– Соланж обладала экстраординарными способностями, – начал он, пытаясь подобрать нужные слова и не выдать секретную информацию, – она могла связываться с миром мертвых, входить туда и даже долгое время находиться там без ущерба для здоровья. Настолько она развила и усовершенствовала свою личность за время служения. И Соланж… была привязана ко мне. Возможно, даже любила, нарушая все законы Ордена. Из ревности она решила убить Лизу. Я это точно знаю, она сама мне все рассказала. Я даже спросил, каким способом она расправилась с соперницей… Соланж поведала, что умеет делать супероружие в виде энергетического кокона цветка лилии. И оно поражает наверняка и на расстоянии. И она послала такой кокон, создав мыслеформу Лизы…
– И он попал в Элизабет, ведь они внешне как две капли воды… – прошептала Моника. – Такое вполне может быть, это не обычная пуля. И что же твоя подружка?
– Соланж сказала мне, что увидела странную картинку, будто лилия смерти прошла насквозь тела девушки. Думаю, это была точно не Лиза. Сквозь живого человека кокон вряд ли бы прошел беспрепятственно. Логично?
– Похоже, все так и было, – встрял Идрис.
– Поняв, что попала не в ту цель, Соланж создала новый кокон и отправила его по адресу, – продолжил Виктор. – Из твоих слов я сейчас понял, что Элизабет уже исчезла и орудие полетело к Лизе.
– Она умерла? – уточнила Моника.
– Я пока точно не знаю, – слукавил Виктор. – Мне было не до этого.
– Понятно, – ответила Моника и повернулась к Идрису. – Все равно вашей Соланж придется объясняться у нашего руководства…
– Не придется, – спокойно проговорил Идрис. – Мы сожгли ее пару часов назад.
– Вот даже как… – не скрыв удивления, прошептала Моника.
– И ты можешь обо всем рассказать вашим, – добавил Идрис. – Инцидент исчерпан?
– Пока да, – сказала она. – До встречи!
Прилипала вернулась за свой столик и что-то начала возбужденно говорить Эдварду. Тот кивал и поглядывал на ловцов.
– Просим счет и уходим, – предложил Виктор. – Видеть их не могу!
– А ты все отлично объяснил, – одобрил Идрис. – И надо взять на вооружение, что и прилипалу можно прикончить.
– Вряд ли обычный ловец это сможет сделать, – заметил Виктор. – Соланж послала сгусток смерти, а такое оружие у нас отсутствует. Да и пакт о ненападении…
– Это да, это да, – пробормотал Идрис. – И все равно я обязан доложить руководству о таком экстраординарном случае.
– Доложи, – согласился Виктор. – Если будут нужны мои показания, то я с радостью.
– Возможно, – сказал Идрис. – Ты единственный свидетель. Соланж превратилась в пепел…
– А ее душа наверняка мается, – прошептал Виктор.
Ему снова стало нехорошо, настроение резко пошло вниз, грусть затуманила разум. Но он знал, что нельзя поддаваться депрессии, что бы ни случилось.
Из сборника "Лилии смерти":
"В Германии с лилией связано немало сказаний о загробной жизни. Белая лилия служит у немцев свидетельством посмертной памяти усопшего. По народному поверью, ее никогда не сажают на могилу. Но лилия сама вырастает в головах покойного под влиянием какой-то потусторонней силы. Она появляется преимущественно на могилах самоубийц и людей, погибших насильственной смертью. Если белая лилия расцвела на могиле убитого, то она служит знаком грозящей мести, и преступник должен бояться скорого и страшного возмездия.
Если цветок вырос на месте захоронения самоубийцы, то он говорит о прощении и искуплении им грехов.
Кроме этого, лилия служила видимым приветом покойника оставшимся на земле дорогим для него людям. Существует поверье, что этот цветок сажается на могиле духом мертвого.
Страдание неразрывно связано с этим пахучим цветком. Например, ею клеймили преступников. Ожог в форме лилии оставался на плече осужденных.
В мрачные времена Средневековья лилия появляется как знак очищения. Инквизиторы шли к кострам, неся в одной руке факел, а во второй – белую лилию. Она была символом того, что после сожжения души грешников станут такими же чистыми, как этот белоснежный цветок.
Прошло уже много времени с тех пор, а в некоторых европейских странах и сегодня не принято дарить лилии".
Глава седьмая
Виктор вернулся в отель. Он долго стоял под душем, словно пытался смыть проточной водой всю негативную энергию, которую нацеплял на себя за последние сутки. И действительно ему стало легче. Он улегся в кровать и первым делом позвонил Еве. Она ответила сразу, ее голосок звенел от волнения.
– Bonjour, mon cher frère! – поздоровалась она на французском.
И это значило: "Добрый день, мой дорогой брат".
– Привет, сестренка! – в тон ей ответил Виктор и начал улыбаться.
– С тобой все в порядке? – уточнила она замирающим голоском.
– Да, а что? – осторожно спросил он.
– Странный сон… а может, это и не сон, – задумчиво проговорила Ева. – Будто был ты в каком-то жутком подвале и звал меня. Я это четко услышала и пришла к тебе на помощь. Но как все было, я не знаю. Уверена лишь, что смогла вывести тебя из опасной ситуации. А ты понимаешь, о чем речь?
Виктор ответил не сразу. Он не мог решить, говорить ли сестре правду.
– Лучше правду, – сказала Ева, словно читая его мысли.
– Да, мне грозила опасность, – начал он. – Я думал о тебе в тот момент. А ты у нас девочка не совсем обычная, сама знаешь. Ты очень одарена, у тебя особая чувствительность.
– Витя, я ведь совсем взрослая, хоть мне всего девять…
– Но скоро будет десять! – перебил ее Виктор, стараясь подражать интонациям девочки.
И Ева рассмеялась.
– Это так! – сказала она. – Я читала о детях-индиго, – продолжила Ева. – Думаю, ты понимаешь, что я и есть такой ребенок. И поэтому у меня много неординарных способностей. Совет всех этих книг один: индиго должен понять, в чем его самые сильные стороны, и активно развивать их. Я вот хорошо пою… А еще я вижу иных существ, тех же призраков. Кстати, твоя мама приходила и прощалась со мной. Она отправилась на другое небо. Ты в курсе?
– Да, она попрощалась и со мной, – тихо проговорил Виктор.
– Так лучше, – серьезным тоном сказала Ева. – И ей, и нам. Негоже людям общаться с ангелами. Это неправильно.
– Как ты взросло рассуждаешь! – заметил он.
– А то! – задорно произнесла она. – Мне ведь скоро десять!
– Кстати, я вот подумываю, а не взять ли тебя в Париж…
– Oh, mon dieu, c’est tellement bien! – проговорила она на французском, что означало: "О, мой бог, это так замечательно!", и захлопала в ладоши. – Это будет лучший подарок мне на день рождения, – добавила Ева на русском.
Виктор широко улыбнулся. Он уже знал, что сестра, когда сильно волнуется, начинает вставлять в речь французские выражения.
– У вас ведь каникулы в это время? – спросил он.
– Уже нет, – ответила Ева. – Седьмого выходим на занятия.
– Ну это ничего, попрошу дать тебе еще неделю, – сказал Виктор. – Как, кстати, лицей? Тебе там нравится?
– Я только начала учиться, – ответила Ева. – Но пока все хорошо. И классы не перегружены, всего по двенадцать человек. А учительница французского vrai pro!
– Настоящий профи! – перевел Виктор. – Прекрасно!
– Ты когда приедешь? – быстро спросила Ева.
– В ближайшее время, – сообщил он. – Как только закончу срочные дела, так сразу к тебе!
– Буду ждать. Береги себя! Au revoir!
– Au revoir, – повторил Виктор и закончил разговор.
Его настроение значительно улучшилось. Он уже продумывал программу посещения Парижа, намечал, куда сводит Еву, что подарит ей.
Загудел айфон, он глянул на дисплей и увидел, что звонит Лиза.
– Да? – в волнении ответил он.
Но это был его двойник.
– Можешь говорить? – быстро спросил он.
– Вполне! Что там у вас? – ответил Виктор.
– Мы выписались из больницы и уехали к Лизе, – сообщил двойник.
– В смысле, в Пуату-Шаранта? Лиза вроде бы там купила дом, – заметил Виктор.
– Да, это так! Чудесный двухэтажный коттедж, уютный и компактный, весь увитый виноградом. И пляж совсем рядом, – ответил двойник. – Настоящее любовное гнездышко…
– Кто о чем, а вшивый о бане, – сухо сказал Виктор.
– Фу, как грубо! А ведь у нас любовь. И я так счастлив, что Лиза выжила! Она сейчас спит, а я решил позвонить тебе, чтобы определиться с дальнейшими планами.
– Для начала расскажи мне, что произошло, – предложил Виктор.
– Лизонька всю ночь полнолуния прождала меня в отеле в моем номере, уснула на рассвете. Она волновалась, куда я запропал, хотя я накануне сообщил ей, что ухожу по делам и могу задержаться. Но что можно объяснить любящему сердцу? Оно боится и переживает. Девочка моя проснулась около десяти утра. И позавтракав в одиночестве, уверила себя, что я сам объявлюсь, когда смогу, и расстраиваться по пустякам не стоит. Она, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, отправилась осматривать экспозиции музея Родена. Мы уже были с ней в этом музее неделю назад, любовались скульптурами… Эти обнимающиеся, слившиеся в экстазе влюбленные пары. Прелесть что такое!
– Не отвлекайся! – оборвал его Виктор.
– Она обошла залы, затем решила прогуляться по территории. Там тоже много произведений Родена. Большие значительные статуи… одна красивее другой!
– Короче, – посоветовал Виктор.
– Ладно! – другим тоном сказал двойник. – На ступеньках Лизоньке вдруг стало плохо. Она задохнулась от резкой боли, сдавленно вскрикнула, прижав ладонь к груди. И упала без сознания. Я воссоздал тебе картинку с ее рассказа. Вот и все, что произошло. Ее унесли в ближайшую больницу. Ну это ты уже знаешь.
– И каков диагноз? – полюбопытствовал Виктор.
– Сердечный приступ, – ответил двойник. – Но для врача в приемном покое осталось загадкой появление красного пятна на ее груди, будто кулон, который она носит, оставил ожог.
– Кулон?! – оторопел Виктор.
Он припомнил о защищающем амулете, данном ему кузнецом Анжилом. Лиза выпросила его, и Виктор отдал, хотя шаманка велела никогда не снимать эту заговоренную вещь. И сейчас он понимал, что каким-то образом именно эта серебряная поделка спасла девушку от гибельного удара.
– Это же твой подарок, – сказал двойник. – Чему ты так удивляешься? И кстати, он мощно заряжен. Я такие вещи сразу чую.
– Значит, ожог, – пробормотал Виктор. – Он прошел?
– Странно все это, – задумчиво произнес двойник. – Краснота сошла, но на коже остался будто рисунок клейма в виде лилии. А кулон выполнен в форме восьмиконечного креста, но отпечаток получился несколько другой формы. Врач, который осматривал пациентку перед выпиской, мрачно пошутил, что такие клейма ставили во Франции нехорошим женщинам, правда, обычно на левое плечо. И Лиза ответила, что в курсе, потому как читала "Три мушкетера" Дюма и хорошо помнит историю миледи.
– Ты в силах убрать эту метку? – спросил Виктор.
– Попытаюсь, как только Лизонька окончательно придет в себя. Пока она еще слаба.
– Но ты как-то объяснил ей появление клейма? – спросил Виктор. – Наверняка она говорила об этом!
– Удивилась и долго рассматривала в зеркало, – ответил двойник. – Пришлось сочинить целую легенду с магическим подтекстом. Сказал ей, что кулон – это колдовской оберег и он противостоит силам зла, защищает от сглаза и прочей негативной дряни. Девушки сейчас увлекаются подобными штуками. И будто кто-то позавидовал нашему счастью и наслал на Лизу мощную порчу. Кулон защитил, порча типа сгорела, поэтому Лиза ощутила боль и появился отпечаток разогретого серебра.
– Но клеймо? – спросил Виктор.
– Я ей говорю, что это причудливый след от ожога, просто напоминающий лилию, и скоро все заживет и следа не останется. И она мне верит. А уж я постараюсь все убрать с ее чудесной нежной кожи.
– Хорошо, что все хорошо кончается, – с облегчением произнес Виктор. – Но нам необходимо отправиться на Ольхон. Я сегодня же свяжусь с шаманкой и попрошу провести новый обряд.
– Я готов! – живо ответил двойник. – Но как ты?
– Противоречивые чувства, – искренне признался Виктор. – Мне нравится одиночество. А сердце, свободное от страстей, никогда не болит. К тому же любовь моей сестренки Евы вполне восполняет эмоциональный пробел, если можно так выразиться.
– Может, оставим все как есть? – предложил двойник. – Обещаю не появляться на твоем горизонте. Мы будем жить в этом уютном домике и наслаждаться счастьем. И носа никуда не высовывать.
– Боюсь, что только тебе это будет в радость. А вот Лиза – современная живая девушка, к тому же совсем юная. И ей скоро наскучит жизнь пенсионеров на отдыхе, уверяю тебя! Она захочет выезжать, развлекаться, тебе придется сопровождать ее. Делай выводы. Да и в Ордене известно о твоем существовании.
– Хорошо, я готов к обряду, – повторил двойник. – Все равно я останусь в тебе и лучшей твоей частью!
– Но каково придется мне? – заметил Виктор. – Любовь вернется.
– Будем решать проблемы по мере их поступления, – сказал двойник. – Ты, кстати, собираешься приехать в Шаранту?
– Думаю, не имеет смысла, – ответил Виктор. – Зачем тревожить Лизу? Ей лучше оставаться в неведении для ее же блага.
– Тогда до встречи! Связывайся с шаманкой и сообщи мне о результате.
– Перезвони через полчаса, – предложил Виктор.
Он закончил разговор и тут же набрал номер Сойжимы. Она не ответила. Виктор отчего-то ощутил облегчение. Ему не хотелось сейчас решать вопросы, связанные с обрядом. Он чувствовал усталость. Мечталось просто побродить по Парижу и ни о чем не думать. Но если придется срочно вылетать на Ольхон, то хлопот не избежать. Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Погода показалась ему чудесной, мягко светило осеннее солнце, воздух был прохладным, но не промозглым. Гулять было бы одно удовольствие. И Виктор решил пройтись по набережной Сены. Он начал одеваться, и тут раздался звонок.
Это была шаманка. Виктор ответил, начиная напрягаться.
– Ты жив? – не поздоровавшись, задала она странный вопрос. – Я увидела, что ты звонил. Не могла подойти, была занята с пациентом.
– Добрый день, Сойжима, – растерянно произнес Виктор. – Да, я жив. А что? Должен быть мертв? – неловко пошутил он.
– Произошло то, что не должно было, – после паузы ответила она. – Анжил убит.
– Что?! Как? – нервно выпалил Виктор, ощущая, как все внутри холодеет.
– Это у тебя нужно спросить, как! – грозно произнесла она.
– Когда это случилось? – уточнил он.
Шаманка назвала время. Виктор сопоставил и понял, что смерть кузнеца наступила одновременно с ударом в грудь Лизы. Мелькнула догадка, что заговоренный кулон сработал так, что мощь удара пришлась на Анжила через его амулет, а Лизе досталась лишь часть ослабленной энергии. И только поэтому она выжила.
– Мы были в его мастерской, – продолжила Сойжима. – Все произошло на моих глазах. Анжил задышал часто-часто, затем начал рвать на груди рубаху и бормотать: "Амулет Виктора… холообши… нам конец…" Он упал, а на груди появился след, как от ожога. Странно, но это был словно выжженный рисунок лилии. Ты можешь объяснить?
Виктор глубоко вздохнул и поведал все от начала и до конца. Она долго молчала, затем сказала:
– У нас есть шаманская легенда о деве, которую зовут Ганжима-нарана, в вольном переводе это имя значит "снегом рожденная, под солнцем тающая". И я всегда считала, что это красивая сказка, которая никакого отношения к реальности не имеет.
– В чем суть? – в волнении спросил Виктор.
– Ганжима-нарана любила одного парня, но он заболел и умер. Дева не хотела мириться с вечной разлукой и отправилась в мир мертвых, чтобы вернуть любимого. Смерть впустила ее, но ее желание не выполнила. Ганжима-нарана хотела вернуться в мир живых, но застряла между слоями. Жизнь больше не принимала ее, но и смерть закрыла вход в свой мир. Дева превратилась в иное существо и постоянно мучилась, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Она боролась за жизнь, но часто уходила и к смерти. Так она и осталась иной. Ее призрак можно увидеть только или на восходе, или на закате, когда день и ночь в борьбе. Так гласит легенда.
– Интересно, – задумчиво проговорил Виктор.
– Суть в том, что деву нельзя убить, ее дух будет возвращаться в свой слой и появляться по желанию или на земле, или на том свете. Понимаешь, о чем я?
– Она будет в таком виде вечно? – уточнил Виктор.
– Не совсем так, – ответила шаманка. – Или она сможет вернуться в реальность и станет обычной девушкой, или ее заберет смерть, и тогда она станет обычной покойницей. Но пока она в промежуточном слое, то существует.
– Тело Соланж сожжено, – заметил Виктор. – А вот душа где-то осталась…
– Ищет вместилище, – сказала шаманка. – Так что будь предельно осторожным.
– Нет, это никогда не кончится, – в тоске прошептал он. – Допускаю, что она может вселиться в кого угодно. И снова начнет охоту на Лизу и двойника. Если реальность такова, то я наконец могу принять решение. Необходимо соединить меня и двойника. Незачем оставлять его в нашем мире.
– Это новый опыт для меня, – призналась шаманка. – Но я попробую. Обряд нужно провести точно в новолуние. Приезжайте, я все подготовлю.
– Заранее спасибо! – обрадованно ответил Виктор и закончил разговор.
Он зашел в сеть и открыл лунный календарь. Увидел нужную дату: 30 октября, в 20 часов 37 минут по московскому времени. Оставалось чуть меньше двух недель.
"Прекрасно! – подумал он. – Закончу дела, заберу двойника, и мы отправимся на Ольхон".
Виктор так разволновался из-за возможного скорого возвращения Соланж, пусть и в другом теле, что раздумал идти на прогулку. Он уселся на кровать и открыл страничку "Сообщество мертвых роз". Но там все выглядело без изменений. Посты регулярно появлялись, на комментарии отвечали.
"Возможно, это админы сообщества, – размышлял Виктор, читая записи. – Не одна же Соланж вела работу. Соцсети отнимают уйму времени!"
Он попытался открыть контакты сообщества, но они были "под замком". Тогда он начал "прокручивать" ленту вниз, пытаясь найти хоть какую-то информацию, полезную для него. И вот наткнулся на запись, сделанную в июле:
"Карпаты – прекрасное живописное место. Это горная гряда, тянущаяся по территории нескольких европейских стран. Но я езжу лишь на Черную гору. Не буду указывать, где конкретно. Незачем вам знать. Езжу я к другу. Он мольфар, зовут Величар.
Для справки незнающим:
Мольфар (значение) – злой дух, дьявол.
По своим необычным магическим возможностям значительно превосходит и ворожеек, и колдунов ("чаклунив" на местном языке). Управляет природными силами, насылает мор или, наоборот, – плодородие. Само слово мольфар происходит от "мольфа" – то есть магический заговоренный предмет.
Мольфарство не просто своеобразное этнографическое суеверие, а часть мировой шаманской культуры".
Под записью было много комментариев.
Энже:
"Соланж, как всегда, нас интригует. Но я и не сомневался, что она общается с колдунами!"
Сообщество мертвых роз:
"А кто из нас не общается? Это сейчас модно! Не Средневековье на дворе, на костер никто не отправит за такие контакты (смайлик "хохот").
Энже:
"Я не общаюсь. Я боюсь гадалок, колдунов, предсказателей. Наговорят черт-те чего, а я потом думай, мучайся! Не хочу, чтобы меня программировали!"