Счастье - это теплый пистолет
Ему снился странный сон.
Он должен был сделать ей больно.
Она хотела этого, она просила об этом, она сама все приготовила: и Т-образный крест, и плеть, оставалось лишь привязать ее к кресту и взять плеть в руки.
Банан усмехнулся: забавно, но все это уже было.
Только без креста.
В тот раз он покупал плеть сам, пусть это будет подарок, обычно женщинам в подарок преподносят совсем другое, но он знал, чему именно будут рады - они всегда радуются, когда угадывают их желания, и порою любят, чтобы им делали больно. Он вышел на нужной остановке и нырнул в магазин.
Требуемый отдел был на втором этаже, в самом конце, в каком-то невзрачном тупике. Надо пройти мимо шуб и пальто, миновать верхнюю женскую одежду и белье - мужское и женское, пронырнуть мимо парфюмерных запахов и баночек с косметическими притираниями. И при этом лавируя среди покупателей и покупательниц, сталкиваясь с ними и расходясь, поглядывая на стрелочку указателя, время от времени проявляющуюся на стене.
Он дошел до искомой двери, внезапно у него вспотели ладони.
Марго спала все так же тихо и спокойно, кондиционер ровно гудел.
Банан повернулся на другой бок.
В отделе было несколько человек, какой-то мужчина средних лет в длинном кашемировом пальто донимал продавца расспросами о пищевых добавках.
Юнец с отвислой нижней губой торчал у полок с видеокассетами.
Молодая парочка выбирала сувениры - явно кому-то в подарок.
Банан огляделся, нужная витрина была в самом центре.
Очень смешная витрина, все для извращенцев.
Наручники, черные капюшоны с прорезями для глаз.
Облегающие трико из черного латекса.
Продавец-консультант, миловидная дама в очевидном возрасте, заспешила к нему, оставив мужчину в кашемировом пальто на кассира.
- Вы что-то ищите?
- Плеть! - ответил Банан.
- Замечательно! - сказала дама. - У нас большой выбор!
Выбор действительно был большим, производство Китая, Тайваня, Таиланда, Малайзии, сплошной Дальний Восток, Far East, страны Юго-Восточной Азии, если быть точнее.
- У вас уже есть опыт? - поинтересовалась дама.
- Чего ты медлишь? - спросила Марго, откидывая простыню.
Он перевернулся на спину и захрапел.
- Для опытных предпочтительнее вот этот бич, посмотрите, какой красивый!
Банан посмотрел вначале на бич, потом на даму. У той блестели глаза, было заметно, как она волнуется.
Бич действительно был красивым - белая резная рукоятка некрашеного, но полированного дерева, и свитый в жгут двухметровый лоскут кожи, завязанный на конце в узел.
- Слишком серьезно! - серьезным же голосом ответил Банан.
- Понимаю! - уважительно сказала дама, и предложила ему лежащую рядом плеть, с такой же белой рукояткой и несколькими полосками кожи сантиметров семидесяти в длину.
- Рукоятка не нравится! - капризно сказал Банан.
- Хорошо, хорошо! - зашлась дамочка в каком-то экстазе. - Тогда взгляните на эту прелесть!
Прелесть была почти такой же, но с черной рукояткой.
- Семь хвостов! - сказала консультантша. - Семихвостка!
Банан утвердительно кивнул головой.
- Ну, - сказала Марго, - ты чего ждешь?
- Сколько? - спросил Банан.
Ему назвали цену, он удовлетворительно хмыкнул и направился в кассу.
Мужчина в кашемировом пальто все еще не мог разобраться с добавками.
- У вас что? - спросила кассирша.
- Плеть! - вежливо ответил Банан и протянул деньги.
- Запаковать? - спросила кассирша, отсчитывая сдачу.
- Да! - так же вежливо ответил Банан.
- Упаковку подарочную?
- Если можно!
Плеть положили в коробочку, коробочку обернули в цветной целлофан и перевязали розовой ленточкой.
- А пакетик? - спросил Банан.
Кассирша взяла откуда-то из-под стойки пакетик, убрала в него коробочку и протянула Банану.
- Куда его поставить? - спросил Банан, показывая на крест.
- Лучше в центр, - ответила Марго, - чтобы всем было видно…
Сон становился неуправляемым и каким-то долгим.
Обычные сны такими длинными не бывают.
Банан машинально убрал со своей груди теплую руку Марго и опять повернулся на бок.
Его уже ждали, он снял куртку и протянул пакетик с подарком.
Раздался шорох сдираемой упаковки.
- Здорово - сказала Марго. - Мне нравится!
Это действительно была Марго, Банан закрыл глаза и вновь резко открыл.
- То, что нужно! - сказала она.
Он укрепил Т-образный крест посредине комнаты, а потом подошел к окну и раздернул шторы.
Начинался рассвет, небо становилось розовым, вот-вот над водной гладью покажется белесоватый диск солнца.
- Помоги! - сказала Марго.
Банан взял стул и поставил возле креста.
- Надо не так! - сказала она. - Я в кино видела!
- Давай так, - сказал Банан, - я тебе помогу!
Она вытянула одну руку, он привязал ее своим поясным ремнем к перекладине. Потом взялся за вторую.
На этот раз в ход пошел ее ремень.
- Ноги! - сказала она.
Он взял из ванной полотенце и привязал ее ноги к свежеоструганному столбу.
Затем отошел на пару метров и полюбовался своей работой.
- Зачем ты мне это подарил? - спросила она.
- Ты ведь хотела! - тихо сказал Банан.
- Тогда ударь! - попросила она и повернулась к нему спиной.
- Сними! - не своим голосом сказал он.
Она сняла блузку, затем - лифчик.
Он смотрел на ее белую, склоненную спину и чувствовал, как в нем что-то меняется.
У него в руках была плеть, сейчас он размахнется и полоснет ей по этой белой хрупкой спине.
Марго свесила голову на левое плечо, крашенные белокурые волосы спадали на грудь.
Треугольник между ног был черным - там она не красилась.
Она пристально посмотрела на него, тогда он размахнулся и ударил.
Она вздрогнула и подалась вперед.
- Еще? - спросил Банан.
- Да! - сказала она, а потом начала кричать, упоенно и мучительно.
Он бил ее по спине и смотрел, как на белой коже появляются красные полосы. Наконец показались капельки крови, еще более красные. Потом она не выдержала и рухнула прямо на пол, но это было в другом сне, потому что этот все продолжался и в нем Банан пока еще даже не поднял плеть.
- Ударь! - попросила Марго.
- Ты многое на себя взяла! - сказал он. - Тебе только венца не хватает…
- Это правда, - сказала Марго, - это на самом деле правда, так что давай, бей!
Банан размахнулся и ударил.
Она закусила губы, было видно, как ей больно.
- Счастье - это теплый пистолет, мама! - сказал Банан и снова взмахнул плетью.
- Happiness is a warm gun! - ответила ему с креста Марго.
- Ты хорошо знакома с касанием бархатной руки! - в такт удару пропел Банан.
- So well acquainted with the touch of the velvet hand! - ответила ему Марго.
На ее шее и плечах были заметны глубокие красные полосы. Банан перешел на грудь.
- Счастье - это теплый пистолет, мама! - вновь, как заклинание, пропел он, и добавил:
- Ящерица на оконном стекле!
Палтус выгнулся на камне, хвост у него странно изогнулся. Мартышка испуганно вздрогнула и попыталась погладить сухую и прохладную шкурку приятеля, но тот не дался и быстро пополз прочь от солнцепека, в ближайшую глубокую и темную расщелину.
- Well like a comma you're a-cuddled absolutely in vain! You brought that Doberman abroad, but whatcha hoping to gain? - внезапно сморщив лицо, произнесла Марго.
- Типа, в позе эмбриона ты валяешься зря!
- Ты какого добермана прикатил за моря? - ответил ей Банан и понял, что сон окончательно вышел из-под контроля.
Ему стало страшно, пора было просыпаться.
Но он не мог, отчего-то сон оказался не только отвратительным, но и сладостным, черная рукоятка плети все так же приятно лежала в ладони, а Марго сейчас была не просто красивой, а необыкновенно красивой - он никогда еще не видел таких потрясающих женщин, пусть даже и играющих не предназначенную для них роль.
Палтус нырнул в расщелину, кончик хвоста на мгновение мелькнул и исчез.
- Эй! - сказала Мартышка, - ты куда?
Марго внезапно дернулась, а потом обмякла, Банан понял, что хватит.
Он отбросил плеть, развязал ей ноги, потом встал на стул и отвязал руки от перекладины.
Снял ее с креста и положил на кровать.
- Счастье - это теплый пистолет, мама! - почти не слышно пропел он себе под нос и начал стирать губкой кровь с тела Марго.
Она опять положила на него руку, ему стало тяжело, грудь что-то сильно сдавило, он открыл глаза.
От кондиционера стало холодно, Марго спала, все так же безмятежно посапывая, как ребенок, которым когда-то была, как были в свое время детьми и Банан, и его сестра, и давно уже исчезнувший Палтус.
Руки у Максима горели, он выбрался из-под одеяла и вышел на лоджию.
Уже рассвело, отчетливо виднелось море.
Та его часть, что именуется Эйлатским заливом.
Сейчас он был еще в утренней дымке.
Банан посмотрел на свои ладони - правая была красной.
"Типа, в позе эмбриона ты валяешься зря!
Ты какого добермана прикатил за моря?" - вновь возникло в его голове.
- Не знаю! - честно ответил сам себе Банан.
Он всегда делал то, что у него просили.
Ему надо было зарабатывать деньги, и он перевозил деньги.
Ему говорили, что у него красивые плечи, и он послушно обнажал их - Ирине нравились его плечи, как нравились они и многим другим.
И он делал больно, если его об этом просили, хотя отчего-то больно постоянно становилось ему.
Банан закурил и сел в шезлонг, стоящий на лоджии.
От соседнего бунгало по узенькой дорожке вниз спускалась какая-то парочка, но он не мог ее рассмотреть через густые зеленые заросли.
Солнце всходило все выше, море приобрело цвет, стало ярко-синим.
На большом дереве чуть пониже лоджии были отчетливо видны большие, уже открывшиеся навстречу солнцу цветы.
Розоватые, с красной сердцевиной.
Наверное, дивно пахнущие.
Внезапно он увидел, как над одним из цветков, будто маленький вертолетик, кружит какое-то существо.
Вначале Банан решил, что это бабочка, но, приглядевшись, понял, что это не так.
Над цветком порхала птичка, малюсенькая, с длинным, чуть изогнутым клювиком.
Она умудрялась так быстро махать крыльями, что они сливались в неясное, отбрасывающее тень пятно.
Действительно - как вертолет.
Или колибри, ведь так летают именно колибри, зависают над цветком словно большие бабочки, и крылья их сливаются в почти что прозрачную тень.
- Колибри! - сказал он вышедшей на лоджию сонной Марго.
Смешной, растрепанной, завернутой в покрывало.
Марго зевнула и потянулась.
Покрывало соскользнуло и упало, голая Марго плюхнулась в соседней шезлонг.
На ее груди были хорошо заметны четкие красные полосы.
- Неудобно спала! - сказала Марго.
- Колибри! - опять произнес Банан.
Марго посмотрела на птичку, все еще кружащую над цветком, и улыбнулась.
- Honey bird! - сказала она и добавила: - На иврите "ципор дваш"… А вот по-русски…
- Медовая птичка, - сказал Банан, и вновь потянулся за сигаретой.
- Honey birds, honey birds, heart without love and words… - почти что пропела Марго…
- Почему это сердце без любви и слов? - удивился Банан.
- Не знаю, - сказала Марго, а потом добавила: - Просто оно у них такое маленькое, что для любви и слов в нем уже нет места!
- Откуда у тебя эти полосы? - спросил Банан.
- Я же сказала: неудобно спала! - ответила Марго, подняла с пола покрывало и вновь закуталась в него.
- Есть хочешь? - спросил Банан.
Ладонь правой руки уже перестала быть красной, обычная ладонь обычной правой руки.
- Смотри! - сказала Марго и показала на море.
Мимо берега медленно проплывало небольшое белое судно с четко различимой надписью на корме: "The Flying Dutchman", "Летучий голландец".
- Ну и что? - равнодушно спросил Банан.
- Он там! - сказала Марго, спустив покрывало и подставляя голые плечи лучам солнца.
- Кто? - поинтересовался Банан.
- Этот черный чувак, - ответила Марго, - он в этом казино диджеит, там клуб есть, так вот в нем…
"Летучий голландец" проплыл мимо и исчез за соседними бунгало.
Невысокие горы на противоположной стороне залива уже были ярко освещены солнцем, пустынные, светло-коричневые, с желтыми, будто нарисованными пятнами.
Банан вновь подумал о том, что он так и не знает, зачем он здесь и что будет завтра.
И - послезавтра.
Вот уже второй месяц, как он просто не представляет, что будет.
- Пошли завтракать! - сказала Марго.
Завтрак оказался странным, без мяса, то бишь - кошерным.
Молочное, рыба, выпечка.
И совсем безвкусный кофе.
Зато свежевыжатый сок. Банан взял себе грейпфрутовый, Марго - апельсиновый.
Он наложил себе полную тарелку золотистых лепешек, хорошенько полив их каким-то тягучим джемом.
Марго была в шортах и майке без рукавов.
На плечах никаких следов не было, как не было их и на запястьях.
Они позавтракали и спустились вниз, прошли мимо бассейна, вышли из ворот и оказались на дороге.
Справа был Египет, напротив - граница Иордании и Саудовской Аравии.
А они были в Израиле.
На самом краю, почти что на Синайском полуострове.
Банан махнул рукой проезжавшему по дороге такси, они сели, Марго попросила везти их в порт.
Туда, где катера, яхты и где швартуются плавучие казино.
В Израиле запрещено играть, но играть можно в нейтральных водах.
Было жарко, уже за сорок, но с Красного моря дул ветер, и Банану было хорошо.
Они проехали мимо обзорной мачты подводной обсерватории, миновали заполненный пляж, позади остался отель "Ла Меридиен", машина повернула в сторону порта, горы подпирали Эйлат с той стороны, откуда они приехали, горы были и с другой стороны, горы, пустыня и ярко-синяя поверхность моря.
Банан посмотрел на Марго, она сидела спокойно, темные очки были подняты на лоб, глаза были усталыми - видимо, все еще не отошла от вчерашней дороги.
А потом он посмотрел на ее голые колени и внезапно опустил руку и погладил - вначале одну, потом другую.
- Странный ты! - сказала Марго.
Машина остановилась, Банан расплатился, и они вышли.
Ближайшая яхта отплывала через пять минут, они вполне успевали.
Добежали до пирса, купили билеты и по шатким мосткам прошли на корму.
Накаченный капитан в джинсах и темной футболке что-то сказал одному из двух матросов, тот начал отшвартовываться.
На яхте кроме них было еще человек десять, Марго позвала его наверх.
Эйлат остался за спиной, за спиной осталась и Акаба с маленькими белыми домиками и летней резиденцией покойного короля Хусейна, яхта шла посреди залива, и Банан вдруг почувствовал, что опять становится свободным.
От себя, от ночных кошмаров, от всего-всего.
Слева виднелись пустынные горы Израиля и Египта. Яхта прошла мимо пограничного пункта Таба, позади остался построенный на египетской территории высотный "Хилтон".
А справа начались уходящие за горизонт еще более одинокие горы Саудовской Аравии, и где-то там, далеко-далеко впереди, были загадочные города Мекка и Медина. Но их не было видно, их не могло быть видно - Банан просто знал, что они должны быть, как позади были Акаба и Эйлат, а еще Иерусалим и Акко, да и Крит с Ираклионом. Как должно быть и много других мест, куда Максима еще загонит судьба, заключенная в этот маленький термос, который он опять потащил с собой, и Марго, смеясь, чуть было не скинула его в воду. Он не дал ей сделать этого, а скинул в воду саму - когда яхта остановилась, и капитан объявил через громкоговоритель, что именно сейчас они находятся на границе четырех стран. Банан нырнул следом и чуть не закричал от того, какой холодной здесь оказалась вода, не больше двадцати трех градусов. Но через несколько минут ему Стало хорошо, и он, перебирая руками за леер, подплывал обратно к трапу, забирался на борт, вновь нырял, справа - Египет и Израиль, слева - Иордания и Саудовская Аравия, а он здесь, в Красном море и он абсолютно свободен, так свободен, как еще никогда!
Когда же он, наплававшись, растянулся рядом с Марго, которая сушила волосы под ослепительным эйлатским солнцем, то она спросила его:
- Слушай, а ты не знаешь, откуда это?
И пропела:
- Счастье - это теплый пистолет, мама!
- А что? - спросил Банан.
- Приснилось! - ответила Марго, но тут им предложили обед, а потом яхта развернулась и медленно пошла обратно в сторону порта, так что Банан не ответил на ее вопрос, как не стал отвечать на него позже, когда они вернулись поужинать и переодеться в гостиницу.
Начинались быстрые ближневосточные сумерки, и им пора было вновь ехать в порт.
Только к другому причалу.
Где ярко сверкало иллюминаторами и бортовыми огнями плавучее казино "Летучий голландец".
Дикий Вилли
Его звали Вилли, а Диким прозвали в четырнадцать, когда он чуть не отправил на тот свет отчима, ударив его обрезком водопроводной трубы по голове.
"Wild" Willy.
Хотя матушка до сих пор нежно щебетала в трубку "сыночек", когда он догадывался включить мобилу.
- Вилли, - говорила она ему, - мой маленький Вилли!
Он откидывал от себя очередную девку и рычал в телефон:
- Как здорово, что ты позвонила, мом!
С отчимом же вышло так: Вилли доедал уже третью упаковку перечных чипсов, когда этот придурок решил, что ему хватит.
Потому что от этого, видите ли, могут быть прыщи.
Тогда Вилли встал, вышел на улицу, зашел в гараж достал из дальнего угла валявшуюся там на всякий случай трубу и вернулся обратно в дом.
И двинул отчима по башке.
Хотя дело было не в чипсах, просто тот был козлом.
Но из подобных козлов, в основном, и состоял мир.
Когда Вилли был еще совсем маленьким, то эти козлы убили его отца.
Папаша был дипломатом из Нигерии, хотя Вилли родился в Индии - именно там папаша и подцепил мать.
В Дели, где трудился то ли вторым, то ли третьим советником посольства.
Судя по фоткам, папаша был жутко черен, но Вилли больше пошел в мамашу - индианки черными не бывают.
Так что он получился отчетливо коричневым.
Здоровенный коричневый детина с мощными бицепсами и толстой бычьей шеей.
Папаша тоже был здоровым, видимо, убивали его долго.
Вызвали из Москвы в Лагос и стали убивать.
В Москве он был уже первым советником, но мом, зная, что к чему, губенки не раскатала и вместо Лагоса двинула с Вилли к родичам в Лондон.
Вилли тогда было четыре года.
Из Лондона они перебрались в Брайтон, и там мом снова вышла замуж.
А когда Вилли исполнилось четырнадцать, он огрел отчима обрезком водопроводной трубы по голове и стал Диким Вилли.