– Бары? Какие бары?
– Приятно видеть, что у тебя есть время расслабиться в баре, хотя до открытия остается всего пара недель.
Элеанор собиралась ударить кием по бильярдному шару, когда услышала за спиной голос Лукаса. Она выпрямилась.
– Лукас!
Элеанор не видела его всю неделю, с того самого дня, как он поцеловал ее. Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что упала в его объятия, как спелый фрукт, стоило ему немного встряхнуть деревце. А она-то считала себя независимой и амбициозной. Что будет, если она влюбится в мужчину, который не ответит на ее чувство?
Нет, конечно, она не влюблена в Лукаса, но все же… Элеанор была недовольна собой: в течение недели она ловила себя на том, что прислушивается к его шагам в коридоре, и периодически посматривает на дверь – не стоит ли он, прислонившись спиной к косяку.
– Привет, Лукас. – Грег обошел бильярдный стол, чтобы поприветствовать босса.
Грег произнес что-то по-русски, и Элеанор поняла, что речь идет о ней, поскольку глаза Лукаса, не отрывавшиеся от нее, сузились.
– Похоже, вы настоящий профессионал в бильярде, мисс Харрингтон.
– Этому, кроме основных предметов, можно научиться в университете, – как можно беспечнее произнесла Элеанор.
– Если их прогуливать, – бросил он.
– Я никогда и ничего не прогуливаю, – заявила она, – Это работа.
– Прыгать по барам и играть в бильярд? – Лукас насмешливо поднял брови. – Ваша работа гораздо приятнее моей.
Михаил, скульптор, и электрик Доминик подошли ближе.
– Михаил собирается сделать бильярдный стол изо льда, а Доминик показывал мне разные углы освещения. Так что да, мы работаем.
– В самом деле? – Губы Лукаса скривились, когда он взглянул на ряд пустых рюмок. – Лично мне кажется, что вы скорее работаете над тем, как улучшить навыки выпивать.
Воцарилась тишина.
– Да. – Элеанор возмутилась из-за того, что Лукас распинает ее в присутствии коллег. Она упорно работала, чтобы добиться уважения этих мужчин, не привыкших к женщине на стройплощадке, а он все портит. – Кажется, вы говорили, что Россия – лучшее место, где я смогу этому научиться.
Мужчины, с которыми она пришла, взглянули на нее с любопытством. Они-то знали, что она не выпила ни глоточка водки.
– Кроме того, – поспешно добавила Элеанор, пока кто-нибудь из них не сообщил об этом Лукасу, – я не должна каждую минуту докладывать вам, чем занимаюсь.
– Должны, если это касается моего ледяного отеля, – отрезал Лукас.
Элеанор хотелось одного: сказать ему, чтобы он подавился своим отелем. Она заметила, как на его подбородке задергался мускул, и обрадовалась. Значит, она раздражает Лукаса точно так же, как он раздражает ее.
– Скажите мне, – шелковым голосом произнес он, – ваша сестра была довольна, когда вы сообщили ей, что на вывеске отеля будет ваша фамилия?
Элеанор приподняла подбородок:
– Вообще-то да.
– А вы ей сказали, каким образом мы пришли к этому соглашению?
Элеанор резко выдохнула, чувствуя, как краска приливает к ее щекам.
Грег настороженно перевел взгляд с одного на другого и что-то успокаивающе сказал Лукасу, но это заставило Элеанор почувствовать себя идиоткой.
– Мистер Кузнецов, – перебила она Грега, – мы хотели бы продолжить работу.
– Я хочу увидеть результаты вашей деятельности.
– Завтра утром.
– Сейчас.
– Прошу прощения, сейчас я занята.
Лукас повернулся к мужчинам и что-то сказал им по-русски. Элеанор схватила его за руку.
– Что вы им сказали?
Его глаза походили на голубые льдинки.
– Всего лишь то, что встреча закончилась.
– Как вы посмели!
– Все в порядке, Элеанор, – вмешался Доминик. – Думаю, я понял, чего вы ждете от освещения. Как насчет того, чтобы встретиться завтра днем? Я покажу вам свои предложения.
Она кивнула, поблагодарила мужчин и осталась с Лукасом в шумном баре.
Он расстегнул пиджак и засунул руки в карманы.
– Мне пришлось побывать в трех барах, прежде чем я тебя нашел.
– Хочешь получить за это медаль? – вскипела Элеанор.
Они испепеляли друг друга взглядами.
– Я хочу, чтобы ты думала о моем отеле, а не о мужчинах, которые над ним работают.
– Теперь я знаю, почему твой архитектор уволился, – отрывисто бросила она. – Ты помешан на контроле.
Она устремилась к выходу, но Лукас удержал ее.
– Куда это ты собралась?
– Не прикасайся ко мне! И не задавай вопросы. Мой рабочий день закончился. – Она ткнула в него пальцем. – Как ты смеешь отчитывать меня, словно ребенка, подрывая мой авторитет?! Это была деловая встреча, а ты выставил меня в дурацком свете!
– Стоило тебе намекнуть, и эти мужчины охотно поделились бы с тобой не только мыслями о работе.
– Что?! – Элеанор недоверчиво уставилась на него. – Не могу поверить, что ты это сказал! – вскипела она.
Лукас и сам не мог поверить. Похоже, образ Элеанор, склонившейся над бильярдным столом в узкой юбке и черных сапожках на шпильках, затуманил его мозг. Но, главное, его сводила с ума мысль о том, что она была с кем-то еще, а не с ним…
– Ты просто шовинист с взбесившимися гормонами подростка! – Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не толкнуть его. – Хуже того, такое поведение стало бы оскорблением даже для подростка!
– А ты – избалованная принцесса, которая привыкла, что люди перед ней ходят на задних лапках и готовы выполнить любую ее прихоть!
Лукас знал, что это не так. Элеанор усердно работала. Но и он не считал себя шовинистом, хотя был готов согласиться с тем, что сейчас им управляют гормоны.
Элеанор бросила на него свирепый взгляд, и Лукас почувствовал, что ему не терпится стереть усмешку с ее губ.
– Если кто и привык, что перед ним все склоняются и кидаются выполнять каждую его прихоть, так это ты! Позволяешь себе грубые замечания, угрожаешь…
– Угрожаю? Кому это я угрожал?
– Мне! Когда сказал, что обратишься к Чатсфилду, если я не соглашусь на тебя работать.
Лукас рассмеялся:
– Если у вашей семьи паранойя в отношении Чатсфилда, это не моя проблема. Что же касается работы на меня, думаю, тебе это нравится.
Элеанор подошла ближе к нему, и Лукас уловил запах яблок. Черт, он любит яблоки!
– Ты заблуждаешься, – отрезала она.
Лукас был сыт по горло этой перепалкой. И он устал бороться с всепоглощающим желанием, поэтому сделал то, о чем мечтал всю неделю. Он наклонил голову и коснулся ее губ.
Как только он почувствовал их вкус, реальность отступила на второй план. Особенно когда Элеанор вместо того чтобы оттолкнуть его, как он ожидал, сжала лацканы его пиджака и притянула Лукаса к себе.
Она целовала его так, словно ее, как и его, мучили чувственные сны. Все причины, по которым он должен держаться от нее на расстоянии, были забыты. Лукас заставил Элеанор приоткрыть губы, его язык проник в ее рот. Он вкладывал в поцелуй всю свою досаду, раздражение и гнев.
Лишь частично осознавая, что они находятся в баре, Лукас засунул руку под ее красную блузку и стал ласкать шелковистую кожу у талии. Элеанор была гладкой и теплой, и она льнула к нему. Он издал хриплый стон, положил руку на ее ягодицы и сжал их, одновременно давая ей почувствовать свое возбуждение.
Элеанор протяжно простонала, и Лукас мгновенно воспламенился. Его жадный рот скользил по ее шее, наслаждаясь медовой сладостью женской кожи.
– Снимите номер! – посоветовал кто-то и рассмеялся.
Вот черт!
Отстранившись, Лукас подождал, пока Элеанор откроет затуманенные глаза, и отпустил ее.
– Подожди здесь! – хрипло приказал он.
Элеанор, коснувшись языком своих припухших губ, огляделась. Несколько мужчин насмешливо смотрели на нее, и она почувствовала, что готова провалиться сквозь землю от унижения. Как ее гнев превратился в страсть за несколько секунд?
И почему она ждет Лукаса? Он только что доказал, что он эгоистичный самоуверенный тип. Она не станет с ним больше целоваться, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.
Кипя от ярости на себя и на него, немного напуганная силой своего влечения к нему, не говоря уже о том, что ее живот помнил силу его желания – господи, нежели он в самом деле такой большой? – Элеанор устремилась на улицу.
Уже стемнело, хотя вряд ли было поздно. В лицо ей ударил порыв холодного ветра, прогоняя из головы мысли о Лукасе.
Элеанор вспомнила, что оставила рядом с бильярдным столом свой чудесный пуховик. Но возвращаться не стала.
Вспомнив, что они выбрали этот бар потому, что он находился недалеко от ее квартиры, и увидев знакомые здания, она поняла, в каком направлении ей следует идти. Не теряя ни секунды, Элеанор заспешила по заснеженному тротуару. И пожалела, что не надела более подходящую обувь.
Еще пять минут, и она будет дома. И примет горячий душ. Ежась и кутаясь в одежду, Элеанор ускорила шаг.
Через несколько метров она осознала, что свернула не туда и оказалась на незнакомой улице. Неожиданно Элеанор услышала какие-то звуки. Она насторожилась и прислушалась. То ли ребенок, то ли кошка. Пристально вглядываясь в темноту, она увидела маленького котенка между контейнерами для мусора. И кажется, его задняя лапка была привязана к контейнеру.
– Ах ты, бедняжка, – вырвалось у нее. Не раздумывая, она наклонилась, стараясь не напугать котенка, и отвязала его.
Котенок был крошечный и дрожал от холода. Элеанор подхватила его на руки, но задела большую пластиковую коробку, и та свалилась на нее.
Элеанор поскользнулась и упала. Пытаясь сесть, она вдруг увидела чумазое мальчишечье лицо. Паренек вцепился в ремешки ее сумки. Неожиданно она услышала чей-то топот и почти сразу почувствовала, что ей чуть не вывихнули руку. Но напавший на нее мальчишка отлетел в сторону. Он закричал, а затем припустился бежать.
Элеанор, сжимая мяукающего котенка, свернулась в клубок. Ее спаситель выругался, и, услышав его голос, она облегченно вздохнула и неуклюже поднялась.
– Лукас! О боже, как ты меня напугал!
– Я напугал? – прорычал он. – А что, по-твоему, делала ты?!
Гнев, который на время заглушил страх, вновь поднялся в ней.
– Шла домой. И увидела котенка…
– Дай я догадаюсь, – отрывисто произнес Лукас. – Он был привязан к контейнеру.
Глаза Элеанор расширились.
– С тобой такое тоже случалось?
– Нет. – Он нагнулся и поднял что-то с земли. – Я сам занимался этим когда-то.
– Что?
Вещью, поднятой им, оказался ее пуховик. Лукас накинул его на плечи Элеанор и покачал головой.
– Санкт-Петербург – это вовсе не зимняя сказка. Почему ты, черт возьми, не подождала меня?
– Потому что я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой. – Элеанор представила, что могло с ней произойти, по ее спине пробежал озноб, и гнев утих. – Спасибо, что помог, – натянуто произнесла она.
Лукас смотрел на нее, и она ничего не могла понять по его лицу.
– Не благодари меня. Я слишком зол. Это мог бы быть твой последний день. Ты не пострадала? – грубовато спросил он.
– Нет. К счастью, это был всего лишь мальчик.
– Некоторые мальчишки хуже взрослых, – мрачно заметил Лукас. – Они отчаянные и непредсказуемые. Ладно, моя машина ждет у тротуара. Ты можешь идти?
– Да. – У Элеанор подгибались ноги, и она даже не пыталась спорить.
Лукас придержал для нее заднюю дверцу "мерседеса".
– Садись.
Она села, по-прежнему прижимая к себе котенка. Лукас сел напротив и посмотрел на котенка.
– Ну, и что ты собираешься с ним делать?
– Я не могу оставить его на снегу. Он умрет.
– Выживают сильнейшие, Элеанор. Это закон природы.
– Это неправда.
Элеанор поняла по его взгляду, что он считает ее идиоткой. Может, так оно и было. Ей определенно повезло, хотя, если бы она выпустила сумку, мальчишка мог бы довольствоваться ею. Но спасибо Лукасу, что не пришлось проверять это на практике.
– Мне нужно будет заехать в полицию?
Он невесело усмехнулся:
– В Санкт-Петербурге много уличных мальчишек, а ты только что попалась на старый трюк, так что в этом нет смысла.
– Откуда ты знаешь об уличных мальчишках?
"Мерседес" остановился возле ее дома. Лукас помог Элеанор выйти.
Ноги отказывались ее держать. Должно быть, Лукас это понял, потому что его хватка стала крепче. Элеанор ждала, что он скажет что-нибудь по поводу феминизма или ее глупости, но он молча шел рядом с ней.
– Ключи, – коротко произнес он.
– Лукас, правда…
– Перестань со мной препираться.
Раздраженная его тоном, но втайне радуясь помощи, Элеанор передала ему свою сумку. Почему высокомерный и привыкший поступать по-своему мужчина так притягателен для нее? Это продолжало оставаться выше ее понимания.
– Ты не хочешь переодеться? – спросил он.
Ее юбка и чулки были заляпаны грязью и пахли помойкой.
– Мне нужно позаботиться о котенке.
Лукас скорчил гримасу.
– Дай его мне!
– Что ты собираешься с ним делать? – спросила встревоженная Элеанор.
Лукас взял у нее мяукающее существо, которое в его руках казалось еще меньше.
– Ничего. Он слишком мал для шапки.
– Шапки? Ты не посмеешь… – Элеанор взглянула на него. – Ты меня дразнишь, – с облегчением выдохнула она.
– Я посажу его в кладовку. – Лукас окинул ее взглядом. – Ты дрожишь. Ты уверена, что не пострадала?
– Да. – Но ей было холодно. – Я не хочу доставлять тебе проблемы.
– Ты слишком поздно спохватилась. – Он махнул рукой. – Прими душ. Я позабочусь об этом разносчике блох.
Через полчаса Элеанор, одетая в леггинсы и свитер, нашла Лукаса в кухне. Он вытирал черно-белый плиточный пол.
– Котенок наделал дел? – спросила она.
– Уж точно не я.
Элеанор с трудом удержалась от смеха:
– Извини. Давай я вытру.
Лукас выбросил намокшие бумажные полотенца в корзину для мусора и стал мыть руки.
– Мне приходилось чистить места и похуже.
На его лице мелькнуло странное выражение, и Элеанор захотелось узнать, о чем он думает. Судя по всему, не о ней…
– Ты все еще злишься на меня, – мягко сказала она.
– Ты права.
Она вздохнула:
– А если я признаю, что действительно поступила глупо?
– Спасибо и на этом. Уличные дети – отчаянные. Они способны на все ради денег.
– На все?
– Да, на все.
Лукас смотрел холодно и жестко, но у Элеанор сложилось впечатление, что он не видит ее. Она вспомнила его слова: "Я сам занимался этим".
Он провел детство на улице? Мысль показалась Элеанор нелепой, учитывая его грамотную речь, его манеры. Зато это объясняло исходившую от Лукаса опасность, которую не могли скрыть прекрасно сшитые костюмы. Практически ничего не было известно о том, чем он занимался до двадцати пяти лет, когда появился на международной сцене как владелец нескольких судов. К тридцати годам Лукасу принадлежал целый флот. Теперь у него была доля почти во всем, начиная с кораблей и кончая обувью. Все, к чему бы он ни прикасался, превращалось в золото.
– Ты жил на улице, когда был ребенком?
Лукас напрягся, и его лицо потемнело, отчего ее сердце пропустило удар.
Несколько секунд он колебался, и Элеанор надеялась, что он доверится ей. Ее поразило, как сильно она этого хочет, как страстно желает услышать его откровения.
– У вас хорошо развито воображение, мисс Харрингтон, – наконец произнес Лукас и коротко рассмеялся. Она пожалела, что вовремя не прикусила язык. – Ты не можешь оставить у себя котенка, понимаешь? – сменил он тему. – Наверняка на нем полно блох, а то и похуже.
Элеанор удивилась, что котенок совершенно вылетел у нее из головы.
– Нет, я с ним не расстанусь. Он умрет, а я не считаю, что должны выживать только сильнейшие. Я о нем позабочусь. Где он?
– В кладовке.
Она улыбнулась, а Лукас почему-то подумал, что ее улыбка похожа на солнце, выглянувшее из-за туч. Она слепит глаза.
Элеанор направилась в кладовку и крикнула оттуда:
– Лукас, надо придумать ему туалет.
– По-моему, ему нравится делать свои дела на полу.
Элеанор рассмеялась, и Лукас понял, что хочет усмехнуться в ответ. Удивительно! Еще удивительнее было то, что он чуть не рассказал ей о своем детстве.
– Думаю, на первое время сгодятся коробка и бумага. Если мы найдем коробку.
Лукас открыл шкаф и вытащил пару старых газет. Элеанор в кладовке выкладывала овощи из коробки. Она срезала бортики так, чтобы котенок мог в нее залезть, и принялась крошить газету.
– На сегодня сгодится.
Элеанор поставила коробку рядом с котенком, который прятался под полотенцем, которое бросил ему Лукас. Котенок зашипел.
– Какое дружелюбие, – заметил он.
– Ему сделали больно, – встала на его защиту Элеанор. – К тому же он перепугался. Ему нужно время.
От ее мягкого голоса в горле Лукаса встал ком. Терпение и доброта Элеанор затронули какую-то струну в его душе, и Лукас тяжело сглотнул, пытаясь подавить эмоции.
После нескольких попыток завоевать доверие котенка Элеанор решила оставить его в покое.
Она взглянула на Лукаса. Он явно не одобрял ее возню с котенком, тем не менее, дал ей совет и даже немного поухаживал за ним.
Элеанор не отрицала, что Лукас интригует ее. В нем была какая-то загадка. С одной стороны, он думал только о себе, и его не интересовало, какое впечатление он производит на людей. С другой – он строил отель, средства от которого собирался отдать на благотворительность, и только что поставил блюдечко с молоком перед испуганным котенком. Он старался облегчить жизнь своим сотрудникам и открыл ясли. Элеанор начинала думать, что неправильно судила о нем.
Но, может, в ней говорят гормоны? Лукас – самый красивый мужчина, с каким она когда-либо встречалась. Стоит ему посмотреть на нее, как кровь вскипает в жилах. Тем более, когда он одаривает ее особенным взглядом. Словно хочет ее больше, чем любую другую женщину…
Элеанор прошла в гостиную.
– Если хочешь знать, я услышала мяуканье и не смогла пройти мимо, не выяснив, в чем дело. К тому же я немного владею навыками самообороны, поэтому чувствовала себя более-менее уверенно.
– Покажи, – хрипло предложил Лукас.
Обескураженная Элеанор взглянула на него. Сердцебиение ее участилось, когда тело вдруг откликнулось на команду.
– Что показать?
– Как ты умеешь себя защищать.