Да, он был сильным, упрямым и целеустремленным человеком. Он смог научиться выживать в этом морозильнике. Колби и Элиза Ланг прекрасно подходили друг другу, но были худшими родителями для своих сыновей, каких только можно себе представить: по своей природе они были черствы и рассудочны, сухи и слишком требовательны. И жестоки. Лишать детей внимания и нежности - это жестоко. Как жестоко и осуждать их на каждом слове. Не удивительно, что Дункан при любой возможности норовил сбежать из отчего дома. Он буквально сражался за свою жизнь и отчаянно искал человеческой теплоты и участия. Но нашел ли он их? Погрузившись в свои мысли, Харли скользнула на заднее сиденье такси, подхватившего их на перекрестке.
Дункан утверждал, что сыт по горло жизнью этакого плейбоя, а значит ему так и не удалось познать обычную человеческую привязанность, к которой он страстно стремился. У нее защемило сердце при одной мысли об этом. Она провела взаперти, вне человеческого общения, девять лет жизни. Он - всю жизнь.
И стоит ли удивляться тому, что такие понятия, как "серьезная привязанность, настоящая любовь" - вызывают у него усмешку. Перед ним был пример родителей, а собственный жизненный опыт заставил его уверовать в то, что он просто не может кого-либо любить, точно так же он не верил, что и сам может быть любимым.
Что поражало, что было совершенно непостижимым, так это то, что ему удалось вырваться из-под влияния родителей и из этого мрачного дома, где не было места даже для самых необходимых человеческому сердцу чувств, как удалось сохранить в себе человечность, мягкость и сострадание, сочувствие и приветливость, которые не только не угасли, но, наоборот, были очень развиты. А ведь они могли быть раздавлены сильнее, чем если бы по ним прошелся асфальтовый каток. Или сам он должен был превратиться в подобие своих родителей.
Тем не менее рядом сидел он, Дункан, который мог в одно мгновение обрушиться на нее со справедливыми и вполне понятными гневными упреками и уже в следующее мгновение заразительно смеяться вместе с ней. Он поставил под угрозу свою репутацию, подарив ей несколько драгоценных часов свободы, потому что по-настоящему понял, как это важно для нее. Он ободрил и поддержал ее в "Гудисе". А какой абсолютной верой в нее и одобрением светились его черные глаза во время ее выступления в "Сюрреалистик Пиллоу". И вот совсем недавно он решительно и достойно защитил ее от враждебности и надменности своих родителей.
- Ты очень хороший человек, Дункан Ланг, - объявила Харли в тот момент, когда их такси сворачивало на Восьмую Восточную улицу, а оттуда выезжало на Бродвей.
Он взглянул на нее сверху вниз и улыбнулся.
- С чего ты это взяла?
- Потому что это правда.
- Боюсь, мои родители другого мнения на этот счет.
- Думаю, все зависит от того, кому ты предпочитаешь верить - двум мраморным изваяниям или занозе в боку.
Он рассмеялся, и она ощутила гордость от того, что сумела развеселить его, прогнав недавние воспоминания о его кошмарном доме.
- Мне и в самом деле жаль, что я причинила тебе столько беспокойств, - проговорила Харли. - Я не понимала и не верила, что из-за меня ты можешь сломать свою карьеру.
- О, все гораздо сложнее. Ты была моим первым стоящим поручением за последние два года. Да я, можно сказать, протанцевал весь путь до "Ритц-Карлтона" после первого звонка Бойда. Мог ли я предположить, что…
Она не просто ощущала на себе его взгляд, казалось, он пронзал ее насквозь, одновременно интимно и сокрушающе, подобно смерчу, закрутившему в неудержимом вихре маленький фермерский домик где-нибудь в Оклахоме. Сердце гулко стучало в ее груди. На какое-то безумное мгновение ее бросило в его объятия, и губы слегка приоткрылись в ожидании поцелуя, но последовал резкий поворот машины вправо - и здравый смысл, слава Богу, взял свое.
- Что ты собираешься делать теперь, когда в твоем распоряжении уйма свободного времени, а в руках "Фендер Стратокастер"? - спросил ее Дункан как ни в чем не бывало, словно его не коснулся этот электрический разряд.
- Все строго по графику, - кинула она в ответ, отворачиваясь, чтобы скрыть невольное разочарование, - надо еще поднабрать материала для выступления в "Сюрреалистик Пиллоу" на будущей неделе.
- Сегодня вечером ты была великолепна. - Этими словами ему удалось согреть ее, даже не дотрагиваясь.
- Это было мое лучшее выступление на сцене, - спокойным тоном произнесла Харли, взглянув на него. - Ты был прав, я действительно знала, что делаю. Но гораздо важнее другое: я остро чувствовала зал. Все эти последние девять лет я ни разу не пела в зале меньше, чем на пять тысяч мест. Знаешь, все выглядит совсем иначе, когда поешь всего лишь для пары сотен зрителей. Все воспринимаешь естественно и органично, что ли? Да и удовлетворение после концерта куда полнее.
- Наверное, стоит подумать о том, чтобы сменить площадки для твоих концертов.
- Да уж.
- Ты хоть замечаешь, что мчишься по жизни со скоростью света?
Она задумчиво подняла на него глаза как раз в тот момент, когда такси, пронзительно заскрежетав тормозами, остановилось у входа в отель:
- Я?
Глаза Дункана смеялись.
- А кто же?
Смеясь и чувствуя странное головокружение, Харли вылезла вслед за ним из машины.
Дункан взял ее за руку так естественно, словно бы это уже вошло у них в привычку, и повел сквозь стеклянные вращающиеся двери "Миллениум-Хилтон" в затемненный элегантный гостиничный холл. Болтая о каких-то своих приятелях-музыкантах, он втянул ее в лифт, словно и не ощущая их сомкнутых рук. В ней же пробудилось неодолимое желание, пронзавшее ее токами до самых кончиков пальцев и заставлявшее гореть щеки.
Она не знала, куда смотреть, не знала, что говорить, а лифт меж тем уже открывал двери на тридцать седьмом этаже отеля. Дункан подтолкнул ее в небольшой холл. Наконец он остановился и вопросительно на нее взглянул. Харли только сейчас осознала, что они стоят прямо перед ее номером. Чувствуя себя полной идиоткой, она всучила ему гитару и принялась судорожно рыться в сумочке в поисках ключа. Найдя, так же неловко стала отпирать дверь. Дункан поставил гитару в дверном проеме.
- Ну-у-у, - протянула она, всматриваясь в его черные глаза, буквально прожигавшие насквозь душу и лишавшие ее всякой возможности связно мыслить, - доброй ночи.
Его рука взметнулась вверх, и он слегка коснулся жаркими пальцами ее щеки. Харли судорожно вздохнула.
- Спокойной ночи, - прошептал он. Затем развернулся и зашагал прочь.
Харли провожала взглядом его крепкую ладную фигуру и никак не могла справиться с охватившим ее сожалением.
Как и было условлено, Харли появилась следующим утром в "Колангко интернэшнл" ровно в девять часов. На ней были легкие сандалии, гавайская рубашка и велосипедные шорты; в них она чувствовала себя легко и комфортно, и достаточно уверенно, чтобы вновь встретиться с пристальным взглядом Дункана. Молодая женщина - Харли догадалась, что это Эмма, - сидела за столом, прижав к уху телефонную трубку. Ее длинные черные волосы были забраны назад двумя заколками, оставляя открытым миловидное лицо. Жакет и юбка серого цвета были весьма консервативны. Черные глаза Эммы не отрывались от монитора компьютера.
- Эмма Тенг?
Молодая женщина испуганно обернулась и быстро нажала кнопку на телефоне.
- А вы, должно быть, мисс Миллер?
- Зовите меня Харли.
- Хорошо, Харли, но хочу честно вас предупредить, что вы попали прямо в пекло. И очень советую побыстрее уносить отсюда ноги.
- Даже так?
Из кабинета раздавался несмолкающий ор. Это был кабинет Дункана. Его имя значилось на табличке, висящей у двери. Даже сквозь стену она безошибочно распознала полный холодной ярости голос Колби Ланга.
- Что там происходит? - прошептала она. Эмма наклонилась к ней через стол:
- Мы должны были обеспечить безопасную доставку бриллиантов на выставку в музей Бартлетта. Их похитили по дороге из аэропорта два часа назад. Дункан был одним из тех, кто разрабатывал маршрут и детали перевозки.
Харли грубо выругалась.
- Именно так, - ухмыльнулась Эмма. - Я подслушиваю по внутренней связи. Колби, Брэндон и Дункан, они все там в кабинете вместе с двумя детективами и представителем нашего клиента в Нью-Йорке. И они все, за исключением Дункана, уверены, что именно Дункан организовал ограбление.
- Что? О Боже! Дункан Ланг - один из самых честных людей, которых я когда-либо видела!
Эмма с нескрываемым одобрением посмотрела на Харли.
- Вы это знаете, и я это знаю, но, к сожалению, похоже, что придется доказывать его невиновность, причем троекратно, всем остальным.
Дверь кабинета Дункана распахнулась, и из него вышли двое мужчин. Оба в костюмах-двойках, тот, что помоложе, в темно-коричневом, старший - в темно-сером. Харли с интересом рассматривала их. Их невозможно было ни с кем спутать, они выглядели так, как и должны были - одним словом, полицейские в штатском.
- Начни с проверки в Челси и в Виллидже, - говорил тот, что старше, направляясь к выходу, - нужно проверить его алиби, а я пока займусь сбором необходимой информации.
- Будет сделано, - ответил молодой уже в дверях.
Тем временем крики в кабинете Дункана не только не смолкли, но еще и усилились. Детективы оставили дверь приоткрытой, и Харли с Эммой, заговорщицки переглянувшись, замерли, чтобы не пропустить ни слова.
- Я поручил это дело тебе, Брэндон, тебе! - орал Колби. - Какого черта ты втянул в него Дункана?
- Он мой брат, - защищался Брэндон, - к тому же у меня было дел по горло, и мне нужна была помощь.
- Ты что, не знаешь, что ему ничего нельзя доверить!
- Простите, но… - начал было Дункан.
- Ну хорошо, хорошо, - проговорил Брэндон со злостью в голосе, - это моя вина. Позови обратно полицейских и арестуй меня.
- Господи, что за глупость! - взорвался Колби. - Транспортировать бриллианты стоимостью в миллион долларов в обычном лимузине. Ни бронированного автомобиля, ни полицейского эскорта. Мы могли с тем же успехом объявить об этом в "Вашингтон пост", чтобы растрезвонить о перевозке драгоценностей на весь мир.
- Брэндон ехал в первой машине, - произнес Дункан звенящим от напряжения голосом. Харли поняла, что он сдерживается из последних сил.
- Лимузин был пуленепробиваемым, внутри его и вокруг в машинах сопровождения, двигавшихся без опознавательных знаков, мы разместили наших самых проверенных людей. Брэндон изучил все детали плана вдоль и поперек, и, между прочим, ты, отец, его подписал. Это был хороший план.
- Если ты хотел украсть бриллианты, то да, он был великолепен, - рявкнул Колби.
- Я не крал бриллиантов, - заявил Дункан.
- И ты думаешь, что я тебе поверю?
Харли смотрела на дверь, возмущаясь, что отец Дункана и даже, похоже, его брат в самом деле полагали, что он способен украсть эти бриллианты. Что же это за семья? Как могут они думать столь ужасные вещи о Дункане? Она так сжала руки, что ногти впились ей в ладони. Если она была в бешенстве, то что должен был испытывать сейчас Дункан?
- Джентльмены, - раздался голос четвертого человека, говорящего с сильным французским акцентом, - меня совершенно не волнует, кто украл бриллианты, не интересует это и моего хозяина. Месье Жискар озабочен лишь тем, чтобы вернуть их обратно. Вы должны будете отыскать бриллианты, джентльмены, в противном случае последствия могут быть… непредсказуемыми.
Дверь распахнулась, и весьма упитанный человек в элегантном шелковом костюме вышел из кабинета. Вежливо приподняв шляпу, он раскланялся с Эммой и Харли и удалился.
Те в замешательстве переглянулись.
- Французская мафия, - прошептала Эмма. Брови Харли удивленно взлетели вверх.
- Черт бы тебя побрал, Дункан, - взревел Колби, - ты уволен! Я требую, чтобы ты собрал свои вещи и выкатился отсюда в течение пяти минут.
- Ты не можешь уволить меня без видимой причины, - спокойно ответил Дункан, - а причины у тебя нет, потому что ты не можешь доказать мою причастность к похищению бриллиантов. И если ты не желаешь оказаться втянутым в судебное разбирательство - причем разбирательство, которое станет достоянием гласности, - я предлагаю тебе прекратить вешать всех собак на меня и поискать настоящего вора. Что касается меня, то мне есть чем заняться.
- Черта с два, - прошипел Колби, - может, я и не могу тебя уволить, зато могу отстранить от дел. Делом Миллер займется Брэндон.
- Как бы не так, - ответил Дункан.
- Дункан, не горячись, - вставил Брэндон, - ты будешь постоянно общаться с полицией в связи с этими треклятыми бриллиантами, и у тебя не останется ни секунды думать о чем-либо еще.
- И к тому же я тебя отстраняю, - добавил Колби.
- А теперь позвольте мне объяснить вам обоим, как обстоят дела, - произнес Дункан мрачным тоном. - Не я крал бриллианты, и мне нечего беспокоиться по этому поводу, нет оснований для волнений и у "Колангко". Полиция проверяет мое алиби, и я им совершенно не нужен. И мне нечем занять свое время, кроме как случаем мисс Миллер. Помимо всего прочего, мисс Миллер категорически заявила, что будет иметь дело только со мной, а не с тобой, Брэндон, и не с тобой, отец. И помните, до тех пор, пока бриллианты не будут найдены, пресса будет держать "Колангко интернэшнл" под прицелом, и стоит внести любое изменение в привычный ритм работы, как они тотчас же на нас набросятся.
- Дункан, но ведь ты не сможешь работать в таких условиях, - заявил Брэндон. - Это же смешно. Я против и уверен, что мисс Миллер в свете новых обстоятельств согласится с изменением условий ее договора с агентством.
- Брэндон, мисс Миллер понимает одно: она хочет, чтобы именно я был тем человеком, который займется ее менеджером, - парировал Дункан. - Все, хватит. Кроме того, разве ты не будешь по уши занят, пытаясь разобраться с проблемами Жискара?
- Да, конечно, но…
- Ты, отец, тоже будешь очень занят, - продолжал Дункан, - а значит, я просто вынужден посвятить себя делам мисс Миллер. Ну а теперь, если вы оба уберетесь из моего кабинета, я немедленно приступлю к работе.
Колби Ланг вихрем вылетел из кабинета Дункана, хлопнув дверью с такой силой, что Эмма и Харли одновременно подпрыгнули. Даже мельком не взглянув на них, он пронесся мимо обеих дам и выскочил в коридор. Следом, куда более спокойный, вышел Брэндон. Харли, онемев, уставилась на него.
Он был красавцем! Настоящим греческим богом, изваянным из золотистого мрамора.
- Тяжелое утро, - сказал он Эмме голосом, подозрительно напоминающим Дункана. - Я догадалась, - кивнула она в ответ.
Он вопросительно поднял брови.
- Это мисс Харли Джейн Миллер, - представила Эмма. - Мисс Миллер, это один из старших вице-президентов агентства - Брэндон Ланг.
- Привет, - кивнула Харли.
- Приятно познакомиться с вами, мисс Миллер, - произнес он, пожимая ей руку. Она взглянула на него несколько растерянно. Ничего - она совсем ничего не почувствовала. - Я большой ваш поклонник, - продолжил Брэндон, - насколько я понял, вы обратились в "Колангко" за помощью в решении ваших деловых проблем.
- Именно так.
- Я уверен, мы сможем оправдать ваши ожидания, - Брэндон оглянулся на Эмму, - не подпускай прессу и близко к Дункану.
- Хорошо.
Улыбнувшись Харли, Брэндон вышел из приемной.
- Ну и ну.
- Да уж, эти парни просто неотразимы, - согласилась Эмма.
Харли повела взглядом в сторону кабинета Дункана:
- А нам войти можно?
- Конечно. Думаю, что он сейчас чувствует себя неважно. Ему станет легче, когда он поймет, что вокруг не только враги.
Харли приоткрыла дверь, они вошли внутрь и обнаружили Дункана, стоящего спиной к двери у окна, с видом на Ист-Ривер.
- Жуткое начало дня, - еле слышно произнесла она. Дункан повернулся к ним и, к величайшему изумлению Харли, улыбнулся:
- Это можно сказать, если ты ни разу не просыпалась после целой ночи завывания каких-нибудь "металлистов" или воплей под окном сексуально озабоченных лыжников, что примерно одно и то же. Я так понимаю, ты уже в курсе моей утренней встречи?
- Было довольно трудно остаться в неведении о происходящем, - как бы извиняясь, сказала Харли.
- Знаешь, как ни противно это говорить, скорее всего кража - дело рук кого-то из наших, - невозмутимо произнесла Эмма, облокотившись на стеклянный стол для переговоров.
- Либо из людей Жискара, - добавил Дункан. - Но ты права, Эм. К несчастью, слишком многие знали о том, как именно будут перевозить бриллианты от аэропорта до музея. Слишком многих подозреваемых надо проверять. У полиции будет полно работы.
- Ты что - собираешься доверить полиции свое оправдание? - неуверенно спросила Харли.
- Я не собираюсь вмешиваться в работу полиции. Пусть вора или воров ищут они, - поправил ее Дункан. - Помимо всего прочего, это их обязанность, любые же шаги, предпринятые мною, будут выглядеть подозрительно.
- Ну да, вроде как ты стараешься замести следы, - понимающе кивнула Эмма.
- Совершенно верно, мой дорогой Ватсон. Я знаю, что невиновен. И я доверяю полицейским силам Нью-Йорка, так что на самом деле причин для беспокойства нет. И пора уже заняться Бойдом Монро. По крайней мере, с ним мы можем что-нибудь сделать сами.
В течение следующего часа Харли позволила Дункану и Эмме буквально себя выпотрошить, чтобы добыть сведения, касающиеся мирового турне. И все это время она не переставала удивляться Дункану, его выдержке и спокойствию после того, как его, по сути, предала собственная семья, фактически обвинив его в причастности к организации кражи, а какой-то французский бандит угрожал его жизни. У него что - железные нервы? Или он такой толстокожий? А может, сердце его вконец затвердело?
Наконец она покинула "Колангко интернэшнл" и первым делом отправилась на автобусную станцию "Грейлайн", собираясь проехаться с экскурсией по центральному и нижнему Манхэттену. У нее все было распланировано: следующий пункт - покупка билета в театр, затем ленч, после которого надо забежать в гостиницу за гитарой. Не забыть заскочить в музыкальный магазин "Мэнни-Мьюзик", чтобы купить нотной бумаги, и тогда остаток дня можно будет посвятить занятиям музыкой. Обед в "Радуге" и "Как важно быть серьезным" в театре Сент-Джеймса станут достойным завершением дня.
План был замечательным, плотным, компактным, вмещающим максимум приятного и полезного в довольно ограниченный промежуток времени. Лишь одно не давало покоя: чувство вины не покидало ее с тех самых пор, как она покинула Сэнтинел-Билдинг. Дункан был в беде, в большой беде. Она не могла просто забыть об этом и соблюдать распорядок дня обычного туриста, будто ничего не произошло.
"Он взрослый мужчина, настоящий профессионал, - внушала сама себе Харли, шагая по направлению к Восьмой авеню в поисках стоянки автобусов "Грейлайн", - и, уж конечно, он может сам о себе позаботиться".
Для большей убедительности она повторяла их снова и снова.