Любовь.ru - Андреева Наталья Вячеславовна 16 стр.

- И дачу Алины Линевой, - усмехнулась Люба.

- Дачу кого?

- Вы слышали про украденное дорогое бриллиантовое колье, которое Осокин подарил актрисе?

- Колье? Гулька что-то говорила. Не только про колье. Побрякушки ей покоя не давали. Как заговорит про бриллианты, так глаза блестят.

- Оно у Гульнары? Колье?

- Да что вы все про какое-то колье! Не видел я никакого колье!^

- А остальные вещи? Ведь был же у Осокина тайник?

- Послушайте, я с ней награбленное делить не собирался. Девчонка и так висит на волоске.

Эти ребята когда-нибудь выйдут из тюрьмы, ду­маешь, они простят Гульке. Она потому за меня и цепляется. Звонит каждый день, то слезы льет, то просто в трубку дышит. Ей страшно.

- А вы их не боитесь?

- Я? Нет. Во-первых, я - закон. Представи­тель власти. Во-вторых, год добровольцем отслу­жил. В горячих точках. Если бы я за жизнь свою боялся, меня бы, как и многих, в гробу оттуда привезли. Смерть трусов не любит. А отчаянных, напротив, уважает.

- С чего такой вывод?

- С того, что я до сих пор жив. И то, что я мужик, а не тряпка.

- А Осокина бронзовым пресс-папье по го­лове?

- Я ж говорю: в глазах потемнело. Как это у вас называется? А, доктор?

- Состояние аффекта. И не мне вас судить.

- Фу ты, как пышно! Проще надо быть, доктор. Короче, я вам все рассказал. Теперь вы скажите, зачем раскапываете дело, по которому приговор уже вынесен?

- Вы знали Олега Петрова?

- Петрова? Нескольких Петровых знал, точно.

- Мой муж - Олег Анатольевич Петров. Следователь, ведущий дело о его убийстве, уве­рен, что именно Олег наводил грабителей на квартиры осокинских знакомых.

- Бред. Конкретно: бред. Никакого Олега Петрова в этом деле не было. Убили его, гово­рите?

- Да.

- И вы, как честная вдова, хотите знать правду? За расследование взялись, людей стали тревожить. Хотите, я вам помогу?

- Взамен того, что я никому не скажу о том, что вы убили Осокина? - усмехнулась Люба. - Ловко это у вас получается. А сами поставите в известность начальство о том, что какая-то не­нормальная баба лезет не в свое дело?

- Не люблю умных женщин, - поморщился Дмитрий. - Они во всем ищут подвох. Значит, вы думаете, что я полное дерьмо?

- Вы человека убили.

- И не одного, доктор. И цену такой штуки, как жизнь, знаю хорошо и не понаслышке. Ког­да говорят, что нет ей цены, это правильно. Но с какой стороны посмотреть: нет, потому что бес­ценна, или потому, что совсем ничего не стоит? И мы с вами, доктор, как раз по разные стороны по этому вопросу стоим.

- И вы, конечно, думаете, что правы.

- Я не думаю. Мне не положено. Я просто живу. Но брата моего не трогайте. Он всю ночь женщин плохими словами ругал, и вас в первую очередь. Ну-ну, не надо снова морщиться, я не собираюсь их повторять. Между прочим, Серега первый раз в жизни был со мной таким откро­венным.

- И вы тут же примчались сюда. Адрес как узнали?

Дмитрий рассмеялся, покрутил пальцем у виска:

- Точно, ненормальная. Хотите, оставлю но­мер моего сотового? С такими дамочками порой случаются большие неприятности.

А с чего это вы вдруг кинетесь мне на помощь?

- Не знаю. Такое ощущение, будто я чем-то вам обязан. А? Доктор?

- Хорошо. Оставьте номер, может быть, я позвоню.

Он тут же ловко и бесшумно поднялся с крес­ла. В дверях пропустил Любу вперед.

- Прошу.

- Мама с папой так воспитали? - чуть улыбнулась Люба.

- Просто привычка. Не терплю никого за спиной.

- Но я же слабая женщина.

- У меня всего-навсего голова, а не железная болванка.

Уже в прихожей, открывая ему дверь, Люба вдруг спросила:

- А ваш брат Сергей, что он за человек?

- В каком смысле?

- В том смысле, что как он будет относиться к Женщине, которая его действительно полюбит?

- Серега просто домашний кот. Если его на­кормить и почесать, будет мурлыкать, никуда не денется. А вы что, замуж за него собрались?

- Нет. У него роман с моей лучшей подругой. И теперь я чувствую себя виноватой. Они очень ДРУГ Другу подходят.

Дмитрий только плечами пожал. И, уже на­ткав кнопку лифта, сказал:

- Доложите вашему капитану Самохвалову, что, если захочет со мной побеседовать, номер телефона я оставил. И лучше это будет сделать в неофициальной обстановке.

- Я поняла.

Люба вдруг с ужасом представила Стаса с его пистолетом в кармане куртки против этого парня, неслышно, на одних железных мускулах ног, поднимающегося со старого рассохшегося кресла. Ведь Стас-то не был по ту сторону, где жизнь человеческая обесценивается до ничтож­но малой величины. Хотя эти двое, похоже, почти ровесники.

Глава 8
"Мики"

1

Всему, что рассказал Дмитрий Иванов, Люба поверила. И ругала себя, что зря обошлась так с лучшей подругой. Надо было помочь обоим, Апельсинчику и Сергею Иванову, а не разводить их. И вечером Люба решила свою ошибку испра­вить. Трубку в квартире Апельсинчика взял не-- знакомый мужчина.

- Алло. Говорите, вас слушают.

- Сергей? - неуверенно предположила она. - Сергей Иванов?

- Да. А откуда...

- Любовь Александровна Петрова.

- Подождите... Любовь Александровна?! А откуда...

"Кто? Люба? Дай сюда!" - послышалось в трубке, потом возбужденная Люська начала та­раторить без умолку:

- Да, это Сережа. И тебе меня ни за что не отговорить. Рыжему уже совсем лучше, и мы сидим с моими родителями у нас, на кух­не. И плафон новый купили. На кухню. Висит. Красиво. И пирогов мама напекла. С капустой. И еще с вареньем большой пирог. Только она сейчас уедет. Мама. И папа. Папа пока тоже здесь. Курит свою "Приму". Фу! А Сережа во­обще не курит.

- Ты выпила, что ли?

- Совсем чуть-чуть. За помолвку. Мы с Се­режей решили пожениться. Ремонт придется делать в кухне.

- Люсенька-, в который уж раз?

- Что, ремонт?

- Замуж идешь?

- За Сережу? В первый.

- Лучше я завтра перезвоню. Ты, похоже, вообще ничего не соображаешь.

- Не соображаю, не соображаю, - засме­ялась Люська. - Это от счастья. Он позвонил сегодня и попал на мою маму. Оказалось, что она очень похожа на его маму. И хорошо, что он все узнал про Петьку. От нее. Подожди!

- Что такое?

- Он дергает меня за рукав. Люся, а кто та­кой Ромео?

- Похоже, что уж точно не твой жених.

- Он хочет с тобой поговорить.

- Не надо. Извинись за меня.

- Любаша, подожди. Сережа...

Но она уже положила трубку. Как стыд­но-то! Придется объясняться и извиняться перед человеком, которого подозревала черт знает в чем. Нет, только не сегодня. Она пере­дернула плечами, подошла к окну. Хотела от­крыть его, подышать воздухом, но внезапно Любе стало не по себе. Как же он ее все-таки напугал, этот парень с глазами в зеленую кра­пинку! И кто же тогда Ромео? Надо посмотреть почту.

Включив компьютер, Люба обнаружила два сообщения. Имя первого отправителя поставило ее. в тупик.

КОМУ: Доктору ОТ КОГО: от Мики ТЕМА: Полина

"Мики? Кто такой Мики?" - подумала Люба. Но послание открыла.

1 Вы меня не знаете, а я о вас узнал через Павла Петровича Стрельцова, узнал, что он регулярно консультируется у психотерапевта, и этот психоте­рапевт - вы. И я уверен, что он обманывает вас. Он врет про свою жену Полину, про девушку, которую я люблю с самого детства.

Именно по этой причине я занялся расследо­ванием убийства Михаила Стрельцова, человека, которого никогда не знал, да, собственно, и не хотел знать. Но никто не сомневается, что его убила По­лина. Все, включая следователя, который упорно собирает улики, доказывающие ее виновность, и пытается выжать из нее признание на допросах, уверены, что она убила Стрельцова-младшего.

Вчера я пришел "в гости" к Стрельцову-стар­шему. Я попытался убедить его рассказать правду. Но мы с Павлом Петровичем друг друга не поня­ли. Я не знаю причину, по которой он женился на Полине, но он ее не любит. Это совершенно точно. Когда любят, о своем избраннике говорят не так. Я знаю. И пока Павел Петрович разговаривал в соседней комнате по телефону, я заглянул на его письменный стол. Ничего интересного не нашел, кроме записи в еженедельнике. Там я обнаружил адрес вашей электронной почты с пометкой "пси­холог". За этим интересным занятием меня и за­стал хозяин.

"Зачем вам психолог?" - спросил я у Стрельцо­ва. И тут он вдруг сказал: "Я так подозреваю, что эта женщина связана с милицией. Они придумали такую форму допроса: псевдопсихотерапевтические консультации через Интернет". И Стрельцов как-то нехорошо при этом рассмеялся. Уверен, что там, в милиции, читают мои откровения".

У меня фотографическая память. Я запомнил ваш адрес. Если вы действительно связаны с мили­цией, скажите им, что Полина не убивала Михаила Стрельцова.

Почему вы сами не пойдете в милицию?

Есть причина, по которой я не хочу встречаться с представителями власти. Но я не хочу также, чтобы девушка, которую я люблю, села в тюрьму за убий­ство, которое не совершала.

Почему вы так уверены в невиновности?

Не знаю, что там наплел вам Павел Петрович Стрельцов, но я уверен, что ничего хорошего, но она прекрасная девушка. Все думают, что Полина вышла замуж за Стрельцова из-за денег. Это не­правда. Просто ей некуда было деваться. Ее мать актриса. Не думайте, что я пренебрежительно отно­шусь к представительницам этой профессии, но она женщина, которая всю жизнь только и делала, что меняла любовников. А Полина очень любит своего отца. После того как родители развелись, ей стало очень плохо. Чужие мужчины постоянно сменяли в доме один другого, и девочка никак не могла привы­кнуть к такой обстановке.

Откуда я так хорошо ее знаю? Мы ходили вместе в лыжную секцию. Отсюда и мое прозвище: Мики. Всегда хотел быть похожим на финского лыжника Мики Мюллела. Я слышал недавно по телевизору, что его поймали на допинге, но мне на это наплевать. Он классный лыжник и хороший, веселый парень, каким я всегда хотел быть.

Я часто провожал Полину домой с занятий и редко видел ее веселой. Я так и слышу ее грустный голос: "Домой".

Вы бы слышали, какая в ее голосе была тоска! А когда Полина выросла, мать стала ревновать к ее красоте и молодости. Может быть, поэтому ее по­следний любовник был таким молодым. Тот самый Михаил Стрельцов, в убийстве которого обвиняют Полину.

Вчера я пытался поговорить с Павлом Петрови­чем, но он твердит одно и то же: его жена неиспра­вимая скандалистка. Полина! Ха-ха! Наверняка и вас он пичкает теми же сказками, не верьте ему!

Вы спрашиваете: почему бы мне самому не пойти в милицию и не рассказать им все? А что все? Меня не было в доме, когда произошло убийство Михаила Стрельцова. Меня вообще не было рядом с Полиной весь этот последний год. А мои рассказы о том, ка­кая она была хорошая и добрая девушка, к делу не пришьешь. Тем более что я ее люблю, а показания влюбленных никто всерьез не принимает.

У нас с Полиной был короткий роман, и я на ней Женился бы, если бы она этого захотела. Но забрать ее к родителям, в квартиру, где я прописан, я не мог, там обитает куча народу - простые люди, и раз­говаривают они о таких прозаических вещах, как растущие цены на продукты, о маленькой пенсии, о помидорной рассаде и видах на урожай... Сколько бы она это вынесла? Все-таки любовники ее матери обеспечивали достаток в доме, и в каком доме! По крайней мере, у нее всегда была отдельная комна­та, и не было недостатка в карманных деньгах. Она очень утонченная девушка, и опошлиться я бы ей сам не позволил.

Я же слишком молод, чтобы содержать такую девушку. У меня нет профессии, приносящей ста­бильный доход, нет возможности снимать квартиру и оплачивать ее. Полина привыкла к достатку, и она в этом не виновата. Попробуйте-ка человека, который всю жизнь ел на завтрак черную икру, посадить на хлеб, пусть даже с маслом. Икры не хочется только тогда, когда никогда ее не пробовал и не знаешь, что это такое.

В конце концов, каждый делает свой выбор сам. Полина просто молодая, запутавшаяся девушка. Но она не убийца. Если вы действительно сотруднича­ете с милицией, прошу довести до их сведения мое мнение.

Я не сотрудничаю с милицией, но попытаюсь вам помочь. Павел Петрович ошибается, думая, что его послания читает еще кто-то, кроме меня. Но по чистой случайности я знаю следователя, который ведет это дело. Вы подтверждаете мое собственное мнение об этом деле, поэтому я с чистой совестью могу довести ваше мнение о Полине до этого чело­века.

Большое спасибо. Я в свою очередь попытаюсь поговорить с отцом Полины. Он должен рассказать правду о том дне, когда убили Михаила Стрельцова. Вам интересно будет узнать результат разговора?

Конечно. Огромное вам спасибо, Мики.

Доктор

2

Потом Люба открыла второе послание. Оно было от Клауса. "Что-то долго не объявлял­ся!" - усмехнулась Люба.

КОМУ: Доктору ОТ КОГО: от Клауса

ТЕМА: личное

Большое "спасибо" за совет вылезти из скорлу­пы и провести день как-нибудь иначе. Интересно, вы сами-то пробовали? Ну и как результат? Быть может, там, на воле, в каменных джунглях, вам то­же повстречался этот отнюдь не диковинный зверь: чудовище с зелеными глазами. Да, я говорю о рев­ности.

Знаете, а я ведь искренне верил в то, что не все Женщины подобны шекспировской Гертруде, которая, не износивши башмаков после смерти мужа, стала супругой его родного брата. Я хотел расска­зать ей все. Не Гертруде, разумеется, женщине, которая показалась мне не такой, как все прочие. Выть может, она поняла бы, что я не так уж и виноват. Мы могли бы найти утешение в общении друг с другом. Разве я хотел большего? Мне так нравилось слушать ее голос. Ровный, негромкий голос, кото­рый очень успокаивал, когда было особенно плохо. Теперь же мне хочется сделать ей очень и очень больно.

Разве вам знакомо это чувство? Когда в груди невыносимо печет, будто сердце оттуда вынули, а раскаленный уголь вложили. И он все "время тлеет, тлеет и тлеет. А внутри все чернеет и тоже посте­пенно обугливается. Со мной уже было один раз та­кое. Обида. Жгучая обида на весь свет, хотя виноват один только человек. Но его больше нет, а женщина эта есть, и что мне с ней прикажете делать?

Вы все еще не догадываетесь? Тогда давайте с самого начала.

Первый раз я увидел вас на автобусной оста­новке, когда следил за своим врагом. Вы сели в его машину, не в мою. Я понимал, что вы замерзли. Но я так и не мог понять, почему вы вышли за него замуж через такой короткий срок. Что вы о нем знали? Ничего, ровным счетом ничего. Потом он "заставил вас сменить место работы. В этом был один положительный момент: вы стали для меня доступны. И я придумал себе маленький комплекс: любить вас издалека, это я заметил, что ваши глаза цвета янтарных капелек сосновой смолы, выступающие на сосновой коре, в том месте, где... Ну, дальше вы все уже и так знаете, повторяться не буду.

Мне долгое время хотелось рассказать вам прав­ду о вашем муже. Но и теперь я, пожалуй, подожду. Эта правда мне еще пригодится.

Скажите, как и почему в вашей жизни появился тот, другой? Тоже от одиночества? Или потому, что женщины вроде вас не умеют противостоять синеглазым нахалам? Я не ошибаюсь? У него ведь синие глаза? А у меня голубые, помните? Или вам это все равно?

Придется доказать вам, что города берет не сме­лость, не нахальство, а ум. Эту партию мы еще не доиграли. Догадайтесь, где сейчас ваш новый муж­чина и где я?

Люба вскочила, и начала лихорадочно искать тот клочок бумажки, на котором записал свой ра­бочий телефон Стае. Нашла.

- Капитана Самохвалова, будьте добры.

- Его нет. Что-нибудь передать?

- А где он?

- Уехал на задание, - раздался в трубке раскатистый смешок. - Вы по личному вопросу, что ли, девушка?

- По личному.

- Тогда ничем не могу вам помочь.

Она положила трубку. Потом сказала вслух:

- Думай, дурочка, думай. "Где сейчас ваш новый мужчина и где я?"

Она снова кинулась к компьютеру. Хорошо, что все послания сохранила, не стала удалять. Вот оно то, что нужно. 722-21-77.

- Алло. Говорите.

- Стае, это ты?

- А ты думала, девушка, которая принимает заказы на доставку горячей пиццы?

- Но как же...

- У него определитель номера был. Когда ты заказывала пиццу, включался автоответчики за­писывал твой заказ.

- Он там?

- Нет. Съехал с квартиры. Похоже, только что. Умный, черт.

- А ты как там оказался?

- Слушай, я сейчас забегу, тут близко. Со­седний дом. Ты дверь-то откроешь?

- Мне опять страшно.

- Ну-ну, перестань. По крайней мере, он теперь не Ромео, не темная лошадка, а Алексей Градов, брюнет с голубыми глазами, двадцати восьми лет. Это уже приметы. Жди, я сейчас. Люба?

- Да?

- Целую.

Все равно она вздрогнула, когда раздался зво­нок в дверь. Как же близко он, оказывается, был целых два раза! И как было просто заставить от­крыть дверь: подбросить ей номер собственного телефона, как тот, по которому можно заказать на дом горячую пиццу. Ведь если бы не Стае...

- Люба, это я.

- Сейчас, сейчас.

Она завозилась с замком. Руки не слушались, а пальцы почти не гнулись. Он первым делом на­чал мять эти ее негнущиеся пальцы.

- Страшно? Похоже, он действительно су­ществует, твой Ромео. Теперь его надо искать. Ценный свидетель. Что у тебя с руками? На ули­це жара.

- Как ты оказался в его квартире?

- Ну не такой уж я и тупой мент.

- Останешься сегодня?

- Теперь сама этого хочешь, да?

- Почему он вдруг мне во всем признался?

- Как признался?

- Он послал письмо. Там, в компьютере. Стае прошел в комнату. Люба открыла ему последнее сообщение от Клауса. Стае читал его долго. Прочитав, сидел и молчал, минут десять смотрел в одну точку. Люба боялась пошевелить­ся. Наконец он сказал:

- Очень интересно. Спрашиваешь, почему я вдруг оказался в его квартире? Я встретился с Дмитрием Ивановым, и мы долго беседовали.

- Боже! Когда?!

- Сегодня. Часа в два мы с ним встретились. На нейтральной территории, как он просил. И я понял, что его брат, Сергей Иванов, здесь вообще ни при чем. Напрасно я его подозревал. Он никого не убивал, никого не преследовал... Помнишь, ты меня просила проверить алиби Алексея Градова?

- Да. Его, Сергея Иванова и Стрельцова Пав­ла Петровича?