За эти полтора дня Платон привык к вокзальному образу жизни. Он перестал обращать внимание на бесконечную толчею, на приезжающих и отъезжающих, рыдающих и смеющихся, встречающих и провожающих, на выпивающих, дерущихся, ворующих, на ремонтников в ярко-оранжевых куртках, на местных служащих в железнодорожной форме.
Он перестал слышать неразборчивый станционный радиохрип, гудки нетерпеливых электровозов, бодрую и оглушающую музыку, рвущуюся наружу из динамиков.
Он действительно акклиматизировался на вокзале, доказав, что человек может жить везде...
На вокзальной площади Вера делала вид, что ждет автобуса.
Платон вышел из здания вокзала и первым делом взглянул, не уехала ли Вера. Увидев ее, обрадовался и ускорил шаг.
– Это хорошо, что автобусы ходят редко.
– Автобус был. Только переполненный, – с ходу сочинила Вера. – Я решила поехать следующим. В Москву звонили? Что у вас нового?
– Слава Богу, ничего. Как известно, отсутствие новостей – лучшая новость.
– А вас не ищут? – осторожно спросила Вера.
– Откуда я знаю... Вроде пока еще нет...
К остановке подъехал пустой автобус. Он и не мог подъехать переполненным, так как здесь был конец маршрута.
– Так что до свидания! – попрощалась Вера.
– До свидания! – отозвался Платон и вслед за Верой полез в автобус.
– Вы едете меня провожать или вам некуда деваться?
– И то, и другое.
Вера опустила пятачок в кассу, оторвала билет и вручила его Платону. Потом объявила вслух:
– У меня проездной!
Автобус выехал на городскую окраину.
– Муж у вас был кто? – Очевидно, все, что касалось Веры, начало интересовать Платона.
Вера поняла это и потому охотно рассказала:
– Машинист. Наша семья может обслужить целую железную дорогу. Он – машинист, отец его – путевой обходчик, мать по станции дежурила, его брат в депо работает, моя двоюродная сестра – проводница, а я – пищевой комплекс!
Автобус уже катил по пригородному шоссе.
– Почему вы с ним разошлись? В наши дни пищевой комплекс не бросают.
Вера поднялась с места.
– Нам выходить!..
...Платон и Вера пошли по проселочной дороге.
– Как хорошо! Благодать...
– Это точно, – согласилась Вера. – После дыма, галдежа, ресторанных запахов приедешь ночью, вдохнешь воздуха – и всю усталость как рукой сняло...
– Не боитесь ночью одна возвращаться? Страшно.
– Да что вы! Я привыкла. А потом, ко мне часто моя подружка, Виолетта, приезжает... Идем мы с ней – зачуханные, сумки тяжелые, молчим. ...Чап-чап-чап... И вдруг, представляете, сзади – кхе, кхе – мужской кашель. И мою Виолетту – она старая дева – как будто подменили. То она шла еле-еле, ноги гудят, все болит, жизни нет...
И тут Вера показала, какая метаморфоза происходила с Виолеттой, которая чувствовала, что мужчина сзади. Походка ее приобрела упругость, руки кокетливо взбили прическу, она зазывно завиляла бедрами, напевая что-то популярное.
Платон от души хохотал.
– Представляете, происходит знакомство. Она дает телефон. Ждет день, два – и никакого результата. А казалось бы, мужик в кармане! Дальше провожать меня не надо. Спасибо, что проводили.
Вдали виднелось железнодорожное полотно. Рядом возвышался домик путевого обходчика.
– Как вы тут только спите, под грохот поездов? – вырвалось у Платона.
– Приспособилась. Наоборот, я теперь в тишине спать не умею. До свидания!
Платон не пожелал прощаться.
– Но я еще не задал вам оригинального мужского вопроса: что вы делаете сегодня вечером?
– Хотите пригласить меня в зал ожидания?
– На вас такое красивое платье! – сделал комплимент Платон.
– У меня еще лучше есть, – не удержалась Вера.
– Сам Бог велел, чтоб я пригласил вас в ресторан поужинать!
У Веры загорелись глаза.
– Я так давно не была в ресторане! Ой, спасибо! – мечтательно произнесла она. – Я мигом, ждите меня здесь!.. – И исчезла.
Платон сидел на пеньке и ждал Веру. Он видел, как во двор путейского домика выскочил мальчуган и повис на шее у матери. Высокий худой старик прошагал к железной дороге, и Платон догадался, что это и есть отец ее бывшего мужа. Вера вместе с сыном скрылась в доме. По путям потянулся нескончаемый товарный состав – вагоны, цистерны, платформы с гравием, двухэтажные платформы с легковыми автомобилями...
Платон погрузился в невеселые размышления и даже не заметил, как возле него оказалась Вера.
– Я готова. Всех покормила. Предупредила, что вернусь поздно. Так что пошли в загул!
Пока они на остановке ждали автобуса, Вера вдруг спохватилась:
– Да, как я могла про это забыть! – Полезла в сумочку и достала деньги.
– Уж не собираетесь ли вы одолжить мне денег? – задиристо спросил Платон.
– Будет некрасиво, если с официанткой стану расплачиваться я. Платить должен кавалер.
– В какое заведение направимся? Я ведь в вашем городе ничего не знаю.
– Пригласите меня, пожалуйста, если можно, в наш ресторан!
– Хотите покрасоваться? – догадался Платон.
– Да, я хочу их всех умыть! – откровенно высказалась Вера.
– Спрячьте ваши деньги! – надменно приказал Платон.
Вера хитро прошептала:
– Мы сбежим, не заплатив!
– Знаю, вы держите меня за уголовника! – весело продолжал Платон. – И где-то правы. Но в данном конкретном случае мы поступим честно!
– Как?
– Секрет. Я вообще весь окутан тайной.
Подошел автобус.
– А вот автобусным билетом, – сказал Платон, подсаживая Веру, – вы меня угостите!
– Так уж и быть... – смилостивилась Вера.
Вечером в ресторане играл оркестр. Жались друг к другу парочки, грустили транзитники, какая-то компания отмечала очередной юбилей.
Вера и Платон сидели за отдельным столиком.
– Что за безобразие?! – возмущалась Вера. – Почему к нам никто не подходит?
– Как вы не понимаете, – утихомиривал ее Платон, – сейчас они все обсуждают, кого вы подцепили.
– Я вас подцепила?
– Без сомнения!
– Неправда! – вспыхнула Вера. – Это вы меня подцепили!
– И горжусь этим! – немедленно сдался Платон.
– То-то! – улыбнулась Вера.
К столику подплыла дородная официантка.
– Добрый вечер! Меню, пожалуйста! – Она протянула карточку блюд Платону, подчеркнуто не обращая на Веру ни малейшего внимания.
– Виолетта! – удивилась Вера. – Ты что это меня не признаешь?
Виолетта ответила откровенно:
– Откуда я знаю – могу я тебя признавать или нет!
– Познакомься! – Вера представила своего кавалера. – Платон Сергеевич. Пианист, между прочим.
– Очень приятно! Виолетта.
– И мне очень приятно! – Платон привстал.
– Что будете заказывать? – Официантка раскрыла блокнот, приготовившись записывать.
– Заказывать будет дама! – И Платон передал прейскурант Вере. – Изучайте!
– Я эту филькину грамоту наизусть знаю! Она мне ночами снится... – Вера отложила меню в сторону. – Значит, так, Виолетта. Пить мы будем... – Она замялась и посмотрела на Платона.
– Мне все равно, но лучше коньячку.
– Значит, армянского, – стала заказывать Вера, – три звездочки, не дороже. Двести граммов нам достаточно. Да, скажи Константину, что это для меня. Пусть не разбавляет!
– А что, обычно разбавляют? – быстро спросил Платон.
– Ну что вы! – мгновенно среагировала Виолетта, находившаяся при исполнении служебных обязанностей.
– Теперь закуска... – задумалась Вера.
– Из закусок сегодня только сыр! – охладила ее пыл Виолетта.
– Скажи шефу, что это для меня. Пусть выдаст из загашника колбасы, салатик! – распорядилась Вера. – А на второе – киевские котлеты. Вы как? – Она вопрошающе глянула на Платона.
– Положительно.
– Только предупреди наших на кухне, – наставляла Виолетту разгулявшаяся Вера, – что это для меня. Пусть пожарят на настоящем масле!
– А на чем для всех жарят? – Любознательность Платона не имела границ.
– Зачем вам знать то, чего не нужно знать! – уклончиво сказала Вера. – Ну, и мороженое!
– Только, Виолетта, скажите там, что это для Веры, – вмешался Платон, – и пусть в мороженое ничего, кроме мороженого, не добавляют!
Виолетта отошла, а Платон кивнул ей вслед и произнес:
– Я понял. Это та самая, которая "кхе-кхе"...
– Да, это она. Она хорошая, смешная. А таким всегда не везет.
Платон вдруг помрачнел. Отодвинулся от стола, машинально взял вилку, стал постукивать ею по пустой тарелке.
Вера пыталась понять его состояние.
– По-моему, вы далеко уехали! – жалобно сказала она. – Вернитесь, пожалуйста!
Платон отвлекся от грустных мыслей и посмотрел на Веру, как бы возвращаясь в действительность.
– Я тебе сейчас все расскажу! – Платон даже не заметил, что обратился к Вере на "ты". – Мы возвращались с женой с Шереметьевского аэродрома, провожали ее подругу. Она улетала в Алжир. За рулем сидела жена. Жена обожает водить машину, я-то практически ею не пользуюсь. А жена лихо водит... И уже на подъезде к Москве... А было поздно, темно... Как вдруг дорогу стал перебегать какой-то человек... Жена затормозила... но...
– Он был пьяный? – тихо спросила Вера.
– Мы надеялись... Но экспертиза показала – нет, трезвый!..
В этот момент Виолетта подала коньяк и колбасу.
– Ну вот, мои дорогие... А с горячим придется обождать. Кухня старается.
– У вас телевизор в ресторане есть? – неожиданно забеспокоился Платон.
– При чем тут телевизор? – удивилась Вера.
– Есть или нет? – Платон беспокойно посмотрел на часы.
– В кабинете директора!
– Тогда скорее! – Платон порывисто поднялся.
Вера, недоумевая, повела Платона в кабинет директора. Там никого не оказалось.
Вера включила телевизор.
– Что же он у вас так долго нагревается! – нетерпеливо сказал Платон, снова глядя на часы.
Как всегда, сначала послышался голос. Женский голос:
– Холодные массы арктического воздуха вторглись из Баренцева моря...
Экран вспыхнул, и на нем появилась симпатичная женщина в элегантном костюме. Она водила указкой по географической карте, произнося традиционные слова о циклонах и антициклонах.
– Это моя жена! – представил ее Платон.
– Действительно красавица! – удрученно оценила Вера. – Вы не преувеличивали!
– Так вот, когда это случилось, – Платон продолжал свой рассказ под монотонный голос жены, – с ней, конечно, началась истерика. Она плакала, причитала, потом вдруг сказала: "Я погибла! Меня никогда больше не пригласят на телевидение!" А когда приехала милиция, я вдруг... честно признаюсь, сам от себя этого не ожидал... сказал им, что за рулем сидел я!
– А она что?
Платон поежился.
– Промолчала.
– Значит, приняла как должное...
– Да нет... безутешно плакала...
– После такого любой заплачет... – заметила Вера.
...Вера и Платон танцевали в ресторанном зале.
– Собственная машина... Подруга в Алжир улетает... Жену по телевизору показывают... – с горечью говорила Вера. – Для меня это как жизнь на Луне... А я со столов объедки собираю для поросенка... Чаевые беру... При этом каждый третий норовит под юбку залезть. С официантками вообще не церемонятся. А с вокзальными – подавно...
– Замолчи! – не выдержал Платон.
– Вы даже не заметили, что стали мне тыкать!
– Извините, Вера, пожалуйста. – И Платон продолжал с душой: – Я не представляю, что бы со мной было, если б я вас не встретил. Вы меня просто спасли!
– Ну, ясно. В вашей ситуации вам нужно было, чтоб кто-нибудь подвернулся под руку. Неважно кто...
Вера и Платон продолжали танец. Платон чувствовал потребность откровенно высказаться.
– Все не так, Вера, не так все. Я вот чувствую, что последнее время живу как-то... суетливо, что ли... Ношусь с репетиции на запись, с записи – на концерт. Деньги все время нужны, деньги, деньги. Киностудия, радио... Хватаюсь за всякую халтуру... Друзей в доме не бывает. На них просто времени нет. Я жену понимаю – неохота ей готовить, посуду мыть. А кто в доме бывает? Только нужные люди. Радости от этого никакой. Дочка своей жизнью живет. Прозевали мы ее. И главное, все время на людях, среди людей, в сутолоке... А в общем-то, один я...
Оркестр сыграл свое и ушел на перерыв.
– Это судьба, – показав на эстраду, грустно улыбнулся Платон, – рояль свободен. Сейчас я буду играть для вас!
Платон отвел Веру к столику, пересек зал и уселся за инструмент.
Не сводя глаз с Веры, начал играть ноктюрн Шопена, и над ресторанным залом поплыли нежные и щемящие звуки.
Вера, тоже не отрываясь, смотрела на Платона. Было очевидно, что он ей нравится и что она растеряна.
Виолетта подошла к Вере, облокотилась о ее стул и тоже прислушалась к музыке.
– Отвали! – сердито прошептала Вера. – Это он для меня играет!
За одним из столиков ужинал знакомый нам по рынку узбек с красивой горожанкой. На этот раз на нем был превосходный модный костюм, модные туфли и неизменная тюбетейка.
Показав на Платона, узбек похвастал:
– Это мой дружок!
– Тоску он наводит, дружок твой!
– Что ты хочешь, чтоб он тебе сыграл?
– Что-нибудь ритмическое, – отвечала временная подруга.
Узбек зашагал к эстраде.
– Я тебя узнал!
– Я тебя – тоже! – кивнул Платон.
– Сыграй нам что-нибудь ритмическое, захватывающее! – Узбек положил десятку на крышку рояля.
Платон тотчас покончил с Шопеном, подмигнул Вере и объявил:
– Сейчас, в честь нашего гостя из солнечного Узбекистана, будет исполнена ритмически-захватывающая мелодия!
Платон лихо заиграл джазовый мотив, подпевая себе на никому не понятном языке, который, очевидно, он считал английским.
В зале принялись танцевать.
Около Платона угрожающе возник ресторанный пианист Шурик.
– Привет конкуренту!
– Привет аборигену! – вежливо поздоровался Платон, продолжая молотить по клавишам.
– Гастроль даешь?
– На хлеб зарабатываю!
– Зато у нас хлеб отбираешь! А ну, мотай отсюда!
– Ты музыкант – и я музыкант, – проникновенно сказал Платон. – Я в беду попал. Отстал от поезда, документы, деньги – все украли. Мне бы только на ужин заработать.
– Ты Веркин хахаль, что ли?
– Вроде того...
– Чего ужинаете? – деловито поинтересовался Шурик.
– Двести коньяку, две колбасы, киевские и две порции мороженого.
– Логично. На этом остановись! – приказал Шурик. – Больше ничего не заказывай, понял?
Платон послушно кивнул.
В это время к роялю подошла посетительница и попросила:
– У моего мужа сегодня юбилей. Не могли бы вы сыграть для него "Умирающего лебедя"? – И она протянула купюру.
– Сможешь? – поинтересовался Шурик.
– "Умирающего"?
– "Лебедя"!
– Я все могу, – уверенно сказал Платон.
– Лабай "Умирающего"! – разрешил Шурик.
...После того как Платон закончил сольный концерт, он принялся с аппетитом за ужин.
– Сказали, что будете играть для меня, – насмешливо заметила Вера, – а оказывается, играли для заработка!
– Это тот редкий случай, – Платон говорил с набитым ртом, – когда чувство и выгода совпали!
– А чего вы так ныли, – тут Вера передразнила Платона, – я, мол, неважно играю... Если честно, в нашем ресторане так никто не играл. Мне понравилось.
– Это для ресторана я выдающийся пианист, а для искусства... очень даже обыкновенный.
– Виолетта! – расправляясь с мороженым, окликнула Вера. – Принеси нам, пожалуйста, кофе, пирожное... и еще я хочу шоколадку!
– Виолетта, пожалуйста, этого всего не надо! – перепугался Платон.
– Почему? Я хочу сладкого!
– Сделайте мне одолжение! – Голос Платона звучал заискивающе. – Откажитесь от сладкого. Мы исчерпали лимит!
– Тогда другое дело. Виолетта, давай счет! – потребовала Вера.
Но Платон счет не взял.
– Виолетта, спасибо! Вы нас очень вкусно покормили.
– Когда хотим – можем, – заявила Вера.
– А счет отнесите, пожалуйста, вашему пианисту!
Виолетта направилась к эстраде. Шурик внимательно изучил счет, посмотрел на Платона и махнул рукой: мол, все в порядке.
Платон благодарственно помахал в ответ. Пианист расплатился с Виолеттой.
– Значит, теперь вы безвинно пойдете под суд! – вдруг сказала Вера.
– Не я первый – не я последний!.. – покорно ответил Платон.
– Виолетта! – подозвала Вера. – А теперь тащи нам кофе, пирожное и шоколад!..
– На какие шиши? – ахнул Платон.
– На мои! Теперь я вас гуляю!
Официантка отошла.
– Значит, пострадаете за добро? – вернулась к главной теме Вера. Голос ее звучал язвительно.
– За добро только и страдают...
– И наград, точно, не дают! – поддержала Вера и добавила: – Кстати, правильно делают.
– Добро надо творить задаром, – высказал свою точку зрения Платон. – Если за добро хотят что-нибудь получить, это уже сделка!..
– Вот вы и получите! – зло пообещала Вера.
– Это наверняка, – кивнул Платон и перешел в наступление: – А вы предпочли бы, чтобы в тюрьму посадили ее?
– Этого я никому не желаю... Но, по-моему, вы – ненормальный.
– Может быть, – согласился Платон. – Но неизвестно, что считать нормой.
– Норма – это когда справедливо! – вздохнула Вера и совершенно неожиданно предложила: – Оставьте свой телефончик. Вдруг окажусь в Москве – позвоню. Не разозлитесь?
Платон выдернул из стаканчика бумажную салфетку и стал писать на ней номер своего телефона.
– Буду очень счастлив, – проникновенно сказал Платон, – если когда-нибудь услышу в трубке ваш голос!..
После ужина Платон и Вера прощались в зале ожидания.
– Спасибо за вечер и до свидания! – нежно говорила Вера.
– Спасибо за компанию. И до свидания! – так же нежно произносил Платон. – Идемте, я провожу вас на автобус.
– Сначала я устрою вас на ночлег. Сегодня вы будете спать как иностранец, то есть со всеми удобствами.
– Оттуда нас уже выпроваживали! – Платон догадался, о каком именно месте идет речь.
– В жизни, – мудро заметила Вера, – все зависит не от начальства, а от того, кто сегодня дежурит. – И скомандовала: – За мной!
Вера привела бездомного Платона в уже известную ему интуристовскую комнату, где их встретила красивая стройная женщина в бархатном костюме.
Вера привычно заканючила:
– Юля, это пассажир, он вчера отстал от поезда. Я его сильно подкузьмила. Я его паспорт в Москву отправила, случайно, ташкентским поездом, а ни в какую гостиницу без паспорта не пускают...
– А какой мне с него навар? – лениво отмахнулась Юля.
– Он на рояле играет, – Вера постаралась продать подопечного подороже, – сногсшибательно!..
Но помочь не смогла.
– Не выйдет. Пианино у нас в ремонте! А в подкидного дурака вы, отставший пассажир, не играете?
– Значительно хуже, чем на рояле! – пошутил Платон.