- Еще не пришло время, инфанта. Зачем торопить события?
Мы совсем не говорили о маленьком Леньке, но я видела, как смотрел на него Леня-большой. По-моему, они были похожи. Правда, мне очень этого хотелось, и я вполне могла ошибиться. Мы целый день втроем играли на ковре. Мне казалось, с моей души свалился камень. Время от времени я ловила на себе любопытные Лёнины взгляды. Мне казалось, он все время порывается мне что-то сказать.
- Говори же наконец, - приказала я.
- Инфанта, я не смогу заниматься с тобой тем, чем вы занимались с тем парнем. Я боюсь тебя заразить.
- Я и не прошу. А врать мне не надо.
- Не буду, - серьезно сказал он.
За ужином мы выпили шампанского. Я почувствовала себя так, как чувствовала два года назад. Родители, мне кажется, еще лучше - ведь у них теперь был Ленька.
Я первая встала из-за стола и пожелала всем спокойной ночи.
Я курила и смотрела в усыпанное звездами небо. Я прозевала его появление. Его лицо внезапно оказалось на уровне моего. Но между нами было оконное стекло.
Я открыла рот, чтоб закричать, но тут же инстинктивно зажала его обеими руками. Он расплющил о стекло нос, пытаясь заглянуть в глубь моей комнаты.
Я рванула на себя балконную дверь и очутилась в его объятиях-тисках.
- От меня не убежишь, - сказал Никита, втаскивая меня в комнату. - Чего ты испугалась, дурочка? Нам так хорошо вдвоем.
У меня закружилась голова. Мы упали на кровать. Я не помню, что было дальше, потому что мы набросились друг на друга как два голодных дикаря на кусок мяса. Мы с Никитой очень подходили друг другу в плане секса, хотя ни ему, ни мне недоставало опыта.
- И что дальше? - спросила я, тяжело дыша на его плече. - Милиция отыщет тебя и здесь.
- Черта с два. Разве ты не заметила? Я выкрасил волосы и приклеил усы.
Я только сейчас обратила внимание, что Никита превратился в брюнета. Усы он, разумеется, успел снять.
- Но… ты ведь не сможешь… жить у меня.
- Почему? Ты можешь сказать им, что я твой муж или жених. Если и не поверят, все равно проглотят. Предки есть предки.
- Не могу я им так сказать, - пробормотала я.
- Из-за того типа, с которым курила в саду? Он твой любовник?
- Тише. Он мой… брат.
- Расскажи эту байку кому-то еще. Он смотрел на тебя как… как будто все время хотел тебя поцеловать.
- Мы давно не виделись. - Я вздохнула. - Я очень люблю своего брата.
В тот момент я на самом деле думала о Лене как о брате.
- Говори правду: ты с ним спала?
Этот Никита был настоящий Отелло, и я знала, что завтра на моей шее непременно проступят синяки от его железных пальцев.
- Нет. - Я ловила ртом воздух. - Он что-то вроде педика.
Никита медленно разжал пальцы, положил мне голову на живот и свернулся калачиком.
- Я люблю тебя, - прошептал он и заснул сном младенца.
Я не могла сомкнуть глаз. Страшно хотелось курить. Я осторожно переложила голову Никиты на маленькую подушечку. Он даже не шевельнулся. Я набросила халат и, тихо приоткрыв ляду, спустилась босиком вниз.
Леня спал в комнате под лестницей, в которую можно было попасть еще и с балкона, опоясывающего дом с трех сторон. Я выскользнула в сад, перелезла через невысокие перила. Его дверь была приоткрыта - у нас в доме всегда духотища.
Он лежал лицом к стенке. Я сбросила халат на пол и забралась к нему под одеяло. Он не спал - я точно знала это, - но никак не прореагировал на мое появление.
- Что мне делать? - спросила я, стуча зубами от холода и нервного напряжения.
Он хранил молчание.
- Скажи хоть что-нибудь. Только не молчи.
Я принялась тормошить Леню за плечи.
Он наконец перевернулся на спину. Я видела, как поблескивают в темноте его глаза.
- Инфанта, тебе хорошо с этим мальчишкой. В этом нет ничего дурного. У тебя здоровый организм. Все нормально.
У него был сонный голос.
- Я сказала, ты мой брат. Иначе он вполне может тебя убить.
- Зачем? Было бы смешно, если б я претендовал на тебя, инфанта. Так и скажи ему.
- Но что мне делать? Как от него избавиться?
- Сейчас ты сыта и в безопасности, потому и хочешь избавиться от этого мальчишки. Потом тебе снова захочется заниматься с ним сексом.
- Это очень опасно. Во всех отношениях опасно.
Я вдруг вспомнила, что вполне могу подзалететь. Если уже не подзалетела.
- У Леньки появится братик или сестричка. Все очень обрадуются.
Я стукнула его кулаком по груди.
- Не каркай. Только этого мне и не хватало. Какой же ты жестокий.
- Я всего лишь шут, инфанта.
- Стань на время серьезным и дай мне совет.
- Какой, инфанта?
Мне захотелось съездить ему по морде, но я вовремя поняла, что злюсь не на Леню, а на себя.
- Увези меня отсюда.
- Ты хочешь этого? - удивленно спросил он.
- К счастью, у меня еще не совсем отказали мозги.
- Думаешь, такое может случиться?
Он приподнялся на локтях и внимательно на меня посмотрел. Его взгляд скользнул вниз и задержался на моих губах.
Я вспомнила, как он божественно целует.
Это оказалось так здорово, что я не удержалась от стона. Меня буквально обволакивала его нежность, и я почувствовала себя в теплом уютном коконе. Это был большой контраст с тем, что я только что испытала наверху. Обожаю контрасты.
- Инфанта, ты превратилась в роскошную женщину, - сказал Леня, с неохотой отрываясь от моих губ. - Этот мальчишка сотворил с тобой настоящее чудо. Или это сделали еще до него?
- Почему ты не захотел заниматься со мной любовью? - обиженно спросила я.
- А ты уверена, что тебе со мной понравится?
Он снова раскрыл свои губы, и я отдалась ему вся без остатка. Он творил со мной черт знает что. А ведь это был всего лишь поцелуй.
Я провела ладонями по его голому телу. Сплошные мускулы. Откуда же такая нежность?
- Послушай, я хочу…
- Ты ошибаешься, инфанта, - сказал он, глядя мне в глаза.
- Нет, хочу. Тебя хочу.
- Из любопытства, да?
- Может быть. Тебе какая разница?
Он вошел в меня, но совсем чуть-чуть. Я чувствовала, как он напрягся вдруг и весь покрылся потом.
- Не могу, - шепнул он мне в самое ухо.
Я вильнула бедрами, и его фаллос продвинулся глубже.
- Это нечестно. - Я почувствовала, что его фаллос продвинулся еще сантиметра на два. Я затрепетала.
- Не бойся. Сейчас совсем не опасно.
Я тут же поняла, что он ничего не боится. Просто каждый мужчина делает это по-своему.
Мне казалось, что и все мои внутренние органы очутились в теплом коконе. Я все время куда-то проваливалась, но Леня каждый раз приводил меня в сознание поцелуем. Он ласкал кончиком языка мое нёбо, его фаллос делал подобные движения в моей вагине. Потом он взял меня за ягодицы, и я очутилась сверху. Ею фаллос ни на секунду не прекращал свое восхитительно нежное замедленное движение в глубь меня. Внезапно Леня схватил меня за талию и заставил сесть. Я вскрикнула от восторга. Но это было далеко не все из того, что мне довелось испытать в ту ночь.
- Что мы с тобой наделали, инфанта. - Леня прижался щекой к моей щеке. - Было так хорошо.
- Будет еще лучше.
- Нет, инфанта, не будет.
Он горестно вздохнул и, приподняв меня за бедра, посадил к себе на колени.
- Ты стал таким серьезным.
Я улыбнулась, обняла его за шею и поцеловала так, как он только что целовал меня. Он отпихнул меня в самом конце поцелуя. Это вышло почти грубо.
- В чем дело?
- Надоело.
Он приподнял меня и опустил рядом с собой.
- Тебе надоело заниматься со мной любовью?
Я готова была разреветься.
- Будем считать, что это так, если нам с тобой от этого полегчает. Возвращайся к своему мальчишке. Он проснется, поднимет шум.
- Черт с ним, - хорохорилась я. - Неужели ты не сможешь меня защитить?
- Не смогу, инфанта.
- Какой же ты… предатель, - зло выпалила я.
- Дело не во мне. Предположим, я прикрою тебя собственной грудью. И что дальше?
- Ладно, справлюсь сама.
Я подняла с пола халат и, замотавшись им, решительно направилась к балконной двери, глотая слезы обиды.
- Желаю успехов, инфанта, - услышала я его громкий шепот. - Только не будь слишком жестокой к себе.
Мне удалось уговорить Никиту не высовываться. Платой за это было мое постоянное присутствие возле него. К сожалению, спал он очень мало. Отдаваясь ему телом, душой я уносилась вниз - там звучали знакомые шаги, голоса, оттуда доносились родные запахи.
Ночами мне удавалось ускользнуть к Лене.
Однажды я обнаружила, что его балконная дверь на задвижке.
Я вернулась в дом. Дверь под лестницей была приоткрыта.
Лени в комнате не оказалось.
И тут я услыхала у себя над головой легкий скрип половиц. Я метнулась к лестнице и в мгновение ока оказалась в своей комнате, где буквально столкнулась с Леней.
- Что тебе здесь нужно? Почему не дождался меня? Я так замерзла.
- Красивый бамбино, - сказал Леня, пялясь во все глаза на спящего в своей излюбленной позе - калачиком - Никиту. - У тебя замечательный вкус, инфанта.
- Зачем ты сюда поднялся? - не унималась я.
- Шуты всегда отличались повышенным любопытством. Чаще всего это выходило им боком. - Он наконец повернул голову в мою сторону. - Он такой беззащитный. Не оставляй его одного. - Он обернулся еще раз, уже возле лестницы. - Спасибо, инфанта, - сказал он и стал спускаться.
- Я с тобой. Я соскучилась по тебе.
- Это тебе так кажется. Ты прекрасно без меня обходишься. Я уезжаю через час.
Мне показалось, я упаду. Но я устояла на ногах.
- Куда? - машинально спросила я.
- Какая тебе разница? Туда, где не будет тебя.
Последнюю фразу он произнес едва слышно.
- Ты бросаешь меня со всеми моими проблемами. Возьми меня с собой.
Он уже был внизу. Я съехала по ступенькам на заднице. Он успел подхватить меня, иначе бы я наделала грохота.
- Пошли выпьем шампанского, - предложил Леня, увлекая меня в столовую. - При свечах и из хрустальных бокалов, моя королева.
Утром меня разбудила Наташка. Я не сразу узнала ее голос - она была явно не в себе.
- Представляешь, его до сих пор не нашли. - Она всхлипнула. - Думаю, уже и не найдут. По телевизору показали его фотографию. У папы предынфарктное состояние, мама…
- Погоди, погоди: кого не нашли?
Я была сонная и врубилась не сразу.
- Никиту. Его нет уже целую неделю. Я подумала грешным делом, не слинял ли он…
В трубке щелкнуло. Связь прервалась.
Наташка тут же набрала меня снова, но я за эти полминуты успела покрыться липким потом страха. Я едва не выронила телефонную трубку, снова услышав в ней ее голос.
- Алле, алле! - кричала Наташка. - Может, вы с ним на самом деле разыграли комедию? - Она хихикнула как последняя истеричка. - У тебя в квартире такой бардак. Там валяется его шарф…
- Чей? - слишком невозмутимым голосом спросила я.
- Моего братика, чей же еще. Откуда бы это, а?
- Может, ты дала ему мои ключи?
На другом конце провода наступила тишина.
- Нет, но… их кто-то брал, а потом положил на место, - медленно произнесла Наташка. - Но это уже после того, как ты уехала. Слушай, а может, он, правда…
Я разбудила Никиту и сказала, что вечером мы уезжаем.
- Никуда я не поеду. И тебя не отпущу. Здесь ты только моя, а там…
- Заткнись. У тебя на хвосте сидит милиция. Стоит им узнать, как мы проводим время, и…
- Но ведь мы никому не делаем зла! Почему они не могут оставить нас в покое?
Я тут же отправилась на вокзал. В кассе работала мама моей школьной подруги, и мне удалось взять два "СВ".
В нашем городе знают друг про друга все и даже больше. Поэтому я сказала Валерии Даниловне, что на выходные ко мне приехала подруга из Москвы, родители которой работают в ЦК. Разумеется, она, эта подруга, с детства привыкла путешествовать только в "СВ".
- Не надену его ни за что, - сказал Никита, отшвырнув парик в угол. - Пускай они меня арестуют. Я скажу им, что люблю тебя и хочу на тебе жениться.
- А дальше что?
- Как что? Можно будет свободно заниматься любовью. Вот что.
- Ну да, устроить сеанс любви для всех желающих. Приходите посмотреть, как школьник трахает студентку.
- Зачем ты так. - Никита обиженно поджал губы. - Нам ведь хорошо вместе. Тебе больше ни с кем не будет так хорошо.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю. Ты - моя женщина. А я твой мужчина.
- Похоже, последнее время ты часами торчал у видика.
- Предположим. Разве это плохо?
- Это просто замечательно. Только ты забыл, что у тебя есть родители.
- Я сам с ними поговорю. У меня сейчас очень трудный возраст. Они поймут, что ты помогаешь мне пережить его.
- Я не собираюсь быть твоей нянькой. Послушай…
Я имела неосторожность сесть на край кровати. Никита тут же этим воспользовался. Мы катались клубком по кровати, царапали друг друга ногтями, я даже укусила Никиту до крови за плечо.
Я первая пришла в себя.
- Все равно нам нужно ехать в Москву, - сказала я, доставая из угла парик. - Можно обойтись и без милиции. Ты был в Риге или в Ленинграде. Или же захотел взглянуть на Тихий океан. Потом что-нибудь придумаем.
- Правда? - В его глазах блеснула надежда. - Ты на самом деле что-нибудь придумаешь? Ты меня не бросишь?
- Если будешь меня слушаться.
- Буду. Как ручная болонка.
…Мы вполне благополучно добрались до столицы. С вокзала я направилась к себе. Я запретила Никите звонить, тем более появляться у меня дома.
Он пообещал быть послушным.
С Чезаре я познакомилась в ресторане гостиницы "Советская", где наша группа гуляла на свадьбе Лильки Манукян. Он говорил по-английски и даже немного по-русски. К концу вечера я уже много о нем знала. Живет в Парме. Торгует предметами сантехники, мраморной плиткой и так далее. Жаждет завязать контакты с русскими бизнесменами. Верит в перестройку и Горбачева. Ну и прочая чепуховина.
Он был симпатичным малым и выгодно отличался от наших мужчин не только своим костюмом и обувью, но еще и манерами. Он пригласил меня покататься по ночной Москве. Я согласилась.
Потом мы заехали к нему в гостиницу и часа два проболтали за коктейлями в ночном баре. Я упилась в стельку, но мозги соображали без помех. Я поняла, что очень нравлюсь Чезаре.
Похоже, мои горизонты расширялись.
Он пригласил меня в Большой на "Спящую красавицу", и я, ясное дело, приняла приглашение.
- Заедем днем в "Березку", и я куплю тебе нарядное платье и туфли, - сказал Чезаре, стараясь тактично не смотреть на мои изрядно поношенные замшевые сапоги и бархатную юбку, которую привез мне из Парижа покойный Баруздин.
- Но у меня есть что надеть, - сказала я, испытав приступ стыда за свою совковость. - Просто сегодня я пришла в ресторан прямо из института.
- О, я знаю. - Чезаре широко улыбнулся и похлопал меня по плечу. - Но я люблю делать подарки. Я очень люблю делать подарки.
Это был восхитительный день. Мы посетили несколько "Березок", где на меня с завистью пялились размалеванные под валютных проституток продавщицы. Платье, костюм, сапога, две пары легких туфель, белье… Он оказался щедрым парнем, этот Чезаре.
Он сам напросился ко мне домой на чашку кофе.
- Очень уютно. Такой я и представлял твою квартирку. Ты не замужем?
Пока мы пили кофе с пирожными, я рассказывала Чезаре недолгую историю своего замужества, разумеется, сглаживая все острые углы и замазывая щели.
- Юная вдова, - сказал он и погладил меня по руке. - Очень, очень сожалею. Хотел бы увидеть твоего сына. Я так люблю маленьких детей. Особенно мальчишек.
Я случайно взглянула на часы и чуть не выронила чашку с кофе. Полтора часа назад я должна была быть на даче у Кудимовых, то есть в постели с Никитой. Я уже несколько раз откладывала наше свидание из соображений безопасности - родители не спускали с Никиты глаз. Сегодня был день его рождения. Господи, что же делать?
- Что случилось? - Чезаре, заметив мое волнение, ободряюще пожал мне руку. Это был жест мужчины, привыкшего по мере возможности ограждать знакомых женщин от всевозможных неприятностей.
- У меня… была назначена деловая встреча, а я про нее совсем забыла. Мне было так хорошо с тобой, Чезаре.
Он встал, обнял меня за плечи. Потом я почувствовала на своей шее прикосновение его мягких пальцев.
- Говоришь, важная встреча, малышка? - спросил он томным голосом. Я поняла, что Чезаре заводится.
- Да. Этот человек… он решит, я его обманула и… Он может сделать мне много неприятностей.
- Позвони ему, - посоветовал Чезаре. - Скажи, что приболела. Врать, конечно, нехорошо, но иногда Бог может нас простить.
Он уже протягивал мне телефонный аппарат.
Мой голос дрожал и срывался на хрип, когда я поздравляла мать Никиты с именинником. Потом трубку взяла Наташка.
- Где же ты? - с места в карьер спросила она. - Мой братик уже налакался коньяка и поцапался с предками. Знаешь, последнее время он так ругается матом. Мама считает, он связался с какой-то проституткой. Она хочет затащить его к врачу.
- Аня, прошу вас, приезжайте как можно скорее, - услышала я в трубке голос Наташкиного отца. - Хотите, я пришлю за вами машину. Ему очень плохо.
- Я заболела, Максим Кириллович. У меня высокая температура. Наверное, это вирусный грипп.
- Очень жаль. Она заболела гриппом, - сказал он кому-то, очевидно, Никите. - У нее высокая температура.
- Я к тебе приеду. Я сейчас к тебе приеду. - У Никиты заплетался язык. - Мы… отметим мой день рождения вдвоем. Так будет еще лучше.
- Нет, прошу тебя, не приезжай. Я сама завтра приеду. Обещаю тебе.
- Я не доживу до завтра.
В трубке запищали короткие гудки.
- Это твой парень, да?
Чезаре крепко сжал мои плечи.
- Да. То есть это не совсем так. Ему всего пятнадцать лет, и он вбил себе в голову, будто влюблен в меня. Он брат моей подруги.
- Я тоже был влюблен в пятнадцать лет. Еще как влюблен, - мечтательно сказал Чезаре. - Она была старше меня всего на два года, но вертела мной как хотела. Один раз я застал ее с другим парнем. Если бы не мой отец, я бы вскрыл себе вены. В пятнадцать смотришь на мир слишком серьезно.
- Боюсь, он отмочит что-нибудь, - сказала я, со страхом думая о том, что Никита вполне способен рассказать своим родителям о наших с ним отношениях. И, что самое страшное, они ему поверят. Наташка говорит, они не поверили его трепне про то, будто он болтался на киносъемках в Одессе.
- Поезжай к нему, - сказал Чезаре, еще сильней стискивая мне плечи. - Бог любит добрые дела. Поход в Большой театр можно перенести на завтра.
Мы вышли из моего подъезда за пять минут до появления машины, которую все-таки прислал за мной Кудимов.
Чезаре мгновенно поймал такси и весело помахал мне на прощание.
У меня болели губы от его поцелуев.
- Аня, мне нужно поговорить с вами. - Максим Кириллович поджидал меня утром возле ванной комнаты. - Быть может, пройдем в мой кабинет?