Если он будет завтра таким же изнуренным, каким был сегодня, то может быть мне удастся вывести его на разговор.
Винсент стоял у моей двери, одетый в смокинг, а волосы его волосы ниспадающие волнами, зачесаны назад. Это было как повторение моего дня рождения: он в смокинге и я в красном узорчатом платье в пол в азиатском стиле, одетым под черным длинным пальто Мами. Глаза Винсента светились радостью, когда он увидел меня, а когда мы вышли на улицу то, он подарил мне продолжительный восхитительный поцелуй.
Мы припарковались у Opéra. И хотя я видела его уже несколько раз (в качестве туристки и в дневное время), у меня всегда перехватывало дыхание от вида здания, каждый элемент которого напоминал кусочек мраморного свадебного торта. Сегодня он превратился в сказочный замок, освещенный теплыми желтыми огнями в холодном воздухе, которые придавали всему его облику волшебный вид. Мы последовали за богато одетыми людьми, идущих под руку к монументальным дверям.
- Ты бывал здесь раньше? - спросила я, когда мы вошли в фоей.
- Я приходил сюда несколько раз, составляя компанию Гаспару или Жан-Батисту, когда один из них был в спячке. У них всегда есть сезонный абонемент.
Мы вышли в центр зала, и я посмотрела наверх.
- Ого, - выдохнула я, роскошное окружение лишило меня способности к разумному речи.
Огромное пространство было украшено в чрезмерной мешаниной разных стилей, каждый дюйм потолка, стен и пола были позолочены, или в мраморе, или украшены мозаикой или кристаллами. В любом другом месте, показалось, что этого всего было уж слишком, но здесь такого ощущения не было.
Винсент повел меня в левое ответвление величественной мраморной лестнице на второй этаж, и вниз по изогнутому коридору, украшенному десятки маленьких деревянных дверей. Мы остановились перед номером девятнадцать.
- Я не стал резервировать королевскую ложу, - объяснил Винсент, когда положил руку на дверную ручку. - Не думаю, что тебе понравилось привлекать чье-нибудь внимание. Всем всегда любопытно, кто же сидит в ней. Эта ложа на десять человек, но я выкупил все места и, само собой разумеющиеся, у нас лучшие места.
Я наблюдала за тем, как на его лице промелькнула неуверенность и в недоумении покачала головой.
- Винсент! Как будто я знаю в чем разница! Просто быть здесь с тобой, уже невероятно. Мы могли бы сидеть в зале, среди людей и я всё равно была бы на десятом небе от счастья.
Успокоившись, он открыл дверь, чтобы показать, длинный, узкий проход оклеенный темно-красными бархатными обоями и овальное зеркало. У одной из стен стояла узкий диванчик, а над ним висел старомодный светильник в форме луковицы. На другом конце коридора находился балкон, который выходил на сцену Гранд Опера, с двумя деревянными креслами.
- Вот это да. Это всё нам одним? - спросила я, чувствуя, что сделала шаг и будто очутилась в самом романтическом романе.
- Нормально? - нерешительно спросил Винсент.
Я повернулась и обвила свои руки вокруг его шеи.
- Это более, чем нормально. Это невероятно.
Он рассмеялся, когда, я не выпуская его из объятий, начала прыгать вверх и вниз, в порыве радости.
Мы наблюдали, как первые два акта князь Игорь, сидел бок о бок с нашей ложей. Сначала было трудно сосредоточиться с Винсентом рядом со мной, который неосознанно водил круги по моему колену, пока он смотрел на сцену, но спустя не сколько минут действие на сцене и костюмы захватили меня целиком. Меня настолько поглотил спектакль, что я ощутила будто очнулось ото сна, когда занавес опустился после часового представления.
- Что ты думаешь? - спросил Винсент, когда мы встали.
- Это завораживающе - всё это!
Он улыбается, довольный, и обнимая меня одной рукой, говорит,
- А теперь время променада.
Винсент вывел меня в коридор из нашего ложе. Мы последовали за другими парами в большой позолоченной зал с огромными люстрами и потолками с нарисованными на них ангелами и мифическими фигурами в стиле, который напомнил мне о потолке Микеланджело в Сикстинской Капелле.
- Хочешь что-нибудь выпить? Бокал шампанского? Бутылку воды? - спросил Винсент, а я покачала головой, видя, как очередь за закусками уже растянулась на середину холла.
- Я хочу потратить это время, чтобы осмотреться вокруг, - сказала я, сжимая его руку, чтобы бы не упасть, так как я попробовала во время ходьбы глазеть по сторонам.
Мы исследовали каждый уголок, который мог предложить это здание, каждую открытую комнату, которая выходила в другую еще более изысканную, чем предыдущая. Когда мы, наконец, оказались у нашей двери, Винсент спросил,
- Хочешь еще что-нибудь посмотреть? У нас есть несколько минут.
Я остановилась в нерешительности. Несмотря на то, что мне не хотелось портить такой восхитительный вечер, и устраивать допрос о том, о чем, как я подозревала, он пока не хочет распространяться. Я решила, что большого вреда не будет, если всё-таки спрошу.
- Нет, давай войдем внутрь, - сказала я.
После того, как мы прошли в дверной проем и сели на диванчик, то заулыбались как дети, пытающиеся примерить на себя родительскую одежду.
- Это не похоже на пиццу и кино у меня дома. Чувствуешь себя странно?
Винсент наклонился вперед и повернул голову, чтобы взглянуть на меня. Когда его волосы упали ему на лоб, пламя в моей груди разгорелось еще ярче.
- Нисколечко, - ответила я. - Если быть честной, ты мог бы отвести меня в боулинг и я получила бы столько же удовольствия. Не важно, что мы делаем, пока ты со мной. - Как только я услышала собственные слова, то покатилась со смеху. - Не хватает только плаката с пушистым котенком. Приторно настолько, что аж зашкаливает!
- Абсолютно отвратительно, - согласился он, улыбаясь. - Но, в общем и целом, я думаю о том же самом. Я чувствую это с тех пор, как встретил тебя.
Он наклонился и провел носом о мою кожу в основании шеи.
Мои глаза закрылись сами собой. Концентрируйся, подумала я. Есть вещи поважнее, чем целоваться со своим парнем в Опере.
- Винсент! - сказала я, отстраняясь и фокусируя его взгляд на своих глазах. - Я не хочу портить этот чудесный вечер. Но это может подождать. - Я видела, как он побледнел и поспешила добавить, - Ты обещал, что не будешь ничего скрывать от меня, но у меня такое чувство, что именно этим ты и занимаешься, делая свои "поручения для ЖБ" или то, чем ты там вчера занимался. Выдавая за какую-то мелочь, заставляет меня чувствовать, что ты думаешь будто я не справлюсь с этим. И это, на мой взгляд, говорит о том, что ты на самом деле относишься ко мне снисходительно.
Ну, вот всё сказано. Теперь ему не отвертеться. Все карты на столе.
Винсент выпрямился.
- Кейт, - сказал он, потянув меня за руку, усадив к себе на колени и зажал мою руку между своими пальцами. - Здесь не стоит вопрос доверия. И у меня нет никаких сомнений справишься ты с этим или нет. Я в восторге от твоей силы. Это просто… - он заколебался - Знаю, тебе это не понравится. Это эксперимент. И поскольку он еще даже не сработал, я надеялся избежать рассказывать тебе об этом.
- Я справлюсь с этим, Винсент. Я могу справиться с чем угодно.
- Я знаю, что справишься, Кейт. - Сейчас выражение его лица было умоляющим. - Поверь мне. Но я уже ненавижу себя за то, что пугаю тебя, и это - верь мне - всё странно. Я боюсь, что потеряю твоё уважение, если ты узнаешь все подробности. Вот почему, я просто хочу это попробовать, как вариант из списка возможных решений, и двигаться дальше. Если это и в самом деле сработает, а это действительно очень большое "если", я хотел бы показать тебе, какую пользу мы могли бы извлечь, взвесив отрицательные стороны, и помочь мне решить стоит ли дальше продолжать в этом направлении.
Он внимательно вглядывался в моё лицо.
- Сколько времени займет этот эксперимент?
Я услышала свой вопрос и сама же себя мысленно отчитала, за то, что продолжаю копаться.
- Гаспар говорит, что должно пройти два цикла спячки. Так что через месяц…может быть еще недель шесть.
Я посмотрела в его глаза и увидела его искренность. Его честность. И его решимость, чтобы сделать всё, чтобы у нас всё получилось. Я зажмурилась и глубоко вздохнула.
- Хорошо. Я верю тебе. Но прошу тебя, будь осторожен.
- Спасибо, Кейт, - сказал он, прислоняясь к стене, но все еще держа мою руку.
Он на несколько мгновений сосредоточил всё своё внимание на потолке, прежде чем вновь обратиться ко мне.
- Есть кое-что о чем я очень давно тоже хотел тебя спросить. Это совершенно другая тема.
Я зловеще улыбнулась.
- Я могу говорить на любую тему.
- Почему ты оборвала все связи со своими друзьями в Нью Йорке?
Моя улыбка исчезла.
- За исключением этой.
- Кейт, я полностью осознаю, что мои друзья - это твои друзья. Я не виню тебя, что ты не желаешь общаться с ровесниками из школы. По твоим словам, тебе с ними не интересно, и мне понятно, что ты не хочешь привязываться к людям, которые после окончания учебы уедут к себе на родину.
- Но твои друзья детства - люди, с которыми ты выросла. То, как ты о них рассказывала мне…похоже, что вы были очень близки.
- Были, - сказала я, мой голос звучал ровно. - Они связались с Мами, после того, как я перестала им писать, но я сказала, что у меня нет настроения с ними говорить. Они теперь наверное ненавидят меня.
- Мне кажется они бы всё поняли, почему ты не связывалась с ними весь прошлый год. Это было ужасное время для тебя. Невозможно осознать гибель родителей, не пережив это самомму. Ты никогда не сможешь пережить это до конца. Но сейчас тебе лучше. Ты живешь дальше.
- Сомнительно, так как я болтаюсь с кучкой нежети.
Я кинула на него быстрый взгляд. Я не хотела, чтобы это звучало, как пощечина. Но увидев его кривоватую улыбку, я поняла, что он не обиделся.
- Ладно, ты находишься между двумя мирами. Но ты говорила, что никогда полностью не вписывалась ни в одно место. Как ты тогда сказала? Ты не совсем американка, но и не француженка.
- Но это не значит, что ты должна просто выкинуть все те отношения, что у тебя были в Америке. Они часть твоего прошлого, Кейт. Мы все нуждаемся в прошло - оно ведет нас в настоящее. Ты не можешь жить одномоментно: здесь и сейчас.
- А почему нет? - огрызнулась я, сама удивившись резкости своего голоса. - Разве тебе неизвестно, что у прошлого есть для меня, Винсент?
- Смерть, Кейт. - Голос его смягчился. - Как и в моем прошлом.
- Винсент, все мои воспоминания строятся вокруг моей семьи. Мои родители. После того, как я покинула Бруклин, каждый раз, заговаривая со своими друзьями, эти разговоры тут же тащили меня в мою прежнюю жизнь. Всё, что они мне говорили, напоминало о доме. И от этого становиться так невыносимо больно, ты даже не представляешь.
Мои глаза скользили по его лицу, когда я вспомнила, что его родители и невеста были убиты у него на глазах. Но он не выглядел разозленным. Он выглядел заботливым и переживающим за меня больше, чем когда-либо.
- Ладно, ты можешь себе это представить, - согласилась я. - Но, Винсент, я же не садистка. Причинять себе постоянно боль - это не то, отчего я буду счастливой, здоровой и нормальной. Я не могу соприкасаться с этим. Это слишком больно.
Винсент посмотрел на свои руки, взвешивая свои слова, прежде чем он вновь посмотрел на меня. Не говоря ни слова, он провел пальцем по моему подбородку, словно рисовал рельеф моего лица. Я протянула руку и схватила его за кисть, притянув её к своим коленям и удерживая её обеими руками, чтобы чувствовать себя уютнее.
- Я понимаю, Кейт. Поверь мне, понимаю. Но я просто хочу, чтобы у тебя было что-то своё. Когда я умер в первый раз, об этом было написанно в газетах. Все узнали о моей смерти. У меня не было никаких шансов вернуться обратно - к людям, которых я любил. И мне не хватало их. Годами, я практически преследовал отца Эллен и её сестру, желая убедиться, что у них всё хорошо. Я даже не мог им показаться на глаза, но я следил за ними.
- Я анонимно оставил цветы, когда отец Эллен почил. А после того, как Бриджитта, сестра Эллен, умерла, рожая своего сына, я наблюдал и за ним. Сейчас он с семьей живет на юге Франции. Я видел их. Его дочь похожа на свою бабушку. И как бы это не странно звучит, зная, что они живут, позволяет мне твердо стоять на земле. Моё прошлое позволяет мне твердо стоять на земле.
- Но я бы отдал всё, что угодно лишь бы иметь возможность поддерживать общение с Бриджиттой и её отцом, и с другими людьми из моего прошлого - не важно, какую боль причиняли бы мне воспоминания. У меня просто не было выбора. А у тебя он есть. Возможно это будет не просто, но я надеюсь, что когда-нибудь ты передумаешь. Я хочу сказать, что общение с друзьями, все еще причиняет боль, но…оно же может сделать тебя счастливее.
Боль внутри меня была готова взорваться, лопнуть как пузырь, и вот наконец, это произошло.
- Я счастлива, Винсент, - процедила я сквозь зубы.
Он посмотрел на меня, скептически подняв бровь. Понимая, как бы нелепо это всё не прозвучало, я поджала губы, а потом расхохоталась. Я подалась вперед, в объятья Винсента, любя его в этот момент еще больше, чем когда-либо. Он заботился обо мне. Он хотел, чтобы у меня был не только он. Он хотел, чтобы я была счастлива…сама по себе.
Занавес поднялся, но мы не шелохнулись. Мы провели всё оставшиеся время спектакля целуясь и смеясь, поглядывали на балет и снова целовались.
Этим вечером я вернулась домой и вынула свой ноут из ящика стола и включила его. Я отправила по электронке сообщение Шарлотте и еще трем своим старым друзьям.
Это Кейт, написала я. Простите меня, что не связывалась с вами. Я правда всех вас люблю. Но мне всё еще очень больно вспоминать о своем прошлом, и хотя вы этого не хотите, но так или иначе напоминаете мне о нем.
Я смахнула слезу и написала последнее предложение, а потом нажала "отправить".
Пожалуйста, ждите меня.
Глава 13
На следующей неделе Винсент был слишком занят своим проектом, чтобы иметь возможность проводить со мной много времени. Прежде, редкий день, когда мы не виделись, мы созванивались по вечерам, чтобы наверстать упущенное и он подробно рассказывал как провел свой день. Но в последнее время он начал упускать кое-какие моменты.
Теперь, когда мы говорили, я не чувствовала, что все так плохо. И зная, что он попросил у меня благословения - не совсем прямым текстом - я чувствовала, что больше его поддерживаю. Но всё же я переживала. Потому что, чем бы это ни было, это негативно на нем сказывалось. Его кожа обычно оливкового цвета стала темнее, и появились круги под глазами. Он был настолько усталым и озабоченным, даже когда он был рядом со мной, что сразу же ощущалось, что он не полностью со мной.
В то же время, я не могла пожаловаться, что он относился ко мне с меньшей нежностью. Скорее наоборот. Как будто он старался, возместить свое отсутсвие.
- Винсент, ты выглядишь просто чудовищно, - наконец, сказала я как-то в одно утро.
- Должно стать хуже, прежде чем всё станет лучше, - всё что он мне ответил.
После полутора недель наблюдений за ним, как он буквально таял на моих глазах, я уже дошла до точки кипения. Я не хотела давить на Винсента, чтобы выудить больше информации…ему и так приходилось нелегко. А Жюль с Гаспаром очевидно не собирались делиться своими знаниями. Но это не означало, что я не могу спросить у Виолетты.
С тех пор, как я сводила Виолетту на Хичкока, мы еще несколько раз выбирались в кино и всякий раз по её инициативе. Спустя пару дней, после нашего киносвидания, я получила букет голубых и розовых цветов и копию Парижского путеводителя с запиской, в которой сообщалось, что мне нужно взглянуть на страницу тридцать семь.
На странице тридцать семь был список фильмов. Я выудила свой словарик по цветам из сумки.
Голубой цветок был аконит, что означало "опасность", а крошечные розоватые цветы герани мускатного ореха: Жду встречи.
Опасность…встреча?
Я вновь взглянула на список фильмов и увидела, в середине страницы, Опасные Связи. Должно быть, это впервые в истории, когда "Язык цветов" был использован для зашифровки названия фильма, подумала я, смеясь про себя, набирая телефонный номер на сотовом.
Виолетта смеялась на протяжении всего фильма, подмечая, что костюмы и манеры были вовсе не такими, чем вызывала гнев киноманов, сидевших вокруг нас. После, я попыталась убедить её, что не очень-то красиво говорить громко в кинозале (На что она мне сначала ответила: Но это же развлечение для всех, мы же не в опере), она ограничила себя усмешками и покачиванием головой над особенно раздражающими сценами. Когда я описала последствия действия отрицательных персонажей, Виолетта рассмеялась и сказала,
- Прекрасный пример политики королевского двора!
Через несколько дней я получила букет из медвежьей стопы (рыцарь), люцерн (жизнь) и асфодель (мои сожаления последуют за вами до самой смерти) заняли у меня целых полчаса разглядывания списка фильмов и значения цветов. Когда я, наконец-то, сообразила, что Виолетта использует слово "рыцарь" в качестве каламбура, у меня отвисла челюсть, от мысли, что древняя ревенент выбрала "Ночь живых мертвецов", самый известный фильм о зомби.
После сеанса кино мы отправились на привычные посиделки в кафе. Но вместо того, чтобы начать болтать, это больше походило на обмен информации между нами: Виолетта не знала, как расслабиться. Поначалу она слушала меня с такой концентрацией, что это пугало меня. Но потом я к этому привыкла, и в конце концов, научила её расслабляться до такой степени, что она могла посмеяться над собой.
Виолетта не достаточно много слышала обо мне и Винсенте, и после моего первоначального колебания, я могла сказать, что это не от какой-то странной, вуайеристский ревности. Очевидно, что её разочарование из-за отказа Винсента, давно исчезло. Она объяснила, что любовь между людьми и ревенентами столь редкими, что наш случай заинтриговала ее, и извинилась, если это было вторжением в нашу личную жизнь. Но когда я ей сказала, что не возражаю, она с энтузиазмом начала докапываться до каждой мелочи.
Больше всего её заинтересовал наш способ общения с Винсентом, когда он парил. Она призналась, что никогда не слышала о контакте между людьми и ревенентами, находящихся в спячке, кроме самых основ интуиции, которую выработали редкие супружеские пары после долгих лет совместного проживания, такие как Женевьева и Филипп.
- Знаешь, - сказала она беззаботно, - это должно быть одним из качеств Чемпиона - Воителя, бойца.
- Что? - спросила я, моё сердце забилось быстрее.
Я совсем забыла, что Виолетта считалась экспертом по истории ревенентов. Конечно, она должна была слышать о Воителе.
Она помолчала, внимательно наблюдая за мной.
- Не волнуйся, мне известно о Воителе, - сказала я и увидела, как та расслабилась. - Винсент рассказал мне о пророчестве. Хотя он почти ничего не знал об этом. Что означает, что он умеет общаться со мной, когда парит?
- "И он будет обладать сверхъестественной выносливостью, убеждениями, силой и процессом передачи информации", - процитировала она. - Это часть пророчества.
- Погоди минутку…выносливостью? Должно быть вот почему Жан-Батист считает его Воителем. Он в состояние противостоять желанию умереть дольше, чем другие ревененты его возраста. Что еще ты ему сказала?