Лето после окончания школы было самым лучшим в ее жизни. Две недели она провела в Вайоминге с Таем, работая на ранчо его родителей. Она планировала остаться дольше, но Тай настолько увлекся ею, что Эбби растерялась. Она с огромной симпатией относилась к нему, но понимала, что еще не готова к серьезным отношениям. На две недели раньше запланированного срока она вылетела в Ванкувер и записалась в ряды Гринпис.
Работа была необременительной и не очень захватывающей, однако люди, которых она там встретила, компенсировали все. Она обросла новыми связями, приобрела много друзей и очень радовалась этому. Самыми интересными были поездки на байдарках для исследования береговой линии. Им посчастливилось наблюдать, как медведи выхватывают осетров из реки. Вечером они разбивали палаточные городки у самого берега, слушая, как плавают киты в заливе, а в чаще леса воют волки.
Эти долгие идиллические дни были омрачены только тем, что гринписовцы находили огромное количество морских птиц, оперение которых было пропитано маслом. Некоторых им удавалось спасти, но большинство оказывались в безнадежном состоянии. Вид их страданий наполнял сердце Эбби гневом.
Она прилетела домой в августе, и у нее была всего неделя, чтобы подготовиться к отъезду. Ее мать казалась напряженной и нервной. Эбби не могла не заметить тягостное настроение Сары, потому что никогда раньше не видела ее такой. Отец тоже выглядел как-то по-другому. Он был тише и задумчивее. Когда Эбби попыталась поговорить с матерью на эту тему, та в ответ лишь улыбнулась, стараясь рассеять сомнения дочери. Она сказала, что они с отцом много работали, поэтому не сумели выкроить время на отпуск. Джош недавно вернулся домой после месячного отсутствия - он был с Брэдстоками на озере Мичиган. После приезда он всю неделю провисел на телефоне, сидя в своей комнате. Эбби охватила тоска.
Накануне отъезда, когда она упаковывала свои вещи, Сара зашла к ней в комнату. Сцена расставания для обеих оказалась слишком тяжелой. Мать вдруг села на софу и разразилась слезами. Эбби обвила ее шею руками, стараясь успокоить, но сама едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
- Я не хотела этого, - чихая, произнесла Сара. - Я такая глупая. Но мне думается, что матери позволительно пролить несколько слезинок, когда ее маленькая девочка выпархивает из гнезда.
- О, мамочка. Я же вернусь.
- Я знаю.
- Ты плачешь только из-за этого? Точно?
- Разве это не причина? Послушай, я знаю, что ты там великолепно проведешь время. Я просто тебе завидую, вот и все.
Эбби поселили в Ноулз-холле, который представлял собой аккуратное четырехэтажное здание из кирпича. Его единственной достопримечательностью и украшением было крыльцо, где оставляли велосипеды. Оно примыкало к Овалу, если идти по тропинке, вдоль которой выстроились клены, с приходом осени окрашенные в оранжево-желтые тона. Сама комната, рассчитанная на двоих, была в середине по коридору. В ней стояли кровати, письменные столы и книжные шкафы из сосны. Эбби и ее соседка старались обустроить все так, чтобы придать комнате жилой, а не казарменный вид. К счастью, они довольно быстро сдружились.
Мелани Ларсен приехала из маленького городка неподалеку от Эплтона, в штате Висконсин. Она была фермерской дочкой, о чем можно было догадаться по ее внешности. Светловолосая, кругленькая, она, судя по всему, без труда вытащила бы бегемота из болота. Как и Эбби, Мелани собиралась изучать экологию. На стене над кроватью Эбби висели портреты Че Гевары и Джона Леннона, а остальное пространство занимали настенные календари с изображением гор и животных. Мэл не стала мудрствовать лукаво и повесила на своей половине фотографии в красивых рамках, так что теперь можно было познакомиться с ее матерью, отцом, четырьмя братьями, ею самой и их замечательной коровой, которая собрала все призы на местных конкурсах.
Мэл была такой жизнерадостной и веселой девушкой, что уже через пару месяцев их комната стала центром общественной жизни. Дверь почти не закрывалась. Однако сегодня она, как ни странно, была заперта. На двери был приколот листок, рядом с которым на шнуре висела ручка. Листок уже был испещрен массой сообщений: "Девчонки! Где вы пропали? Чак", "Зайди или позвони. Джазза", "Мэл! Есть билеты на концерт!", "Абигайль, моя красотка, что будешь делать вечером?". Плюс масса других подобных. Обычно во время ланча друзья всегда заскакивали к ним на чашку кофе с парой бутербродов, купленных в маленьком кафе в Ломассон-центре. Сегодня же, проходя по коридору, они вдруг обнаружили, что девушки отсутствуют. Ребята хмурились, стучали и прислушивались к тому, что происходит внутри. Не получив никакого ответа, они пожимали плечами, писали свое сообщение и отправлялись назад. Эбби и Мэл исчезли, и никто не знал, где они.
Эбби начинала жалеть, что она не дома. Боль становилась невыносимой. Наверное, она не выдержит. Все ее тело было охвачено спазмами, и ей казалось, что еще немного и слезы брызнут у нее из глаз. Но она ни за что не расплачется. Никто не увидит ее слез! Эбби чувствовала, как боль пронизывает каждую клеточку ее тела. Она даже представить себе не могла, что можно испытывать такие страдания.
Последние пять часов она провела прикованной за шею к металлическим воротам. У нее было ощущение, что она находится в таком положении пять дней. Замок был похож на те, что используют для велосипедов, - U-образный и сделанный из закаленной стали - а перекладина, на которой его закрепили, находилась так высоко, что спина у Эбби была словно растянута на несколько дюймов. Как только она пыталась расслабиться, замок немилосердно давил на нее. Кожа на шее, должно быть, распухла, потому что она чувствовала, как цепь все сильнее сжимает ее.
Солнце светило на редкость щедро для конца октября, но, когда поднялся ветер и нагнал туч, температура начала стремительно падать. Сырость у дороги, на которой они расположились, все же давала о себе знать. Эбби, несмотря на теплую одежду и белье, в которое она благоразумно облачилась с утра, чувствовала, как холод пробирает ее до косточек. Единственное, на что она надеялась, - это окоченеть совсем и перестать ощущать свое тело.
- Как дела, сестричка? - бодро крикнул ей Хакер.
Эбби выдавила из себя улыбку, но даже это стоило ей больших усилий.
- Великолепно, - ответила она.
- Замерзла?
- Нет, со мной все в порядке.
- Держись!
К этому времени собралась целая делегация. Включая Эбби и ее десятерых товарищей по борьбе, здесь уже было порядка сорока или пятидесяти людей. Кроме того, они были окружены огромным количеством всевозможных машин. Когда она бросила туда взгляд, то заметила, что еще одна машина подтягивалась по холму. На месте акции протеста присутствовали представители службы лесничества, шериф, целая команда его помощников, работники деревообрабатывающей компании, репортеры и тележурналисты. Все они стояли и наблюдали за происходящим, непринужденно болтая, в ожидании дальнейшего развития событий. Невысокий паренек из лесничества, который снимал все на видео, казалось, уже не знал, что еще бы такое придумать. Очевидно устав, он стоял, прислонившись к грузовику, и сохранял на лице такое же скучающее выражение, как и у всех остальных. Морозный воздух наполнялся невразумительными звуками радио и постоянным жужжанием вертолета, который кружил над ними все утро. Прибывший на место событий еще один грузовой фургон принадлежал местной телекомпании. Журналист и операторы направлялись к ним по холму. Хакер вновь завел свою речевку:
- Незаконным вырубкам леса - наше дружное "нет"! Друзья, давайте покажем им всем!
Эбби вдруг почувствовала, что произносить лозунги ей еще сложнее, чем просто сидеть и молчать, но она заставила себя присоединиться к остальным. Стараясь не перенапрягать ноющее тело, она скосила глаза на Скотта и Мэл, которые находились дальше вдоль ворот. Бог ты мой, они выглядели такими сильными и стойкими! Их выкрики были громкими и бодрыми. Эбби показалось, что она единственная, кто проявляет такую внутреннюю слабость.
- А лесничим всем - позор! - кричал Хакер.
- А лесничим всем - позор! - повторяли за ним остальные.
Краем глаза Эбби успела заметить, что Тод и Джей влезают в свои огромные костюмы форелей и начинают кружиться перед телекамерами. Они были похожи на две сильно качающиеся байдарки на ножках. Неподалеку от них Эрик начал играть на своем аккордеоне. Его репертуар из четырех песен уже начинал потихоньку действовать на нервы. Он сидел у плаката, на котором было выведено: "Прекратите убивать леса Монтаны!".
- Эй! Эй! Сил не жалей! Выгоним жадных монстров прочь! - продолжал кричать Хакер.
- Эй! Эй! Сил не жалей! Выгоним жадных монстров прочь! - скандировали за ним остальные.
Телерепортер остановилась, чтобы побеседовать с шерифом и лесничими, которые стояли где-то в пятидесяти ярдах от места событий, а в это время операторы подошли к воротам и сфотографировали танцующих форелей, Эбби, Мэл и Скотта. Эбби изо всех сил старалась выглядеть жесткой и решительной. В ней неожиданно проснулось тщеславие, и она подумала об интервью, которое могло подарить ей пятнадцать секунд славы. Но когда журналистка подошла к воротам, единственный, с кем она изъявила желание побеседовать, был Хакер.
Она и оператор подготовили его к съемке, поставив на фоне прикованных к воротам людей, чтобы и форели, и плакат были видны позади него. Своим уверенным протяжным голосом Хакер начал объяснять, что они протестуют против незаконной вырубки леса, которая производится под прикрытием очистных работ. На самом деле деревообрабатывающая компания вошла в сговор с лесничеством и они вырубают вместо засохших живые деревья. Именно это и стало причиной того, что он и его соратники приняли решение блокировать дорогу.
По его тону и уверенной манере держаться можно было догадаться, что ему уже не раз приходилось участвовать в подобных съемках. Жоэль Хакмен по прозвищу Хакер был известной личностью. Сотни раз его арестовывали, поэтому он считался эко-легендой. Лысеющий, бородатый, сложенный как медведь, он был старше остальных ребят на пятнадцать или даже двадцать лет. В свое время он закончил университет Монтаны по специальности "Леса и лесные угодья". Это было в начале восьмидесятых. Он не стал возвращаться домой в Небраску, часто повторяя: "Кто бы сделал иначе на моем месте?" Вместо этого, он построил себе небольшой домик в Битеррутс и организовал маленькую общину, назвав ее "Лесные братья".
Он говорил, что его основная цель - это испортить жизнь тем, кто работает в лесничестве и лесозаготовительных фирмах. Эбби и Мэл встретились с ним два месяца тому назад, в свою первую неделю пребывания в университете, когда они знакомились с деятельностью экологических кружков. Они были очарованы Хакером, поэтому с воодушевлением стали работать в его организации. До сегодняшнего дня эта работа сводилась к сортировке почты.
Когда-то Хакер был женат. От брака у него остался четырнадцатилетний сын, которого он любил, но видел очень редко, так как его бывшая жена переехала в Санта-Барбару. Никто не знал, что явилось более весомой причиной для развода: бесконечные аресты каждые несколько месяцев или его известная на всю округу любовь к женскому полу. Несколько раз он пытался подкатиться и к Эбби. На вечеринке, когда они очень много выпили, Эбби почти сдалась, потому что он привлекал ее больше, чем ребята из университета, Скотт или Эрик. С ними было очень весело, но они казались еще такими незрелыми. По взглядам, которые бросал на нее Хакер, Эбби поняла, что он считает ее недочитанной книгой.
Если быть честной, то такая перспектива вполне устраивала Эбби и ее удерживала только преданность Таю. В течение тех двух месяцев, которые она провела в университете, они виделись всего однажды. Он проехал весь дальний путь из Вайоминга, чтобы провести с ней уик-энд. Она, конечно, была рада его увидеть, но, в своей шляпе и ботинках, с мягкими старомодными манерами, Тай выглядел как-то неуместно и неуклюже среди ее новых, более продвинутых друзей по университету.
Тележурналистка, которая брала интервью у Хакера, была женщиной лет тридцати. У нее было напряженное лицо. Она красовалась в черной парке с меховым воротником, который создавал впечатление, будто ее проглотил медведь. Женщина слушала монолог Хакера с полуулыбкой, застывшей на лице. Ей удалось принять вид человека снисходительного, который неодобрительно относится к происходящему. Но может быть, она просто замерзла, и ей было так же скучно, как Эбби.
- А к чему вы решили выпустить танцующих рыб? - спросила она.
- Ручей остается единственным источником обитания для форелей, - ответил ей Хакер. - Если они не прекратят незаконных вырубок, то вся вода, содержащая огромное количество минеральных солей, хлынет в ручей. Рыба погибнет. Убивая лес, вы убиваете рыбу - такова цепочка. Жадность корпоративных монстров приведет Монтану к краху.
Когда интервью было в разгаре, за воротами послышался звук подъезжающей машины, а потом включились автомобильные гудки. Хакер обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и журналистка, стряхнув с себя дремоту, быстро переключилась на прибывших. Она шепнула оператору не прекращать съемку. Шериф, его помощники и лесничий ринулись к ним. Эбби попыталась превозмочь боль и обернулась как раз в тот момент, когда форель отпрыгнула с дорожки, чтобы ее не обрызгал грязью красный пикап, который резко остановился всего в нескольких футах от ворот.
- Что происходит?
- Это представители лесозаготовительной фирмы.
Двери машины распахнулись, и из нее вышли четыре человека, которые хотели рассмотреть все происходящее в деталях. На лицах их застыло выражение удивления, смешанного с отвращением и досадой. Все, кроме главного, были такого же возраста, как и демонстранты. Но это было единственным, что их объединяло. Рядом с ними даже Хакер выглядел мальчишкой. Он выступил вперед с дружелюбной улыбкой.
- Привет, парни. Я прошу прощения за неудобства. Мы мирно протестуем против незаконных вырубок леса.
Прораб не ответил ему, а лишь бросил на него беглый взгляд. Он прошел мимо к дальнему концу ворот. У него была маленькая пиратская бородка, делавшая его рот невыразительным, и одна серьга в ухе. Губы его были крепко сжаты. Волосы он завязал назад в хвост. Он заложил пальцы за ремень своих синих джинсов и проследовал мимо Мэл и Скотта, взглянув на них как на какие-то ничтожества. Он остановился перед Эбби, что-то жуя и глядя на нее с удивленной полуулыбкой.
- Наверное, здорово, когда нечего делать, кроме как просиживать весь день свою задницу, - сказал он ей.
- Я здесь для того, чтобы поставить на место безмозглых мясников, которые убивают здоровые деревья, - парировала Эбби.
Она увидела, как Хакер поморщился, и удивилась, с чего бы это. Глаза прораба сузились. Он втянул щеки, дернул подбородком и выплюнул черный табак прямо под ноги Эбби. У нее возникло непреодолимое желание двинуть его в пах, но она решила, что это было бы не самое разумное решение.
- Кого это ты называешь безмозглым, защитница хренова?
Хакер подошел к ним. Камера все еще работала. Репортер просто взмок от предвкушения скандала.
- Ребята, давайте жить дружно, - постарался сгладить напряженность Хакер.
Сердце Эбби бешено колотилось. Она надеялась, что не выглядит такой напуганной, какой действительно себя чувствует. Как раз в этот момент, по счастливому стечению обстоятельств, двое помощников шерифа и Иверсон, старший управляющий лесничеством, прибыли на место событий. Иверсон был высокого роста, со светлыми усами, в очках с золотой оправой. В своей красивой шляпе он выглядел более авторитетно, чем маленький шериф, который, запыхавшись, поднимался по холму. Он усмирял демонстрантов целый день, хоть и твердой рукой, но стараясь проявлять чувство юмора.
- Итак, внимание! Давайте сохранять спокойствие.
- Мы не имеем никаких претензий к вам, парни, - говорил Хакер прорабу. - Я понимаю, что вы просто делаете свою работу. Мы хотим достучаться до ваших хозяев.
Прораб повернулся в его сторону:
- Старая песня. Ты хочешь сказать, что мы просто тупые невежды, которые делают, что им прикажут.
- Нет, сэр. У меня не было намерения оскорбить вас. Мы понимаем, что вам приходится зарабатывать себе на жизнь…
- Что ты можешь понимать? Мы вкалываем с пяти утра, а сейчас хотим отправиться по домам, ясно?
- Нам очень жаль, но…
- Просто открой эти чертовы ворота.
- Хорошо, джентльмены, хватит спорить, - произнес Иверсон, становясь между ними и примирительно подняв руки. Он оглянулся на прораба: - Сэр, я бы хотел, чтобы вы и ваши коллеги вернулись к машине, а мы посмотрим, что можно сделать.
Через двадцать минут переговоров наступил момент, которого так ждала Эбби. Хакера убедили, что их демонстрация не прошла даром. Кто-то вытащил ключи от замков. Хакер одного за другим освободил своих подопечных. Эбби была последней. Когда он склонился над ней, она улыбнулась ему, ожидая, что руководитель похвалит ее или спросит, как она себя чувствует, но Хакер не сказал ей ни слова и даже не обменялся с ней взглядом.
Когда Эбби поднялась, ее тело отказывалось ей подчиняться. Она замерзла и в душе радовалась, что ее наконец освободили. "Лесные братья" стояли в стороне, когда мимо них проехал пикап. Эбби заметила взгляд прораба, который пристально наблюдал за ней через стекло. Она поежилась, подумав, что не хотела бы встретиться с ним снова.
До Миссолы было три часа езды. Они остановились в первом же кафе и с жадностью набросились на пиццу и жареный картофель, а потом заказали шоколадный пирог. Все это они запили галлоном горячего кофе. Хорошее настроение вернулось, и теперь ребята беспрерывно шутили, не веря, что день закончился так удачно. Тод и Джей не переставали дразнить Эбби, повторяя ее слова, адресованные прорабу, и копируя ее восточный акцент, который звучал, как она сама потом сообразила, весьма высокомерно.
- Прочь, безмозглая скотина. Мясник-убийца! - театрально кричал Тод.
Эбби понимала, что они делают это шутя, а не из желания обидеть ее, и поэтому развеселилась. Эрик сказал, что напишет новую песню "Мясники против защитников", а Эбби дерзко ему возразила, что одной новой песней ему с его репертуаром не обойтись. Они договорились в следующем месяце, сразу после Дня Благодарения, отправиться в Сиэтл, чтобы протестовать против заседания Всемирной торговой организации.
Тод уже готовил плакат к этому событию и пообещал, что это будет настоящая "бомба". Эбби сидела в окружении своих новых друзей, с которыми ее связывали юность, жажда приключений и головокружительный настрой. Ее тело потихоньку согревалось, к ней возвращались силы, и она чувствовала себя героиней.
Было уже темно, когда ребята вышли из кафе. Они направились к стоянке, и, проходя мимо неоновых витрин, Эбби оказалась рядом с Хакером.
- Ты хорошо поработала сегодня, - сказал он ей.
- Спасибо.
- Уже оттаяла?
- Почти.
- Хочу тебе сказать, что так говорить с прорабом было ошибкой. Ты сделала его своим врагом.
- Но он не очень-то горел желанием подружиться с кем-нибудь из нас.
- Да, согласен. Но лучше пусть улыбаются, чем плюют. Правило очень простое: протестуй, но не взрывайся. Одно замечание - и мы могли перейти в стадию серьезного конфликта.
- Все, что я сказала…
- Я прекрасно тебя расслышал. Дело в том, что ты заставила прораба почувствовать себя дураком, и это его разозлило. Нам надо переубеждать людей, а не доводить их до бешенства.