Немного позже она рассказала мужу о находке - потайном сейфе и даже предложила его найти, но тот сказал, что верит и так, и предложил положить туда к своему капиталу капитал артели, которые они откладывают, чтобы выкупить акции. Эта идея не очень понравилась Жене, но, ладно, в сейфе есть и вторая полка. Да и понятно было - так надежнее.
- Они еще не все знают, - взбодрил он Женю.
- Вася, а нельзя как-нибудь без экстрима? - взмолилась она.
Когда Василий отправился в следующий рейс Женя, подождав, когда траулер скроется за горизонтом, тут же набрала номер его телефона. Он ответил не сразу, но слышимость была хорошая.
- Возвращайся скорее. Мы уже скучаем… Вот и Жучка передает тебе привет…
Женька сунула трубку вертящейся у ног собаке, но та вместо того, чтобы подать голос лизнула трубку.
- Она тебя целует и я тоже, - сообщила она, отключила телефон и бережно положила в коробку, но тут же вынула обратно.
Игрушка ее безумно радовала. Решив обзвонить заодно всех родных и знакомых, Женя отыскала письмо подруги и попыталась набрать обозначенный там номер. Соединение высветилось, но трубку никто не взял. С тем же результатом закончился набор номера собственной квартиры в Питере. Решив, что Клара, вероятно, в Израиле, а мамаша так и не поставила телефон, давно пропавший при невыясненных обстоятельствах, Женя отложила трубку.
Не дозвонившись, она засела за письмо Кларе. Намного дешевле. Эпистолярный труд всегда давался ей легко и, когда она писала письма, возникала только одна проблема - вовремя затормозить. Способность толочь воду в ступе тащилась за ней с детства… Она подозревала, что адресаты, скорее всего, читали ее послания по диагонали, но Клара девочка серьезная, с ней можно и расслабиться…
Первую страницу текста заняли проказы Жучки, которая оказалась породистой восточноевропейской лайкой и, благодаря которой, оставаться одной в доме ей теперь совсем не страшно. На обороте страницы Женя вспомнила о себе… Жизнь ее мало чем отличается от Питерской, разве что интерьер за окном немного не тот, и до театра далековато, к тому же трамваи ходят редко…, зато она научилась здесь читать. В кладовой обнаружилась целая библиотека. Комплект, правда, оригинальный - от справочника по устройству трактора до трудов Шеллинга. Правда и художественной навалом. Читает все подряд. Даже Голсуорси, которого она еще в юности безуспешно пыталась взять штурмом воспринимается здесь как интересная и красивая сказка… Но полное откровение для нее это, конечно, Генри Миллер. Можно бесконечно читать и перечитывать, правда, с осложнениями. Его словоблудие просто завораживает, а некоторые эпизоды воспринимаются так, что и самой хочется. Телевизор смотрит редко. Он и включается у нее, чтобы узнать прогноз погоды. Погода - это здесь самое актуальное. Хоть и живется ей, как у Христа за пазухой, но эти шторма, и ожидания… Быть женой моряка это что-то! Уже в ЗАГСе каждой, кто отважится написать заявление, на союз с морским бродягой, следовало бы изначально выдавать безразмерную компенсацию. Но, в целом ей здесь не скучно. С мужичками нет проблем - целый ассортимент. От деда Миши, который уже не помнит когда родился, до местного авторитета по кличке Барсик. Как его зовут на самом деле, никто не знает. Этот на самом деле опасный, но у нее тут есть чем обороняться… От кого меньше всего хотелось бы обороняться, так это от парня с рыбовозки, Лехи - он как раз и доставляет письма туда и обратно. Наверное, еще девственник. Правда кому лишать его этого недостатка как-будто бы уже есть. Прицепилась какая-то колючка. Скорее всего, архангельская. Так что шефская помощь, видимо, не понадобится. Но это она так… треплется. По привычке. Василий ее вполне устраивает. В бесконечных перерывах и ожиданиях есть свой шарм. Попыталась было найти себе занятие - завести свой огородик но что-то не очень получается. То забудет рассаду полить, то ее прихватит морозцем. В общем, абориген из нее пока никакой. К этому делу привыкнуть надо. А Ося… Ну, что поделаешь, все они мужики такие! Она сама не очень уверена, что ее Василий сейчас в море, а не на берегу, у какой-нибудь молоденькой потаскушки. Ведь умудрился же в новогоднюю ночь явиться к ней из-под Мурманска на подводной лодке?! Да еще и с цветами! И где гарантия, что он точно так же не обошел все побережье…
К концу шестой страницы Женя вспомнила, наконец, повод, по которому она взялась за писание и сообщила Кларе, что теперь у них есть мобильники - Василий на днях купил в областном центре. Дальше Женя вывела четкими цифрами номер своего телефона и попросила позвонить, потому что ей соединиться с ней никак не удается, как ни пыталась. Может быть, не туда тычет, а может Клара сейчас в отъезде…
Уже запечатывая конверт, Женя спохватилась, что забыла сообщить подруге, что с завтрашнего дня начнет свои трудовые будни, но решила не вынимать послание, да и свободного места на бумаге уже не найти.
Запечатав письмо, Женя задержалась мыслями на копилке. О каких еще доходах вел речь ее муж? Не ввязались ли эти добрые молодцы в какой-нибудь криминал. Этих радостей им только и не хватало.
Номер мобильника Василия Женя набирала каждый день по несколько раз, но всегда безуспешно. Только однажды связь установилась и то ненаглядный заявил, что работа не позволяет ему заниматься словоблудием. Женя обиделась и пригрозила, что тогда вообще звонить не будет. Василий в ответ напомнил о тарифах связи и посоветовал ей почаще сверяться об остатке на счете. Услышав в справочной информацию, она стала к аппарату относиться с большим уважением. Зарплата, которую ей обещали на базе, при таком сервисе не покрывала затрат на переговоры. Правда и работой их особенно не обременяли. Если кто и надрывался на производстве, так это Нона Григорьевна, которой, приходилось выдумывать какое-нибудь занятие женской бригаде, когда запасы рыбы иссякали. Самый тяжкий труд, как известно, симуляция деятельности.
Эпистолярный труд Евгении не пропал даром. В одну из ночей звонок мобильника разбудил ее. Подруга радостным голосом сообщила, что получила ее письмо, что у нее все в пределах нормы. Институт она уже заканчивает, сдает последние экзамены. Всякий раз вспоминает Женю и жалеет, что та легкомысленно бросила школу… Питер стоит все на том же месте. В Тель-Авив она пока не собралась… Женя, толком не проснувшись, лишь сообщила, что у них здесь, хорошая погода.… На этом подруги простились. Все что могло интересовать обеих, у них уже было изложено в письмах. Договорились, что теперь будут звонить друг другу "в случае чего".
Когда продавщица метнула ей по прилавку запечатанный конверт, Женя даже не сразу поняла что к чему. Только когда прочла фамилию и имя своего мужа, до нее дошло что это письмо Василию. И одновременно у нее возникло какое-то неприятное ощущение. Что-то вроде предчувствия. Может быть, оттого, что почерк был незнакомым.
- От бабы, - язвительно ухмыльнулась тетя Клава.
Евгения невольно оглянулась. Кроме них в магазине была еще одна тетка, которая уже топталась у выхода, рассовывая по карманам останки денег. Только когда свидетельница шагнула за порог, Женя вернулась взглядом на ухмыляющуюся физиономию продавщицы. Ей даже показалось даже, что нос у Клавы стал длиннее.
- Почерк то женский. От молодухи, - пояснила та торжествующим тоном…
- Ну и что? - прищурилась Женя. - Ты то, чего переживаешь?!
Тетя Клава фыркнула.
- Так тебя же дуру жалею. Это кому верность то хранить, мужичью?! Оно само только и смотрит, как кому бы юбку задрать.
- Откуда оно у тебя? - спросила Женя, разглядывая полоску склейки на конверте и не вникая в треп продавщицы.
Заметных следов вскрытия вроде бы нет.
- Леха оставил. Побоялся отвезти тебе. Вдруг лишишь невинности, а он как будто собирается жениться, - засияла продавщица.
Женя с трудом удержалась, чтобы не нахамить.
- Да что я не вижу, не понимаю?! Тянет к мужикам-то! Оно и понятно. Природа. Только с Лехи то что взять?! Вот с таких вот как Барсик и можно что-то поиметь… И польза, и приятно.
- Дело тебе знакомое, - усмехнулась Женя…
- Так что?! - выпятила грудь тетка. - И я давала ему! А мне что, убудет?… Нормальный мужик… Ему много то и не надо, сунул-вынул и бежать…
С того дня, как Женя по дурости объявилась в гостях у местной шалавы, разговор между ними возник впервые. Похоже, было, что сутенерша воспряла духом. Увидела в ней себе подобную. Да и как можно было истолковать дурацкий эпизод с разнесчастным Лехой? Сучка, заманивающая молодого кобеля. Женя вовсе не собиралась оправдываться. Ее сознание все больше захватывал конверт в ее сумке и, который, как она чувствовала, будет стоить ей уйму разрушенных нервных клеток.
Выйдя на пустынную улицу, она еще раз вынула письмо и мельком взглянула на штемпель. Отправлено недавно и почему-то из Орши. От кого послание Женя поняла сразу, несмотря на то, что графа обратного адреса пустовала. Что она там делает, эта стерва? И почему продолжает доставать Василия? А откуда узнала адрес? Ворох вопросов вызывал кучу вопросов, а в глубине души уже зарождалось негодование. Содержание письма больше не имело значения. Даже если там какая-нибудь совсем безобидная информация, пусть самая пустая, вроде гороскопа на ближайшую неделю - это уже катастрофа. Уже то, что она надписала конверт с его именем, неспроста. Если людей ничто не связывает, как придет в голову одному из них обратиться к эпистолярию? Неосознанное действие в период невменяемости? А адрес ворона на хвосте принесла… Лиза! Только она могла знать адрес Василия. Она что у них, связная? Или сам Василий… А почему бы и нет. Может быть, Женя своей безголовостью спровоцировала эту переписку. И вот это письмо как результат. Василий, узнав о ее выходках, решил сменить курс… Логично. Он больше не верит ей и решил ее бросить, но как все подлые мужики сначала хотел бы получить гарантии на стороне.
Женя зажмурила глаза. Надо остановиться в своих бреднях. Дождаться Василия. Конечно, она и звука не произнесет, когда вручит ему этот конверт, не задаст никакого вопроса. Он сам все расскажет ей, объяснит все и станет понятно, что она просто дура. Забивала себе голову всякими страхами, а на деле то оказалось всего-то… Но, что может оказаться на деле настолько безобидным, что оправдало бы эту переписку? Не представить…
В доме Женя с досадой швырнула пакет с продуктами на кровать и пристально покосилась на вывалившийся конверт. В другое время, когда рядом с ней сопел Абрамыч она вскрыла бы его, не задумываясь, ни на секунду, но сейчас… Нет, она стала другой, она сделала себя другой и не позволит себе ни шагу назад. Это вот Клава и ей подобные, не имеющие представления о добропорядочности… А может и вправду эта сутенерша сунула нос в письмо и ее намеки не просто шпильки наугад. Напрасно Женя не поддержала с ней беседу, может что-то и выведалось бы… Ну и чем тогда эта тайная вечеря была бы лучше того, что она распечатала бы письмо. Говорят, что достаточно конверт подержать над паром, и он сам раскроется… До чего же трудно быть порядочной!
Отвергнув все доводы толкающее на криминал, Женя решительно сунула письмо в платяной шкаф, на полку с бельем Василия, и захлопнула дверцу…
Несколько дней веселой жизни она себе, таким образом, обеспечила. Чем бы теперь ни занималась Женя долгие часы в ожидании мужа мысли, как змеи уползали к платяному шкафу, а, когда она проходила мимо, ей казалось за дверцей тиканье часового механизма. Натуральная мина… Может быть, эта стерва, расписывает, как она его все еще любит, как страдает… Ну и наглость! И почему же письмо из Орши? Откуда и куда же она пробирается. Неужто в Питер? Что замыслила эта сучка?
Если бы Василий задержался хоть на день, Жене пришлось бы сдаваться в психушку. Встретив мужа на пороге, она старалась вести себя естественно, но письмо продолжало торчать в сознании как заноза. За столом он, с улыбкой поглядывал на жену и в этом взгляде было что-то обещающее. В иное время эти намеки уже завели бы ее, но не в этот раз. Сейчас она ждала его реакции на сюрприз. Как он воспримет это известие, как вскроет конверт?
Когда Василий отвалился к спинке стула она, словно только что, вспомнив, выдала, наконец, измучившую ее информацию:
- Тебе письмо, - Женя хотела этим и ограничиться, но не удержалась. - От возлюбленной.
Никакой реакции. Ей даже показалось вначале, что он не расслышал ее слов. Хотела, было повторить, но он, наконец, спросил:
- О чем там?
Женя вспылила. За кого он ее принимает? Чужие письма она не читает вообще…
Василий взглянул на нее и, похоже, улыбнулся.
- Ну, давай!
Женя дернулась. Еще она будет ему подавать любовные письма от всяких потаскух!
- Возьми там, - она кивнула в сторону шкафа. - В твоих трусах.
- Почему в трусах, - засмеялся Василий поднимаясь.
- Ну, как. Все-таки от любимой женщины. Там, куда направлены все ее помыслы.
- Ну, ты и юмористка у меня! - совсем развеселился Василий.
Распечатывал и читал он письмо без всякого выражения на лице. Штирлиц! Письмо было, видимо, коротким, потому что уже через минуту он опустил его.
- Хочешь прочесть?
Женя, как ей показалось, искренне мотнула головой.
- Не интересно.
- Ну и правильно, - согласился Василий и сунул письмо, вместе с конвертом в печь. Пламя охватило послание моментально и, едва погасло как, Женя спохватилась. Как она теперь узнает его содержание? Ведь этот иезуит по своей инициативе не проронит ни словечка. Не станет же она расспросами портить весь спектакль - где она знающая себе цену столько дней держалась с таким достоинством… Не может же она теперь все сговнять, прости, Господи! Ну почему было не скользнуть взглядом (можно было даже презрительным) по строчкам. Хоть что-то задержалось бы в памяти…
Уже поздно вечером Женя снова вернулась к злополучному письму, и ей уже не показалось, что невинным вопросом она может подмочить свою репутацию истинной леди. Еще не уверившись в правильности выводов, Женя услышала собственный голос:
- Почему письмо из Орши? Она что, путешествует?
- Была у родственников, сейчас отправилась в Питер.
Женя подскочила.
- В Питер?! Что ей там надо? Что она там копает?
- Да ничего. У нее свои дела.
- И что, об этом надо писать отчет бывшему мужу, чтобы не переживал?! - начисто забыв о роли благовоспитанной, высоконравственной женщины взвилась Женя.
- Да нет, конечно. Она просит денег…
Женя остолбенела.
- Вот это да! - прошипела она. - Она что у тебя на содержании?!
- Успокойся! - уже суховатым тоном призвал ее Василий. - Ты же видела, как я поступил.
Женя, с трудом прикусила язык, с которого уже рвались, самые непристойные словечки. Эта стерва так и не смирилась с тем, что Василий теперь ЕЕ муж и к ней никогда не вернется. Но она что-то замыслила. Иначе, что ей делать в Питере? Ни родственников, ни подруг у нее там нет. Разве что бывшие клиенты. Так их везде хватает, а в Мурманске особенно. Там, наверное, и ставки выше…
Спать они легли вместе, но желания повернуться к мужу у Жени не возникло. Не настаивал на интиме и бабник.
Утром, обнаружив его отсутствие, она вспомнила, что они приходили только чтобы что-то там заменить. Значит снова ушли в море … Так и оставил ее с головной болью! Думай что хочешь, поступай как знаешь…
Она постояла у печи, бессознательно открыла дверцу, поковыряла веточкой рассыпавшуюся горку золы. Хоть бы где, какой уголочек … Женя нутром чувствовала, что было в этом письме еще что-то, читал ведь он его больше минуты. Что там было еще? И почему на его лице не отразилось ни возмущения, ни удивления, когда он увидел конверт? То, что Василий умеет владеть собой здесь не проходит… Объясняется просто - он не исключал возможности, что она напишет. Следовательно, он считает такое положение естественным. И тогда что, групповуха? Она, Женя, не позволившая самой природе вмешаться в их отношения, позволит какой-то… стать им поперек?! Да она, сметет, уничтожит ее …! А если по разуму, опасность не в ней, а в отношении Василия к этой бывшей. По ситуации выходит, что она никакая не бывшая, а самая, что ни на есть настоящая. Это скорее она сама промежуточная.
Уже на другой день Евгения, потеряв всякое самообладание, принялась набирать номер мобильника Василия, хотя обещала себе этого не делать… Конечно, никто не ответил. Все логично. Ему не о чем больше с ней разговаривать. В помыслах и желаниях его снова та, искусная минетчица… Что она, Женя, ему? Он вероятно и деньги ей потихоньку переводит, надо же как - то содержать дорогую, не похудела бы…
Не выдержав, Женя распахнула холодильник, вынула бутылку водки… Какой теперь смысл в воздержании? Кому оно нужно? А ее потуги в самоусовершенствовании? Будь те любезны… Не могли бы вы немного посторониться растакую вашу мать! Да, теперь она будет изъясняться сплошным матом! Надо же, даже сейчас, когда можно по ложить на все, хороших слов не подобрать. Совсем этот ирод ее изувечил. Ничего, вернется в Питер, вернется и в форму. Пусть в безобразную, но свою! Женя плеснула с полстакана водки, но выпила с трудом. Это еще что такое?! Мало того, что яркие слова перезабылись, она и нажраться уже не может! И что же теперь? Веревку на шею и на оси ну?… Непонятен уже сам смысл ее прозябания здесь, все эти бесконечные дни и ночи в лишениях. Один запах этого полуистлевшего дерева стоит в горле! Склеп, а не дом. Бре венчатый гроб! А может быть она сама виновата в том, что все пошло в разнос, может быть не так старалась в постели, не так изощрялась, как та сучка? Отдавалась она ему всегда с желанием, с самыми фантастическими предложениями. Этим и отпугнула Василия? Хотя она помнит блеск в его глазах, его невозможно подделать. Ведь даже шальная ин формация, что она его биологическая дочь не затормозила их. Не только не затормозила, даже, напротив, подхлестну ла! … И все это позади? Позади, так позади!
Женя, уже с меньшим отвращением пропустила еще полстакана водки, схватила авторучку, лист бумаги и набросала в нескольких словах записку. В ней она просила прощения за то, что вовремя не поняла, как он тоскует по своей, бывшей, за то, что заставила его жениться на себе, разлучила любящих и страдающих друг по другу людей… Конечно, она еще не знает как будет жить без него, но ему то, что до этого…