5
Фабиан с озабоченным видом стоял на пороге и держал в руках картонную папку.
– У меня возникла проблема, и я подумал, что ты мне поможешь. – Он жестом указал на ярко-красную "мазду", которую Эмили купила себе утром. – Ты не одна? Я тебя не задержу.
– Нет-нет. Это моя машина. Я продала "порше".
Он удивленно поднял брови.
– Правда? Почему?
Эмили пожала плечами.
– Это машина более практична.
И это была правда. Она вновь выбрала красный цвет – цвет страсти и надежды.
Глаза Фабиана сузились, и он изучающе посмотрел в лицо Эмили, но ничего не сказал. Ей стало интересно, о чем он подумал. Видит ли он в ней богатую и избалованную женщину? Что ж, в какой-то степени она и такая и есть. Но вся проблема в том, что не чувствовала себя таковой. О ее богатстве можно было судить по хорошей одежде, большому дому и дорогой машине. Но в душе Эмили всегда оставалась неприхотливой веселой девчонкой, которая выросла в старом неказистом домике. Роскошь это, конечно, хорошо, но, имея деньги, люди не всегда становятся счастливыми.
Они не виделись с Фабианом два дня, с тех пор как ездили в ресторан. И когда Эмили думала о нем, она вспоминала прерванный поцелуй и все внутри у нее сжималось.
Сердце ее дрогнуло, и сейчас, когда посмотрела на гостя, она ощутила непреодолимое желание понять, что с ней происходит. Но не могла. Она убрала руки за спину, до боли сплетя пальцы.
– Эми? – Фабиан вопросительно смотрел на нее. – Могу я войти на минутку?
Она поспешно отошла в сторону.
– Да-да. Конечно. – Она обессиленно прислонилась к стене, все еще сжимая пальцы. – Я хочу извиниться, – произнесла она и услышала нервную хрипотцу в своем голосе.
– За что? За то, что не дала себя поцеловать?
– Да нет.
– Нет? – Казалось, Фабиан прекрасно контролировал себя. Его слова не выдавали никаких чувств. – Конечно, у тебя есть право отказаться от поцелуя, если ты этого не хочешь.
– Это совсем не то, Фабиан. – О господи, почему она чувствует себя такой идиоткой? Ей казалось, что она вновь, словно восемнадцатилетняя девчонка, сбита с толку его силой и мужеством. Ее наполняли противоречивые чувства. Эмили печально вздохнула. – Я хотела… Это ничего общего не имеет с тем, что я чувствую… к тебе. – Ее сердце бешено колотилось. Не хватало воздуха.
– Мартин? – В голосе Фабиана послышались стальные нотки.
Эмили покачала головой.
– Нет. Он хороший друг. Мы не… связаны. Я имею в виду, любовью. Это другое. – Она пожала плечами. – Это из-за меня. Я… я не знаю.
– Все в порядке, Эми. Я переживу. – Теперь его тон был непринужденным и спокойным.
Эмили так хотелось знать, о чем он думает, но это было невозможно. Видимо, мужское самолюбие Фабиана не было сильно задето, потому что сейчас он здесь и просит о помощи.
Она улыбнулась. Нервы этого человека сделаны из железа, и его невозможно вывести из себя. Или очень трудно. По крайней мере, ей так казалось раньше. Однако сейчас ее уверенность поколебалась. Эмили отошла от двери и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Чем я могу тебе помочь? Хочешь кофе?
Фабиан прошел в гостиную.
– Нет, спасибо. Я сейчас еду из издательства и подумал, может, ты подскажешь выход из положения. – Он постучал пальцами по папке. – Я не могу найти переводчика и машинистку. Думаю, мои коллеги в Колумбии что-то напутали.
– Присаживайся, – предложила Эмили, опускаясь в кресло.
Фабиан сел, развернув бумаги.
– Материалы написаны по-испански, и перевод надо сдать через три дня. Здесь сплошная путаница, а я не могу отдавать бумаги в таком виде. Текст необходимо перевести заново и отредактировать. Мне нужен кто-нибудь со знанием испанского, чтобы изложить содержание в более краткой форме.
Эмили взяла рукописный текст. Многие слова и целые фразы были написаны нечетким почерком. Текст с трудом поддавался чтению.
– Ты пытался обратиться в службу деловых услуг?
– Да. – Фабиан нетерпеливо пожал плечами. – Я перепробовал все, но проблема в лимите времени. Никто не может сделать это в выходные дни и представить мне в понедельник вечером. Я думал, может, ты кого-нибудь знаешь. Какой-нибудь друг, преподаватель в отпуске. Тот, кто достаточно хорошо знает испанский и может набрать все это на компьютере. Я не требую идеальной работы. Когда все будет готово, я сам смогу внести исправления. У меня просто нет времени на эту работу.
Эмили знала, что справится с такой задачей. Компьютер Энди стоял наверху в кабинете. Конечно, работа займет какое-то время, но она может это сделать.
Эмили вновь посмотрела на текст.
– Я достаточно хорошо знаю испанский. К тому же вполне могу выкроить время на эту работу.
На какой-то момент в комнате повисла тишина.
– Перевод должен быть точным, на хорошем английском языке. Ты можешь это сделать? – Фабиан выдержал ее взгляд. – Назначь свою цену. Любую.
– Я сделаю это бесплатно.
Фабиан вопросительно взглянул на нее.
– Это работа. Почему же бесплатно?
– Ведь это все ради блага детей, не так ли? Мне не нужны деньги. Но если ты настаиваешь на оплате, то лучше сделай взнос в госпиталь в Колумбии, где ты работаешь, или что-нибудь в этом роде.
– Хорошо, договорились. – Фабиан встал. – Спасибо.
Минуту спустя он ушел. Но Эмили все еще не могла успокоиться: сердце учащенно билось и нервы были напряжены. Клара спала, поэтому работу можно было начать прямо сейчас…
Фабиан позвонил поздно вечером в воскресенье. Он повернулся и, больше не произнеся ни слова, ушел.
– Как продвигаются дела?
– Хорошо. К завтрашнему вечеру все закончу.
– Быстро работаешь. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен.
– Рада тебе помочь. Кстати говоря, это ведь не ты делал исправления, не так ли?
Эмили помнила его почерк, крупный и разборчивый, совершенно не похожий на почерк врача. А текст был написан мелкими непонятными буквами, и стоило больших усилий разобрать слова.
Фабиан усмехнулся.
– Ты права. Это почерк нашего переводчика. – Последовала маленькая пауза. – Ты можешь выделить время, чтобы приготовить ужин?
– Покормлю Клару, а потом сделаю что-нибудь себе.
– Не трудись. Я привезу ужин с собой. Мне и самому пора перекусить. Просто умираю от усталости.
Эмили замерла над клавиатурой.
– Ужин не входит в работу.
Фабиан рассмеялся.
– Это самое меньшее, что я могу сделать. Тебя нужно хорошо кормить, чтобы ты не свалилась от усталости до окончания работы. Что предпочитаешь? Итальянскую кухню, китайскую, а может, гамбургеры? – Короткая пауза. – Мексиканскую?
– Китайскую, – отозвалась Эмили.
– Что-то конкретное?
– Я люблю все. Выбирай сам.
Эмили отключилась и закрыла глаза, представив Фабиана в своем доме. Он скоро будет рядом. От самой мысли по телу пробежала приятная дрожь. Конечно, лучше бы он не звонил и не приезжал. Но уже поздно, Фабиан в пути.
Она почувствовала необыкновенную легкость и улыбнулась собственному возбуждению.
Фабиан приехал через час. Они уютно устроились на кухне с китайскими блюдами и вином. Фабиан держал Клару на коленях. Ему даже удалось развеселить малышку. Эмили с улыбкой наблюдала за ними, чувствуя, как нежность переполняет ее.
– Она не очень любит незнакомцев, но к тебе привязалась.
– Многие дети в этом возрасте боятся незнакомых людей. Они уже могут отличать своих от чужих.
– Да, она узнает своих родителей, когда мы навещаем их в больнице.
– А девочка не расстраивается, когда ей приходится возвращаться к тебе?
– Нет, я беспокоилась об этом, но, похоже, малютке хорошо со мной.
– Она знает, что ты любишь ее.
Эмили наблюдала за Фабианом, и в ее памяти всплывали старые фантазии и мечты, которые казались вполне осуществимыми.
– Я думала, что ты женат и у тебя есть дети, – с волнением в голосе сказала Эмили. – Почему вы с Самантой не поженились?
Фабиан пожал плечами.
– Так получилось. У нее были другие планы, и женитьба стала бы для нас обоих обузой.
Эмили палочками подцепила креветку.
– Понимаю, – произнесла она, на самом деле не понимая ничего.
Закончив ужин, Эмили уложила Клару спать и попросила Фабиана подняться в кабинет. У нее возникло несколько вопросов по работе.
Он с любопытством разглядывал большой светлый кабинет. Здесь было все необходимое для работы архитектора: доски для чертежей, большие столы.
– Это кабинет моего мужа. Я оставила здесь все, как было при нем. Просто не хотелось расставаться с этими вещами… – Эмили в замешательстве улыбнулась и подняла страницы с распечаткой. – Я подумала, что готовую часть ты можешь взять сейчас.
Фабиан кивнул и забрал бумаги. Он с интересом изучал фотографии на стене – снимки зданий, которые спроектировал Энди.
– У твоего мужа, видимо, была удачная карьера? – поинтересовался Фабиан.
– Да.
– Он всегда работал дома?
– Чаще всего.
Фабиан засунул руки в карманы и направился к большой фотографии. На переднем плане, у остатков массивных сооружений майя в Мексике, сидела Эмили. Она смотрела прямо в объектив, ветер развевал ее волосы.
– Красивое фото, – сказал Фабиан. – Это на Юкатане?
Эмили кивнула, чувствуя внезапное замешательство.
– Родители Энди из этих мест. Они приехали в Штаты, когда им было почти под пятьдесят. Но связи с родственниками не прервались. Тесные семейные узы, ты же знаешь. Мы с мужем часто ездили в Мексику.
– Ты хорошо знаешь испанский. Я слышал, как ты разговаривала по телефону.
– У меня была богатая практика. – Ее голос звучал с горделивым спокойствием.
– А где ты еще была?
– В Европе. – Эмили вздохнула, сопротивляясь какому-то нараставшему неприятному предчувствию. – Мы с Энди были несколько месяцев в Италии, Испании и Греции. Он любил посещать места со старинной архитектурой.
– А тебе нравилось путешествовать?
Обычный вопрос. Но Эмили вздрогнула, когда заметила, что руки Фабиана сжаты в кулаки.
– Да. Я люблю путешествовать, знакомиться с жизнью других народов, с их культурой. – Она прикусила губу, боясь, что уже слишком много сказала, боясь продолжения этого простого диалога. Черт возьми, почему он спрашивает обо всем этом?
– Путешествия расширяют кругозор, – спокойно произнес Фабиан. – Ты начала по-другому смотреть на мир, на людей, на собственную жизнь.
– Правильно. Я многое узнала за последние двенадцать лет.
Глаза Фабиана потемнели.
– Рад за тебя. – Теперь в его голосе сквозила горечь.
Эмили скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться от надвигающейся бури. Единственным ее желанием было сменить тему беседы.
Их глаза встретились.
– Когда ты была в Испании, – продолжал допытываться Фабиан, – ты научилась наслаждаться пучеро?
Необъяснимая ярость охватила Эмили. Это вовсе не было невинным вопросом. Инстинктивно она сделала шаг назад и напряглась, будто готовясь к обороне.
– Что, черт возьми, происходит с тобой?! Давай обойдемся без лишних вопросов, ладно? Если не будет вопросов, то не понадобятся и ответы. – Она с трудом перевела дыхание. – Но поскольку ты спросил – отвечу. Да, Фабиан. Я научилась есть пучеро, моллюсков, рыбу по-астурийски и многое другое.
Фабиан угрюмо смотрел па нее, стиснув зубы.
– Я тоже хотел показать тебе мир, черт возьми! – резко проговорил он, подходя к Эмили. – Да, очень хотел! – повторил он. – Мечтал открыть тебе глаза на жизнь, чтобы ты увидела, как прекрасен мир за пределами того, в котором без надежд и мечтаний вырастила тебя мать. Она заставляла тебя жить ради ее собственных прихотей и радостей, держала подальше от реальной жизни, не желая, чтобы ты взрослела. Эми, ты жила для нее. Она не имела на это права.
Эмили вырвалась из его крепких рук.
– Нет, – вскрикнула она, – не смей осуждать мою мать!
Фабиан бросил на нее укоризненный взгляд.
Эмили сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
– Моя мать сделала многое для меня, – продолжила она, стараясь говорить спокойнее. – Просто она оказалась жертвой собственной неудачной жизни.
Глаза Фабиана стали злыми и холодными.
– Она не имела права удерживать тебя. И запрещать делать то, чего ты хотела. Она манипулировала тобой!
– Мама делала это, чтобы защитить меня.
– Защитить? От меня?
– От разочарования и необдуманных поступков.
– А она что, была уверена, что ты разочаруешься? – Ярость и негодование вспыхнули в его глазах.
Внутри у Эмили все сжалось от волнения и противоречивых чувств.
– Жизнь не жаловала ее. Отец ушел, когда она была беременна мной, ты знаешь это. – Да, отец был неугомонным, непоседливым благодаря своей цыганской крови. Он играл на гитаре в маленькой труппе и разъезжал по западным штатам. Мать ездила с ним, пока не забеременела. А потом отец бросил ее. Эмили посмотрела в лицо собеседнику. – Однажды мама проснулась в мотеле совершенно одна. Она с трудом вспомнила, где находится. На тумбочке лежала десятидолларовая купюра и записка: "Не сердись, малышка, но мне с тобой скучно".
– И Синди решила, что я так же поступлю с тобой? – холодно спросил Фабиан.
Эмили попыталась оправдаться:
– Мама дала мне самое лучшее. И в конце концов я приняла свое собственное решение.
Он усмехнулся.
– Ты приняла решение?
– Да.
– Но тогда почему ты не поехала в Африку вместе со мной?
Эмили закрыла глаза, сопротивляясь потоку старых воспоминаний.
– Я боялась, Фабиан.
– Боялась чего? Ради бога, скажи чего. Ведь я же был с тобой.
Сердце Эмили забилось так, будто сомнения и страхи прошлого вновь овладели ею.
– Мне снились страшные сны, – дрожащим голосом проговорила она. – Я не понимала их значения. Страх затмил все, мучили предчувствия. – Их глаза встретились. – Но теперь я знаю, почему так произошло. Я поняла это позднее.
– И что же ты поняла? – с ухмылкой спросил Фабиан.
– А то, что мама нуждалась во мне. Не из-за материнского эгоизма, а потому, что она болела. – Эмили вздрогнула. – Я запуталась. Меня пугали многие вещи – жизнь в Африке, к примеру. Но это и все прочее было бы легко преодолимо, если бы я не чувствовала другой непонятный страх. Я часто думала об этом. И сейчас знаю, что это было. Предчувствие смерти моей матери.
Фабиан молча изучал ее лицо, словно пытаясь поверить в искренность слов.
– Скажи, если у тебя были такие проблемы после смерти матери, почему ты не дала мне знать?
Эмили беспомощно покачала головой.
– Все произошло так быстро, что я даже не имела представления, где искать тебя. Ты был так далеко. Африка казалась мне другой планетой. Ты ничего не мог сделать. Кроме того… – она сглотнула, – кроме того, я думала, что между нами все кончено.
Ее сердце сжалось при воспоминании об их последней встрече.
"Я не люблю тебя! Не люблю!.."
– Так, значит, ты вышла за Энди замуж, – припомнил Фабиан, – всего через несколько месяцев после нашей последней встречи. – Это прозвучало как обвинение в легкомыслии и неразборчивости.
Эмили разозлилась.
– Я вышла замуж потому, что он был добрым и отзывчивым. Потому, что просил меня об этом. – Она стиснула зубы, пытаясь унять нервную дрожь. – Мне было так плохо тогда, что я не видела другого выхода. На меня свалилось столько проблем. Я потеряла все: у меня не было денег, родных. Энди позаботился обо мне, он вытащил меня из этой беспросветной нужды.
Эмили видела, как сосредоточенно слушал ее Фабиан. Она глубоко вздохнула.
– Возможно, я была не права, но и судить меня за это нечего. Энди предложил рай юной, неопытной девчонке. И я не раскаиваюсь в своем решении. Муж любил меня. В нашем браке было все – и любовь, и счастье. – Эмили едва стояла, чувствуя сильную дрожь в коленях. Она ухватилась за высокую кожаную спинку компьютерного кресла. – Я не собираюсь лгать тебе! – отчаянно выпалила она.
Лицо Фабиана ничего не выражало.
– Я и не просил тебя лгать, – спокойно проговорил он.
Ногти Эмили впились в мягкую кожу кресла.
– Знаешь что, Фабиан, я не должна отчитываться о своем браке ни перед кем. Тем более перед тобой.
Фабиан оставался непроницаемым.
– Конечно, не должна.
Повисла тягостная тишина. Эмили взглянула в холодное лицо мужчины. Лицо, которое могло быть полно любви и нежности. Лицо человека, которого она так безумно любила.
И вновь волна тоски и сожаления захлестнула ее.
– Я виновата в том, что мы друг друга не поняли, – хрипло произнесла Эмили. – Но не жалею, что осталась тогда здесь, с матерью. Я знаю, что причинила тебе боль. Извини, прожитую жизнь уже не переделаешь. Это звучит банально, но у меня нет других слов. Попробуй понять.
Эмили и самой потребовалось немало времени, чтобы разобраться в своих чувствах. Лишь с годами пришло понимание того, что судьба не всегда дарит лишь радость и счастье.
А теперь Фабиан вновь вторгся в ее жизнь, всколыхнул воспоминания, чувства, страсть.
Эмили закусила губу и посмотрела в окно на голубое небо.
– Это было так давно, – наконец сказал Фабиан с отсутствующим видом. Он вновь казался спокойным и холодным, словно и не было эмоциональной вспышки.
– Да, – облегченно согласилась Эмили. Она не знала, что еще можно добавить к уже сказанному.
Фабиан потер подбородок.
– Ну, так что ты хотела мне показать?
Эмили подошла к столу и подняла две рукописных страницы, довольная тем, что можно сменить предмет разговора.
– Я не совсем знаю, что с этим делать.
Фабиан стоял так близко, что по телу Эмили пробежала дрожь. В который раз всколыхнулись старые чувства, словно и не было двенадцати лет разлуки.
Их руки слегка соприкоснулись, когда Эмили передавала бумаги. На мгновение она почувствовала сильное возбуждение, ее охватило желание близости. Хотелось, чтобы боль и обиды прошлого исчезли и все стало на свои места, вернув волшебство первой любви.
Внезапно Эмили ощутила на себе взгляд Фабиана и увидела в его глазах отражение собственных чувств, услышала стук своего сердца. Глухие удары, казалось, заполнили тишину комнаты.
– Я… не могу прочитать это. – Ее голос был похож на шепот. Эмили пыталась смотреть на страницу в руках Фабиана, но не могла оторвать взгляд от воспламеняющего огня его глаз.
Бумага с шелестом упала на пол, и в этот момент их губы соприкоснулись. Эмили потянулась навстречу поцелую всем своим существом. Ее затягивал водоворот желаний, унося в небытие.
Внезапно Фабиан отпустил ее и отошел на шаг, глядя на Эмили невидящими глазами. Она опустилась в кресло, чувствуя невероятную слабость. Ее била дрожь.
Он хочет меня, испуганно подумала Эмили, боясь признаться себе, что чувствует то же самое. Она видела – Фабиан пытается сохранить самообладание.
Он оглядел комнату и стиснул зубы. Его глаза приобрели темно-зеленый оттенок.
– Пожалуй, я пойду. – Тон Фабиана был подчеркнуто резким.