- Для неё это счастье, - изрекла миссис Харлоу. - У гувернанток судьба незавидная. Они вроде бы привязываются к дому, а потом, когда их услуги больше не нужны, приходится перебираться на новое место, и так до старости. А тогда что их ждёт? Она славненькое юное существо, и пора ей обзавестись мужем, который будет о ней заботиться.
Должна признаться, я пришла в ужас. Если Фелисити выйдет замуж за мистера Графтона, она покинет меня. Я тщетно пыталась представить себе жизнь без неё.
Она проявляла большой интерес к Древнему Египту, и мы часто посещали Британский музей. Я уже не испытывала перед этим местом такого священного трепета, как в детстве, и, глядя на Фелисити, начала проникаться таким жгучим интересом к Египетскому залу, как она.
Особенно привлекали меня мумии, хотя интерес к ним был, пожалуй, несколько нездоровым. Мне казалось, что если я останусь в зале наедине с ними, они оживут.
Джеймс Графтон иногда встречался там с нами. Я обычно отходила в сторону, чтобы дать ему возможность пошептаться с Фелисити, и изучала лицо Озириса и Изиды с таким же благоговейным вниманием, как это делали много веков назад те, кто считал их богами.
Как-то раз в зал вошёл мой отец и увидел нас там. На какое-то мгновение он растерялся, и до него не сразу дошло, что в этой святая святых находится его собственная дочь.
Я стояла возле гробницы с мумией царя Менкара. Это был один из древнейших экспонатов в коллекции. Отец подошёл ко мне, и в глазах его внезапно вспыхнула радость.
- Мне очень приятно встретить тебя здесь, Розетта.
- Я пришла с мисс Уиллз.
Он медленно повернулся в ту сторону, где стояли Фелисити и Джеймс.
- Понятно… - На лице его появилось выражение, которое, если бы речь шла не о нём, можно было назвать плутоватым, в данном же случае следовало охарактеризовать как понимающе-снисходительное.
- Тебя, я вижу, привлекают мумии.
- Да, - ответила я. - Просто невероятно, что останки этих когда-то живших людей оказались здесь. Столько времени прошло!..
- Очень рад, что тебя это интересует. Пойдём со мной.
Я пошла за ним к тому месту, где стояли Фелисити и Джеймс.
- Я забираю Розетту к себе в кабинет, - сказал отец. - Может быть, вы присоединитесь к нам, ну, скажем, через час.
- О! Благодарю вас, сэр! - воскликнул Джеймс.
Мне понятен был смысл действий отца. Он хотел дать им возможность немного побыть наедине. Смешно было представлять себе моего отца в роли Купидона.
Я очутилась в его кабинете, который никогда раньше не видела. Стены были уставлены от пола до потолка книгами. Здесь же находились несколько шкафов со стеклянными дверцами. Там хранились различные предметы - камни с высеченными на них иероглифами.
- Ты впервые видишь место, где я работаю, Розетта.
- Да, отец.
- Мне приятно, что ты стала проявлять больше интереса. Мы занимаемся здесь замечательным делом. Если бы ты была мальчиком, я хотел бы, чтобы ты пошла по моим стопам.
Я почувствовала, что мне надо извиниться за свой пол и попытаться его защитить.
- Так же, как моя мать… - начала я.
- Она исключительная женщина.
Да, конечно. Вряд ли я могла претендовать на такую роль. Во мне ничего исключительного не было. Моё счастливое детство протекало в обществе людей, проживавших "под лестницей". Они любили меня, развлекали, и благодаря им я была довольна своей участью.
Так как чувство неловкости, неизменно возникавшее между нами, начало усиливаться, отец пустился в описание процесса бальзамирования. Я слушала как зачарованная, не переставая мысленно дивиться тому, что я в Британском музее беседую со своим отцом.
Немного погодя к нам присоединились Фелисити и Джеймс Графтон. Утро было необычным, но к этому времени я уже осознала, что перемены грядут.
* * *
Очень скоро состоялась помолвка Фелисити с Джеймсом. Я была одновременно радостно взволнована и преисполнена опасений. Отрадно было видеть Фелисити такой счастливой и понять то, что не приходило мне в голову, пока на это не указала миссис Харлоу: теперь будущее её обеспечено.
Однако, конечно, при этом вставал вопрос - а что будет со мной?
Родители стали уделять мне больше внимания, что уже само по себе было огорчительно. Как я уже упоминала, отец застиг меня в Египетском зале Британского музея, экспонаты которого меня явно интересовали. Мы немножко поговорили с ним в его служебном кабинете, и оказалось, что я не такая уж полнейшая невежда, какой они с матерью меня считали. Выяснилось, что у меня есть мозги, всё это время дремавшие, но, быть может, со временем я подрасту, поумнею и стану одной из тех, кто принадлежит к учёной братии.
Фелисити должна была венчаться в марте будущего года. Мне исполнялось тринадцать лет. Она должна была уехать от нас за неделю до свадьбы и перебраться в дом профессора Уиллза, который устроил её к нам гувернанткой. Он и должен был выдавать её замуж на правах ближайшего родственника. Они с Джеймсом собирались поселиться в Оксфорде, где Джеймс преподавал в университете.
Возник вопрос и о моём дальнейшем образовании.
Получив в подарок от дяди некоторую сумму денег, Фелисити могла теперь пополнить свой скудный гардероб. Я с большим энтузиазмом приняла участие в этом деле, хотя не могла отделаться от волнения по поводу своего собственного будущего и от страха перед той пустотой, которая неизбежно образуется в моей жизни с её отъездом.
Я пыталась представить себе своё существование без неё. Фелисити стала неотъемлемой частью моей жизни. Ближе неё у меня никого не было. Появится ли в доме новая гувернантка более традиционного образца, которая не поладит с миссис Харлоу и остальными? В мире существовала только одна Фелисити, и мне посчастливилось столько лет находиться в её обществе! Впрочем, раздумия о былом счастье не приносят особого утешения, когда знаешь, что скоро ты его лишишься, а своё будущее представляешь очень неясно.
Примерно за три недели до дня, на который была назначена свадьба, родители вызвали меня к себе.
После моей встречи с отцом в Британском музее в моих отношениях с ним и с матерью произошли на первый взгляд малозаметные, но существенные изменения. Оба, без сомнения, стали проявлять ко мне больше интереса, и хотя я всегда уверяла себя, что очень рада отсутствию внимания с их стороны, этот возросший интерес был мне в некоторой степени приятен.
- Розетта, - обратилась ко мне мать, - мы с отцом решили, что тебе пора отправляться в школу.
Её слова, конечно, не были для меня полной неожиданностью. Фелисити говорила со мной на эту тему.
- Такой вариант вполне возможен, и, право же, он самый лучший, - уверяла она. - Гувернантки - это, конечно, очень хорошо, но в школе ты будешь в окружении своих сверстников, и тебе это придётся по душе.
Я не верила, что какой бы то ни было вариант мог стать для меня столь же приятным, как пребывание в её обществе. Так я ей и сказала.
Она крепко обняла меня.
- Будут каникулы, и тогда ты сможешь приезжать к нам.
Сейчас я припомнила этот наш разговор. Я была подготовлена.
- Грешэмс - очень хорошая школа, - сказал отец. - Нам её всячески рекомендовали. Думаю, она тебе вполне подойдёт.
- Ты отправишься туда в сентябре, - продолжала мать. - Это начало школьного семестра. Понадобятся кое-какие приготовления. Придётся также подумать о няне Поллок.
Няня Поллок! Итак… Её я тоже лишусь! Меня охватила глубокая грусть. Мне припомнились заботливые нянины руки и её ласковый шёпот, так меня утешавший.
- Мы дадим ей хорошую рекомендацию, - сказала мать.
- Она отлично справлялась с делом, - добавил отец.
Перемены… Перемены со всех сторон… Единственным человеком, чьё положение менялось к лучшему, была Фелисити.
- В любом деле есть что-то хорошее, - говаривал мистер Долланд.
Но, Бог мой, как я ненавидела перемены!
* * *
Недели проносились друг за другом с невероятной быстротой. Каждое утро я просыпалась с тяжёлым сердцем. Передо мной смутно маячило будущее, неведомое, а потому внушавшее тревогу. Слишком долго я жила в атмосфере полной безмятежности.
Няня Поллок очень погрустнела.
- Этот момент всегда наступает. Дети не остаются вечно желторотыми цыплятами. Ходишь за ними так, будто они тебе родные, а потом наступает день… Они выросли, и теперь это уже не твои младенчики.
- Ох, няня, няня! Я никогда тебя не забуду!
- И я тебя тоже, моя ласточка. У меня и раньше были любимые детки, но эта пара там, наверху, устроена так, что ты стала мне ближе других крох, которых я когда-либо нянчила, прямо-таки родной малюткой, если тебе понятна моя мысль.
- Понятна, няня.
- Не то чтобы они были жестокие или бессердечные… Нет, ничего похожего. Но какие-то оба рассеянные. Так поглощены этими неестественными письменами и тем, что они обозначают! Только и думают, что обо всех этих царях и царицах, которые столько лет пролежали в гробах. Есть в этом что-то ненормальное, нездоровое, и я никогда не видела в этом что-то особенно интересное. Маленькие детки важнее целой кучи царей и цариц и разных значков, которые они напридумывали, потому что не умели писать как положено. - Я рассмеялась, и это её обрадовало. Она немного приободрилась. - Со мной всё будет в порядке, не пропаду. У меня есть кузина в Сомерсете. Она разводит кур, а я так люблю к завтраку свежее яичко, только что снесённое этим утром. Могу поехать к ней. Мне не хочется поступать в няньки к другой малютке, но, может быть, всё-таки поступлю. На этот счёт можно не беспокоиться. Твоя мама говорит, чтобы я не торопилась. Могу оставаться здесь, пока не найду что-нибудь по душе.
Наконец, Фелисити, жившая в доме профессора Уиллза в Оксфорде, обвенчалась со своим женихом. Я поехала с родителями в Оксфорд на свадьбу. Мы выпили за здоровье новобрачных, и я увидела Фелисити в её дорожном костюме земляничного цвета, который сама же помогала ей выбирать в магазине. Она сияла от счастья, и я говорила себе: надо радоваться за неё, как бы грустно мне самой ни было.
Когда я вернулась в Лондон, мои друзья захотели узнать все подробности о церемонии.
- Наверняка невеста из неё получилась красивая! - заявила миссис Харлоу. - Надеюсь, она счастлива. Дай-то Боже. Она заслуживает счастья. С этими профессорами никогда ничего заранее не знаешь. Чудной народ.
- Вы то же самое говорили о гувернантках, - напомнила я ей.
- Дело в том, что она, по-моему, не была настоящей гувернанткой. Такие, как она, - исключение.
Мистер Долланд предложил нам всем выпить за здоровье и процветание счастливой четы. Мы выпили.
Разговор был грустный. Няня Поллок почти решила переехать на время к своей кузине в Сомерсет. Она выпила немного лишнего и ударилась в слезливую сентиментальность.
- Гувернантки, няньки… Такая уж их судьба! Им бы следовало быть умнее. Не надо прикипать сердцем к чужим детям.
- Но ведь мы не потеряем друг друга, няня, правда?
- Конечно нет. Ты будешь меня навещать?
- Обязательно!
- И всё-таки это будет уже не то. Ты станешь взрослой барышней. Эти хвалёные школы что-то делают со своими питомцами.
- Считается, что они дают им образование.
- Что ни говори, это будет уже не то, - твердила няня Поллок, скорбно покачивая головой.
- Я понимаю, что должна чувствовать няня, - заметил мистер Долланд. - Вот ушла Фелисити. Но это было только начало. С большими переменами всегда так бывает: чуточку что-то меняется тут, чуточку там, и вдруг видишь: вокруг всё как есть изменилось!
- Не успеешь и глазом моргнуть, как дела принимают совсем новый оборот, - вставила миссис Харлоу.
- Что ж, жизнь не может стоять на месте, - философически заключил мистер Долланд.
- Не хочу никаких перемен! - взъерепенилась я. - Пусть всё у нас остается по-прежнему. Я не хотела, чтобы Фелисити выходила замуж. Мне хотелось, чтобы всё шло как всегда!
Мистер Долланд откашлялся и торжественно процитировал Омара Хайяма:
Неодолим в своём движении перст судьбы,
И в письменах его ни строчки не изменят
Ни ум, ни святость человека, ни мольбы,
И море слёз ни слова в них не смоет,
Смиряйся с участью своею без борьбы…
Сложив руки на груди, он картинно откинулся на спинку стула.
В комнате воцарилось молчание. Со свойственным ему драматизмом он заставил каждого осознать: такова жизнь, и всем нам приходится смиряться с тем, чего мы не в силах изменить.
Глава 2
Буря на море
Пришло время, и я отправилась в школу. Поначалу мне было там очень скверно, но я довольно быстро привыкла к новым порядкам. Мне пришлась по душе жизнь среди множества моих сверстниц. Люди всегда меня интересовали, и я скоро начала обретать друзей и участвовать в школьной жизни.
Фелисити хорошо справилась с моим начальным обучением, и в классе я не проявляла ни особого блеска, ни отсталости, а была совершенно такая же, как большинство учениц. Это, пожалуй, наилучший вариант - так легче жить. Никто не завидовал моей учёности, но и не презирал за невежество. Я как бы смешалась с остальной массой и стала вполне рядовой школьницей.
Дни проходили быстро. Школьные радости, драмы и победы стали частью моей жизни, хотя я часто ностальгически вспоминала нашу кухню и особенно "номера" мистера Долланда.
Нам преподавали театральное искусство, и для развлечения учащихся в гимнастическом зале ставились спектакли. Я играла Бассанио в "Венецианском купце" и пользовалась некоторым успехом, которым, без сомнения, была обязана урокам актёрского мастерства, воспринятым от мистера Долланда.
Наступили каникулы. Няня Поллок всё-таки решила поехать в Сомерсет, и я провела неделю с ней и её кузиной. Она примирилась с деревенской жизнью, а кончина одной дальней родственницы, последовавшая примерно через год после её отъезда из Блумзбери, вновь наполнила её жизнь содержанием.
Покойная была молодой женщиной, имевшей двухлетнего малыша. После её смерти семья была в ужасе, не зная, кто возьмёт на себя заботу о сироте. Для няни Поллок это был прямо-таки дар небес. Ребёнок, о котором можно было заботиться, видеть в нём как бы родное дитя, которого никто у неё не отнимет, как это уже случалось в её жизни!
Когда я отправилась домой, предполагалось, что я должна теперь делить трапезы со своими родителями, но, хотя наши отношения сильно изменились, я тосковала по былым кухонным застольям. Впрочем, когда отец с матерью уезжали из Лондона в связи со своими научными исследованиями или для чтения лекций, у меня появлялась возможность вернуться к прежним порядкам.
Нам не хватало Фелисити и няни Поллок, но мистер Долланд был, как всегда, в блестящей форме, а реплики миссис Харлоу живо напоминали былые времена.
Ну и, конечно, оставалась Фелисити, которая всегда была страшно рада меня видеть.
Она была очень счастлива. У них родился ребёнок, которого назвали Джеймсом, и Фелисити всей душой посвятила себя одной цели - стать хорошей женой и матерью. Кроме того, она была прекрасной хозяйкой. По её словам, человеку, занимающему такое положение, как Джеймс, необходимо время от времени приглашать гостей, так что ей приходится обучаться науке гостеприимства. Поскольку я уже достаточно подросла, мне было разрешено присутствовать на этих вечерах, и, надо сказать, они доставляли мне удовольствие.
На одном из таких приёмов я познакомилась с Лукасом Лоримером. До того, как мы с ним увиделись, Фелисити мне кое-что о нём рассказала.
- Кстати, - как-то сказала она. - Сегодня будет Лукас Лоример. Он тебе понравится. Лукас, как правило, всем нравится. Он обаятелен, хорош собой - не то чтобы красавец, но довольно привлекателен, и он обладает особым умением дать каждому человеку, с которым общается, почувствовать, что его собеседник необыкновенно интересная личность. Ты понимаешь, что я имею в виду? Не обманывайся! Он со всеми такой. Мне кажется, сам он человек мятущийся. Некоторое время служил в армии, но потом вышел в отставку. В семье он младший сын. Его старший брат Карлтон только что унаследовал поместье в Корнуоле, кажется, довольно солидное. Их отец умер всего несколько месяцев назад, и Лукас до сих пор не знает, куда себя деть. Дел в поместье полно, но, по-моему, он из тех, кто любит командовать. В настоящий момент он не слишком уверен, чем бы ему хотелось заняться. Несколько лет назад он нашёл в саду Тренкорн Мэнор - так называется их поместье в Корнуоле - талисман, какую-то древнюю реликвию. Находка вызвала довольно большой интерес. Оказалось, она происходит из Египта, и высказывались самые различные предположения насчёт того, как она там оказалась. Твой отец в курсе дела.
- Наверное, вещица покрыта иероглифами?
- Именно благодаря этому и установлено её происхождение. - Фелисити рассмеялась. - В то время Лукас написал об этом книгу. Находка, как ты понимаешь, пробудила у него интерес, и он предпринял кое-какие исследования. Ему удалось установить, что это была медаль, присуждавшаяся за военные заслуги. После этого он занялся обычаями Древнего Египта и сумел выявить ряд таких, которых раньше никто не знал. Книга заинтересовала нескольких человек - таких, как твой отец. Короче, ты сама познакомишься с Лукасом и составишь о нём собственное мнение.
И действительно, я в тот же вечер познакомилась с ним.
Он был высок, строен, гибок и сразу же обращал на себя внимание своей кипучей энергией.
- Розетта Крэнли, - представила меня Фелисити.
- Счастлив познакомиться с вами, - сказал Лукас, беря мои руки в свои и проникновенно глядя мне в глаза.