- Танцуй, я сказал! - рявкнул Чувалов. - Фильм индийский "Танцор диско" смотрела? Там так было: "Пока ты танцуешь, он живет". Какая-то фигня в этом роде! Вот пока ты танцуешь - вы с подружкой живете! А потом - прощайте, девушки!
Соня всхлипнула.
- Лучше давай по-хорошему! - предупредил Чувалов.
Соня встала с дивана, вышла на середину комнаты и начала танцевать.
- Пошустрее! - крикнул Чувалов. - Чего как полудохлая?
Соня прибавила темп.
- А почему без улыбки? - не унимался мучитель.
Соня нацепила на лицо вымученную улыбку, похожую на гримасу.
- Так-то лучше! - удовлетворенно крякнул Чувалов.
Зазвонил Басин мобильный.
- Не брать! - грозно приказал Чувалов.
Телефон попиликал и смолк, однако вскоре за мобильным подал голос городской.
- Ладно, ответь, - разрешил Чувалов. - Но без глупостей!
Бася подняла трубку.
- С Новым годом, дорогая! - раздался голос, от которого Бася мгновенно впала в ступор.
- Эд? - переспросила она, не веря своим ушам.
* * *
- Как ты, Барбара? - поинтересовался ее бывший любовник.
Бася молчала, не зная, что ответить на этот вопрос.
Эд истолковал ее молчание по-своему:
- Сердишься? Зря… Знаешь, Барбара, я много думал о нас… Наверное, мы погорячились и оба были не правы…
- Ты называешь это "погорячились"? - с горечью выдохнула Бася. Мысленно она добавила примерно следующее: "Да ты просто убил меня, без ножа зарезал! Пустил всю жизнь под откос! С того самого дня, как мы расстались, моя жизнь, кстати, туда и катится, и даже разъяренный бандит с пистолетом, который слушает сейчас наш разговор, - это продолжение и следствие того дня, когда ты бросил меня. Вот так-то, любимый!"
Вслух же она сказала:
- Как мило, Эд! Убить человека, а потом позвонить поинтересоваться - все ли у него в порядке! Нет! У меня далеко не все в порядке!
Чувалов сделал угрожающий жест в ее сторону: мол, не вздумай распространяться в подробностях, что именно не в порядке.
- Я понял, Барбара, - мягко отозвался Эд. - Поверь мне, я сожалею… Скажи, мы могли бы встретиться в ближайшее время? Нам необходимо многое обсудить и, возможно, кое-что пересмотреть.
Сердце Баси застучало, конечно: вот оно, спасение! Эд - сильный, смелый, он столько раз играл в фильмах настоящих мачо и мастерски крушил врагам челюсти направо и налево. Вот ее спаситель! Ей захотелось крикнуть: "Эд, пожалуйста, приезжай, спаси меня, тут три бандита, моя жизнь в опасности, и вообще мне очень плохо без тебя!". Но, заметив взгляд Чувалова, она осеклась, и ее мысли понеслись в другом направлении: в неравной борьбе с Чуваловым и лже-Снегурочками Эд обречен - они убьют его. И Бася принесла себя в жертву любви - отказалась от последней возможной надежды на спасение. "Нет, мой неверный возлюбленный, не надо лететь ко мне на помощь, живи и будь счастлив! Потом ты узнаешь, что мой хладный труп нашли под новогодней елкой, и, может быть поймешь, как жестоко и подло ты поступил со мной, но будет уже поздно, слишком поздно…"
- Нет, Эд, мы не можем встретиться. Ни сейчас, ни завтра, ни вообще когда бы то ни было. Почему? Потому. Без объяснения причин. Прощай! - Бася положила трубку и залилась слезами.
Сонька даже танцевать перестала, притормозила и с сожалением уставилась на подругу.
- Пляши! - приказал Чувалов.
Соня послушно задергалась вновь то ли в танце, то ли уже в конвульсиях. А вот Бася после разговора с Эдом словно с цепи сорвалась. Сложно сказать, что на нее так подействовало - возможно, осознание того, что она чуть было не обрела потерянного возлюбленного и тут же потеряла его вновь, навсегда.
У нее пропало всякое благоразумие, равно как желание вести с террористами переговоры, и она проорала Чувалову:
- Слушай, ты, Хосе-Педро, фиг ли ты приходишь в мой дом со своей бразильской мелодрамой и отравляешь мне праздник? Между прочим, у меня тоже личная жизнь полетела под откос, и может, мне бы тоже хотелось бегать по городу с пистолетом, чтобы вернуть любовника!
- Не ори! - добродушно попытался остановить ее Чувалов.
- А вот буду! - усмехнулась Бася. - И ты не сможешь мне это запретить!
Чувалов сделал угрожающий жест рукой, как будто замахнулся.
- Не смей! - закричала Бася. - Меня вообще нельзя трогать! Я беременна!
Чувалов посмотрел на нее с недоумением.
- Да, представь себе, беременна! - с гордостью повторила Бася. - Неужели ты, Семен, можешь поднять руку на беременную женщину?!
- Врешь, поди! - предположил Чувалов. - У вас это самая коронная отмазка, чуть что - "я беременна"!
- Не врет! Правда беременна! - подтвердила Соня.
- Может, и ты беременна? - усмехнулся Чувалов.
- Еще чего! Не дождешься! - Для большей выразительности Соня показала кукиш.
- Жаль, - искренне расстроился Чувалов. - Это бы тебя спасло.
- От чего? - изумилась Соня.
- От моего гнева!
- И что было бы? - Соня перестала танцевать.
- Ничего, - развел руками Чувалов. - Пошли бы домой отмечать Новый год. После праздников поженились бы и зажили как люди: дети, то-се!
Соня упрямо покачала головой:
- А я не хочу то-се! И замуж за тебя не хочу, и вообще ты мне противен! И плясать я больше не буду!
И тут Чувалов озверел. Подскочил к столу, сбросил пару салатниц, хорошо еще, что пустых.
- Молчать, бабы! - Он гаркнул так, что вздрогнули даже его Снегурочки.
- Поубиваю и закопаю в снег!
- А при чем здесь Барбара? - воскликнула Соня, у которой проснулось чувство долга. - Почему она должна страдать из-за меня? Баську не трогай! Она вообще неприкосновенная!
- Обеих порешу! За компанию! - усмехнулся Чувалов. - Чтобы тебе одной скучно не было!
- Она беременна!
- А я здесь ни при чем! - отрезал Чувалов. - Все, харэ, девушки, заткните свои пасти. Кстати, поесть, что ли?! Я, пока Соньку разыскивал, оголодал. Да и мужики не откажутся. Так, чего тут у нас?
Чувалов оглядел стол и остался доволен.
- А пожрать вы, дамочки, не дуры! Ишь, как подсуетились! - Внезапно на его лице мелькнула тень сомнения. - Да точно ли вы собирались Новый год встречать вдвоем?
- Точно! - заверила Соня.
- А чего жратвы столько?
- Господи, - вздохнула Бася. - В кои-то веки решили завязать с диетой и поесть по-человечески! Успокойся, Семен, мы никого не ждем! Сказали же тебе!
- Хорошо, - кивнул Чувалов. - Верю. Но имейте в виду, если кто из мужиков сейчас придет, вам всем будет один большой жестокий капец!
- Прийти может только Зоя, - сказала Бася, - моя родственница, и больше никто.
- На Зою капец не распространяется, - великодушно решил Чувалов. - А вот на мужиков… - Он пододвинул к себе тарелку с салатом и пригласил Митю и Витю присоединиться.
Раздался звонок в дверь. Бася вздрогнула: неужели Зоя? Бедная девочка, и она попадет в эту заварушку!
- Сиди, я сам открою! - велел Чувалов. - А лучше идем вместе!
В сопровождении Чувалова и Вити Бася подошла к дверям.
- Открывай! - скомандовал Чувалов, спрятав пистолет за спину.
Бася открыла дверь и вскрикнула. На пороге стоял молодой мужчина в длинном пальто, с цветами и тортом.
- Это кто? - спросил Чувалов тоном, не предвещающим ничего хорошего.
Глава 10
ЗАЛОЖНИКИ ЛЮБВИ
- С Новым годом! - ослепительно улыбнулся незнакомец.
- Угу, - буркнул Чувалов, - проходи! У нас тут весело!
Гость доверчиво вошел в прихожую. Чувалов тут же захлопнул за ним дверь и для надежности закрыл ее на замок.
- Мышеловка захлопнулась, - удовлетворенно кивнул Чувалов. - А теперь, девки, отвечайте, что это за хмырь?
"Ну попали!" - с тоской поняла Бася.
- Я не знаю, Семен, в первый раз его вижу!
- Значит, он не к тебе, а к шалаве Соньке пришел? - закричал Чувалов, утверждаясь в своих худших подозрениях.
В коридор выскочила Соня.
- Я здесь ни при чем, - пролепетала она, вспомнив сцену дикой расправы над афроарабом.
Пришелец с цветами изумленно наблюдал за происходящим.
- Слышь, хмырь, ты к кому пришел?
Незнакомец улыбнулся:
- Да, собственно, ни к кому!
- Ты мне сказочки не рассказывай! - крикнул Чувалов, теряя всякое терпение. - Типа, шел мимо и решил зайти на огонек?
Незнакомец протянул цветы и торт Чувалову.
- Это вам!
- Мне?! - обиделся Чувалов.
- Ну, раз вы хозяин, значит, вам.
Чувалов хмыкнул, указав на Басю:
- Хозяйка - она. Только не надо делать вид, что ты этого не знаешь. Ненатурально играешь, не верю! Сейчас детектор лжи подключим и выясним правду! А детектор у нас знаешь какой? Утюжком тебя прижжем, и сам все расскажешь!
Незнакомец пожал плечами:
- Суровый вы какой! Сразу утюгом. Зачем же так? Видите ли, я жил в этой квартире много лет назад. Ну, то есть я был тогда очень маленьким… А потом мы с родителями уехали из России, и я не был здесь целую вечность.
- Так это вы звонили днем? - поняла Бася.
Незнакомец вручил ей цветы.
- Признаюсь, я. Извините, вы мне отказали, а я все-таки проявил настойчивость, пришел… Наверное, это назойливость. Но вот в Европе, например, даже традиция есть - в Рождество каждый может прийти в гости к незнакомым людям и его примут; и утюгом пытать не будут.
- У нас тут не Европа! - мрачно проговорил Чувалов. - Это Россия!
По лицу незнакомца было видно, что кое-что о различиях культурных традиций он уже начал понимать.
- Ну кто же знал, что у вас в России такие нравы… Плохого-то я не хотел ничего… Думал, зайду на пять минут, поздравлю хозяев и уйду. Ну раз я не вовремя, то, очевидно, мне лучше удалиться. Всего наилучшего! - Он направился к двери. - Откройте, пожалуйста!
- Стоять! - рявкнул Чувалов. - Кто сюда попадет, отсюда уже не выйдет! Тут по моим правилам Новый год встречают. Останешься с нами!
Гость вопросительно взглянул на Басю. Она печально улыбнулась:
- Делайте, что вам говорят. Мы все здесь - заложники.
Они вернулись в гостиную.
Чувалов усадил гостя за стол напротив себя.
- Рассказывай!
- Да рассказывать-то нечего, - усмехнулся незнакомец. - Главное уже рассказал. Давно не был в России, а тут представилась возможность провести здесь рождественские каникулы. Позавчера прилетел в Петербург, можно сказать, открыл для себя и страну, и город, захотел побывать в квартире, где жили мои родители, бабушки и дедушки, и вот пришел… Кто же знал, что мой визит окажется так некстати?
Пока он говорил, Бася рассматривала его. Высокий, стройный, возраст около тридцати пяти, черты лица, пожалуй, неправильные - лоб слишком высокий, нос немного длинноват - в общем, все по отдельности далеко от идеала, а в целом смотрится гармонично. Глаза красивые - темные, выразительные… Улыбка обаятельная - стоит ему улыбнуться, и лицо как будто преображается. Тщательно, не без шика, одет - дорогое классическое пальто, хороший костюм…
Бася и букет оценила - на цветах мужчина не экономил. Букетик из приличной цветочной лавки.
- Как зовут-то тебя? - спросил Чувалов.
- Иван.
- Ну очень нерусское имя! - усмехнулся Семен. - А ну, парни, давайте проверим Ванины документы. Посмотрим, из какой такой Европы он пожаловал!
- Гони пачпорт, - ухмыльнулся Снегурочка Витя.
Иван достал из внутреннего кармана портмоне и протянул Чувалову.
Тот просмотрел предъявленные документы.
- Таможня дает добро, Иван! Только почему ты по-нашему здорово шпрехаешь? Вообще без акцента?
- Так ведь я русский и есть. Меня и воспитывали так, чтобы я знал родной язык. Рад, что вы оценили!
Чувалов усмехнулся:
- Ладно, допустим, я тебе верю. Предположим, ты действительно Иван из (во дает!) Лос-Анджелеса. Ну и что? Может, ты Сонькин хахаль и пришел, чтобы увезти ее туда?!
Иван взглянул на Чувалова с укоризной:
- Простите, я даже не знаком с этой женщиной!
- Кажется, не врет, - задумчиво проговорил Чувалов. - Ладно, отдыхай, Ваня. Извини, но до утра ты отсюда не выйдешь, придется здесь Новый год встречать, а то кто тебя знает - побежишь, глупостей наделаешь, заявишь куда-нибудь, а тут дело пахнет международным скандалом.
- Но мне надо идти! - вскинулся Иван.
- Сидеть! Не суетиться! - строго приказал Чувалов. - Видел, какой у меня серьезный аргумент имеется? - Он показал пистолет.
Иван послушно сел.
- И вообще, Иван, знаешь первый пункт устава публичного дома? - Чувалов расхохотался: - Не суетиться под клиентом! Суетиться вообще не надо. Расслабься, Ваня! Сиди, отдыхай культурно. Поешь чего-нибудь, вон "Огонек" по телику посмотри. А мы тут пока дальше разбираться будем.
- А что здесь вообще происходит? - поинтересовался Иван.
- Любовная драма! - пояснила Бася. - Мы все - заложники любви!
- А, - улыбнулся Иван. - Я про это много читал: Достоевский, Толстой, страсти и чувства на разрыв!
- Это точно, мы такие, - с гордостью подтвердил Чувалов. - Вот я, например, уговариваю эту женщину быть со мной, а она, тупая курица, отказывается. И что мне остается сделать? Только свернуть этой тупой курице шею!
Услышав угрозу в свой адрес, Соня вновь закружилась в танце.
* * *
"Тяжелый, горячечный бред, - вздохнула Бася, - куда там Плантагенетам до меня, по степени безумия я их давно обскакала! В новогоднюю ночь оказалась заложницей в собственной квартире, моя лучшая подруга танцует, как заведенная игрушечная обезьянка, за столом сидят чужие неприятные люди, и прекратить это сумасшествие совершенно не в моей власти! А ведь как чудесно я встречала прошлый Новый год! Каким прекрасным и гармоничным был тот праздник!" Тридцать первого вечером Бася отправилась на новогодний концерт в Мариинский театр, а ближе к полуночи заехала в гости к старым приятелям, где ее ждали и где ей обрадовались. Там была елка, веселились дети, и Бася, уже пьяная, расчувствовавшись, слушала рождественские стихи в их исполнении. В общем, отметили Новый год душевно и славно. Потом вышли на Дворцовую площадь, пускали фейерверки, пили шампанское. Было ощущение того, что живешь как-то правильно, и что жить, вообще говоря, - стоит, и что впереди еще много хорошего, целая череда даров судьбы.
А сейчас что?
М-да, Барбара, как далеко ты зашла в поисках собственного стиля! Прав Чувалов - ноги бы тебе переломать!
Господи, много ли надо человеку для счастья? Просто чтобы сейчас все посторонние испарились, исчезли, истлели, наконец, а Бася с Соней, выпив шампанского, вышли потом на улицу, в ночь, туда, где снег. Зажгли бы бенгальские огни на Дворцовой площади. И было бы им хорошо. Только отчего-то эта малость невозможна.
Нет, ну надо же - сколько раз Бася сама создавала "обстоятельства" для своих героев в виде конфликтов и разнообразных преград - ведь писатель обязан героя слегка притопить, придушить, обрушить на него град всяческих препятствий! И вот сама выступает в этой роли! Со всех сторон на нее сыплются дерьмо и препятствия, - только успевай уворачиваться, и совершенно непонятно, как со всем этим справиться и что ждет в финале…
- Представляете, это мой первый Новый год в России! - гордо сообщил Иван присутствующим, которые, к сожалению, никуда не испарились и не истлели, а сидели себе за Басиным столом с наглыми мордами хозяев квартиры и жизни и жрали салат. У Снегурочки Мити конец фальшивой косы попал в тарелку.
"И что этот заграничный придурок сидит и улыбается! - Бася чувствовала сильное раздражение именно к Ивану, хотя он только улыбался и ничего более, даже не ел ничего. - Принесла его нелегкая! - Бася пробуравила его взглядом. - И улыбается, как дурачок! А еще рассматривает нас, как зверей в зоопарке, с каким-то анатомическим интересом! Небось в Лос-Анджелесе за такой показ деньги платят! А тут бесплатное кино! И чего, спрашивается, приперся со своими романтическими бреднями? Жил он тут, видите ли! Да это вообще дом девятнадцатого века! Тут много кто жил и умер! Если все приходить начнут, то нынешним хозяевам никакого покоя не будет!"
Бася поняла, что закипает, и гневно сказала Ивану:
- Что вы все время улыбаетесь? В кино попали? Я вообще не понимаю, чему вы радуетесь! Это кино может для всех нас плохо закончиться!
- Но что же мне делать? - растерялся Иван. - Впадать в истерику, кричать, умолять о пощаде? Я не так воспитан.
- Воспитан он, видите ли, не так! - фыркнула Бася. - Тоже мне, потомок королей! Возможно, мне тоже воспитание не позволяет встречать Новый год в обществе бандюганов и наблюдать, как они чавкают за моим столом! - Бася метнула ненавидящий взгляд в сторону Мити и Вити.
- Давай-ка без шума и бунта, дорогуша! И революцию мне тут не устраивай! - предупредил Чувалов.
Иван смутился и пробормотал, что приносит Басе свои извинения, в том числе даже за то, в чем лично он не виноват.
Бася смягчилась, махнула рукой - ладно, мол, прощаю. Живите, пока Чувалов нам всем разрешает.
- А почему эта женщина все время танцует? - спросил Иван, с интересом наблюдая за Соней.
- Это я ей приказал! - сказал Чувалов. - А прикажу - будет ползать!
- Зачем же так? - удивился Иван. - Красивая женщина… Танцует хорошо. А вы - "ползать"… Знаете, я большую часть жизни прожил не в России, и мне все-таки непонятны вот эти ваши страсти, максимализм. Неужели нельзя как-то по-другому?
Чувалов философски вздохнул: дескать, по-другому никак нельзя, да и не получается.
- Мы, русские, такие - или все, или ничего! Ты, кстати, кто по профессии?
- Юрист.
- Вот! - почему-то обрадовался Чувалов. - Выходит, законы хорошо знаешь?
- Знаю, - подтвердил Иван. - И могу сказать со всей ответственностью, что нет такого закона, чтобы захватить женщину и удерживать против ее воли!
- Двух женщин! - мрачно добавила Бася.
- Слышь, юрист, не гони! - усмехнулся Чувалов. - Есть один закон - закон силы!
Бася вздохнула - этого несостоявшегося русского из Лос-Анджелеса даже жалко, наверное, и сам пока не понимает, во что вляпался. Тьфу - опять улыбается! Интересно, его вообще что-то может вывести из себя? Вот люди! Гвозди бы делать из этих людей!
- Хотите посмотреть квартиру? - предложила она Ивану. - Раз уж вы пришли облобызать эти стены, я вам их покажу! Семен, будь другом, окажи любезность - дозволь мне походить по моей собственной квартире! Все равно ключи от двери у тебя, этаж третий, в окно не выпрыгнем, так что не бойся!
Чувалов согласился:
- Валяйте, только без глупостей! Витек, присмотри за ними. Кстати, Иван, гони свой телефончик!
Иван усмехнулся:
- Все-таки нравы у вас дикие… Ни в одной стране мира со мной так не обращались! - Он вытащил из кармана телефон. - Извольте!