– На что же вы годитесь? – Юля оценивающе осмотрела Платона. – А впрочем... сегодня никаких дипломатических лиц вроде не ожидается... Ладно, оставайтесь! Разберемся!
Это самое "разберемся" Вере очень не понравилось.
– В чем это ты собираешься разбираться?
– Ты же сама мне его подкидываешь?
– Значит, я подкидыш? – игриво спросил Платон.
– Смотри-ка, Вер, – усмехнулась Юля, – какой он у тебя бойкий воробушек.
Вера прикусила губу.
– Ну, я пошла! Разбирайтесь в чем хотите. – Круто повернулась и ушла не в духе.
Платон придержал дверь и крикнул вслед:
– Веруша, спасибо! Значит, утром увидимся в ресторане?
Вера остановилась, оглянулась, ничего не ответила и снова зашагала дальше.
Дверь захлопнулась.
– У вас с ней что? Клубника с малиной? – На Юлином лице был написан неподдельный интерес.
– Да нет, что вы... – задумчиво сказал Платон.
– Невезучая она... – произнесла Юля. – С вашей стороны намечается как – транзит или задержитесь?
Юля вынула из холодильника бутылку вина.
– Может и задержусь... – как бы размышляя вслух, тихо буркнул Платон. – Может, и нет... Вот завтра проводник ее приедет, который мой паспорт увез...
– Значит, вы про него в курсе?
– Имел такое счастье видеть! – криво улыбнулся Платон.
– Это она от одиночества! – принялась выручать Веру хозяйка интуристовской комнаты. – После того как ее муж бросил, и нехорошо бросил... В Пензе спутался с парикмахершей и по селектору доложил, гад, что из семьи уходит. Вся дорога их разговор слышала. Все не по-людски – не приехал, не повинился. А потом, через два месяца, на коленях приполз, прощения просил. Вера его не приняла. А этот Андрей... Он уже потом возник... – Юля разлила вино по бокалам. – Выпьем?
– Зачем вы меня во все это посвящаете? – сухо заметил Платон. – Меня это не касается!
– Вижу, что касается!
Без стука открылась дверь, и в комнату вернулась Вера.
Юля сразу развеселилась.
– Сейчас будешь врать, что опоздала на последний автобус!
– Вера, я так рад, что вы вернулись! – Платон засветился улыбкой.
– Я вовсе не вернулась, автобус на самом деле ушел! – склочным голосом произнесла Вера.
– Правильно, стой на своем, раз ты такая ревнивая! – продолжала развлекаться Юля и тотчас сделала дружеский вывод: – Так, здесь я теперь лишняя!
– Что за глупости?! – фальшиво сказала Вера.
– Где мне, беспризорной, голову приклонить? – притворно страдала Юля. – Пойду-ка я покемарю в комнате матери и ребенка... – и выразительно добавила: – До утра! Ох, сирота я несчастная!
– Огромное вам спасибо, Юленька! – сказал Платон.
Юля с многозначительным видом прикрыла за собой дверь.
Платон и Вера остались вдвоем.
– Никуда я не опоздала! – сразу призналась Вера, опустив глаза в пол. – Просто не хотела оставлять вас с ней вдвоем! Что вы смотрите? Да, пришла сама. Что вы молчите?
Платон во все глаза смотрел на Веру и почему-то молчал.
– Будете потом вспоминать, как застряли на промежуточной станции и подвернулась там одна официанточка. И завязался с ней романчик! Смешно... В комнате для иностранцев...
Платон все еще молчал.
– Она была, ну, не так чтобы очень... но поскольку дело-то было проездом...
– Вера, вы себя просто не понимаете... А мне кажется, я знаю вас много лет и понимаю вас... В вас нет того, что я ненавижу... Вы – настоящая! Естественная! Мне с вами легко... Я такой, какой я есть... Мне не надо притворяться... И вот на этом вокзале, смешно сказать, я впервые почувствовал себя свободным.
Вера слушала монолог Платона, и глаза ее излучали нежность.
– Вы себе просто цены не знаете, – взволнованно говорил Платон. – Вы – добрая, вы – красивая... вы... очаровательная... да, да... вы прекрасны!
– Господи! – вздохнула Вера. – Мне таких слов никто никогда не говорил!
Неизвестно, что бы сейчас произошло, вернее, известно, но... неожиданно раздался стук в дверь.
Платон отступил подальше от Веры и раздосадовано сказал:
– Нигде нет покоя!
На пороге с виноватым видом возникла Юля:
– Ребята, караул! Я понимаю, как я не вовремя! Но нелетная погода! Если б вы знали, как я ненавижу нелетную погоду! Сейчас с аэродрома мне доставят их целую стаю. Набегаюсь я тут!..
– Как это все некстати! – вырвалось у Веры.
– Да! – покивала Юля. – Авиация работает возмутительно!
– Что у вас за вокзал! – злился Платон. – Нигде нельзя остаться вдвоем!
– Ну, мы пошли! – сказала Вера.
– Вы пошли! – подтвердила Юля. – Только куда?
– К такой-то... бабушке! – раздраженно сказал Платон. – Куда нам еще деваться, бездомным?!
Они покинули интуристовскую комнату...
...Дойдя до конца платформы, они спрыгнули на землю и зашагали вдоль железнодорожного полотна, вдоль бесконечных рельсов, то сбегающихся вместе, то разбегающихся в разные стороны.
– Ведете меня к себе домой? – высказал предположение Платон. – Так, вдоль железной дороги, ближе?
– Вы что? – изумилась Вера. – Туда двадцать километров!
– Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! – расхрабрился Платон.
– Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!.. Вы сами оттуда?
– Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием "Тополя". Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было...
– К другому ушла?
– Да... И мы в Москву перебрались. Отец у меня – его весь город знает. – Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. – Он детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все жители. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки... Ему в городе больше всех верят!
Пути делали крутой поворот в сторону. Вера, а вслед за нею и Платон тоже повернули в сторону. Здесь в тупике стояли пассажирские вагоны, много вагонов, самых разных.
– Понял, мы будем искать пустой вагон! – догадался Платон.
– Вы умный, но не совсем. Вагоны все заперты, чтобы шпана не лазила. Мы ищем мою двоюродную сестру, Зину, – помните, я говорила, что она проводница?
– Вера, вы мне ужасно нравитесь! – вдруг признался Платон.
Вера обернулась и внимательно посмотрела в глаза Платону, словно пытаясь понять серьезность его слов.
– Зину Минаеву не видала? – спросила Вера у проводницы, которая поднималась к себе в вагон.
– Вон там, у одиннадцатого!..
– Только вы со мной не идите, я с ней буду без вас шушукаться! – строго наказала Платону Вера...
Вера в купе стелила постель. Платон стоял рядом.
– Вот, – сказала Вера, – вам будет удобно, ну, вот и все.
Вера выпрямилась, и ее лицо оказалось около лица Платона. Платон прижался к ней и поцеловал.
Потом Вера перевела дух, отступила на шаг и сказала:
– Все! Хватит! Это добром не кончится...
– Нет, не хватит!
– А я по купе не шляюсь!
– Я знаю.
Вера насторожилась:
– Ты на что намекаешь?
– Ни на что!
– Ты что имеешь в виду? – Вера повысила голос.
– Ничего не имею в виду!
– Может, ты имеешь в виду, что я бегала в купе к Андрею! Но у нас с ним там ничего не было!
– Я тебе верю!
– Я по глазам вижу, что не веришь!
– Да тут темно! – взмолился Платон.
– Правда. У нас там ничего не было.
– Да верю я тебе, честное слово!
– Ничему ты не веришь, у тебя на уме сейчас одно... И молчи! Ничего путного у нас с тобой не получится.
– Почему?
– Потому, что я – вокзальная официантка, а ты – пианист.
– Не говори глупостей...
– Ты говоришь это, потому что тебе другого сказать нечего.
– Какое имеет значение, у кого какая профессия!
– Ты еще толкни речь про всеобщее равенство!
– Ну, Вера, я вас очень, очень прошу. Пожалуйста, не уходите, – растерянно забормотал Платон. – Для меня это крайне важно.
– Я тебя привела в мягкий вагон, – нежно сказала Вера. – Чтобы ты отдохнул. Отдыхай, горемыка.
Вера перешла в соседнее купе и заперлась. Теперь они сидели, разделенные перегородкой.
– Как ты думаешь, – нарушила молчание Вера, – какой срок тебе могут дать?
– В лучшем случае – три года.
– Я приеду на суд, – вдруг заявила Вера, – и скажу им, что это не ты сделал...
Платон уже понимал, что Вера, с ее характером, действительно может приехать.
– Тебя никто не послушает.
– А я дам показания, что ты мне сам рассказал!
– А я отрекусь! Кому поверят – тебе или мне?
– Три года – это много.
– Много, – вздохнул Платон.
– Для меня это, впрочем, значения не имеет. Ты здесь больше все равно не появишься, – с горечью произнесла Вера.
– Вера, мы с тобой взрослые люди. Этот разговор через перегородку – противоестествен. Иди сюда.
– Нет, ни за что! – сказала Вера, но при этом почему-то поправила прическу.
– Тогда я иду к тебе! – Платон встал и решительно направился через умывальник к соседнему купе. Однако дверь оказалась запертой. Платон подергал ручку.
– Наглец! – сказала Вера, но агрессивности в ее тоне не было. – Хотя по твоему виду этого не скажешь.
Платон предложил компромисс:
– Давай встретимся на нейтральной территории.
Вера подошла к двери, ведущей в умывальник. На ней было зеркало, и Вера осмотрела себя.
– Это где? В умывальнике?
– Хотя бы в коридоре!
– Никогда, – сказала Вера, и рука ее отворила дверь, ведущую в коридор. Там ее уже ждал Платон.
– Вот и я точно такой же принципиальный, – вздохнул Платон и обнял Веру...
...Утром, когда Платон проснулся, то первым делом выскочил в коридор и заглянул в соседнее купе. Веры там не было.
Платон соскочил со ступенек вагона и побежал вдоль состава к зданию вокзала...
* * *
В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчицы, повариха, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала песню:
Пусть в голове мелькает проседь -
Не поздно выбрать новый путь...
Не бойтесь все на карту бросить
И прожитое зачеркнуть...
Платон пересек ресторанный зал и подошел к служебному столу. Вера скользнула по нему загадочным взглядом и продолжала петь:
Какими были мы на старте...
Теперь не то, исчезла прыть...
Играйте на рисковой карте...
Платон поклонился, здороваясь. Вера кивнула в ответ. К Платону подошла одна из официанток:
– Платон Сергеевич, ваш завтрак – там. Садитесь.
– Спасибо, – сказал Платон и посмотрел на Веру.
– Приятного аппетита, – нейтрально сказала Вера.
– Спасибо. – Платон не сводил с Веры глаз.
Вера мурлыкала песенку, как бы про себя:
Печалиться не надо вовсе,
Когда вам нечем карту крыть.
Вы бросить жизнь на кон не бойтесь:
Не проиграв – не победить!
По радио объявили: "Скорый поезд Москва – Ташкент прибывает на первый путь".
Платон поглядел на круглые вокзальные часы. Они показывали двенадцать десять. Вера, стоявшая с подносом у раздачи, вся напряглась в ожидании прихода Андрея.
В толпе оголодавших транзитников, штурмом бравших ресторан, Платон разглядел Андрея. Впрочем, разглядеть его было несложно. Могучий Андрей возвышался над всеми. Как и позавчера, он нес два чемодана – других, разумеется. Андрей подошел к Вере.
– Здравствуй, Веруня! – Проводник сиял сердечной улыбкой. – Ты что? Прическу, что ли, сменила?
– Сменила, – напряженно сказала Вера, но Андрей этого не почувствовал.
– Тебе идет. Верочка, товар обалденный. Два чемодана. Сапоги австрийские, легкие. По двести рублей пара. Верочка! Всего двадцать минут стоим.
Вера собрала всю решимость и произнесла:
– Я больше не буду бегать к тебе в купе. Вот так.
– Верунь, нам же деваться некуда. Я же не могу от вагона отойти...
– Ой, Андрюша! Ты меня неправильно понял.
– Чего ты?
– Случилось несчастье.
– Я так и думал! – перепугался Андрей. – Мои дыни сперли?!
– Если бы дыни...
– А там ничего другого не было.
– Я подобрала тебе замену.
– Я чего-то не понимаю, Верунь. Пойдем...
– Я тебе изменила, Андрюша.
Андрей засмеялся и присвистнул:
– Ты мужика, что ль, нашла?
Вера кивнула.
– Ну и кто этот тип?
Этот тип подошел к Андрею и потребовал:
– Отдай паспорт!
– Извини, мужик, – повинился Андрей, протягивая паспорт хозяину. – Промашка вышла... Держи твой паспорт... С меня причитается... пойди закажи что-нибудь, я приду оплачу...
– Возьми деньги за дыни! – Вера протянула пачку ассигнаций, которая была спрятана в кармашке передника. Андрей взял деньги и небрежно засунул в карман.
– Мы с тобой в расчете! – Вера вложила в эту фразу и второй смысл.
– Да, и теперь вот еще что... – встрял Платон.
– Ты отойди, – обратился Андрей к Платону, – нам с Верой поговорить надо...
– Послушай! Уходи отсюда! – угрожающе произнес Платон. – Чтоб я тебя больше на этом вокзале не видел, ясно?
Андрей захохотал:
– Так вот кто тут пристроился! Я тебе чего велел? Козел! Я тебе велел дыни стеречь, а ты чего натворил, а?
– Спекулянт! Мерзавец! – повысил голос Платон. – Пошел вон отсюда!
– Ой, как я перепугался! – скорчил мину Андрей и легко, тыльной стороной ладони, ударил Платона в лицо.
Тот не устоял – рухнул на пол.
– Значит, я тебя понимаю так, Вера Николаевна: любовь окончилась, – обратился Андрей к Вере, – остались только лишь деловые контакты.
– Мне этим тоже противно заниматься, – сказала Вера.
Тем временем Платон поднялся с пола и изо всех сил ударил Андрея.
– Ты не ушибся? – спросил Андрей и, не оборачиваясь, так врезал Платону, что пианист отлетел в сторону и свалился на пол, со звоном увлекая за собой стол с посудой.
Вера съежилась, но вела себя так, будто на ее глазах не происходило никакой драки.
– На что ты жить-то будешь, Вера Николаевна?
– Как-нибудь проживу! Жила ж до тебя – и сейчас проживу.
– На заработную плату! – заржал Андрей.
– Ага! – кивнула Вера.
– Ты знаешь, как это называется? Сколько я на тебя денег потратил, сколько времени...
– Ругай меня, Андрюша, ругай, – соглашалась Вера.
– Ты думаешь, от тебя радость какая? – Тут Андрей заметил Платона, который мутными глазами пытался найти обидчика. – Эй, товарищ! Вы не меня случайно ищете?
Платон рассвирепел. Он пошел на проводника, как танк. Но ударить не успел. Андрей мягко отпихнул противника. Незадачливый драчун опять упал.
– Ты подолом своим будешь весь перрон мыть...
– Не буду, ой, не буду...
– А я к тебе не вернусь! – Андрей не мог простить Вере, что она дала ему отставку. – На что я только польстился?.. – Андрей остановил очередную агрессивную атаку Платона и держал его на вытянутой руке. – Ну-ка, голубок. Спокойно. Вот этот тебе нравится?
– Очень нравится, Андрюша.
– Понятно. Ты хоть кем работаешь, голубок? – спросил Андрей у избитого Платона.
– Пианистом, – прохрипел тот.
Андрей отпустил его, и Платон опять рухнул на пол.
В ресторане появился знакомый нам лейтенант, по имени Николаша, обозрел поле битвы, увидел поверженного Платона, который с трудом вставал, цепляясь за стул.
– Николаша, здорово! – Андрей дружески пожал руку милиционеру.
– Что здесь происходит? Кто это вас так разукрасил, товарищ пианист?
Платон тяжело дышал.
– Да ничего, нормалек. Все в порядке! – сказал Андрей.
– Кто его избил? – громко спросил милиционер.
– Пианист из самодеятельности. Чечетку по столам бил, – невозмутимо сказал Андрей. – В салат ногой попал – поскользнулся.
Вера молчала, а Андрей ловко выдернул из брюк ремень, умело перетянул им оба чемодана с сапогами, вытащил из-под служебного столика пустые чемоданы, в которых прежде были дыни.
Из пачки денег он вынул две купюры по двадцать пять рублей. Одну засунул Вере в карман фартука.
– Это тебе, Верунь, за бой посуды...
Вторую купюру он прилепил на лоб Платона.
– А это тебе, Мендельсон, на лечение. Может, к свадьбе оклемаешься.
Затем Андрей обратился к Вере:
– Ты, Вера Николаевна, глупая женщина.
И проводник, подхватив свои чемоданы, исчез с заступинского вокзала.
Официантки, подружки Веры, подняли стулья, постелили на стол скатерть, а затем стали собирать с пола осколки.
– Николаша, ты иди. Все в порядке! – сказала Вера.
– Все в порядке! Спасибо, девочки! – подтвердил избитый Платон.
Николаша ушел. Платон и Вера остались одни.
– Тебе очень стыдно за меня? – Вера уткнулась в плечо Платона и зарыдала.
– Подожди. Сейчас. Все! Куда тебе билет брать? Говори!
Платон гладил Веру.
– В этот... в Грибоедов, а оттуда самолетом – в Москву...
– В Москву? – Вера отшатнулась от Платона. – В Москву. К той, которая по телевизору про погоду врет! – И, вздернув голову, Вера зашагала прочь из ресторанного зала. – Не трогай. Я все поняла... Конечно...
Вера проникла в билетную кассу с заднего хода.
– Мне билет в Грибоедов!
– В какой вагон? – спросила кассирша.
– В самый мягкий.
– Есть только общий!
– И тут ему не повезло, – покачала головой Вера.
Проходя через зал ожидания, Вера при виде междугородного телефона остановилась, подумала о чем-то, потом подошла к небольшому окошку, за которым разменивали монеты, и протянула рубль. Получив горсть пятнадцатикопеечных, Вера возвратилась к автомату, достала бумажку с московским телефоном Платона и набрала номер.
– Это жена Платона Сергеевича?.. Здравствуйте... Нет, вы меня не знаете... – И Вера нервно спросила: – Скажите, вы хорошо спите?.. Совсем не идиотский вопрос! – Вера бросила в автомат очередную монетку. – Как вы можете отправлять в тюрьму ни в чем не повинного человека?.. Но я-то знаю, что это не он... Вы сидели за рулем! Вы!.. Что? – Вера изменилась в лице. – Не вы?.. Он?.. Я вам не верю!..
Вера повесила трубку и прислонилась к стене, будучи не в состоянии двинуться с места...
Так она постояла немного, а потом медленно побрела в ресторан.
Платон в гардеробе приводил в порядок пострадавший костюм.
– Вот билет! – Вера протянула его Платону. – Поезд в Грибоедов через сорок минут...
– Спасибо. Деньги я вам вышлю немедленно по приезде!
– Выйдем! Надо поговорить! – вдруг потребовала Вера.
...Они шли по перрону. Молчали. Первой заговорила Вера:
– Я разговаривала с твоей женой. – Она перехватила удивленный взгляд Платона. – По телефону, конечно. Прости. Я знаю, что это подло, но я не могла удержаться. Она утверждает, что это ты сбил человека!
– Действительно так сказала? – спросил Платон.
– И каким убедительным тоном!