Крутов, чертыхаясь и стеная, сел на диване. Если в доме Игнатьевна, со сном можно проститься: была у домоправительницы одна черта - в ее руках все горело и грохотало.
- Миленький мой, Василь Василич, - зачастила домоправительница, обнаружив хозяина неглиже, - я-то и не чаяла вас застать, и хлопаю дверью, знай себе. А где наша девонька, где Валерочка?
- Не знаю, - буркнул Василий, - наверху, наверное.
С памятью у Василия всегда был полный порядок, ее не отшибало любое количество выпитого накануне. Он помнил, что высказал вчера все Ковалевой, а дальше - не его проблема. Вряд ли приличный человек останется в доме, если его вывели на чистую воду. Ушла - скатертью дорожка. Никого не держим, а уж интриганку и подавно. Для всех будет лучше, если она уйдет без долгих разговоров и объяснений.
- Василь Василич, слава богу, я так за вас рада, - продолжала чирикать Игнатьевна, - вы такая пара с Валерочкой - душа радуется, на вас глядя. И детишки красивые будут.
- Обойдемся, - буркнул Крутов.
- Тьфу на вас.
- Игнатьевна, - простонал Василий, - у нас есть рассол?
- От токсикоза не рассол, от токсикоза молочко хорошо.
- Первый раз слышу, - массируя виски, проворчал Крутов, - ну неси молоко.
- Кому? - заподозрила неладное домоправительница.
- Мне, конечно.
- Да разве ж вам молоко? Молочка нужно Валерочке, - всплеснула руками Игнатьевна.
- Обойдется.
- Да что ж вы заладили: "Обойдется, обойдется"? Не обойдется, миленький вы мой, уже не обошлось. Да не переживайте вы так, все будет хорошо, это часто бывает - токсикоз в первой половине беременности. Или я что-то не то говорю? - заметив вытянувшуюся физиономию хозяина, смутилась Игнатьевна.
- Беременности?
- Ну да. Давеча Валерочка как в обморок-то грохнется в спальне, аж стены зашатались. Я как услышала, чуть кастрюлю не выронила с кипятком - откидывала креветки для салатика.
- Подожди, подожди, Игнатьевна, что ты такое говоришь? Откуда ты знаешь?
- Миленький, Василь Василич, я думала, она с вами вчера-то поделилась радостью. А разве нет?
- Нет, - мотнул больной головой Василий.
- Она и сама не знала, - лопотала Игнатьевна, - а вот только как я спросила, так и поняла, что тяжелая. Так что вы скоро папашей станете. - Домработница замолчала, оценивая впечатление. Глаза-бусинки, не мигая, смотрели на Крутова - не каждому выпадает счастье сообщить такую новость хозяину.
Новость произвела легкое сотрясение мозга.
Проводив диким взглядом домоправительницу, Крутов вытянулся на диване, натянул на голову плед и попытался думать - черта с два! Ни хрена не выходило, мысли бросались врассыпную, как мыши от света, перед глазами мелькала Лерина бледная физиономия на теплоходике, в ресторане, в Демидовке.
Блин, блин, блин! Неужели это его ребенок? Его, конечно. Точно его.
Ну так это же все меняет, причем в корне…
Доморощенный законодатель, Крутов был убежден, что в Российской конституции не хватает статьи, объявляющей беременных недееспособными. По депутатскому опыту Крутов знал, что будущие матери непредсказуемы, капризны, подвержены депрессии и гормональным взрывам. Они же практически не отвечают за себя. И обижаться на них нельзя - не обижается же врач на больного. Больного нужно жалеть и лечить.
С этой простой, как все гениальное, мыслью Крутов вскочил и развил бурную деятельность.
Для начала выпил апельсинового фреша, потом принял контрастный душ и побрился, после чего поднялся на второй этаж и заглянул в спальню.
Широченная кровать, на которой они с вероломной Лерочкой-холерочкой провели две незабываемые ночи, была пуста, а покрывало без единой складки.
- Лера, - позвал на всякий случай Крутов.
Ответа не последовало.
Ушла.
То, что еще полчаса назад принесло бы облегчение, сейчас вызвало горечь и страх. Конечно, не за интриганку, конечно, не за чуму-журналистку, конечно, за наследника - тут двух мнений быть не может, убаюкал все сомнения Василий.
Отбоярившись от Игнатьевны, настойчиво предлагавшей завтрак, Крутов повторил фреш и сломя голову полетел в гараж. В гараже вспомнил, что ключи остались в пиджаке.
Звонок застал Крутова между этажами.
- Василь Василич, - голос Леночки показался голосом из соседней галактики, - вы где?
- А что? - Привычку отвечать вопросом на вопрос он подцепил у помощницы.
- Через двадцать минут вас ждут в администрации с программой возрождения регионального машиностроения, - прошипела помощница.
Черт! Крутов с наслаждением выругался. Как он мог забыть?
Грохнув дверью так, что гул прокатился по всему подъезду, прошел в гостиную и забрал ключи из кармана пиджака, висевшего на стуле.
На грохот выглянула Игнатьевна:
- Ой, малахольный, в зеркало посмотритесь! Примета плохая - возвращаться.
Крутов только выстрелил злобным взглядом: кто бы сомневался.
С Мариной - врачом женской консультации, чернявой, экспрессивной хохлушкой с заметным темным пушком над верхней губой - Лера почти дружила.
Марина бросала короткие фразы, одновременно делая записи в карте.
- Контрацепция была?
- В том-то и дело, что была.
- Так случается при смене партнера, - утешила Марина, - надо, чтобы отец сдал кровь на анализ.
- Это исключено. - Категоричность, с которой это было сказано, не допускала личных вопросов.
Марина посмотрела на пациентку долгим взглядом, в котором отразился ход мыслей: возможно, отец иностранец, возможно, женат.
- Валерия, заранее ничего сказать нельзя. Пока все идет неплохо.
- Пока. В том-то и дело, что пока… - Лера закусила губу.
Это "неплохо" может заманить в такую трясину, стать надеждой, которая обманет, - в третий раз ей этого не потянуть.
- Может, подождем еще?
- А смысл? - Мученический взгляд изучал плакаты на стенках кабинета со схематичным изображением плода в развитии. Первый триместр, второй, третий… Лера видеть не могла эти плакаты.
- Всегда есть смысл дождаться чего-то определенного.
- А потом искусственные роды, - мертвым голосом напомнила врачу Лера.
Крыть было нечем.
Первый раз плод замер на сроке двадцать девять недель.
Пережив искусственные роды, Лера погрузилась в черную депрессию.
Галка - вот кто сумел выцарапать ее из норки, куда Лера спряталась в поисках хоть какой-то защиты от жестокости и несправедливости жизни.
Галка подсунула Лере фильм "Лекарство для Лоренцо" со Сьюзан Сарандон. Посмотрев фильм, Лера с исступлением, граничащим с фанатизмом, ухнула в изучение проблемы резус-конфликта.
Оказалось, что носителями отрицательного резуса являются всего пятнадцать процентов населения Земли. Оказалось, что само по себе это не плохо и не хорошо, ничего трагичного не происходит, если в женщину с отрицательным резусом попадает семя резус-положительного мужчины. Трагедия разыгрывается, если женщина когда-то пережила переливание несовместимой крови - крови другой группы.
Смутные, обрывочные, бессвязные воспоминания о чем-то, связанном с врачами и больницей, заставили Леру расспросить маму о своем детстве.
Что в нем было такого, что сделало ее проклятой?
- У тебя была пневмония, и ты очень ослабела, - Нора Максимовна вспомнила и прослезилась, - твоей группы крови в лаборатории не оказалось, и наша доктор - прекраснейшая, интеллигентнейшая женщина, же на генерала, решила перелить тебе папину кровь. У отца была вторая положительная.
- Почему папину? - мертвыми губами спросила Лера, хотя и так все было понятно: это возмездие.
- Я тогда болела.
Лера поняла: не природа, а чей-то злой умысел обрекает ее терять детей.
И тем не менее. Тем не менее через семь лет Лера пошла на риск во второй раз. Наука же не стоит на месте, уговаривала она себя, надо попытаться.
И все как в плохом кино, как в кошмаре, преследующем душевнобольного, повторилось, теперь уже на двадцать третьей неделе.
Вторая неудачная попытка загнала Леру в угол: либо она должна найти по объявлению мужчину с такой же группой крови, либо оставаться с Казимиром и навсегда забыть о детях.
Дойдя до черты, Лера умоляла мужа бросить ее или убить - или взять младенца из дома малютки.
Казимир не бросил, не убил, но и на младенца не решился. Единственное, на что Казимир решился, - завязать отношения с кем-то на стороне. Но разве Лера могла осуждать мужа? Она ведь была не в состоянии думать о ком-то, кроме себя, слишком занятая поиском ответа на вопрос: почему ее организм с таким упрямством отторгает семя мужа? Что это - рок? Божья кара? Почему?
Ответа не знал никто.
- Не мы это решаем. - Голос Марины вернул Леру в кабинет.
- Ты права. Пиши направление, - сухо попросила она.
Больше всего Леночке сейчас хотелось, чтобы все закончилось: чтобы мужчины выпили и закусили, чтобы она уже все рассказала наконец про беременность и про эту пиратскую программу отслеживания телефонных звонков, чтобы отец уже сказал, кому принадлежит номер телефона, - ведь сил никаких нет терпеть неизвестность.
На лужайке дымился гриль, туман прижимал к земле запах дыма и шашлыка, и Леночка носилась между лужайкой и домом с большим, чем всегда, энтузиазмом - на ужин был приглашен Влад.
Влад испытывал схожие чувства, только по другому поводу: ему тоже хотелось, чтобы все поскорее закончилось - смотрины и сватовство.
На сватовство Влада толкала уверенность, что Ленка без него пропадет. Может, она и умная, может, и батя у нее крутой, а только Ленка совершенно неприспособленная. Не знает, как бампер в машине открыть, не отличает плоскогубцы от пассатижей и винт путает с шурупом. А туфли в ремонт отдает в сапожную мастерскую.
И если с Ленкой какой-нибудь козел захочет сделать то же, что с журналисткой хотел сделать чувак с "инфинити", кто ему зарядит в табло?
Ясно, что Ленке без него никак нельзя, только жить в этом доме он не станет, в примаки не пойдет - не на помойке нашли Влада Кречета.
Наконец расселись за столом, наконец опрокинули по стопарику, и Леночка, дождавшись паузы в мужском разговоре, спросила:
- Папуля, ты узнал, чей это номер телефона?
- Что за номер? - полюбопытствовал Крутов.
- Я записала один звонок, - невнятно объяснила Леночка.
Шеф посмотрел на помощницу с сомнением, как на городскую дурочку.
- Какой звонок? - ласково поинтересовался Крутов, а отец только усмехнулся, предоставив Ленке право выплывать самой.
- Анонима, - решилась идти напролом Леночка.
Пока Крутов подбирал слова поточнее, отец выступил в защиту гражданских прав и свобод:
- Идея хороша - кто спорит, но ты, доча, не права. Надо поставить лицензионную программу, и к тебе не будет никаких претензий. - Дмитрий выдержал паузу и, когда Леночка потеряла терпение, продолжил: - Телефон принадлежит некой гражданке Чижевской М.И.
- Чижевская, Чижевская… - вспоминал Крутов, перекатывая на языке знакомую фамилию.
- Корреспондентка! - выкрикнула Леночка, как игрок в "Поле чудес". - Та, что приходила к вам за интервью, дядя Вася.
Ошарашенный Крутов переводил взгляд с дочери на отца:
- Снова самка богомола?
- Почему снова? - хором спросили отец и дочь.
- Потому что она была за рулем "опеля". Зачем ей это?
- Угадай с трех раз, - съязвил Дмитрий, - незачем было обижать девушку отказом.
- А мне ее жаль, - проявила женскую солидарность Леночка, - она борется за свое право быть счастливой.
- Это еще что такое? - посуровел Дмитрий. - Кто ж такими методами борется за счастье? Дури полная голова. Выдам тебя за первого, кто постучит в эту калитку. - Дмитрий ткнул пальцем на двухметровый кирпичный забор.
Влад решил, что другого такого случая может не быть.
- Так это… - пробубнил он, - там звонок.
- Влад, мне не следует этого говорить, - Дмитрий тоже решил, что другого случая может не быть, - но ты хорошо подумай, прежде чем просить у меня эту чумовую девку, эту хакершу-оторву.
- Некогда думать, мне рожать весной. - Леночка была сама невинность.
Немая сцена длилась несколько минут.
Первым среагировал Влад:
- Ты чё, Лен? Ты это… точно знаешь?
Такое недоверие Леночку больно ранило.
- У меня справка есть. А у тебя?
- Какая справка? - испугался Влад.
- Что ты жениться можешь. Есть такая справка у тебя?
- Это ты сейчас так пошутила? - посуровел жених.
- Привыкай, - пользовалась безнаказанностью Ленка.
Влад только коротко вздохнул. Он еще покажет хакерше-оторве, кто и к чему должен привыкать.
* * *
Трамвай дернулся и встал.
Было восемь утра, час пик, и пассажиры воз роптали. Собственно, именно этот ропот и вывел Леру из задумчивости.
Лишь на несколько минут, пока водитель-женщина выходила и дергала трамвай за дугу, забрезжила надежда, что они продолжат движение по забитым машинами путям, - не продолжили.
- Пассажиров просим освободить салон, - раздалось в динамиках, - трамвай дальше не идет в связи с неисправностью.
Тихо матерясь, пассажиры потянулись к выходу.
Пристроившись в хвосте очереди, Лера сориентировалась на местности.
Трамвай стоял в самом сердце города, в двух шагах от делового центра. Где-то недалеко находится офис депутата Крутова, мелькнуло в голове, и Леру посетила странная, ничем не объяснимая, будто внушенная извне, идея заглянуть в Дом прессы.
Ерунда какая. Лера встряхнулась, изгоняя ненужные мысли.
Чтобы попасть в краевую клиническую, нужно перейти дорогу и пройти полквартала вперед, сказала она себе. Там есть остановка автобуса, который идет прямо до больницы.
Выйдя из трамвая, Лера так и сделала - в сопровождении таких же страждущих устремилась на противоположную сторону и направилась к остановке.
Во время этого короткого перехода Леру не покидало странное чувство нереальности происходящего.
Несколько раз оглянувшись на дорогу, она поискала глазами редакционный "опель", но не заметила ни "опеля", ни каких-либо других подозрительных транспортных средств. Машины неслись по проезжей части, останавливались на светофоре и проносились дальше. Улица выглядела вполне мирной, навязчивая тревога относилась скорее к тому, что ожидало Леру в ближайшие несколько часов.
В ближайшие несколько часов она избавится от страданий, сиречь самой жизни. И продолжит свой грешный путь в одиночестве, как Бочарникова.
До остановки оставалось несколько метров, и в какой-то момент Лера обратила внимание на занятную молодящуюся тетку в легинсах и тунике, которая приставала к прохожим, что-то суя им в лицо.
- Девушка, - раздалось рядом.
- Вы мне? - Лера вынырнула из мрачных раздумий.
- Да. - Тетка оказалась рядом. - Подскажите, где это?
В руке у тетки оказалось не что иное, как визитка депутата В.В. Крутова с адресом и телефоном приемной.
Чувство нереальности происходящего усилилось. Как во сне Лера предложила:
- Хотите, я вас провожу.
Тетка хотела.
Плохо понимая, что делает, Лера направилась вглубь квартала, где размещался приснопамятный Дом прессы. Тетка суетливо вышагивала рядом, долдоня что-то о пенсии, которую должны были прибавить, но почему-то не прибавили.
В приемной депутата Крутова хозяйничала симпатичная, хоть и несколько странная девушка с гладкой прической, подчеркивающей выдающийся лоб и крупную голову.
- Здравствуйте, - приветствовала девушку Лера, косясь на дверь с табличкой "Депутат В.В. Крутов". Дверь выглядела так, как обычно выглядят двери в отсутствие хозяина, - непроницаемой.
- Здравствуйте. - Дежурная улыбка была обращена к обеим посетительницам сразу.
Силы у Леры неожиданно закончились, и она опустилась на стул под стенкой, и не успела опомниться, как помощница депутата уже деликатно прикрыла дверь за пенсионной просительницей. Настала очередь Леры.
- А вы по какому вопросу?
- Я Ковалева, - сообщила Лера помощнице.
- Валерия Константиновна, - улыбка стала шире и предназначена была только Лере, - очень приятно. Василь Василича нет. Хотите чаю?
Коротко вздохнув, Лера еще раз посмотрела в лицо помощнице. Туда, куда Лера направлялась, нужно было ехать на голодный желудок, но по неясной причине это перестало быть важным.
- Да, пожалуй, чаю я выпью. Вас как зовут? - Лера сама не знала, зачем пришла и чего ждет от этой девушки. Или от жизни. Или это жизнь чего-то ждет от нее? Судьбу нельзя разочаровывать, нерешительных судьба бульдозером сталкивает на обочину. Надо действовать.
- Лена, - просто ответила помощница Крутова.
Не имея ни малейшего представления, что говорить, зачем она тут, Лера бросила взгляд на газеты и журналы, стопкой возвышающиеся на журнальном столике, и, подчиняясь импульсу, взяла самый верхний - просто чтобы занять руки в ожидании чая. Это оказалось "Искусство предсказания", и у Леры задрожали руки так, что она выронила журнал.
Леночка быстро наклонилась за ним:
- Ходят тут всякие, вербуют под свои знамена. Если б вы видели этих персонажей. Адвентисты, баптисты, адепты высшей магии, менеджеры по продажам - каждой твари по паре.
Журнал снова оказался у Леры в руках. Ничего не оставалось, как открыть его.
Увидев заголовок на второй странице, Лера обмерла: "Гадание по группе крови".
На столике появилась чашка с чаем, конфеты и печенье, но Лера ничего этого не видела - отливающие черным атласом траурные буквы притягивали взгляд.
Глаза жадно бегали по самоуверенным строчкам: "Обладатели первой группы крови - это честолюбивые люди, которые умеют идти к цели, это лидеры, главная слабость которых - ревность. Лидер ревнует ко всему и всех…"
Лере стало тесно в помещении, в футболке и джинсах - ей стало тесно в собственной коже.
- Не проверяли? - Лера показала на статью с гаданием.
- Что там? А, это… - Леночка смутилась. - Да, проверяла, с нулевым совпадением. Ерунда.
Лере так не показалось. "Обладатели второй группы крови, - читала она дальше, - добровольно уступают лидерство, потому что слишком заняты собой - своими переживаниями, мыслями и чувствами".
Волевым усилием Лера оторвалась от журнала:
- А какая у вас группа крови? - Вполне тянет на праздное любопытство, навеянное оккультной статейкой.
- У меня первая, - покаялась Леночка.
- А у меня вторая, отрицательная, - со вздохом произнесла Лера, поднимая чашку из тонкого, почти прозрачного фарфора.
- Ну надо же! - отчего-то удивилась помощница Крутова. - Прямо как у Василь Василича. У него тоже вторая отрицательная. Вот про него как раз ничего не совпало - ни слова.
Лера ухватилась за чашку как за спасительный плот, так, что пальцы побелели. Того и гляди, тонкий фарфор треснет и рассыплется на мелкие осколки и чай, обжигая, растечется по джинсам.
- Вторая отрицательная? - не своим голосом переспросила Лера.
Помощница депутата с легким недоумением смотрела на Леру:
- Да.
- Леночка, а вы не ошибаетесь?