоит!
– Пошли! – решительно проговорил Виктор и двинулся к двери.
Они быстро оказались на месте. Магазин нашли легко, его яркий, оформленный в восточном стиле фасад привлекал внимание издалека. Витрины заполняли всевозможные безделушки, раскрытые веера, интерьерные куклы гейш и самураев и даже японские мечи, на вид настоящие. Два бумажных красных фонаря с большими черными иероглифами на боках легко колыхались на ветерке над входом. Виктор решительно толкнул дверь. Внутри было пестро, красочно, с потолка свисали разноцветные фонарики на любой вкус вперемежку с ветряными колокольчиками из бамбуковых трубок. Шелковые свитки, натянутые в простенках, с порога притягивали взгляд тонким рисунком в традиционном азиатском стиле. За прилавком стояла девушка в красном кимоно, подпоясанном широким поясом-оби. Ее черные волосы были убраны в гладкую прическу-улитку. Большие темно-карие глаза с приподнятыми уголками выражали благожелательность. Она, увидев новых посетителей, чуть склонила голову, сложила руки лодочкой и поприветствовала на двух языках: японском и французском.
Виктор узнал Юрико, он видел несколько ее фотографий на страничке в соцсетях. Он ответил на приветствие и начал тщательно сканировать ауру, удивляясь все больше: ее поле выглядело уравновешенным, наполненным золотисто-оранжевым свечением. Если бы ловец точно не знал, что через два дня Юрико собирается свести счеты с жизнью, никогда бы в это не поверил. Он посмотрел на замершую возле прилавка Соланж. Она тоже изучала энергию клиента, но на лице читалось недоумение. Ловцы переглянулись и одновременно пожали плечами.
– Чего желают мадам и месье? – любезно осведомилась Юрико, переходя на французский.
– Сами не знаем… что-нибудь изящное, необычное, – ответила Соланж, не сводя глаз с японки.
– Особый случай? Вы ищете подарок ко дню рождения? – уточнила Юрико и мило им улыбнулась.
Редко Виктор встречал настолько уравновешенных людей и удивлялся все сильнее.
– Без цели, – ответил он. – Просто что-то красивое для себя.
– Тогда выбирайте, товар перед вами, – сказала Юрико и снова улыбнулась. – Все можно трогать.
Она отошла к кассе, а Виктор приблизился вплотную к Соланж. Та взяла в руки винтажный шелковый веер, расписанный хризантемами, и аккуратно раскрыла его.
– А ты не ошибся? – тихо спросила она, прикрыв веером нижнюю часть лица.
– Уверен на сто процентов, – ответил он. – Но я сам сбит с толку. Никаких угрожающих тонов в ее поле я не вижу.