Но оказалось, что такси я взяла напрасно. Гришка не торопился в свой новый дом. А может, он вообще не понял, что от него требуется, и поехал к своей Светке?
От нечего делать я стала изучать содержимое розовых шкафов на кухне и не нашла там ничего интересного. Посуда: керамические чайные кружки, белые закусочные тарелки откровенно напоминали казенный дом. Я неожиданно подумала, что в казенном доме не так уж и страшно. И там люди живут: едят из глиняных черепков алюминиевыми вилками и мечтают о лучшей жизни. А у меня в последние годы даже на мечты сил не оставалось. И неизвестно еще, что хуже.
Но вот мелькнул просвет - появился шанс выбраться из мрака. Однако в любую минуту все может провалиться, например, из-за Гришки. Художник он, конечно, талантливый, а в остальном - слон в посудной лавке. Сейчас ляпнет какую-нибудь глупость, а припрятанные диктофоны любезно подхватят ее и донесут до ушей господина Карташова. Или еще лучше Иннокентия - немецкого профессора, от одного взгляда которого хочется сквозь землю провалиться.
Чем дольше я рассуждала так, тем становилось яснее: к свиданию мы с Гришкой не готовы совершенно. Надо было бы встретиться заранее, прорепетировать, что ли. Только где нам с ним репетировать? На глазах у разъяренной Светки? Или у нас? Елена будет оскорблена, увидев рядом со мной чудаковатого Гришку, а муж просто захлебнется иронией.
В дверь наконец-то позвонили, и я испугалась.
"Что это за квартира? Откуда у Карташова ключи от нее?" - думала я, направляясь к двери.
На пороге стоял Гришка, но это все равно напряжения не снимало.
Тяжело дыша, он внес в квартиру две огромные сумки.
- Здравствуй, Гришенька, - поспешно поздоровалась я, боясь, что он сейчас что-нибудь не то брякнет.
- Здравствуй, моя рыбка.
Я не выдержала и засмеялась, но, в общем, это можно было принять за радостный смех влюбленной женщины. Хотя мне-то влюбленной казаться необязательно.
- Ты, я вижу, истосковалась по мне, - затверженно продолжал он, - ненаглядное ты мое солнышко.
Было понятно: Гришка демонстрирует домашние заготовки. Но где он набрался этой галиматьи? Мог с кем-нибудь посоветоваться, с той же Светкой.
- Пойду поставлю чайник, - сказала я, стараясь держаться как можно естественнее.
Когда чайник вскипел, я позвала:
- Котенок! Иди пить чай.
- Иду, цыпленочек мой, - донеслось из коридора, и я едва не вылила на себя кипяток.
Гришка вошел на кухню с листом бумаги, присел к столу и стал напряженно читать:
- О, бриллиант моего сердца! О, отрада моих очей!.. - (Я пнула его ногой под столом.) - …О, прохлада моей души! Как усталый путник…
Я вспомнила: это из "Старика Хоттабыча" и, рассмеявшись, выхватила бумагу у него из рук. Наверное, Гришка читал сказку детям, и эта нелепица запала ему.
Он обалдело следил за мной, я металась в поисках пишущего предмета. Отчаявшись найти что-то на кухне, бросилась в прихожую за сумкой, успев крикнуть на ходу:
- Чай стынет, Гришенька. Ты уж напейся чаю! Устал, поди, с дороги.
Господи, что я несу? Как быстро заговорила на его диком наречии. Вот, подумает Карташов, собрались два идиота. А рафинированный интеллигент Иннокентий гадливо передернется, слушая этот низкопробный фарс. Догадается, и тогда все пропало.
Выцарапав из сумки карандаш, я вернулась на кухню. Увидев меня, Гришка открыл рот, но я аршинными буквами настрочила на его шпаргалке одно слово: "ОБАЛДЕЛ?"
Гришка потерянно, как баран на новые ворота, смотрел то на меня, то на бумажку. "ГОВОРИ ПРОСТО!"
- О, источник… - начал Гришка и окончательно смешался.
"ТЕПЕРЬ МЫ ВСЕГДА БУДЕМ ВМЕСТЕ" - накорябала на листочке я.
Гришка взглянул на меня: его вытаращенные глаза выражали неподдельный ужас.
"ТЫ ЧТО, СОВСЕМ НЕНОРМАЛЬНЫЙ?"
Он схватил карандаш со стола и принялся что-то писать. Воцарилось неловкое молчание. Это был полный крах: вечер только начался, а говорить уже совершенно не о чем. Надо одеваться и уходить домой и ему сказать: давай, дружок, нах хауз! Не получилось из тебя артиста!
Я посмотрела на Гришку - он кивком указал мне на свои записи:
"ВСЕГДА БУДЕМ ВМЕСТЕ?!"
Я уже была близка к обмороку, но тут послышался телефонный звонок.
- Чай простынет, голубчик, - почти машинально сказала я, ужасаясь сдвигам в собственном сознании, и побежала к телефону. Кто бы это мог быть? Саша?
- Это я, Карташов. Называй меня Лешик.
- Здравствуй, Лешик, - не моргнув глазом, отреагировала я.
- А ты ничего, молодец. Хвалю! Такого козла заарканить… С меня - премия. Завтра я тебе сам деньги принесу и ублюдку этому объясню популярно, что ты - обалденная баба.
- Ты-то откуда знаешь? - наивно спросила я.
- Так скажем, что я твой муж. Дескать, сдаю с рук на руки под расписку. Скажем, что ты из-за него меня выгнала. А то он ни бе ни ме ни кукареку… И вот еще что. В холодильнике - две бутылки шампанского. Предложи ему, может, будет чуть побойчее.
Я поняла: Карташов - придурок - принял наше представление за чистую монету. Теперь он доволен и даже готов помочь. И это меня вдохновило.
- Давай, зайчик, выпьем шампанского, - предложила я, опять вернувшись на кухню.
Гришка кивнул.
"ГОВОРИ КАК МОЖЕШЬ!" - отписала я и вдруг заметила: он сидит на кухне в зимних ботинках, и под табуреткой уже растеклась большая грязная лужа.
- Давай выпьем, - механически согласился он.
За шампанским наступил относительно благоприятный период. И тема нашлась подходящая: парсуна. Надо ее из Бутова на Сухаревку привезти, а здесь где расположиться? В комнате - египетская тьма, на кухне тесно.
Но дальше следовал вопрос совсем непраздный: где и как ложиться спать. Если сразу разойтись по углам, уснуть - Карташов точно заподозрит неладное.
"ИДИ В КОМНАТУ, - даю я ценные указания в письменной форме. - ПОВЗДЫХАЙ, ПОСКРИПИ КРОВАТЬЮ И МОЖЕШЬ ЛОЖИТЬСЯ".
"СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ СКРИПЕТЬ?" - интересуется Гришка.
"ТЕБЕ ВИДНЕЕ!"
Я быстро переодеваюсь в Ленкин спортивный костюм и, убаюканная монотонным скрипом, засыпаю, свернувшись клубочком, в кухне на короткой кушетке.
Глава 9
Меня разбудил дверной звонок.
Полусонная, я со всех ног бросилась открывать. А вдруг Гришка опередит меня?! Но он не подавал признаков жизни, должно быть, перенапрягся вчера, раскачивая диван.
- Кто это? - Спросонья мой голос прозвучал тоже скрипуче.
- Я, - отозвался Саша из-за двери. Сон моментально сошел на нет.
Не поверил! Приехал проверять! Вскочил ни свет ни заря в субботу!.. Только бы не сорваться, ничем себя не выдать!
- Привет. - Я принужденно улыбнулась. - Что это ты в такую рань?
- Да вот, парсуну вашу привез. - Он прислонил к стене подрамник.
- Проходи на кухню, располагайся. Выпей со мной чайку.
Нужно было нащупать правильный тон, нужно было учиться говорить с ним как с чужим. Страшно сфальшивить - и страшно представить, что он чужой.
Саша разделся, прошел на кухню, посмотрел на скомканный плед на кушетке, потом заглянул в комнату. Гришка спал одетый на неразобранном диване, рядом валялись его ботинки.
"ДОВОЛЕН?"
Я ткнула ему под нос вчерашний листочек. Он прочитал то, что я написала, вчитался в нашу вчерашнюю переписку, еле сдерживая смех, потом перевернул листочек и вытаращил глаза на Гришкины шпаргалки.
"ЭТО ЧТО?"
"ДОМАШНИЕ ЗАГОТОВКИ!" - отписала я. А вслух посоветовала:
- Пей чай, остывает.
- А я тут вам к чаю кое-что привез. - Он выложил из пакета на стол сырокопченую колбасу, сыр, белый хлеб, плитку шоколада. - Для подкрепления сил.
- Спасибо. - Я открыла розовый ящичек, достала нож и принялась нарезать продукты.
- Ты тоже попей со мной чаю. - С этими словами он протянул мне записку: "ЛИЗА, Я ТЕБЯ ХОЧУ!"
- Мне нужно немного привести себя в порядок, - ответила я громко, встала и взяла его за руку. - А ты перекуси пока.
В ванной я первым делом по полной открыла оба крана, и оттого, что глаза у меня были закрыты, а вода плескалась совсем рядом, снова появилось ощущение: мы на острове… Сколько же мы пробыли там?..
…А когда явились на кухню, на Сашином месте восседал Гришка, пил чай и дожевывал бутерброд с сыром. По выражению его лица я догадалась: он собирается спросить, что это мы делали в ванной.
- Видишь, Гришенька, к нам гости.
От страха, что он сейчас что-нибудь ляпнет, я опять заговорила на диком наречии. Это уже становится условным рефлексом!
- Здорово, Гриш! - бросился спасать ситуацию Саша. - Ну, как вы тут? В уютном гнездышке?
Тоже заворковал. Нет, это просто зараза.
- Лучше не придумаешь! - хмуро ответил Гришка, за что тут же получил от меня удар ногой под столом.
"ЧТО?" - "ФАЛЬШИВИШЬ!"
- А давайте скатаем куда-нибудь, - предложил Саша, - и купим выпить. Надо же отметить ваше… соединение!
Гришка мнется. Может, у него просто денег нет? Зато я соглашаюсь с восторгом. Какое облегчение вырваться из этого уютного капканчика и хоть немного поговорить по-человечески!
В машине, тем не менее, мы говорим о делах. Вчера вечером Саша созванивался с Глинской. Гришка непременно должен ехать с нами в Альпы. Нечего и думать, что Карташов позволит мне поехать без него.
Версия такая: Саша приглашает в Альпы Гришку, своего институтского приятеля, а Гришка уже берет с собой меня.
- На какие башли? - осоловело выкрикнул Гришка.
- Да это недорого, - объяснил Саша. - Проживание уже оплатили. С собой что-то надо взять и дорога - примерно пятьсот баксов.
- Ты чё? - возмутился тот. - Выложить за эту ерунду тысяч двадцать?! Меня Светка за Можай загонит!
- Я тебе одолжу.
- Одолжишь? А чем отдавать? Не поеду я никуда!
- Слушайте, - перебила я Гришку, - кажется, я знаю, где можно раздобыть деньги.
- Где?
- У Карташова!
- И Карташову отдавать придется, - мрачно констатировал Гришка.
- А он может дать? - Саша не разделил моего энтузиазма.
- Скажу, надо вырывать клиента из привычной среды, а то он назад оглядывается, того и гляди к своим переметнется.
- Ну что ж, попробуй, - довольно вяло согласился он.
Гришка не вмешивался. Было видно, что вся эта трагикомедия, не успев начаться, уже изрядно измотала его.
- Вот тут останови, - показал он Саше. - Пойду куплю чего-нибудь.
И мы остались одни. Саша пересел назад, обнял меня:
- Устала?
- Были б только результаты…
- Будут результаты, не переживай… В среду мы уже улетаем.
- Не говори об этом: я расслаблюсь и испорчу все.
- Вот именно: расслабься.
- Нельзя. Гришка выйдет из-под контроля. А с другой стороны, он тоже как натянутая струна.
- Ну, сейчас выпьет - успокоится.
- Успокоится, тем более больше будет шансов проболтаться.
- И ты успокойся. - Он целует меня, но я почему-то совсем не успокаиваюсь, а даже наоборот.
Гришка вышел из супермаркета с литровой бутылкой "Путинки" и стеклянной баночкой маринованных шампиньонов.
- Ты что, совсем плохой? - поинтересовался Саша. - Сейчас примешь дозу и начнется!
И начнется! Содрогнувшись внутренне, я выскакиваю из джипа и несусь в магазин. Покупаю два килограмма антрекотов, тушенку, замороженные овощи, бутылку подсолнечного масла, торт. Пусть ест, пьет и спит, а я буду раскачивать диван! Недаром уже давно считается, что женщины - сильный пол!
Пока я жарила антрекоты, мужчины болтали в комнате. Лучше бы не болтали. Поиграли бы в шахматы, посмотрели телевизор.
- Саша, иди сюда! - не выдержала я наконец, про себя отметив, что реплика довольно-таки подозрительная. Почему Саша, а не Гриша? А правда, почему? - Как ты находишь нашу квартиру?
- Очень уютно… Может, тебе помочь?
- Достань, пожалуйста, из шкафа тарелки. Хлеба нарежь.
За почти праздничным столом мы пьем за наше счастье, благополучие, чуть ли не за любовь до гроба. Гришка пьет радостно, Саша спокойно, а я - еле-еле. Со студенческих лет не пила водки. Сначала она обжигает горло, потом - мозги. Гришка торопился разлить по второй, но я прикрыла ладонью стопку:
- Мне не надо… Ну ладно, совсем чуть-чуть.
Но тут в дверь позвонили.
Господи, неужели Карташов? А кто же еще! Да чего волноваться-то - все в порядке! Вот Гришкин друг пришел на наше счастье порадоваться. Я стол накрыла. Пусть видит - стараюсь!
На пороге я очень своевременно вспоминаю, что Карташов теперь у нас Лешик.
- Познакомься, Гриша, это мой муж Алексей. Бывший муж… - пытаюсь разыгрывать замешательство.
- Мне пора, - равнодушно бросает Саша, и мы оказываемся втроем на кухне.
Я стараюсь не смотреть на Гришку, но и так понятно: от ужаса он ни жив ни мертв.
- Так вот какого ты себе нашла! Гуся… - со сдержанной угрозой произнес Карташов.
Гришка открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл - привычно уже осекся.
- Не смей так называть моего Гришеньку! - Я топнула ногой.
- Бросила, променяла, - продолжал Карташов горестно.
- Если вы, - все-таки осмелился подать голос Гришка, - так переживаете, то я со своей стороны готов…
- На что ты готов?! - рассердился Карташов.
- Уступить ее вам…
- Гриша! - перепугалась я. - Как не стыдно! Ты говоришь обо мне как о товаре.
- Да, ты, Лиза, - засуетился он, - отрада моих очей. Как усталый путник…
- Что он мелет?!
- Это мы так с Гришенькой разговариваем… О чувствах говорим.
- О чувствах?.. Нечего тут! Заморочил бабе голову, понимаешь ли, а теперь - о чувствах… Да ты знаешь, какой она человек?! А баба какая?! - Карташов чмокнул кончики толстых красных пальцев. - Отпад!
- Ты присядь, Леша. Пообедай с нами.
- Да можно и пообедать…
Гришка молча, трясущимися руками разлил по стопкам водку.
- Ну, за знакомство, - предложил Карташов.
Я чуть не подавилась, а Гришка, поставив пустую стопку на стол, сразу убежал в комнату:
- Не буду вам мешать.
- Ну, блин, козел! Фуфло, урод… - без остановки повторял Карташов, поглощая мои антрекоты. - Ты мобильник приобрела?
- Приобрела.
- Ну, позвонишь, скажешь номер. Вот премия тебе, как обещал… И пора мне, пожалуй, сваливать отсюда.
- Как сваливать? - протестую я. - Нам поговорить надо.
- Ну так говори.
- Лучше на улице.
Я накинула полушубок, взяла сумочку.
- Зайчик, я скоро вернусь.
- Пожалуйста, пожалуйста… - жалко улыбнулся из комнаты Гришка. - Приятно было познакомиться.
- Взаимно. - Карташов, прямо скажем, на высоте.
Посмотрим, как ты запоешь, голубчик, когда услышишь про денежки.
- Сколько-сколько? - недоверчиво переспросил он.
- Самый минимум - тысяча баксов.
Карташов поперхнулся… Дело важное, он боялся поставить его под угрозу, но сумма показалась ему запредельной.
- А поменьше никак? - спросил он неуверенно.
- Да это только на дорогу!
- Ладно, вечером позвонишь, скажу, будут деньги или нет.
- Позвоню-позвоню. - Я искренне улыбнулась, просто кожей ощущая его смятение.
Я понаблюдала, как карташовский "опель" выехал со двора, потом достала мобильник и позвонила Саше - обновила его подарок.
- А ты знаешь, кто приходил?
- Конечно. Твой муж.
- А вот и нет! - Я засмеялась. - Это Карташов. Хотел, чтобы Гришка приревновал меня…
- Ну и?
- Чуть не испортил все дело!.. Гришка перепугался и говорит: если вы так страдаете…
Саша расхохотался:
- Ты про деньги спросила?
- Спросить-то спросила… Но такие суммы, видимо, вне его компетенции. Будет, наверное, наверху узнавать, а вечером скажет.
- Ты ему пока с мобильника не звони.
- Почему?
- Пока он твоего номера не знает, мы можем свободно поддерживать связь.
- Со связью ничего не выйдет. Номер в ближайшее время я ему должна сообщить.
- Тогда давай сейчас договоримся.
- О чем?
- О следующей встрече.
- Саш, а это не опасно?
- Ну… будем надеяться… Давай завтра.
- Нет, завтра воскресенье. По идее, надо в гнездышке торчать.
- Тогда послезавтра. В "Блюзе", без четверти три. Как в прошлый раз.
- Договорились.
- Я тебя целую.
Я отключила телефон и медленно зашагала по улице Гиляровского. Вдыхая морозный, пропахший бензином воздух, думала не о Карташове, не о Гришке - о Саше… Целую тебя… Интересно как. Поверхностно, как за столиком ресторана, или робко и нежно, как тогда у портрета? А может, смело и призывно, как сегодня утром? Я была согласна на любой поцелуй, только чтоб он был настоящим, только бы не было между нами расстояния, только бы…
Люди редко бывают удовлетворены своими реальными обстоятельствами. Еще месяц назад я чувствовала себя несчастной, но по-другому. Тогда мое несчастье ощущалось тягостно-беспросветным, теперь оно было мучительно-сладким, радующим и изматывающим. Оно было главным содержанием моей жизни. А Карташов и его поручения так… побочная линия, которая скоро изживет себя. Очень скоро, наверное, сразу как вернемся из Альп. Сашина детективша разведает, что к чему… И можно начать новую жизнь, без страха, лжи и фальши. В новой жизни все будет интересно, красиво и целесообразно. Сообразно с целью. Гармонично. Только вот когда это будет?
…На неубранном столе стояла недопитая бутылка. Водки в ней, однако, сильно поубавилось. Должно быть, Гришка хотел снять стресс. Испытанное средство не подвело и на этот раз: он отключился… А когда проснется, неприятного осадка не останется и в помине. Будет легче дышать.
Я поставила под кушетку небрежно скинутые Гришкины ботинки и стала убирать со стола.
Мы с Гришкой разыгрываем счастливую пару, блефуем. А все же и в блефовую жизнь безжалостной рукой вторгается реализм. Женщина покупает продукты, готовит, убирает со стола, а мужчина пьет водку и храпит на кушетке. Он привык вести себя так с женой и теперь действует автоматически, по раз и навсегда выработанным правилам. И я тоже автоматически: если посуда грязная, надо ее вымыть, пол подмести, ботинки поставить в прихожую. Неужели Светка не дала ему с собой тапочек?
Зазвонил телефон.
- В понедельник деньги получишь, - прогудел в трубку Карташов. - Подъедешь ко мне в двенадцать.
- Ладно, подъеду.
- Как там этот придурок?
- Допил почти всю водку и спит.
- Козел, блин!
- Вот и представь, каково мне! А ты еще деньги давать не хочешь. - Я пошла в атаку.
- Да я-то что? Мое дело теперь маленькое!
- Как это маленькое? А чье ж это дело?
- Да ты ж видала его! Интеллигента очкастого! И зачем этот лох только ему сдался? Не поймешь!
- Долго мне его еще стеречь-то?
- Да я почем знаю?! Но как чего прояснится, сразу сообщу.
Ну что ж, выходит даже неплохо. В понедельник минут двадцать мне хватит на разговор с Карташовым, дальше полтора часа займут магазины, и к трем я успею в "Блюз". Это в понедельник. Весь вторник будет посвящен сборам, а в среду с утра - пойдет новый отсчет времени.