Между тем водопроводчики приступили к установке больших круглых джакуззи, ванн, на которых настаивал Тэлли, для оборудования четырех самых роскошных апартаментов. Один из них был перестроен из двух комнат на втором этаже, но верхняя лестница была такой крутой, что невозможно было пронести огромную ванну.
- Вот проклятье! Что мы можем сделать? - допытывался Тэлли у бригадира-строителя, когда они собрались в обед выпить по чашке кофе. Голос Тэлли был опасно напряжен, и Нелл ожидала взрыва. Она пила кофе с Лео, обсуждая рисунок для одной из настенных картин.
- Подумай хорошенько, - настаивал Тэлли. - Решение должно быть. Может, пронести через окно, или сверху вниз, через купол?
Бригадир нахмурился и отрицательно помотал головой.
- Трогать его вы не должны, - произнес он. - Иначе от него будут протечки, так что лучше оставить его, как есть.
Лео поднял глаза от планшета, на котором он беспрерывно черкал и рисовал что-то.
- Дин-дон-дон, - сказал он, почти напевая.
Тэлли повернулся к нему с воинственным видом.
- Что за черт - все эти твои "дины" и проклятый "дон"? - грубо спросил он. - Еще одна сказочная цветочная идея?
Лео покачал головой.
- Дин-дон-дон, - повторил он, весело улыбаясь. - Блоки в лестничный проем.
Какую-то секунду вид у Тэлли был такой, будто он собирается уступить своей внутренней антипатии и врезать кулаком Лео в челюсть. Потом выражение его лица изменилось, и он засмеялся.
- Блоки в лестничный проем! Да, да - отличная мысль! Перекинем несколько веревок через блоки в лестничном проеме - вот это трюк! Спасибо, Лео. - Тэлли похлопал Лео по спине, а бригадир перестал скрипеть зубами.
Лео беззаботно пожал плечами.
- Установка декораций на сцене, - пояснил он. - Все, что вам нужно - это мощный блок и полиспаст. Если хотите, я вам помогу.
- Всякую помощь примем благодарно, - согласился Тэлли, который, невзирая на недостатки, не был злопамятным. С этого момента его отношение к Лео изменилось.
Художник уехал через несколько дней, пообещав вернуться с красками, когда закончат основную внутреннюю отделку, а Нелл начала рыться в альбомах образцов и каталогах тканей с рисунками, изображающими флору и фауну Шотландии. Проектирование продолжалось не одну неделю, потому потянулись недели ожидания, пока изготавливались по заказу ковры и ткани, прежде чем можно было обивать мебель и делать занавеси.
Долгими холодными вечерами Тэлли усердно корпел над брошюрой. Фотографии могли подождать, пока не будет завершена отделка, а рекламный текст - это главное. Она должна стать увлекательной, как бестселлер, и немногословной, как девиз.
- Занятые люди не будут интересоваться деталями, - повторял Тэлли, набирая и снова переделывая текст на компьютере, который по его настойчивой просьбе прислал Гэл, так как пока они не открыли контору и не обзавелись никакой техникой.
- Если чтение займет больше двух минут, это плохо. - Он вслух прочитал текст, набранный до этого: - "В прозрачном воздухе Талиски вы скажете "прощай" своим заботам. Резвитесь в вереске и уютно устраивайтесь у нас. Привозите сюда свой необузданный аппетит, расстроившиеся взаимоотношения, и мы возродим вас к жизни! Несколько дней, проведенных на диком шотландском острове в приятном опьянении, как от шампанского, в невообразимом комфорте роскошного замка, с необыкновенной кухней, дающей силу, изысканной, но почти без жиров, вернут упругость походке и блеск глазам. В вашу жизнь вернется романтика благодаря отдыху у горящего камина или прогулкам по цветущим горным лугам. Резвитесь, кувыркайтесь в постелях удовольствия и радости, купайтесь в минеральных ваннах, повышающих чувственность. Понаблюдайте за птицами и прислушайтесь к жужжанию пчел: они знают, как сделать свою жизнь стоящей.
На нашем сказочном острове вы претворите в жизнь любую самую фантастическую мечту и любую фантазию, похожую на мечту!"
- Остановись, Тэлли, - прервала его Нелл, послушав последний вариант рекламной брошюры. Знаешь, ведь это точь-в-точь похоже на рекламный проспект для магазина!
Ближе к Рождеству Тэлли и Нелл перебрались наконец в большой дом, а потом отправились на юг, чтобы праздничное время провести в Пентхаусе на Мэрилбоун и на Голливуд-Гарденс. Оба единодушно решили, что чувствуют себя неуклюжими странниками в лондонском празднично суетливом движении. Казалось странным, что люди спешат куда-то день деньской; раздражало, что почти у всех на лице была какая-то озабоченность и неприятно удивляло отсутствие красоты среди многочисленных блестящих украшений и остролиста. С удивлением и удовлетворением Нелл поняла, что скучает по Талиске.
Главной удачей поездки было то, что она убедила Дональду с Гэлом выбраться на обед в сочельник в ресторан гостиницы "Найтсбридж" Калюма Стрэчена, где она преуспела в уговорах молодого шеф-повара переехать на Талиску сразу же после Нового года.
- Помните, что я не даю никаких обещаний, - предупредил Стрэчен, пристально глядя на нее своими карими глазами в светлых ресницах.
Нелл подозревала, что его явная враждебность была напускной, за ней он старался скрыть свое страстное желание уехать обратно в Шотландию. Нелл была уверена, что они оба одинаково страдают от того, что заработанные в Лондоне деньги не приносят им счастья.
- Мы не ставим никаких условий, - согласилась она равнодушно. - Но как только мы заплатим вам жалованье, вам нужно сообщить нам, как лучше оборудовать кухню, независимо от того, будет она вашей или нет.
Перед тем как снова улететь на Талиску, они весело провели два дня в компании отца, который использовал свои связи в торговле вином и спиртными напитками, чтобы облегчить дорогу своему сыну к первоклассному отбору вин высшего качества для Талиски. А Нелл вместе с Сайнед ходила по магазинам, изучая ассортимент столовых приборов, китайского фарфора и стекла. Позднее, уже отобрав образцы, она сделала напрямую заказы производителям.
Последний вечер в Лондоне они провели в маленьком бистро с Дэйвидом и Кэролайн, которые держались, как всегда, друг с другом несколько отчужденно, но обоим было интересно услышать, как продвигаются дела с гостиницей.
- Согласно плану, - убедительно врал Тэлли, - на Пасху будет торжественное открытие.
Нелл представила себе пустые комнаты замка, наполовину оштукатуренные стены, окна без занавесок и помещения кухни без оборудования и повара.
- Вы оба должны приехать, - настаивала она с горячностью. - К тому времени мы этот орешек разгрызем. ("Или он нас разгрызет", - подумала Нелл цинично.)
ГЛАВА 6
Проклиная все на свете, Тэлли переносил кучу огромных каминных решеток к топке камина в холле. "Он похож на странствующего рыцаря в доспехах", - восхищенно подумала Энн Соутар, неся коробку с тарифными счетами и замедляя шаги перед регистрационным столом. Хотя эти ее мысли были так же тщательно запрятаны, как и седеющие светлые волосы под широкую бархотку, в душе Энн Соутар была романтиком. На самом деле, высокая фигура Тэлли (в одной руке длинная, как копье, кочерга, в другой - пара огромных каминных щипцов) вызывала в памяти средневекового воина, хотя образ рыцаря в сверкающих латах немного портили синие грязные джинсы и рубаха с закатанными рукавами.
В начале марта Энн поступила на службу в качестве гостиничного секретаря и регистратора в одном лице и сразу доказала свою незаменимость, умудрившись волшебным образом навести порядок в деловых бумагах, а также наладить принтер компьютера, который прислал Гэл. Нелл вздохнула с облегчением и передала Энн полностью всю секретарскую работу, освободив себя для того, чтобы заняться меблировкой и украшением отеля. В новом офисе, расположенном в одной из комнат на первом этаже башни, между Энн и Тэлли быстро установились те отношения, которые обыгрываются в телевизионных постановках. Он безжалостно над ней подшучивал, а она протестовала и возражала, но при этом таила глубоко скрытые и страстные желания.
Чувствуя это, Тэлли желал удовлетворить эти подавленные желания. В конце концов однажды утром он прервал нудную конторскую работу и, плотоядно настроенный, досконально изучил новую секретаршу. Ей было чуть-чуть за сорок, фигура была хорошая и, как он подозревал, под приятной внешностью скрывалась живая и страстная натура. Половые потребности Тэлли оставались неудовлетворенными. Однако, возможно, к счастью для эффективной работы конторы, его похотливые желания в отношении Энн продолжались очень недолго, и вскоре, с появлением Либби Кокс, совершенно прошли.
- Боже мой, мистер Маклин, красавчик! - пролепетала Либби, обращаясь к Тэлли при первой встрече. Ее заокеанский сленг не имел отношения ни к замку, ни к пейзажу. Она была спортивной австралийкой, с рыжими волосами и персиковой кожей. Кокетливый взгляд ее зеленых глаз откровенно приглашал всякого мужчину, которому, как она полагала, хватит не более пяти секунд для прочтения. Тэлли читал его, по крайней мере, пятнадцать. Она приехала сюда из Лондона, откликнувшись на объявление о наборе гостиничного персонала, которое он, по совету отца, послал в Австралийскую Высшую комиссию. Явилась она, одетая в вызывающе коротенькие шортики, с тяжелым рюкзаком, волоча за собой подружку и товарища по путешествию, Джинни Томсон, маленькую веснушчатую девушку с каштановыми волосами, которая в телефонном разговоре смущенно отвечала, что она разыскивает шотландские корни семьи.
- Я рад, что вам понравилось место, - ответил Тэлли, полагая, что в отношении Либби голос по телефону его не обманул. Внешне она была настолько же притягательна, как это обещал голос по телефону. - Нам хотелось вам угодить. Кладите вещи в машину, и я доставлю вас на места проживания. Они на конюшне, но это не значит, что о вас не позаботились. Мы их переоборудовали и установили там кое-какую мебель.
- Конюшня должна быть очень удобной, если там хватает соломы и есть хорошая компания, - Либби искоса бросила на Тэлли взгляд, залезая в машину так, чтобы дать Тэлли возможность увидеть с самой выгодной стороны крепкие круглые ягодицы, выглядывающие наподобие больших спелых персиков из коротеньких шортов. - Верно, Джинни?
- Не совсем, - ответила, усаживаясь впереди, ее подруга, одетая более строго. - Я не очень люблю лошадей.
Тэлли включил первую скорость и покатил по только что покрытой гравием боковой дороге, которая соединяла гостиницу с конюшнями. Здесь жили в основном сотрудники гостиниц, весь верхний этаж был превращен в спальни, ванные, общую кухню и холл.
- Там нет ни одной лошади, - весело ответил Тэлли. - Езда верхом на лошади по острову не доставит большого удовольствия, потому что здесь множество крутых подъемов-спусков и скал. Единственные животные в стойлах - это две наши коровы, Брайд и Марсали, но их загоняют только вечером, за ними присматривают садовники.
- Садовники? - спросила Либби с надеждой в голосе. - И сколько их там?
- Двое - Мик и Роб. Они тоже живут в конюшнях. Скоро вы с ними познакомитесь.
- А сколько у вас всего сотрудников? - спросила Либби. - Я имею в виду, гостиница не очень большая, да?
- Когда мы откроем, у нас будет десять комнат для клиентов, столовая рассчитана на сорок мест. Часть персонала - уборщицы и официантки - местные, они работают по часам, с гибким рабочим графиком. Потом еще Калюм, шеф-повар, его помощник Крэг и Энн Соутар, она занимается регистрацией. На следующей неделе появится новый официант, Тони, он будет заодно и барменом; потом я и моя сестра Нелл. Да, еще сейчас здесь Лео - он художник, который расписывает стены. Однако не думаю, что он вас заинтересует, - добавил Тэлли, покосившись на Либби, которая наклонилась вперед, руку положила ему на плечи и дразняще потерлась об его ухо. - За обедом вы со всеми познакомитесь. Обед у нас в семь тридцать, но когда мы откроем отель, мы должны будем обедать раньше.
- А когда это будет, мистер Маклин? - спросила Джинни, выбираясь из машины, которая с визгом затормозила на конюшенном дворе. Так же как и Нелл, Тэлли очень полюбил старенькую машину с четырьмя двигателями, которую она купила, когда собиралась переехать на Талиску. В эти дни "БМВ" чаще оставался в гараже. Иногда его брали, чтобы привезти гостей от железнодорожной станции в Оубене или доставить их от уже достроенной посадочной площадки для вертолетов.
- Официальная дата открытия - это Страстная пятница, но за неделю до этого у нас будет что-то вроде домашней вечеринки для друзей и родственников, - так мы сразу сможем решить любую проблему до того, как появятся клиенты. Пока у нас десять дней в запасе, чтобы привести место в идеальный порядок.
- Тэлли оценивающе поглядел на девушек, задержав пристальный взгляд на Либби, которая в свою очередь улыбнулась ему весело и понимающе.
- Вы, я надеюсь, подойдете нам, - заметил он. - Вы готовы к любой тяжелой работе?
- Думаю, вы найдете, что мы готовы на все, мистер Маклин! - смело ответила Либби, и даже Джинни, которая привыкла к манерам своей подружки, покраснела при ударении на слове "все".
- Вы разобрались с печью? - спросила Энн, отрываясь от своих фантазий о рыцаре. - Все еще кажется, что здесь немного дымно.
Она принюхалась к явно задымленному воздуху, потом отпрянула, потому что Тэлли повернулся к ней и несколько раз помахал пальцем перед ее носом.
- Она не слушается меня, мисс Соутар, - пожаловался он с сильным раздражением. - Я прочистил ее кочергой, наорал на нее и накормил сочными поленьями из фруктовых деревьев, но она не сдалась и ради меня не разгорелась. Все, на что она способна, это посылать дымовые сигналы.
- О Боже! - пробормотала Энн, подавив смех. - Может, надо попробовать одеяло? У моей тети была печь, которая дымила, и она обычно вешала старое одеяло, чтобы из нее не дымило.
- Для этой печи одеяло должно быть слишком большое. - Тэлли наклонился, чтобы еще раз сердито заглянуть в упрямую печь, и толкнул выступающее полено, рассыпав по комнате веер искр.
- Чертово пекло, только посмотрите! - воскликнул он, подтолкнув горящее полено, которое угрожало прожечь подстилку, заранее расстеленную им перед новым ковром. - Раз искры не летят в трубу, как можно надеяться, что туда потянет дым? А ведь сегодня после обеда я жду прихода пожарного инспектора.
- Ты еще не исправил ее? - повторив вопрос Энн, спросила Нелл, когда вошла через парадный вход, сопровождаемая двумя могучего вида подвыпившими рабочими. - Эти люди должны разгрузить фургон, но я не хочу, чтобы они вносили сюда новые софу и кресла, потому что иначе они пропахнут дымом еще до того, как кто-то на них сядет.
- Поставьте их пока в гостиную и закройте дверь, - посоветовал Тэлли, угрюмо глядя на едкие серые клубы дыма, выходящие из топки прямо в комнату. - Потом мы их перенесем. С этой печью нужно что-то делать! Может, на трубе нужно поставить новые горшки? - добавил он.
- А трубочист сказал, что они были в хорошем состоянии, - напомнила ему Нелл, кивнув двум мужчинам, чтобы проносили груз.
- Трубочист и не знал, что было на трубе, - возразил Тэлли. - Разве наши гости смогут фантазировать о любовных утехах, сидя перед камином, когда их встретит задымленный дом?
- И прокопченный регистратор, - добавила Энн, которая еще не совсем верила в то, что Талиска может стать райским уголком влюбленных. От рекламы, придуманной Тэлли, ее кидало в краску, но надо сказать, она с нетерпением ждала возможности понаблюдать за шалостями гостей, которых брошюра привлечет, но, конечно, снаружи, а не в спальнях.
- Тебе нужно посоветоваться с пожарным инспектором, может, он что-нибудь посоветует, - предложила Нелл. - Он должен знать, как бороться с дымом.
Однако пожарный инспектор оказался довольно неприступным. Он был молодой, одетый в темное, как гестаповец, и, громко стуча подбитыми железом носками и каблуками ботинок, проходил через каждую комнату, лестницу и коридор, делая в документах одну за другой пометки, затем спрятал документы в планшет. Сопровождал инспектора Тэлли. Едва перемолвившись с ним, инспектор проверил сигнализацию на дым, которую подключили как раз перед его приходом, чтобы она не издавала шум каждый раз, когда камин в холле начинал очередное дымоизвержение; проверил аварийное освещение и все огнетушители, осмотрел каждый рукав и ведро, зажигая спички возле занавесок и драпировок, и засек время, которое потратил на спуск из комнаты наверху башни к парадной двери. Наружная пожарная лестница была построена в дальнем конце викторианского крыла, и Тэлли недаром радовался, что они с Нелл выполнили все требования региональной пожарной инспекции, без разрешения которой отель нельзя было открывать.
Тем более он был не готов к реакции инспектора, последовавшей в конце проверки, когда тот неожиданно остановился, да с такой военной точностью, что в какой-то момент у Тэлли мелькнула дикая мысль, что надменный молодой человек крикнет: "Хайль, Гитлер". Вместо этого он печально сказал:
- Боюсь, так дело не пойдет, мистер Маклин, - и, засунув под мышку планшет, инспектор уставился на хозяина суровым взглядом.
Они остановились в холле, только поэтому Тэлли решил, что это относится к слабому запаху дыма из камина.
- Дымит совсем немного, - возразил он. - Я уверен, что через день-другой мы решим эту проблему. Это только потому, что печь долгое время не топили.
Инспектор отрицательно покачал головой:
- Нет, я имею в виду не камин. Я говорю о том, как подняться и спуститься с верхних этажей.
- Не понимаю, - озадаченно произнес Тэлли. - На восточном конце есть металлическая пожарная лестница, а в западном крыле - каменная лестница. По предписаниям пожарников в таком большом отеле, как наш, должно быть две огнестойкие лестницы, разве не так?
- Именно так, мистер Маклин. Две лестницы, - согласился инспектор. - А это значит, что вот этой пользоваться нельзя. - И он выразительно кивнул головой в сторону резной витой лестницы, которая была главным украшением холла Талиски. Вся многолетняя копоть ее была соскоблена, и все сооружение утопало в радужном свете свежевымытого переплетчатого хрустального купола крыши. Великолепная резьба на дубовых перилах со столбиками была очищена и отполирована до ярко-золотого цвета; два благородных льва, поддерживающих геральдические щиты, охраняли ее стойки-балясины, а невысокие ступеньки покрывала светлая тканая дорожка, украшенная орнаментом из цветов пурпурно-голубого цвета, которые с июля до сентября густо покрывают луга на острове. Это была удивительной красоты архитектурная композиция, созданная для того, чтобы превратить любое восхождение или спуск по ней в эстетическое наслаждение.
Наступило долгое молчание, во время которого Тэлли в изумлении переводил взгляд с лестницы на пожарного инспектора и опять на лестницу. Видимо, он пересчитывал отдельные столбики-балясины - так долго он в них вглядывался, а потом на его лице появилось напряженно-вопросительное выражение, когда он снова обратил взор на визитера.