В ответ на предложение поотираться Лера мрачно фыркнула.
Галина протянула Ковалевой визитку:
- Ну не хочешь, не отирайся и не проникайся, но материал сделай. Сама звони и договаривайся о встрече. У депутата такой акуленыш сидит в приемной, специально выдрессированный, так и хочется послать ее, - добавила Галина.
Не глядя Лера спрятала визитку в сумку, поднялась с дивана и поплелась к выходу.
- И не ходи как ударенная пыльным мешком по голове, распрями спину, голову подними и выражение лица смени, - услышала она вдогонку, - все живы, никто не умер.
"Никто, кроме меня", - мысленно отозвалась Лера.
Последняя жилая пятиэтажка осталась позади, впереди показался пустырь и овраг с распустившейся вербой. Забрызганные дождем вербные (или вербины? - усомнился Крутов) сережки, пожухлые, потерявшие невинность, валялись вокруг материнского деревца.
Дорога поворачивала к военному аэродрому, вдали терялось бесконечное бетонное ограждение, маячили шлагбаум и будка охраны.
- Влад, ты поезжай к спорткомплексу, а я пройдусь, - выходя из машины, попросил водителя Василий Крутов.
"Фольксваген" плавно отчалил.
Крутов с удовольствием проводил ровное урчание двигателя, ощущая силу мышц и гибкость связок, расправил плечи, улыбнулся пепельному небу, огляделся и всей грудью вдохнул насыщенный запах весны.
Одним боком пустырь вплотную примыкал к аэродрому, другим - к лесочку, за которым ютился военный городок.
Военный городок был ровесником Василия Васильевича, возвели его более сорока лет назад, закрыв глаза на близкие грунтовые воды.
Уже через десяток лет это пренебрежение аукнулось: жильцам домов каждую весну приходилось вручную откачивать воду из подвалов.
Крутову до обидного жаль было это место.
По всем признакам пустырь деградировал, постепенно зарастал камышом, заболачивался, его обживали крачки и кулики, а в депутатскую приемную Крутова птицами летели жалобы и звонки, поскольку деградировали коллективно - и лесок, и пустырь, и городок.
Все бы ничего, но сходная участь постигла и детище Крутова - новенький спортивный комплекс, чего Крутов-бизнесмен допустить не мог ни при каких обстоятельствах. Хоть тушкой, хоть чучелком, но комплекс должен окупиться в ближайшие три года, как значилось в бизнес-плане.
У депутата Крутова возникло чувство, что ему придется повторить шестой подвиг Геракла - почистить авгиевы конюшни.
Нетерпеливым жестом Василий отыскал на запястье часы - ну и ну.
На кой черт он отослал машину?
Отец Василия - кадровый военный, прямолинейный и простой человек - приучил сына с детства: уважай людей, не заставляй себя ждать.
А эта курица-корреспондентка у него, слуги народа (в этом месте не лишенный чувства юмора и самокритики Крутов фыркнул), уже украла десять минут.
Упругим шагом Василий Васильевич дошел до тропинки, спускающейся к пустырю, и снова посмотрел на часы. Уже двенадцать минут. Время работает против этой газетной блошки.
Мельчайшие брызги дождя, больше похожего на смог, покрыли лицо и костюм. "Так и быть, для круглого счета еще три добавочных минуты в память о детстве, и все - вызываю Влада", - сказал себе Василий Васильевич. Что за клуша такая? А Леночка ее хвалила, эту журналистку, сказала, стиль есть, приятная манера, сказала, что по поводу места встречи никаких вопросов не задавала, пустырь знает, доберется сама.
Тропинка спустилась в овражек, Крутов легко перескочил ручей, оказался на утоптанной полянке и замер, захваченный воспоминаниями.
Все детство Василия Васильевича прошло на этой части суши, в этом городе, в этом районе и, черт возьми, на этом пустыре. Здесь мальчишками они устраивали гонки на мопедах, здесь сходились стенка на стенку, здесь тискали девчонок по кустам.
Здесь Павлика Подрезова сбил лихач, и друг детства остался инвалидом.
Наверное, поэтому Василий и построил спортивный комплекс, наверное, поэтому так ревностно следил за здоровьем и не потерял спортивную форму, а ему уже сорок два.
Шурочки в приемной не оказалось, в связи с чем у Леры моментально развилась мания. Можно было не сомневаться: секретарша уже изображает обиженную судьбой Валерию Ковалеву перед благодарными зрителями.
- Через полчаса Василий Васильевич будет ждать вас в Черемушках на дороге у пустыря, - осчастливила референт-акуленыш.
- Где-где? - Лера поперхнулась. Ну и место выбрал народный избранник. Может, сразу на кладбище?
- На дороге у пустыря, - оптимистично подтвердила трубка.
Невероятно, но Крутову уже удалось испортить ей день: времени на обед и на то, чтобы переодеться, не осталось. Придется ехать в джинсах, которые Лера надевала в минуты полного к себе равнодушия, и легкой льняной курточке.
Референт-акуленыш (наверняка ноги из-под лопаток, блондинка и "мисска", тут же убедила себя Лера) и не подумала предложить машину, значит, придется брать редакционную, а делать этого по какой-то причине не хотелось.
Старательно избегая мыслей на эту тему, Ковалева сунула блокнот и диктофон в сумку, перехватила волосы резинкой, смастерив живописный не то хвост, не то пучок, в таком виде выскочила на дорогу и принялась отчаянно голосовать.
Поймав немытого частника, упала на сиденье и зомбированным голосом произнесла:
- Пустырь в Черемушках.
Водитель кинул на Леру недоумевающий взгляд, но от вопросов воздержался.
К тому моменту, как Валерия высадилась у пустыря, пошел мелкий дождь, больше похожий на мокрую пыль.
Разумеется, на встречу Лера неприлично опоздала, и это обстоятельство только усилило раздражение против Крутова.
Импозантный и респектабельный, в дорогом (кто бы сомневался!) светлом костюме со стальным отливом, без зонта, Крутов мерял шагами асфальт.
На обочине красовался новенький серебристый "фольксваген" (той же модели, что у нее, только со спецпропуском на лобовом стекле), видимо выбранный в тон костюму. Это в то время, как ее "фольксваген" и в целом жизнь скомканной бумажкой полетели в отхожее место.
- Здравствуйте.
Валерия сконфуженно перебежала дорогу и наткнулась на сердитый взгляд партайгеноссе В.В. Крутова.
Из груди Леры вырвался вздох - ее снова назначили крайней.
"Перебьешься, блин-павлин", - внезапно ожесточилась Лера.
- Вы всегда опаздываете? - Крутов и не пытался скрыть раздражение.
- Всегда, когда меня не подвозят. - Перед депутатом так и тянуло оправдываться.
- С каких это пор корреспондентам "Ведомостей" не дают транспорт?
"А с тех самых, как они уходят от мужей главных редакторов", - мысленно ответила Лера и почти с головой нырнула в сумку. Достала блокнот с ручкой, изображая готовность к работе, и преданно уставилась на политического божка, еще не начавшего бронзоветь, но подающего надежды.
Топовый (по местным меркам) депутат абсолютно непочтительно рассматривал собкора.
В пасмурном свете дня Лерина кожа казалась совсем прозрачной, серо-голубые глаза смотрели с обидой, хотя обида скорее относилась не к нему, а к чему-то или кому-то другому.
На самом деле Лера только сейчас осознала, почему не воспользовалась машиной издательства, - причина была в Денисе Ивановиче, их редакционном водителе, еще одном большом любителе перемыть косточки сотрудникам. Лера столько раз осаживала пенсионера, что он перестал с ней судачить о разных интригующих подробностях из интимной жизни коллег. Но другие-то вряд ли останавливают старичка…
- Какие у нас планы? - Лера открыто посмотрела на Крутова.
Мужчина с такой внешностью не может быть умным, порядочным и чутким, уговаривала она себя. Все удачные интервью - результат профессиональной склейки и монтажа. Такая внешность сама по себе - большая глупость и зло. Зачем мужику быть красавцем, если не с целью искушения? Скольких он соблазнил, этот Аполлон? Нет, не Аполлон. От Аполлона веет холодом, а этот - живой и горячий. И гарцует, как необъезженный жеребец, только копытом не бьет. Сколько же ему лет, интересно? Не износился совсем, поди, на своей непыльной работенке.
Ветер донес со стороны журналистки нежный, едва различимый аромат, и Крутов забеспокоился.
Совсем недавно Василий узнал, что насекомые вырабатывают феромоны и находят друг друга по запаху, и был этим крайне заинтригован. С ним всю жизнь происходило то же самое. Он, сколько себя помнил, всегда был неравнодушен к запаху чистого женского тела, а с возрастом все больше доверял обонянию.
Встретив заинтересованный взгляд Крутова, Лера сбилась с мысли, ощутила себя женщиной и смутилась.
Неудачный день. Неудачный год. Да и жизнь в целом тоже… Как оказалось…
- Да. Какие у нас планы? - Василий уже выбрал тактику поведения - насмешливо-покровительственную.
- Василий Васильевич, вы не будете против, если мы с вами несколько дней проведем вместе, в тесном контакте? - спросила и поняла, что вышла совсем уж двусмысленность.
А павлин-то хорош! Нет бы помочь корреспонденту выкрутиться из щекотливой ситуации. Стоит, смотрит с усмешкой в глазах. Донжуан Мценского уезда. Нашел время. Дождь, а он глазки строит.
Намокшая шевелюра абсолютно не портила парламентария - наоборот, черные волосы с легкой сединой блестели от влаги, гармонично перекликаясь с искрой в глазах и переливами костюмчика, в то время как Лера чувствовала себя жалкой мокрой… курицей.
- Девушка, я не выношу людей, которые опаздывают, - доверительным тоном сообщил Крутов, - вы же не на свидание приглашены, правда? Я вас ждал, между прочим, время потерял. - Крутов возвышался над Лерой и давил на совесть.
- Василий Васильевич, если я вас раздражаю, позвоните шефу, скажите, что отказываетесь работать со мной, и вам пришлют другого корреспондента, - с готовностью подсказала выход Валерия.
Лера тихо злилась, и эта злость помогла выдержать взгляд павлина - пристальный, пронизывающий, мужской.
Чем дольше Крутов смотрел на собкора, тем больше хотелось смотреть. Неброская красота полевого цветка затягивала, как гениальное полотно. Славное лицо, едва заметный макияж, узел на затылке. Пухленькая, но формы точеные, а руки как у английской королевы. Комплексует из-за джинсов - они явно полнят. Возможно, расстроена ссорой с близким человеком? Внезапно мелькнувшая догадка легко, по касательной ранила Крутова.
А может, и первое, и второе. И зачем весь этот груз таскает с собой на работу? Если неловко чувствует себя в джинсах - на кой черт напялила? Если ссора с близким человеком так отражается на работе - зачем ссориться?
И смотрит на него как жертва на маньяка, мгновенно разозлился Крутов.
- Отлично. Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом, позвоню Дворяниновичу и попрошу, чтобы прислали другого журналиста, - мрачно заявил Василий и сел в машину, оставив Леру стоять на дороге под дождем.
"Фольксваген" мягко тронулся, мигнув габаритными огнями, развернулся прямо по двойной сплошной и скрылся за лесочком, наползавшим на дорогу.
Такой наглости от дамского любимчика и светского льва Ковалева не ожидала. Не в связи с нарушением правил дорожного движения, а в связи с отсутствием этой самой светскости.
Выйдя из ступора, Лера подняла глаза к моросящему небу, раздула щеки и выдохнула:
- Пфф.
Неудачный день. Неудачный год.
До остановки было километра два, если не больше. Волосы уже прилипли к голове, да и льняной курточки надолго не хватит.
Ковалева достала телефон и попыталась вызвать такси - фиг вам, батарейка разрядилась. Странно было бы… Она скоро не то что телефон забудет на подзарядку поставить, а имя-отчество свое не вспомнит.
И Валерия обреченно поплелась по безлюдной дороге в обратном направлении.
Однако уже через десяток шагов перестала обижаться на судьбу и предалась созерцанию.
Как давно она не была просто за городом, просто на природе. Родным красотам Казя предпочитал чужие острова. А как красиво здесь, елки-палки.
Низкие облака покоились на макушках деревьев, легкий туман укутывал прошлогодние метелки тростника, розовый тальник вдоль ручья и молодую зелень черемухи, размывал, делал прозрачными очертания и краски. Левитан отдыхает.
Похоже, рекламный мужчина прав, пустырь превращается в болото - вон утки и еще какие-то болотные жители садятся прямо в камыш.
Медленно бредя вдоль дороги, Валерия присматривалась к зарослям в канаве, прислушивалась к беспокойным крикам птиц и чуть не налетела на крутовский "фольксваген".
Машина стояла на повороте перед съездом на проселочную дорогу под единственной уже серебристо-зеленой ветлой.
- Садитесь, подвезу! - буркнул Крутов, высунувшись из машины.
Лера уже хотела с достоинством отказаться, но вовремя вспомнила, что достоинство ее несколько дней как попрано. Ускорила шаг и юркнула в салон.
Крутов осторожно, боясь разочароваться, принюхался: несмелые запахи чистоты и нежности стали отчетливыми. Ни о каком разочаровании речи не могло идти - речь могла идти об опасности и бегстве по пересеченной местности куда глаза глядят.
В машине было сухо, тепло, ароматизатор на панели источал запах леса, а поскольку Лера сидела за спиной у Крутова, его сокрушительная красота не действовала ей на нервы, и Лера расслабилась. Оказалось, преждевременно.
- Так что будем делать? - не оборачиваясь, спросил Василий Васильевич.
Лера не поняла, кому был адресован вопрос - ей или молчаливому, остриженному под ноль парню за рулем, и сочла за лучшее про молчать, и так уже успела наговорить лишнее.
- Девушка, что молчите? - Скульптурной лепки голова повернулась вполоборота, и Лера с мстительной радостью лицезрела негероический профиль. Должно быть, записной красавец не знал, что в этом ракурсе он теряет очки.
- Василий Васильевич, - как могла, надменно произнесла Ковалева, протягивая удостоверение, - хочу напомнить: я журналист, собственный корреспондент газеты "Губернские ведомости" Валерия Ковалева.
Крутов даже не взглянул на удостоверение:
- Вы не ответили. - Доморощенный политик то ли не жаловал журналистов вообще, то ли за что-то недолюбливал собкора Ковалеву персонально. Знать бы за что.
- Будем работать, - с напускным оптимизмом сообщила Ковалева, наслаждаясь изъяном в облике Крутова - незначительным искривлением носа, который обнаруживался, если смотреть сбоку и немного снизу, с той позиции, в которой находилась Лера.
- А поконкретней можно?
- Вы будете заниматься своими обычными делами, а я буду рядом, как ваш биограф.
- И в результате сочините слезоточивую историю для домохозяек о трудовых буднях депутата Крутова?
- Почему же слезоточивую?
- А разве это не ваш стиль: писать мартирологи по поводу вырубленных лесов, загрязнения рек, атмосферы и почвы? На самом деле, - упредил Крутов Лерин возмущенный вопль в защиту природы, - вы неверно информированы, мне от вас такая жертва не нужна, вам не придется проводить со мной много времени. Я вам вообще не нужен. А на пустыре мы встретились, чтобы вы убедились своими глазами, что ситуация аварийная, грунтовые воды топят военный городок. Но если вам это все неинтересно, то не стоит и браться за статью. Насильно мил не будешь, так ведь? - Крутов обернулся к Лере и одарил игривым взглядом. "Что, птичка, попалась?" - читалось в этих лукавых, не знающих отказа глазах.
От этого взгляда Лера задохнулась, как на шквальном ветру. Хозяин "фольксвагена" уже отвернулся, а Лера все не могла восстановить дыхание.
Внутренний голос подсказал, что это провокация, но Лера повелась:
- Василий Васильевич, а хотите, потрясем ваших избирателей? Представим вас спасителем и перечислим все ваши подвиги. Могу изложить события в духе эпических сказаний. Такую, знаете, наваяю оду: "Слово о Крутове". Как у Ломоносова, "На день восшествия Елизаветы Петровны…" - в смысле, на всероссийский престол.
Кожаное сиденье под Крутовым заскрипело, он положил локоть на спинку и с интересом воззрился на собственного корреспондента "Ведомостей". Еще упругая щека образовала складку и нависла над белоснежным воротником рубашки - куда смотрит личный имиджмейкер?
А Лере точно вожжа под хвост попала.
- Царей и царств земных отрада, - декламировала она, возведя глаза к обтянутому перфорированной кожей потолку "фольксвагена" и помогая себе рукой, - возлюбленная тишина, блаженство сел, градов ограда… Так пойдет? Или классицизм не уважаете? Хотите ближе к сегодняшнему дню? Может, тогда сатира? Кого предпочитаете?
Крутов отвернулся, удобно расположился в кресле, поправил пиджак и галстук, стряхнул несуществующую пылинку с колена и бросил водителю:
- Влад, в "Утку".
- Как прикажете, - тихо отозвался водитель, мягко грассируя.
- Фонвизина, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Ильфа и Петрова? - несло Леру. - Выбирайте, я подстроюсь. Фельетон или памфлет?
- Талант, - веско протянул Крутов и показал головой на заднее сиденье.
Влад хмыкнул.
- Спасибо, - кокетливо отозвалась Ковалева и поняла, что выдохлась. Обида на самовлюбленного хлюста схлынула так же внезапно, как поднялась, но теперь на смену ей пришла досада. Идеальные пропорции спутника, умный взгляд, красивый своевольный рот и все, о чем Лера не знала, но догадывалась, никакого отношения не имели к ней, неудачнице и клуше.
- Остановите машину, пожалуйста, - устало попросила Валерия, увидев в окне крытую остановку. Галкина идея отправить ее к народному избраннику не понравилась Лере с самого начала.
- Ну уж нет, - неожиданно резко ответил Крутов, - теперь вы со мной обязаны отобедать.
- Это что, месть?
- Если хотите - да. Боитесь?
- Конечно, боюсь - закормите разговорами.
- А вы язва, уважаемая.
- Приходится, - извиняющимся тоном признала Лера.
- Лучше подумайте над планом работы. Я вам письма передам, вы отберете самые отчаянные, и потом решим, что и как написать.
Лере показалось, что она ослышалась.
- Как написать что?
- Статью.
- Вы будете меня учить?!
- А вы, конечно, уже все давно знаете, и учить вас - только портить, как я понял.
- Ну раз поняли, остановите машину.
- Успеете. Сначала обед.
Вот. И этот тоже что-то прочитал на ее лице и не церемонится.
"Фольксваген" нырнул в проулок, Лера закрутила головой, стараясь понять, куда ее привезли.
Они подъехали к угловому одноэтажному зданию с остекленным фасадом, водитель остановил машину перед обнесенной якорной цепью парковкой, вышел и открыл Лере дверь.
Лера взглянула на парня - широкое славянское лицо со смешливыми глазами выдавало добряка, и даже устрашающе лысый череп был не в состоянии что-то изменить. Лера сразу почувствовала расположение к водителю, в отличие от его шефа, и улыбнулась открытой улыбкой.
- Спасибо, - ставя ноги на асфальт, любезно поблагодарила она.
О пафосном ресторанчике, куда привез ее Крутов, Ковалева была наслышана. "Жирная утка". Европейский уровень, средиземноморская кухня и строгий запрет на джинсы. Лера не соответствовала установкам ресторана, а костюм Крутова только подчеркивал это несоответствие.
Крутов уже вышел из машины и как-то странно посмотрел на Ковалеву.
- Прошу, - направляясь к двустворчатым дверям, пригласил он свою гостью.