Фелисити была права. Он действительно внушал собеседнику чувство собственной значительности и заставлял верить, что слова его не простая формальность, а вполне искренни.
Несмотря на предупреждение Фелисити, я почувствовала, что верю - он и в самом деле счастлив со мной познакомиться.
Фелисити продолжала:
- Дочь профессора Крэнли и моя бывшая ученица. Собственно говоря, единственная, которая у меня когда-либо была.
- Это необыкновенно интересно! - воскликнул Лукас. - Я знаком с вашим отцом. Блестящий человек!
Фелисити оставила нас поговорить наедине. Говорил главным образом Лукас. Рассказал, какую громадную помощь отец ему оказал и как он благодарен высокочтимому учёному за то, что он уделил ему так много своего драгоценного времени.
Затем он захотел побольше узнать обо мне. Я призналась, что ещё учусь в школе, сейчас у меня каникулы, и мне ещё предстоят два, а то и три семестра.
- А что вы будете делать потом?
Я пожала плечами.
- Позволю высказать предположение, что вы в самом скором времени выйдете замуж, - сказал он таким тоном, который не оставлял сомнений - за мою руку будет состязаться множество мужчин.
- Кто знает, что каждого из нас ждёт?
- Как это верно! - подхватил он, словно бы моё банальное замечание свидетельствовало о глубочайшей мудрости.
Фелисити была права. Он всеми силами стремился угодить. После того, как тебя предупредили, это было совершенно очевидно и все равно приятно, вынуждена была я признаться себе самой.
За обедом моё место оказалось рядом с ним. Поддерживать разговор с таким собеседником было очень легко. Лукас рассказал мне о своей находке в саду и о том, как она в известной степени изменила его жизнь.
- Наша семья всегда была связана с армией, а я нарушил традицию. Мой дядя был полковником и почти никогда не бывал в Англии, выполняя свой долг перед родиной на каком-нибудь из отдалённых аванпостов империи. Я убедился, что эта жизнь не по мне, а потому вышел в отставку.
- Вероятно, это было волнующее событие - находка древней реликвии?
- О да! Когда я служил в армии, я провёл некоторое время в Египте, а потому для меня это было особенно интересно. Я просто увидел эту штуку на земле. Грунт был влажный, и один из садовников производил какие-то посадки. Вещица была покрыта иероглифами.
- Вам нужен был "Камень Розетты".
Он рассмеялся.
- О нет! Надпись была не настолько ясной. Ваш отец её перевёл.
- Я рада. Вы знаете, меня назвали в честь этого камня.
- Да, я знаю. Фелисити рассказала мне. Вы должны очень гордиться своим именем.
- Когда-то я в самом деле гордилась. Когда я впервые попала в Британский музей, я смотрела на этот камень как зачарованная.
Он рассмеялся.
- Имена имеют большое значение. Вы никогда не догадаетесь, какое у меня первое имя.
- Какое? Скажите!
- Адриан. Только представьте себе - всю жизнь нести на своих плечах бремя подобного имени! Каждый считал бы своим долгом спросить: "Ну, как там дела с Адриановым валом?" Итак, меня нарекли Адрианом Эдвардом Лукасом Лоримером. Ну, Адриан отпал по уже упомянутой причине. Эдвард… В мире такое несметное множество Эдвардов! Лукас - менее распространённое имя. Таким образом я стал Лукасом. Но вы знаете, что означают инициалы всех моих имён? Довольно примечательное словечко получается - H.E.L.L. - сиречь "ад".
- Я уверена, к вам оно совершенно неприменимо, - рассмеялась я.
- Э! Вы меня не знаете! А у вас есть другое имя?
- Нет, просто Розетта Крэнли.
- Сокращенное R.C. Либо Red Cross - Красный Крест, либо Roman Catholic - последователь римско-католической церкви.
- Не так забавно, как в вашем случае.
- Ваше имя, скорее всего, символизирует набожного человека, в то время как я, быть может, отпрыск сатаны. Наши сферы оказываются противоположными. В этом есть что-то знаменательное. Вы не находите? Я уверен, тут есть указание на нашу будущую судьбу. Вы свернёте меня с дурного пути и окажете благотворное влияние на мою жизнь. Мне хочется толковать это так. - Я рассмеялась. Мы немного помолчали, а потом он сказал: - Вас интересуют тайны Египта. При таких родителях иначе и быть не может.
- В какой-то мере. Когда учишься в школе, не остаётся времени интересоваться чем-то, не имеющим прямого отношения к повседневным делам.
- Я бы хотел знать, что на самом деле означают слова, начертанные на моём камне.
- Но вы сказали, что их вам перевели?
- Да… отчасти. Все эти вещи так загадочны… Смысл облечён в слова, истинное значение которых не до конца ясно.
- И чего ради люди напускают весь этот туман?
- Чтобы внести в жизнь элемент тайны, вы не согласны со мной? Так жить интереснее. То же и с людьми. Когда обнаруживаешь в их характере скрытые особенности, с ними интереснее иметь дело. - Он улыбнулся мне, и в глазах его мелькнуло что-то, чего я не поняла. - В своё время вы убедитесь, что я прав.
- Вы хотите сказать: когда я стану старше?
- Думаю, вы терпеть не можете людей, постоянно напоминающих вам, что вы ещё слишком молоды.
- Видите ли, мне кажется, они хотят этим сказать, что я ещё не способна многое понять.
- Вы должны радоваться своей молодости. Поэты утверждают, что она слишком быстро проходит. "Бутоны розы хороши, пока они ещё свежи".
Он улыбнулся мне с такой благожелательностью, что её можно было принять за нежность.
Я впала в некоторую задумчивость, и, по-моему, он это заметил.
После обеда я ушла вместе с дамами, а когда мужчины присоединились к нам, мне больше не довелось с ним поговорить.
Позднее Фелисити спросила меня, как он мне понравился.
- Я видела, что вы с ним прекрасно поладили, - заметила она.
- Мне кажется, он из тех людей, которые с кем угодно поладят. Но всё это очень поверхностно.
Немного поколебавшись, она согласилась.
Впоследствии мне казалось весьма знаменательным то, что этот визит к Фелисити мне запомнился больше всего моей встречей с Адрианом Эдвардом Лукасом Лоримером.
* * *
Когда я приехала домой на Рождество, мои родители показались мне более оживлёнными, чем обычно, пожалуй, даже радостно возбуждёнными. Привести их в такое состояние, по моим понятиям, могло только постижение какой-нибудь новой научной истины. Может быть, они достигли какого-то небывалого успеха в своих исследованиях? Нашли новый камень взамен Розетты?
Оказалось, ничего подобного. Как только я появилась в доме, они пожелали поговорить со мной.
- Случилось нечто довольно интересное, - заявила моя мать.
Отец снисходительно улыбнулся в мою сторону.
- И это касается тебя, - добавил он.
Я была поражена.
- Сейчас мы всё объясним, - продолжала мать. - Нам предложили совершить довольно заманчивое турне. Программа включает Кейптаун, а на обратном пути - Балтимору и Нью-Йорк.
- В самом деле? Вы долго будете отсутствовать!
- Твоя мама считает, что хорошо будет сочетать отдых с работой, - заметил отец.
- За последнее время он слишком усердно трудился. Конечно, совсем мы нашу науку не бросим. Отец может работать над своей новой книгой.
- Конечно, - пробормотала я.
- Мы думаем отправиться в Кейптаун на корабле. Там мы пробудем несколько дней, пока твой отец будет читать лекции. Корабль тем временем двинется дальше, в Дурбан, и мы снова войдём на него, когда он возвратится в Кейптаун. Оттуда он поплывёт в Балтимору, где мы снова с него сойдём - ещё одна лекция, а затем уже по суше поедем в Нью-Йорк, где твой отец прочитает последнюю из своих лекций. Потом мы, уже на другом корабле, возвратимся домой.
- Наверное, это будет очень интересно…
Наступила короткая пауза.
Отец взглянул на мать и сказал:
- Мы решили, что ты будешь сопровождать нас.
От неожиданности я лишилась дара речи. Наконец мне удалось с трудом выговорить:
- Вы… это самое… вы говорите всерьёз?
- Тебе полезно будет повидать мир, - благосклонно произнёс отец.
- Когда? Когда? - вырвалось у меня.
- Мы выезжаем в конце апреля. Потребуется очень большая подготовка.
- Я буду в школе…
- В конце летнего семестра ты всё равно бы уехала. Мы думаем, что ты мало потеряешь от сокращения школьных занятий. Как-никак тебе будет почти восемнадцать. Возраст достаточно зрелый, - решила мама.
- Надеюсь, ты довольна? - спросил отец.
- Просто… просто для меня это такой сюрприз!
Они улыбнулись в ответ.
- Тебе тоже придётся провести кое-какие приготовления. Можешь посоветоваться с Фелисити Уиллз, то бишь Фелисити Графтон. Со времени своего замужества она приобрела большой опыт в житейских делах и наверняка знает, что тебе может понадобиться. Пожалуй, два-три вечерних туалета для официальных приёмов и несколько приличных платьев.
- О да! Да! - воскликнула я.
Пораздумав над открывающейся перспективой, я поняла, что не уверена, радоваться мне или нет. Сама мысль о путешествиях и новых местах, которые я увижу, захватывала. Но, с другой стороны, мне придётся быть в обществе моих родителей и, вероятно, других людей, настолько отягощённых своей учёностью, что они, естественно, будут смотреть на меня просто как на невежественную девчонку.
Приобретение новой одежды - это, конечно, было приятно. Мне хотелось как можно скорее посоветоваться с Фелисити.
Я написала ей и сообщила о проекте родителей.
Она ответила без промедления:
"До чего же всё это увлекательно! В марте Джеймсу надо будет на несколько дней поехать на север. У меня чудесная нянька, которая обожает маленького Джемми, а он её. Так что могла бы приехать на несколько дней в Лондон, и мы всласть находились бы по магазинам".
Время шло, и перспектива поездки за границу настолько завладела моим воображением, что я позабыла о всех неприятностях, могущих ей сопутствовать.
В назначенный срок Фелисити приехала в Лондон и, как я и ожидала, всей душой посвятила себя приобретению для меня надлежащего гардероба. Я убедилась, что теперь, когда я перестала быть школьницей, она видела меня в новом свете.
- У тебя совершенно поразительные волосы. Это самое лучшее, что есть в твоей внешности. Будем из этого исходить, - изрекла она.
- Волосы? - удивилась я. Никогда прежде я о них не думала. Знала только, что они у меня необыкновенно светлые, длинные, прямые и густые.
- Они - цвета спелой кукурузы, - сказала Фелисити. - То, что называется "золотые". Необычайно красивые! С ними ты сможешь делать самые различные вещи - сооружать высокую причёску, когда захочешь иметь строгий вид, или перевязывать сзади лентой, а то и заплетать в косу, если захочешь выглядеть скромницей. В общем, они могут доставить тебе массу развлечений. Что касается одежды, то мы отдадим предпочтение синему цвету, чтобы подчеркнуть цвет твоих глаз.
Мои родители уехали в Оксфорд, а потому мы вернулись к прежним порядкам и ели вместе с прислугой за кухонным столом. Всё было как встарь, и мы заставляли мистера Долланда играть Гамлета или Генриха V, или же читать отрывки из жутких "Колоколов".
Нам не хватало няни Поллок. Я написала ей и сообщила о наших новостях. Она была сейчас очень счастлива, целиком поглощённая маленькой Эвелиной, которая напоминала ей меня в этом возрасте.
Я вышагивала по кухне в моих новых нарядах, вызывая охи и ахи со стороны Мег и Эмили, а также довольно саркастические замечания со стороны миссис Харлоу, бормотавшей что-то неодобрительное по поводу нынешней моды.
То были счастливые дни, и мне иной раз приходило в голову, что приготовления к путешествию могут быть более приятными, чем само путешествие.
Я с большим сожалением распростилась с Фелисити, которая вернулась в Оксфорд. День, когда мы отправимся в Тилбори, чтобы сесть на корабль "Атлантик Стар", быстро приближался.
В кухне только и разговоров было, что о предстоящем путешествии. Никто из моих друзей никогда не бывал за границей, даже мистер Долланд, хотя однажды он чуть не съездил в Ирландию. Но, как говорила миссис Харлоу, это было типичное не то. Мне предстояло увидеть действительно чужие края, а это могло быть небезопасно.
- От этих иностранцев в любую минуту жди чего угодно, - говорила миссис Харлоу, а мне придётся много их перевидать. Она ни за что бы не согласилась поехать, даже если бы ей предложили за это сто фунтов стерлингов.
- Успокойтесь, миссис Харлоу, - вмешалась Мег, - никто вам сто фунтов не предложит за согласие отправиться за границу, так что вы в полной безопасности.
Миссис Харлоу хмуро посмотрела на Мег, которая, по её мнению, частенько забывается.
Однако постоянные разговоры о загранице, её достоинствах и недостатках сразу потускнели перед лицом внезапного события - убийства.
Впервые мы услышали о нём от уличных мальчишек - продавцов газет, выкрикивающих: "Страшное убийство! В пустом сарае найден человек с простреленной головой!"
Эмили послали купить газету, а мистер Долланд, водрузив на нос очки, сел за стол и начал читать всем нам вслух жуткое сообщение.
В данный момент убийство было главной новостью, никаких других важных событий не произошло, и газеты не писали ни о чём больше. Его называли "убийством в Биндон Бойз", и пресса описывала происшедшее в сенсационном духе, так что все читали и гадали, что будет дальше.
У мистера Долланда были свои теории на этот счёт, а по мнению миссис Харлоу, он разбирался в таких вещах не хуже полиции. Всё дело в пьесах, о которых он столько знал, ведь во многих из них совершались убийства.
- Им бы надо было пригласить его. Он бы мигом объяснил им, что к чему, - заявила миссис Харлоу.
Меж тем мистер Долланд, наслаждавшийся этим славословием, сидел за столом и излагал свою версию.
- Наверняка это тот самый молодой человек. Всё указывает на него: он жил в семье, не будучи её членом, такое щекотливое положение может привести к неприятным последствиям.
- Да, но вот вопрос: почему его ввели в эту семью? - спросила я.
- По-видимому, он был приёмным сыном. Думаю, он завидовал другому молодому человеку. Зависть иной раз далеко заводит.
- Я всегда остерегалась пустующих домов, - ввернула миссис Харлоу. - У меня от них мурашки бегают по телу.
- Говорят, он пошёл в тот пустой фермерский дом - "Биндон Бойз", как его называют, и застрелил его там, - продолжал мистер Долланд.
- Видите ли, этот самый Космо был старшим сыном, и уже этого было достаточно, чтобы молодой человек стал ему завидовать, тем более что сам он как бы вовсе там посторонний. Ну, а потом надо же иметь в виду эту вдову - Мирабель её зовут. Он хотел её заполучить, а досталась она Космо. Вот вам и мотив преступления. Он заманивает Космо в пустой фермерский дом и пристреливает там.
- Он мог бы благополучно скрыться, - вставила я, - если бы младший брат - кажется, его зовут Тристан? - не вошёл и не застал его на месте преступления.
Я мысленно восстановила обстоятельства дела. В барском доме жили двое сыновей сэра Эдварда Пэрриваля - Космо и Тристан, а также приёмный сын, Саймон, которого привезли откуда-то в пятилетнем возрасте. Саймона растили так, как если бы он был членом семьи, но, судя по всему, он всегда чувствовал себя не вполне ровней остальным.
Сэр Эдвард был человек больной и как раз в момент убийства Космо скончался, так что вряд ли он что-либо знал о надвигающихся событиях. Как сообщали газеты, "Биндон Бойз" (первоначально это название произносилось на французский манер "Биндин Буа", так как там находилась роща, по-французски "буа") представлял собой фермерский дом, расположенный на территории поместья Пэрриваль. Он нуждался в основательном ремонте. Все трое молодых людей так или иначе участвовали в управлении поместьем, довольно крупным по масштабам Корнуольского побережья. Репортёры намекали, что Саймон заманил Космо в дом-развалюху и хладнокровно застрелил его. Вероятно, у него имелся план, как поступить с телом убитого, но неожиданно вошёл Тристан и застиг его с пистолетом в руке. Мотивов для убийства было, судя по всему, более чем достаточно. Приёмный сын наверняка завидовал двум законным наследникам, а кроме того, он, кажется, был влюблён во вдову, с которой был помолвлен Космо.
Слуги проявляли к делу об убийстве горячий интерес, который, должна признаться, заразил и меня.
Возможно, предстоящее путешествие с родителями начинало вызывать у меня растущие опасения, и я ухватилась за что-то такое, что могло отвлечь мои мысли. Когда мы усаживались вокруг стола и слушали, как мистер Долланд в интеллектуальном поединке кладёт Скотланд-Ярд на обе лопатки, я чувствовала себя захваченной не меньше других.
Как сейчас помню одну из таких сцен.
- Дело, что называется, элементарное, - заявил мистер Долланд.
- Из него получилась бы неплохая пьеса, - подала голос миссис Харлоу.
- Ну, в этом я не уверен, - не согласился мистер Долланд. - Тут вы с самого начала знаете, кто убийца. В пьесе же всегда множество вопросов, улик и всякой всячины, а потом следует неожиданный конец.
- А может, и здесь не так всё просто, как кажется? - вставила я. - На первый взгляд, вроде бы это дело рук Саймона, но ведь он всё отрицает.
- Ну, а вы чего бы от него ожидали? - вмешалась миссис Харлоу. - Они всегда всё отрицают, чтобы обелить себя и переложить вину на кого-нибудь другого.
Мистер Долланд, сложив ладони и устремив взгляд в потолок, заговорил:
- Обратимся к фактам. Некий человек приводит к себе в дом никому неведомого ребёнка и обращается с ним, как с собственным сыном. Остальные не хотят его признавать. Мальчика озлобляет то, что на него смотрят как на чужака. С годами озлобление растёт. В этом доме царит атмосфера ненависти. Помимо всего прочего, появляется ещё эта вдова. Космо собирается на ней жениться. Между двумя юношами всегда существовала неприязнь, ну вот он и убил Космо. Только на его беду входит Тристан и застаёт его.
- Какие чудные имена, - хихикнула Мег. - Мне всегда нравились заковыристые имена!
Никто не обратил на неё внимания. Все ждали, чтобы мистер Долланд продолжил свои рассуждения.
- Значит, надо ещё помнить об этой женщине - вдове. Это была последняя капля. Космо достаётся всё! А на что может рассчитывать Саймон? По своему положению в доме он немногим лучше слуги. Его охватывает возмущение. Мы имеем дело с тщательно запланированным убийством. Однако, прежде чем он успевает разделаться с телом своей жертвы, входит Тристан, и план его рушится. В пьесах убийство никогда гладко не сходит преступнику с рук. Так оно и должно быть, иначе не было бы пьесы. А пьесы основываются на реальной жизни.
Мы ловили каждое его слово.
- Ничего не могу с собой поделать, но мне жалко этого Саймона, - заявила Эмили.
- Жалко убийцу? - вскричала миссис Харлоу. - Ты не в своём уме, милочка! А что бы ты сказала, если бы он явился и всадил пулю тебе в голову?
- Никогда бы не всадил. С чего бы это? Я не Космо.
- Поблагодари за это судьбу. И не прерывай мистера Долланда.
- Единственное, что нам остаётся, - изрёк наш мудрец, - ждать. Будущее покажет.