К тому времени, когда все необходимые ингредиенты превратились в мягкое тесто, он решил, что ему удалось восстановить некоторое равновесие.
– Теперь вы можете вволю поиздеваться над ним, – объявила Майя.
Резкие слова заставили его поднять голову и посмотреть ей в глаза. Она заметила его смущение, но он собрался и не желал отступать.
– Вы должны вымесить тесто, как будете это делать, решайте сами, мне все равно. Складывайте его, сворачивайте, раскатывайте, растягивайте, бросайте на стол. Все, что хотите.
Это он мог и начал методично складывать тесто, давить на него кулаком, в точности повторяя движения Майи, с каждым движением все больше отгораживаясь от мира, пока полностью не замкнулся там, где не было места ни воспоминаниям, ни боли. Ни Майе. "Сложи, надави, переверни. Сложи, надави, переверни", – твердил он про себя новую мантру.
– Уилл, хватит. – Слова звучали сердито и резко. Ему было все равно.
– Мы закончили?
– Закончили. Теперь ему надо дать немного подойти.
Они закончили. Это все, что ему нужно знать.
– Уилл! – крикнула Майя, прежде чем он успел исчезнуть на лестнице. Ее голос дрожал от волнения. – Не забудьте, вечером мы обедаем в пабе. У нас заказан столик.
Обед сегодня вечером. Он смутно припомнил, да, она что-то говорила об этом. Что-то по поводу разных вкусов и поддержки местного бизнеса. Обед был составной частью ее недельного кулинарного курса. Уилл сел на кровать и, упершись локтями в колени, наклонился вперед. Он не знал, сможет ли это вынести. Ему понадобилось десять минут непрерывной сосредоточенной монотонной работы, чтобы достичь хотя бы некоторого подобия покоя.
А потом она одной фразой свела на нет все его усилия.
Уилл потер лоб и вытащил мобильный телефон. Скользнув большим пальцем по гладкому стеклу, прокрутил электронную почту. Набросал пару ответов и перечитал письмо от одного из членов правления "Дома Джулии". Ему передали контактные данные Нейла и сообщили, что они будут рады, если Уилл с ним свяжется.
Палец завис над иконкой "Удалить", тем не менее он просто закрыл сообщение. Ответил еще на несколько срочных писем, надеясь, что эти привычные действия помогут снять напряжение, сковавшее плечи, и боль в груди. Но облегчение не наступало. Даже после того, как он включил ноутбук и провел целый час, занимаясь финансовыми делами "Дома Джулии", разочарованное лицо Майи продолжало стоять перед глазами.
Уилл пошел в душ и пустил воду. И только когда ледяные струи упали на плечи, до него дошло, что он инстинктивно установил холодную температуру. Но даже это вызвало поток совершенно нежелательных образов. Вспомнился свет, озаривший лицо Майи, когда она откусила кусок коржика. Тепло ее кожи, когда сплела свои пальцы с его пальцами, молчаливо предлагая поддержку. Радость, блеснувшая в глазах, когда он с удовольствием жевал ее печенье.
Уилл сделал шаг вперед, чтобы холодная вода, стучавшая по голове, остудила огонь желания, вызванного этими воспоминаниями. Наклонился, уперся руками в стену, позволив тяжелым струям бить по напряженным мышцам. Он тщательно вымылся, будто хотел смыть все эмоции, которые принес с собой этот день. Не выходил из душа до тех пор, пока не почувствовал, что обида на лице Майи перестала его волновать. Пока не убедился, что в состоянии думать о ней совершенно бесстрастно. Лишь когда шея и плечи онемели от холода, он выключил воду и взял полотенце.
Облачившись в костюм угольно-серого цвета, пригладил волосы и посмотрел в зеркало. Результат его удовлетворил. Лицо ничем не выдавало внутренней борьбы. Чтобы проверить свою твердость, Уилл представил себе лицо Майи в первый день, когда вместо того, чтобы пробовать салат, отвечал на электронную почту. Плечи напряглись, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы окончательно избавиться от чувства вины. Но он справился. Теперь все будет хорошо, он выдержит. И все же Уилл не питал иллюзий, что этот вечер дастся ему легко. Майя снова попытается пробиться сквозь его оборону. Будет улыбаться, смеяться, очаровывать и внимательно слушать, пока он не откроет двери своей души, приглашая ее войти. Надо быть очень осторожным.
Глава 6
Майя стояла на кухне и ждала, когда сверху раздадутся шаги Уилла. Она расстегнула пояс яркого цветастого платья и задумалась, хватит ли времени, чтобы переодеться. Платье было одним из самых любимых, и ей казалось, что сегодня вечером эти бирюзовые цветы и юбка солнце в стиле пятидесятых как раз то, что нужно. Правда, сейчас чувствовала, что это перебор. Она видела, как Уилл мысленно отступил назад, снова превратившись в бездушный автомат, и бирюзовый в сочетании с розовым и оранжевым перестали соответствовать ее настроению.
Майя всегда водила своих учеников в местный паб. Отличный способ проверить, сумеют ли они распознать ингредиенты блюд и способ их приготовления, а кроме того, познакомить с другой кухней, отличавшейся от ее собственной. Обычно это выливалось в шумный радостный вечер с большим количеством еды, хорошим вином и приятной беседой. Что ж, по идее, они с Уиллом должны были справиться, если, конечно, в пабе не произойдет чего-то чрезвычайного. Однако теперь это казалось почти невозможным. После того, что показалось Майе настоящим прорывом, когда Уилл рассказал о своем детстве, его последующее молчание выглядело как желание компенсировать прорыв, отступив назад.
Уилл уставился на страницу меню, где значился десерт, и преисполнился решимости не поднимать глаза, пока не найдет способ сохранить над собой контроль. Он уже облазил все меню, но каждый раз, когда ему казалось, что обрел его и держит безопасную дистанцию, что-то замечал, чувствовал запах или вкус, и понимал, что все напрасно. Пока они были дома, он полагал, что пережить этот вечер будет пусть и не совсем просто, но без особого труда. От него требовалось лишь держаться от Майи на безопасном расстоянии, отгородиться, как он в течение пятнадцати лет успешно отгораживался от всех остальных. Это единственный способ избежать неприятностей.
– О чем вы думаете? О десерте?
И тут возникала проблема. Всякий раз, когда Уилл думал, что взял себя в руки, Майя находила очередной способ вывести его из равновесия и, похоже, делала это непреднамеренно. И дело не в том, что она находила его слабые места и пользовалась этим. Она умудрялась так действовать на его органы чувств, что ее невозможно было игнорировать.
На этот раз она задала простой вопрос о десерте, но перед этим он видел, как ее палец с розовым ногтем исчез в густых рыжих волосах, а еще раньше она резко повернулась и мягкая ткань ее юбки коснулась его ноги.
Уилл положил меню и, подняв глаза, увидел, что Майя смотрит на него. Ее лицо выглядело расстроенным.
– Да, если вам так хочется. – Он тщательно старался держать нейтральный тон.
Ее вздох, не такой незаметный, как ей, видимо, хотелось, подлил масла в огонь. Уилл снова посмотрел на нее и тут же пожалел об этом. Майя, поставив локти на стол, наклонилась вперед и углубилась в изучение меню. Застежка на груди платья натянулась, верхняя пуговица выскочила из петли.
Когда попытка отвести взгляд не увенчалась успехом, Уилл сделал большой глоток красного вина в надежде, что это его успокоит. Но вкус вина, его букет оказался таким чувственным, что мысли унеслись куда не положено, туда, где он не мог позволить им остаться.
Его так и манило поддаться. Широко открыть глаза и смотреть на нее, перестать сопротивляться и позволить ее притягательности взять верх. Но что будет, когда он снова упадет на землю? Он не выдержит еще одной потери. Не сможет еще раз построить свою жизнь.
Когда Майя задала очередной вопрос, он твердо решил, что не будет опускать глаза. Они остановились на изгибе ее полной нижней губы. Но и это не помогло.
– Я буду шоколадный пудинг, – к своему удивлению, вдруг заявил Уилл. Потому что больше всего соответствовал ситуации именно он, жирный, липкий, вредный для здоровья шоколадный пудинг.
Майя приоткрыла губы и облизнула нижнюю губу, и он понял, что должен действовать радикально.
Мысленно оторвался от нее, от паба, от всего, о чем думал до этого. Сосредоточив все силы на том, чтобы защититься, представил колонки цифр. Методично прокручивал в голове таблицы, хранившиеся у него в ноутбуке, подсчитывал валовую прибыль, чистую прибыль, налоговые отчисления и возможные риски. И только завершив процесс, он позволил себе вернуться к реальности и взглянуть на Майю, не испытывая острой потребности прикоснуться к ней. Это был успех. Пусть даже временный.
Опустив глаза, Уилл с ужасом увидел шоколадный пудинг. Он даже не заметил, как его принесли.
Когда официант поставил перед ней тарелку с десертом, Майя вздохнула с облегчением. Она уже была готова все бросить. Сказать Уиллу, чтобы уезжал, что она согласна обслуживать его чертов обед. Что угодно, лишь бы положить конец этим мучениям. Но каждый раз, вспоминая то, что он ей рассказал, как крепко сжимал ее руку, открывая секреты своего прошлого, она понимала, что зашла слишком далеко, чтобы отступиться. Надо просто съесть свой чизкейк, а потом она отправится домой. Довольно недомолвок, односложных ответов, хватит сидеть, уткнувшись глазами в стол, лишь бы не встречаться с ней взглядом. Она, наконец, окажется дома, снимет это платье и ляжет спать. И на несколько часов получит передышку от душераздирающего зрелища, означавшего, что Уилл поставил жирный крест на всех своих стараниях.
Чтобы проверить свою догадку, Майя спросила:
– Как вам шоколадный пудинг?
– Недурно.
Она вздрогнула, взяла ложку и, с удивлением подумав, неужели настолько спятила, что решится на такое, произнесла:
– А можно мне?
И уже потянулась к его тарелке, как вдруг прямо у себя перед носом увидела ложку Уилла, наполненную пудингом. Он перехватил ее взгляд и с вызовом уставился ей прямо в глаза. Майя не отвела глаз. Уилл тоже.
Пудинг оказался божественным. Жирным, сочным. Она не могла сдержать удовлетворенной улыбки, он был не таким вкусным, как у нее. Майя облизнула губы, не желая потерять ни капли густого шоколадного крема, а может быть, упустить случай понаблюдать за реакцией Уилла. Момент самой большей близости с тех пор, как они пили чай и пекли хлеб. Несколько часов назад она видела, как холодный, как камень, Уилл вытеснил другого Уилла, того, у которого живое сердце и человеческие чувства. Она видела, как он изменился физически, как напряглись его плечи, застыла челюсть, взгляд сделался рассеянным, будто он смотрел сквозь нее, а не на нее.
Как обидно сознавать, что он сделал это намеренно. Позволил ей подойти совсем близко, открылся, а потом пожалел об этом. Заставил себя вернуться в свою холодную серую мглу и оставил ее одну. У Майи разрывалось сердце от мысли, что после всех откровений, после того, как она почувствовала возникшую между ними связь, он с такой легкостью ушел от нее.
Но в эту секунду Уилл определенно находился здесь. Его взгляд, скользнув по ее губам, устремился в глаза.
В этом взгляде Майя прочла откровенное, ничем не прикрытое желание и ощутила странное жжение в животе, опустившееся ниже, беспокойное, жгучее. И хотя помнила, сколько раз за последние несколько дней он успел причинить ей боль, она не могла противиться этому пронзительному взгляду. Не могла спрятаться от мысли, что он борется со своими демонами и сможет победить, только если она будет с ним. Но если она решится на это, рискнет своим сердцем, все может обернуться новой болью. А если не сделает этого, отойдет в сторону, боль неизбежна.
А потом – бам. Майе показалось, что она слышала грохот закрывшихся ворот, ее руки, сердце, все тело хрустнуло, раздавленное ими. И только одно смягчало боль: ей показалось, что сейчас ему было тяжелее заставить себя сделать это. Но тяжелее или нет, не имело значения. Он снова это сделал, и она поняла, что будет делать и дальше.
Пытаясь заглушить боль в груди, Майя затолкала в рот чизкейк. Возможно, надо просто пролистнуть страницу в книге под названием "Уилл". Она закрыла глаза. Захотелось хотя бы на мгновение исчезнуть отсюда, пусть ненадолго обрести покой. Она попробовала угадать ингредиенты своего пирога: рикотта, сливки, ваниль, немного лимона. Обычный набор. Однако было там и что-то еще. Неожиданное. Майя не открывала глаза, не хотела, чтобы отвлекал внешний мир, хотела полностью сосредоточиться на этой простой задаче.
– Майя?
От звука его голоса глаза распахнулись сами собой, и она мысленно обругала себя за эту неосторожность.
– Что с вами?
– Ничего. – Она не старалась скрыть обиду. Почему надо разделять его чувства, если ему нет никакого дела до того, что у нее на душе. – Я попрошу, чтобы принесли счет.
Когда они вышли на улицу, Майя вздохнула с облегчением. Наконец-то этот вечер, который никак нельзя было назвать приятным, подходил к концу.
Бросив косой взгляд на Уилла, она подумала, что многим женщинам могли показаться привлекательными его высокие скулы и намек на крепкие мышцы, скрывавшиеся под рубашкой. А ей больше всего нравилась мягкость, появлявшаяся в его лице, когда он улыбался, напоминание о том, что, несмотря на отчаянное сопротивление, он все еще оставался человеком.
За обедом он почти не разговаривал. Каждый раз, когда казалось, что он вот-вот заговорит, а в глазах вспыхивал свет, момент проходил, и ничего не происходило. Хотя, возможно, этот отрезвляющий вечер именно то, что ей нужно. Напоминание о том, каким кошмаром могло обернуться сближение с Уиллом. Она не смогла бы жить в постоянном ожидании перемен настроения, постоянно всматриваться в него, стараясь уловить намек на нечто большее, чем холодная толерантность.
Такое уже было в ее жизни. Постоянные попытки добиться отклика от людей, которым полагалось ее любить. Майя больше не желала к этому возвращаться. Знала, что ей нравится делать людей счастливыми. После его слов она стала понимать, что слишком усердствует, но при этом не готова тратить время на человека, которому никогда не сможет угодить.
– Ну что ж, спокойной ночи.
– Вы не идете наверх?
– Нет, мне надо на кухню.
Это была чистая правда. Майе нужен ее мир. Отстраниться от него и порадовать себя так, как могло радовать только ее призвание.
– У вас усталый вид.
Она почувствовала, что он имел в виду совсем другое, и прикусила губу. Она не допустит, чтобы ее задели его слова. Тем более что он наверняка вообще не придавал им – ей – никакого значения. Просто вырвались под влиянием момента. К тому же ей нет дела до того, что ему кажется, будто она выглядит усталой. Она и была усталой. Нет смысла обижаться еще сильнее. Даже если Уилл хотел бы завести с кем-то отношения, он не посмотрел бы на такую, как она. Надо окончательно сойти с ума, чтобы на это надеяться.
– Ладно, спасибо. До завтра.
Услышав, как открылась дверь на кухню, Майя поняла, что Уилл пошел за ней. Лучше бы он этого не делал. Ей хотелось остаться одной, зализать раны. Она не желала, чтобы он видел, как сильно задел ее. В каком-то смысле обида защищала ее. Если бы он догадался о ее чувствах к нему, решил бы, что должен как-то отреагировать. Дать понять, что не разделяет их. Открывшись ему, Майя оказалась бы беззащитной перед его равнодушием. Этого она бы не выдержала.
– Майя, я только хотел, чтобы вы поняли…
Она сердито уставилась на него, жестом велела замолчать. Какое он имел право заставлять ее что-то понимать? Это из-за него она чувствовала себя усталой, смущенной, неуверенной в себе. Из-за его манеры, сделав шаг вперед, тут же отступать назад, из-за его нескончаемой переменчивости. А теперь он вдруг забеспокоился?
Майя посмотрела ему в глаза, и у нее екнуло сердце. Еще ни разу его взгляд не был таким напряженным и пристальным. Даже когда Уилл говорил о своем прошлом. Она сразу все поняла. Любой шеф-повар безошибочно распознал бы голод, если бы увидел его. Уилл сделал к ней еще один шаг, Майе пришлось отступить на полшага назад, чтобы сохранить дистанцию. Пытаясь уберечь свое сердце.
– Ладно, Уилл. Все нормально. – Ее голос дрогнул. Она и раньше подозревала, что его тянет к ней, видела вспышки интереса в его глазах, чувствовала возникшую между ними химию. Но ничего похожего на это, столь мощного и откровенного. – Я действительно устала, но у меня есть еще дела на сегодня.
Ее слова казались несущественными и легковесными по сравнению с его пристальным взглядом, страстью, гневом и страхом, висевшими в воздухе.
– Вы торчите здесь только потому, что взяли дополнительную работу. Пирожные для детского дня рождения.
Так вот о чем он хотел поговорить и смотрел на нее, как на стакан холодной воды в жаркий день. Поэтому его голос стал низким и хриплым.
– Да, и мне надо торопиться. Так что доброй ночи.
Сколько можно! За обедом ей приходилось клещами вытягивать из него каждое слово, а теперь заявился на кухню поспорить по поводу того, как она планирует работу. Сколько раз за последние несколько дней, часов у него менялось настроение. Как разобраться в том, что она чувствует. Уилл вел себя так, словно ее вообще нет в комнате, а в следующий момент смотрел так, словно во всем мире ему не нужно ничего, кроме нее.
– Уже поздно, вы устали, а собираетесь провести здесь всю ночь, опасаясь расстроить соседку. Почему вы так поступаете?
Какого черта!
Но, по крайней мере, стало легче понять, что она чувствует. Злость. Хватит с нее. В лицо бросился жар. Она не понимала, зачем он это делает, но не собиралась этого терпеть.
– Вас это не касается. Думаю, вам лучше пойти наверх.
– А я думаю, что касается. Я здесь по той же причине, по которой вы это делаете. Вы не хотите готовить для человека, которому не нравится ваша еда, вот почему я здесь. Вовсе не для того, чтобы чему-то научиться. Я здесь для того, чтобы вы могли убедить меня в том, что нравитесь мне.
Глаза Майи наполнились слезами, но гнев помогал сдерживаться. Она не позволит этому человеку довести ее до слез. Слова Уилла тем более жестоки, что он говорит правду. Он бросил всего один взгляд на ее жизнь и сразу понял, что ею движет. Почему так болит сердце всякий раз, когда она думает о родителях. Почему ей так отчаянно хочется, чтобы все, кто окружает, любили ее.
А что еще остается? Вернуться к прежней жизни, без любви, привязанностей, тепла? Она нашла способ сделать свою жизнь богаче, окружить себя людьми, которые делали ее счастливой. Разве можно отказаться от этого из-за нескольких бессонных ночей и напряженных дней?
Однако слова Уилла попали в цель. Возможно, что-то складывалось не так, как надо. Она действительно делала для людей все, что могла, а в ответ получала лишь шаткое подобие дружбы.
Но в одном Уилл ошибался.
– Вы говорите так, будто я вас заманила, заставила приехать. – Майя не желала спорить. Ей хотелось, чтобы он ушел и оставил ее одну. Но, если он действительно так думал, она не могла не возразить.
– Вы считаете, я сделал это по необходимости?
– Да, именно так. – Майя так разозлилась, что забыла о своем решении не втягиваться в спор. – Я уехала, а вы примчались за мной. И не надо перекладывать с больной головы на здоровую.
– У меня не было выбора.
– Неужели? И чем же таким важным вы рискуете, что не можете нанять другого повара? Мы оба знаем, вам все равно, что есть, так в чем дело? Зачем вы устроили мне все это?