Кимберли приняла ванну, переоделась в джинсы и блузку и подошла к зеркалу. Выглядела она бледной и изнуренной. Вполне соответствующий вид после таких приключений, подумала она и приступила к макияжу. Минут через пятнадцать она нашла полученный результат удовлетворительным и отправилась на поиски Реджиналда.
В замках Кимберли бывать не приходилось, поэтому она двигалась наугад, положившись на интуицию. Пожалуй, надо найти столовую. Сейчас утро, и Реджиналд, наверное, завтракает. Кимберли и сама не прочь была подкрепиться. Голод все сильнее и сильнее заявлял о себе.
Кругом царила гнетущая тишина. Замок производил впечатление нежилого помещения и, по-видимому, насчитывал не менее двухсот комнат. Кимберли прошла галерею, стены которой были украшены портретами мужчин и женщин, одетых по моде различных времен, начиная чуть ли не с Вильгельма Завоевателя. Затем она увидела широкую крутую лестницу, спустившись по которой, попала в зал, где на возвышении стоял рояль, а в нишах вдоль стен находились рыцарские доспехи. Потолок подпирали массивные балки. С них спускались цепи, на которых висели три огромные люстры.
Поняв, что из зала нельзя выйти с другой стороны, Кимберли снова вернулась в галерею и двинулась в другую сторону. В замке ей на каждом шагу попадались старинные вещи, которые, по-видимому, собирались поколениями. Многие из них, как решила Кимберли, были привезены из колоний в те времена, когда Англия еще была Британской империей.
Кимберли миновала бесчисленное число лестниц и комнат, пока наконец не попала в столовую. Овальный стол окружали чиппендейловские стулья, относящиеся к восемнадцатому веку. На полу лежал мягкий пушистый ковер, на стенах висели старинные гобелены.
В столовой никого не было. Кимберли подошла к низкому серванту. На нем стояла роскошная ваза. Кимберли никогда не замечала в себе особой страсти к фарфору, но сейчас она не могла оторвать от нее глаз. Элегантная форма и синий с золотом колер завораживал. Не отрываясь она смотрела на вазу, и в ее воображении стали возникать причудливые картины чужой жизни. Из мрака явились призраки и закружили ее в странном хороводе прошлого.
Воздух в комнате насыщался магнетизмом, и Кимберли как бы вступила в реку времени и перестала быть самой собой, а ощутила себя другой женщиной, жившей здесь когда-то.
- Нет, я не позволю калечить мою жизнь. Слышишь, я сказала "нет"!
Откуда-то из глубины мутного зеркала проступила мужская фигура. Кимберли никогда раньше не видела этого человека. В этом она была абсолютно уверена, но вместе с тем ощутила, что мужчина не кто иной, как ее муж.
Чувство омерзения охватило ее. Она уже не могла разделять себя и ту леди из прошлого. Она стала той дамой, которую видела во сне, и тотчас же на нее нахлынул кошмар воспоминаний. Кимберли вспомнила все ненавистные ночи, проведенные с этим мужчиной, ее мужем.
Но ее сознание на этом не остановилось, оно уходило все глубже и глубже в прошлое. Она ощущала себя юной, тоненькой девушкой, похожей на изящную старинную статуэтку из мейсенского фарфора, с красными от слез глазами, какой была эта леди в юности. Она видела себя в церкви рядом с мужчиной, который через несколько минут станет ее мужем.
- ...В законные мужья, чтобы любить, уважать и повиноваться ему, пока смерть не разлучит вас? - звучал голос венчавшего их епископа.
- Нет! - Кимберли вздрогнула. Звук собственного голоса хотя и отбросил картины прошлого, однако не вернул ее к настоящему. Она по-прежнему ощущала себя той леди из далекой эпохи. Кимберли знала, что девушка не нашла в себе силы сказать "нет" тогда, во время венчания, она лишь слегка кивнула в ответ на обращенные к ней слова епископа и пролепетала "да". Теперь же она хотела постоять за себя. Старинная ваза поднимается вверх и вот...
- Стойте! Что вы делаете?! - закричал вошедший в этот момент Реджиналд.
Кимберли вернулась к реальности. Она поняла, что хотела опустить эту вазу на голову того мужчины, призрак которого только что стоял здесь. За что его так ненавидела та, другая женщина из далекого прошлого, которой она себя только что ощущала, Кимберли не знала. Она стала вяло размышлять об этом и неожиданно для себя самой спросила:
- Та, другая ваза разбилась?
- Какая? - удивился Реджиналд и крикнул: - Бартон!
Бартон появился практически сразу же, словно ждал за дверью, когда его позовут.
- У этой вазы была пара? - спросил у него Реджиналд.
- Да, сэр. Здесь когда-то стояли две вазы. Одна их них разбилась. Но это случилось очень давно, еще до войны. Я был тогда очень маленьким, сэр.
Реджиналд и Кимберли молчали. Информация поразила их.
Интересно, какой войны? - вяло крутилась мысль в голове Кимберли. Судя по возрасту дворецкого, это вполне могла оказаться Англобурская война в конце девятнадцатого столетия. Но это проблема недолго занимала Кимберли. Ее больше тревожила другая. Неужели она стала ясновидящей и может путешествовать в прошлые столетия?
- Откуда вы об этом узнали? - с подозрением спросил Реджиналд, обращаясь к Кимберли.
Кимберли покраснела. Она лихорадочно стала перебирать возможные варианты ответа. Сказать правду она побоялась. Ее же сочтут за сумасшедшую!
- У меня подруга дизайнер, - нашла Кимберли наиболее правдоподобную версию. - Она утверждает, что обычно такие вазы бывают парными. Именно об этом я и думала, когда вы вошли. Мой вопрос - это выражение мыслей вслух. Извините, сэр, - добавила Кимберли, скопировав обращение Бартона.
Реджиналд кивнул. Объяснение, данное Кимберли, явно его устроило. Бартон слегка покашлял.
- Что ты хочешь сказать, Бартон?
- Смею добавить, сэр. Та ваза разбилась не от неосторожного обращения служанки. Это сама миледи виновата, сэр.
Значит, та леди все-таки бросила ее в своего мужа, подумала Кимберли и тут же поняла, что она знала это и без пояснения дворецкого. Кимберли испугалась. Господи, неужели я страдаю раздвоенностью сознания? Это осложнение после сотрясения мозга или самостоятельное заболевание? И к чему оно приведет? К шизофрении? Наверное, надо будет рассказать о своих видениях врачу. Возможно, я еще смогу вылечиться.
Реджиналд не обратил внимания на подавленный вид Кимберли и распорядился:
- Пора завтракать, Бартон. Думаю, мисс тоже проголодалась. И если она смогла сегодня встать с постели, ей надо хорошо подкрепиться.
Бартон наклонил голову, но медлил выйти из столовой.
- Если сэр соизволит выслушать... - начал Бартон медленно бесстрастным голосом.
- Да, конечно. Говори, и побыстрее, - перебил его Реджиналд. - С твоей медлительностью все с голоду умрут.
- Смею заметить, сэр, она не может здесь завтракать.
- Может, Бартон, может, - раздраженно возразил Реджиналд. - И почему ты так стремишься выдворить мисс из замка? То она не может занимать спальню, то находиться со мной под одной крышей, а теперь она даже не должна есть здесь!
- Слуги должны знать свое место, сэр! - возразил дворецкий, сохраняя каменное выражение лица.
- Хорошо, считай, что мисс моя гостья.
Слушая перепалку между Реджиналдом и дворецким, Кимберли неожиданно для себя захотела, чтобы слова Реджиналда оказались правдой и она на самом деле гостила в замке.
Бартон бросил на Кимберли ненавидящий взгляд, в котором читался какой-то вопрос и страх, и удалился. Такое смешение чувств показалось Кимберли странным.
- Кем и зачем вы нанялись сюда?
Кимберли вздрогнула. Размышления о дворецком опять отвлекли ее внимание от разговора с Реджиналдом.
- На работу. По объявлению. Сюда требовался смелый человек, а про обязанности мне никто ничего не сказал.
Реджиналд с интересом посмотрел на нее и намеревался что-то сказать, но в этот момент Бартон вкатил столик с блюдами.
- Мэгги, то есть миссис Ховард, приготовила истинно английский завтрак, сэр.
- Спасибо, Бартон.
Бартон, полностью игнорируя Кимберли, начал подавать блюда.
- Вот поридж. Вы обязательно полюбите его, сэр. Настоящий английский джентльмен всегда ест поридж по утрам. Покойный лорд Уайтвентхендж никогда не отступал от этого правила. Омлет из сыра, - продолжал перечислять Бартон, расставляя тарелки. - Миссис Ховард утверждает, что готовит омлет по-настоящему. - В голосе Бартона послышалось сомнение.
Кимберли подумала, что, наверное, по понятиям Бартона, ни одно блюдо не имеет права появиться на столе, если приготовлено не по рецепту времен его прабабушки.
- Покойный лорд Уайтвентхендж по утрам тоже неизменно вкушал сырный омлет? - не без иронии спросил Реджиналд.
- Да, сэр, - не поддавшись на провокацию, почтительно бесстрастным тоном ответил Бартон.
Кимберли не выдержала и хихикнула. Реджиналд улыбнулся. Бартон, по-прежнему не проявляя никаких эмоций, продолжал накрывать на стол. Но в какой-то момент Кимберли перехватила его исподтишка брошенный на нее взгляд и поразилась. Сейчас в нем читалась только ненависть.
- Чай с булочками, сливовый компот, - продолжал комментировать Бартон.
Наконец стол был накрыт, и Бартон, пожелав приятного аппетита, попросил разрешения удалиться.
Мы могли бы быть мужем и женой. Я хочу выйти за него замуж, вдруг подумала Кимберли и изумилась неизвестно откуда взявшемуся у нее желанию, которое ширилось и крепло.
- Кто вы? - невольно вырвалось у Кимберли.
- Разве я вам еще не представился? - Реджиналд слегка изогнул бровь. - Хотя вы были больны и могли забыть. Реджиналд Фенелл, граф Уайтвентхендж, американец. Недавно вступил в наследство. Замок теперь принадлежит мне.
- По-моему, вы не очень рады этому обстоятельству.
Реджиналд бросил на нее испытующий взгляд.
- Вам не откажешь в проницательности, но мы еще не закончили разговор о некой молодой мисс по имени Кимберли. Значит, вы нанялись в замок ко мне телохранителем?
Кимберли вспыхнула.
- Не надо шутить. Да, я сморозила глупость, не поинтересовавшись, на какую работу нанимаюсь, но, в конце концов, вы можете мне сейчас объяснить мои обязанности.
Реджиналд неопределенно пожал плечами.
- Вас нанимал Бартон, с моего согласия разумеется, - Реджиналд чуть усмехнулся, - хотя я лично и не руководил выбором кандидатуры. Как вы слышали, он прочит вам карьеру служанки. Конечно, вы можете покинуть замок. Выбор за вами. Я считаю, что, пожертвовав своим здоровьем в поисках черной лестницы, вы уже отработали полученный вами аванс. Поэтому насчет денег не волнуйтесь. Они ваши.
Пока Кимберли обдумывала предложение Реджиналда, зазвонил телефон.
- Кристин, - сияя улыбкой, воскликнул Реджиналд. - Когда? Сегодня? Жаль! Ну что ж поделать? Значит, жду завтра. Конечно, с нетерпением. Пока. Да, конечно, и не один раз.
Лицо Реджиналда светилось радостью, а в душу Кимберли заполз мрак. У него тоже есть своя Сьюзи! - с тоской подумала она. Почему все, кто мне нравится, уже имеют возлюбленных?
Фу какая глупость! О чем я мечтаю?! - тут же одернула она себя. После полета в канаву, из которой откачали воду то ли двести, то ли триста лет назад, мои мозги явно повредились. Я приехала сюда делать карьеру, а не заводить любовные шашни. Какая мне разница, кем приходится Реджиналду таинственная Кристин? Мне надо сосредоточиться совсем на другом. Смогу ли я, работая здесь служанкой, получить потом право на заключение договора? Вряд ли! Надо признать поражение и уехать отсюда, пока меня окончательно не выгнали из риелторского агентства. Сейчас поблагодарю Реджиналда за прием и оказанную помощь, попрошу прощения за свой глупый поступок в агентстве и уеду домой, в Лондон. Кимберли открыла рот и неожиданно для себя выпалила:
- Я согласна остаться в замке.
- Зачем? - искренне удивился Реджиналд. - Я считаю, что при найме на работу вы проявили поспешность, а Бартон - халатность. Поэтому, как я уже сказал, вы можете возвратиться в Лондон и не беспокоиться об авансе.
- Мне понравилась идея стать королевой метелки!
Реджиналд ухмыльнулся.
- Вольному воля! Но вроде вы совсем недавно имели работу. Почему вы бросили ее?
- Меня выгнали, - ляпнула Кимберли, - Нет, я сама ушла, - тотчас же поправилась она.
Реджиналд как-то странно взглянул на нее, но дальнейшие расспросы прекратил.
- Ну что ж! Тогда за дело! - подвел он черту.
Кимберли поняла, что разговор окончен, и хотела встать, но Реджиналд вдруг продолжил:
- Завтра приезжает Кристин... - Он слегка замялся. - Надо подготовить спальни для нее и других гостей.
При упоминании Кристин сердце Кимберли заколотилось так сильно, что впору было побеспокоиться о риске инфаркта, но она пересилила себя.
- Не могли бы вы назвать число гостей? - подавив боль, по-деловому поинтересовалась Кимберли.
- Кристин сказала, что двенадцать.
Да, дамочка путешествует с размахом, подумала Кимберли. Королева и ее свита! Она могла бы дать голову на отсечение, что все двенадцать человек - мужчины, но ошиблась.
- Пять из них дамы, - уточнил Реджиналд.
- Я сейчас поговорю с Бартоном и посмотрю, что необходимо сделать, - подавив рвущуюся наружу неприязнь к Кристин, спокойно сказала Кимберли и встала из-за стола.
- Подождите! Мне не хочется взваливать на вас груз забот. Вы после болезни. Врач подозревал у вас сотрясение мозга. Для вашего здоровья лучше было бы уехать домой. Вы правильно рассчитали свои силы?
- Да, я прекрасно себя чувствую. Думаю, что сегодня врач уже не подтвердил бы свой диагноз. - Кимберли была приятна забота Реджиналда. Она буквально вливала в нее силы.
- Все равно сядьте и спокойно выпейте чаю. Или, может, вы предпочитаете кофе? Не буду лукавить, ваш английский завтрак мне не по душе, но булочки к чаю просто прелесть.
Кимберли улыбнулась. Реджиналд нравился ей все больше и больше. Зачем этой Кристин приезжать сюда, да еще завтра? - с тоской подумала она.
- Обычай есть овсянку по утрам в Лондоне практически уже не сохранился. Ни моя мама, ни матери моих подруг не готовят поридж, да и сливовый компот тоже не подают. Все, как и вы, предпочитают по утрам кофе.
- Кто ваша мама?
- Очаровательная женщина... - улыбнулась Кимберли.
- Не сомневаюсь ни на йоту, ибо вижу перед собой ее прелестную дочь, - учтиво холодным тоном заметил Реджиналд, но сердце Кимберли воспарило к небесам, как будто она услышала любовное признание, а не расхожий комплимент. - Чем занимаются ваши родители? - задал более конкретный вопрос Реджиналд.
- Мама - дизайнер-флорист. У нее цветочный магазин. А отец давно умер. Ладно, я все-таки вас покину. Не терпится приступить к своим обязанностям, - с улыбкой сказала Кимберли.
8
Кимберли с такой поспешностью покинула столовую, что это можно было посчитать бегством. Она и на самом деле стремилась как можно быстрее расстаться с Реджиналдом, потому что в ее душе творилось что-то невообразимое. Таких чувств она никогда ни к кому не испытывала. Она часто мечтала, что Дэниел однажды подойдет к ней и пригласит ее куда-нибудь пойти с ним. Иногда она даже представляла Дэниела с букетом цветов, предназначенных ей. Она ненавидела Сьюзи, но это чувство тоже было каким-то надуманным, не проникающим глубоко в душу. Картины, рисовавшиеся в воображении Кимберли, были романтическими и напоминали стилизованные под старину сентиментальные фильмы. Любовь к Дэниелу не мешала ей мечтать о карьере, и трудно сказать, обрадовалась ли Кимберли, если бы Дэниел в самом деле стал за ней ухаживать.
- Вот за него я могла бы выйти замуж, - неожиданно вслух прошептала Кимберли и поразилась. Впервые навязчивая идея матери не показалась ей глупой.
А как же карьера? - тотчас возразило ее второе "я", то самое, которым она все время старалась быть. Не думай о нем! - продолжало оно твердить, но Кимберли впервые не смогла пойти у него на поводу.
Конечно, ей надо было бы послушаться Реджиналда и уехать домой. Интересно, у многих людей после сотрясения мозга появляется желание вступить с кем-нибудь в брак? Мардж, разбирающаяся в медицине, никогда не говорила об этом. Неужели она первая, у которой встретилось такое осложнение?
Кимберли с трудом взяла себя в руки и сосредоточилась на полученном задании. Бартон, как обычно, смотрел на нее с ненавистью и страхом, но показал комнаты, которые, по его мнению, подходили для размещения гостей.
В замке появились несколько мужчин и женщин, готовых взять на себя заботу о чистоте. Мужчинами руководил Бартон. Женщин он скрепя сердце отдал в распоряжение Кимберли. Она механически руководила ими, по-прежнему стараясь понять себя. Ее мысли и чувства сплетались в африканские косички, расплетались, клубком змей сворачивались в сердце. Но ни к каким выводам она так и не пришла.
Единственной отдушиной явился сам замок. Его залы и комнаты с великолепными гобеленами, старинными коврами и оружием достойны были самого первоклассного музея. Кимберли была очарована и потрясена роскошью замка.
Общими усилиями женщинам удалось подготовить комнаты к приезду гостей, и вечером Кимберли, валясь с ног от усталости, хотела наскоро перекусить на кухне и отправиться спать к себе в спальню, которую она решила никому не уступать, даже если бы об этом попросил ее сам владелец замка. Но он и не думал покушаться на собственность Кимберли.
Видимо, считает, что Кристин не нужны личные апартаменты, если она разделит его спальню, думала Кимберли, и на нее снова накатывали волны раздражения, которые она старалась в себе подавить.
- Лорд Уайтвентхендж просит вас разделить с ним трапезу, - не скрывая неприязни, сообщил ей Бартон.
Душа Кимберли сразу же возликовала. Усталость мгновенно покинула ее, и она бросилась в свою комнату привести себя в порядок. Времени у нее было в обрез, поэтому, приняв душ, она наскоро высушила волосы, отчего они облаком мелких завитков окутали ее голову. Слегка тронув помадой губы, Кимберли надела захваченный с собой желтый костюмчик, по фасону занимающий среднее положением между строгим деловым одеянием и послеобеденным туалетом, и устремилась в столовую.
- Как хорошо, что вы пришли, - сказал Реджиналд, но холодный тон, которым были произнесены эти слова, не вязался с их приветливым содержанием.
Душа Кимберли мгновенно заныла. Перед ней был не тот Реджиналд, который с тревогой расспрашивал ее о здоровье, и не тот, который, как она считала, простил ей ее поступок в агентстве, а другой. Этот ей не понравился. Слишком отчетливо в его внешности проступили надменная холодность и уверенность, что он справится со всем и вся. Такой Реджиналд ее пугал. Зачем он пригласил меня поужинать с ним, если не проявляет ко мне никакой теплоты? - подумала Кимберли и тотчас же получила ответ на свой вопрос.
- Не люблю ужинать в одиночестве, - заявил Реджиналд. - Как представлю, что почивший лорд всегда ел в одиночестве, то сразу не хочу быть графом. Скучнейший образ жизни!
- У него не было семьи?
- Да, он был одинок.
- Надо было жениться!
Глаза Реджиналда насмешливо сверкнули.
Не решил ли он, что я выдвигаю свою кандидатуру? - в панике подумала Кимберли и ощутила, как краснеет.