Любовь.ru - Андреева Наталья Вячеславовна 21 стр.

- После. Ну что, поехали?

2

Выходя из ее квартиры, Стае по привычке бросил небрежно:

- Никуда не выходи. Поняла? Она кивнула.

- Я позвоню, чтобы проверить, как ты.' Как только появится возможность, обязательно по­звоню. Поняла?

Люба снова энергично кивнула.

Оставшись одна, тут же села за компьютер. Установив соединение с сервером, отправила со­общение Мики:

Я дома одна. Вы готовы поговорить?

Доктор

Я хочу вам рассказать что-то важное, - пришел немедленный ответ.

Расскажите.

302

Я нашел доказательства, которые хотел бы передать вам при личной встрече.

Что это за доказательства?

Записи Михаила Стрельцова. Кто и сколько ему был должен. Кроме того, я могу многое рассказать про Олега Петрова. Я знаю, кто его убил. Вы рас­полагаете временем?

Да.

Я сейчас в загородном доме, семьдесят с лишним километров по Рижской железной дороге. Вы могли бы ко мне подъехать?

А поближе нельзя?

Вы успеете вернуться до вечера. Мы встретимся на платформе и поговорим. Я передам записи и свои показания, которые уже написал. Поймите, я очень хочу помочь Полине.

Я не могу. Это слишком далеко.

У меня есть не только бумаги, но еще и пистолет, из которого убили Олега Петрова. Я думаю, что на нем есть отпечатки пальцев убийцы.

Хорошо. Что мне делать?

Езжайте на Рижский вокзал, садитесь в любую электричку, следующую до Волоколамска или Шаховской. На платформе "Семьдесят третий километр" я буду вас ждать у остановки первого вагона.

Как я вас узнаю?

Высокого роста, волосы темные, одет в джинсы и синюю футболку с надписью "Планета Голливуд".

Маленькая женщина в самых обычных джинсах, сером свитере и со спортивной сумкой черного цве­та через плечо.

Очень приятно. По моим расчетам вы будете на месте часа через три, три с половиной, если выйдете из дома немедленно и повезет с электричками. У вас есть сотовый телефон?

Нет.

Что ж, тогда созвониться еще раз не сможем. Но вы приедете?

Да.

Мне очень нужно с вами поговорить.

Верю. До встречи.

Выключив компьютер, Люба начала бы­стренько собираться. Она даже напевала что-то, такой почувствовала вдруг душевный подъем. Ведь Стае не знает, что Антон на даче. Должно быть, на той самой, где пишет статьи про знаме­нитых родственников его бабушка. Наверняка он хочет рассказать Любе правду о смерти отца. И пистолет... Интересно, кто же убил Олега? Он очень боится, этот несчастный, запутавшийся мо­лодой человек. Люба должна ему помочь. В конце концов, ничего с ней не случится на платформе, с которой она не собирается никуда уходить. Ромео исчез, его ищут, и он боится появляться на лю­дях, прячется где-то и выжидает, даже посланий больше не шлет. За ним идет охота, он это знает и боится.

На всякий случай Люба оставила Стасу со­общение на автоответчике:

"Стае, меня нет дома. Мики, то есть Антон, предложил встретиться недалеко от своей дачи на железнодорожной платформе "Семьдесят третий километр" по Рижской железной дороге. Он хочет передать мне важные доказательства невиновности Полины и рассказать, кто убил Олега. Не волнуйся я с платформы - ни шагу. Лучше будет, если я с ним поговорю, а не ты. До вечера".

Люба проверила, все ли она с собой взяла. А что, собственно, ей надо? Деньги на билет, ветровку и зонт на случай, если пойдет дождь, пару бутербродов. Газету в дорогу и бутылку минеральной воды купит на платформе. Вот, собственно, и все. Она вдруг вспомнила о сирени возле лавочки в клинике. А за городом сейчас, Должно быть, красиво.

До "Рижской" она доехала за полчаса. Возле метро на всякий случай Люба оглянулась не­сколько раз, но никого подозрительного не заме­тила. Обычные люди, спешащие по своим повсед­невным делам. Никто ее не преследовал.

Она купила билет, прошла на платформу и стала ждать. На электрички дальнего следования народу было много даже в будний день: начался дачный сезон. Вот с этими электричками возник­ла небольшая проблема. Люба то и дело смотрела на часы, пытаясь успокоиться и съедая уже тре­тье мороженое. Ничего, пусть подождет. Мог бы, в конце концов, и расписание уточнить.

Наконец объявили, что следующий электро­поезд проследует до Волоколамска. Люба облег­ченно вздохнула. Народ с рюкзаками ринулся к краю платформы. Потные, озабоченные люди глазами отслеживали конкурентов. Всем хоте­лось сесть, а не ехать, стоя больше часа, в пере­полненном душном вагоне.

- Это еще что! В пятницу вечером здесь просто Бородинское сражение, - вздохнула интеллигентная дама в очках, пытаясь высчи­тать, где окажется дверь в вагон, когда подойдет электричка. - Прошлый раз я засекла эту самую черточку. Точно, здесь.

Электричка протащилась чуть дальше, даму смяли и оттеснили в сторону. Теперь уже Люба не жалела, что у нее нет дачи. Почувствовать себя в центре Бородинского сражения ей не хо­телось.

Тем не менее сидячих мест хватило всем. Интеллигентная дама расположилась напротив Любы между старушкой, отбившей местечко у окна, и дядечкой с сумкой на колесиках, кото­рый тут же пристроил ее подле себя в проходе. Электричка тронулась, кто-то полез за газетой, кто-то за бутербродами и минеральной водой. Когда стали проносить мороженое, пассажиры дружно полезли за кошельками. Все тут же за­шуршали обертками, не потому, что истоскова­лись по этому мороженому, а от скуки. О сумку в проходе все время кто-то спотыкался, дядечка лениво огрызался, стоявшие в проходе пасса­жиры с ним переругивались. Не потому что им сильно мешала сумка, а от неприязни к сидячим. В общем, происходила обычная вагонная суета, кто-то сходил, кто-то заходил, к середине пути все расселись, угомонились, и в электричке стало совсем уж по-домашнему: шуршание страниц, пшиканье открываемых бутылок с га­зированной водой, разговоры о погоде и предполагаемом урожае.

- Ягоды в этом году должно быть много, - вслух рассуждала старушка. - Сахар стал до­рогой.

- Скажите, когда будет "Семьдесят третий километр", боюсь проехать, - обратилась к ней Люба.

- Я тебе, девонька, скажу. Вместе выходим, значит. Ты на дачу?

- На дачу.

- А к кому?

- К знакомому.

- Фамилия-то какая, может, соседи?

- Сосновские.

- Нет, не знаю таких, - с сожалением ска- . зала старушка. - Не слыхала. Я там живу и вообще-то я любительница: всех обойду, все рас­спрошу... Сосновские, эва... Нет, не слыхала.

- У вас же не один дачный поселок на "Семь­десят третьем километре".

- Знамо, не один.

- Так откуда же вы можете всех знать?

- Богатые они? - помолчав немного и что-то видимо сообразив, спросила старушка.

- Наверное. - Люба вдруг вспомнила, что не знает фамилию бабушки Антона Сосновско-го. Сосновский-то Василий Георгиевич. А не его теща. - Хозяйка пишет статьи в журналы, а ее муж академик.

- Тогда знамо дело -: богатеи, - пожевала губами старушка. - Только, девонька, про ака­демика-то я что-то никогда не слыхала. И про его жену-писательницу.

- Она с апреля там живет, - сказала Люба.

- Эва! Таких-то я уж точно всех знаю на­перечет. Кто в такую рань на постоянное место жительства переселяется. Но Сосновские...

- У нее другая фамилия. - Любу раздража­ла старушка, захотелось отделаться от ее назой­ливости. Ну что за привычка у пожилых людей обязательно выискивать общих знакомых? - Як ее сыну еду.

Старушка глянула на Любину руку. Не увидев обручального кольца, снова задумчиво пожевав губами, продолжила:

- Знамо дело. Молодое. Мой-то внучок то­же не поймешь, с кем живет. Не жана и не не­веста. "Женишься-то, говорю, когда?" - "А за­чем, бабушка, жениться?" "Как, говорю, зачем? Зачем все люди женятся". Смеется. Детей не хотят. Все работают, работают. Что заработа­ют, то проедят да пропьют. Собаку огромадную завели. Тьфу! Чисто бес. Черная, гладкая. Все какие-то корма особые ей покупают. А детей не хотят... Да...

- Следующая остановка платформа "Семь­десят третий километр", - прошелестело в ди­намике над Любиной головой.

Она облегченно вздохнула. Как поддерживать такую беседу? Соглашаться? Каждый живет как хочет. Спорить? А зачем? И Сосновских она не знает. А почему вдруг Люба решила, что Антон именно у бабушки на даче?

- Ну, милая, пойдем.

На платформу они вышли вместе. Сначала людей было много, и Люба никак не могла раз­глядеть, стоит кто-нибудь у первого вагона или не стоит. Старушка не спеша стала прилажи­ваться к тяжелым сумкам.

- Давай я тебя до поселка провожу. - Она хитро посмотрела на Любу.

- Меня должны встречать.

- Кто ж? Кавалер твой? И где ж он? Дачники цепочкой потянулись с платформы на лесную тропинку. Люба напряженно вгля­дывалась вперед. Старушка стояла рядом, не уходила. Наконец на платформе они остались вдвоем.

- Ну, где ж он, твой кавалер? Сумки-то не­бось поможет мне донести? Ты-то, девонька, я гляжу, без поклажи.

Никого у первого вагона не было. "Как же так?" - подумала Люба.

- Знаете, я его что-то не вижу.

- Ну, пойдем тогда вместе, дорогу покажу.

- Да я, в общем, не знаю, куда идти. Мы до­говорились здесь встретиться.

- Значит, зря я на тебя рассчитывала ? - тя­жело вздохнула старушка.

- Знаете, мне в самом деле очень хотелось бы вам помочь, - торопливо заговорила Люба. - Я бы с удовольствием донесла вам сумки. Но он должен прийти. Мы договорились. Я буду ждать.

Пожевав губами, ее попутчица связала носо­вым платком ручки двух сумок и перекинула их через плечо. Третью взяла в левую руку.

- Если хотите, можете со мной немного по­дождать. Мы вас проводим. - "Куда проводим? Они же договорились встретиться здесь!"

- Да сколь же ждать? Пойду потихоньку.

- Извините! - крикнула ей вслед Люба. И совсем тихо: - Извините.

Она осталась на платформе совсем одна. На противоположной стороне никого не было. Видимо, до следующей электрички на Москву было еще долго. Люба несколько раз неуверенно оглянулась. Вдруг ей показалось, что в зарослях рядом с платформой, там, где она заканчива­ется, кто-то стоит. Действительно. Вот человек вышел из кустов, легким, сильным движением запрыгнул на платформу. Кепка-бейсболка с ко­зырьком, низко надвинутая на лоб, темные очки, синие джинсы, синяя футболка.

- Антон! - неуверенно крикнула Люба.

Он махнул рукой, словно приглашая ее к себе, к самому краю платформы. Сам же остался на месте, а Люба очень быстро пошла к нему, почти побежала. "Слава тебе, Господи, пришел! Слава тебе, Господи, слава тебе..." - бормотала она.

- Люба! - Этот крик раздался сзади. Страш­ный крик, она даже споткнулась. И совсем отча­янно, так что лес вокруг тоже словно простонал ее имя: - Люба! Назад!

Она оглянулась. По платформе бежал Стае, он был еще очень далеко, и он кричал:

- Назад! Назад, Люба!

Она посмотрела вперед на парня в синей фут­болке. Вот он был совсем близко. И вдруг парень снял темные очки: Конечно, это лицо она раньше видела. Господи, какой Антон? С чего она взяла, что это обязательно Антон?! Это же...

Он шагнул вперед, протянул к ней руки. И тут раздался выстрел. Оглянувшись, Люба увиде­ла, что Стае, выхватив из кармана джинсовой куртки пистолет, стреляет в воздух, но Алексей Градов вздрогнул и отступил. Люба вся сжалась в комочек, потому что Стае снова выстрелил. Снова в воздух.

"Третий будет в него", - почему-то подумала она и зажала ладонями уши. Звуки выстрелов были неприятны для слуха: резкие и сухие. Слов­но в воздухе рассыпается сухой порох и к нему подносят зажженную спичку. Треск!

Градов спрыгнул с платформы и кинулся в кусты. Стае запыхался, бежал, тяжело дыша; приблизившись к Любе, резко оттолкнул ее в сторону:

- С дороги!

Потом выругался грязно, страшно. Снова бросился вперед и через несколько шагов то­же спрыгнул с платформы. Вот теперь Люба по-настоящему испугалась. Лицо. Его лицо. Не Алексея Градова, Стаса. Он был весь в азарте по­гони, мужчина с оружием. Господи, что же будет теперь?!

Она прислушалась: выстрелов больше не было. Треск ломаемых веток раздавался теперь где-то вдалеке. Потом, похоже, хлопнула дверца машины и заработал мотор. Люба стояла у самого края платформы и напряженно вглядывалась в густой кустарник. Снова треск, как будто кто-то ломится через лесную чащу, теперь уже совсем близко. Она вся сжалась.

Из кустов вылез Стае, лохматый, в испачкан­ных джинсах, порванных на одном колене, он размахивал пистолетом и громко ругался. Теперь уже на Любу:

- Дура, вот дура! Ну куда тебя понесло?! Я же велел тебе сидеть дома! Думаешь, у меня гоночная машина, а не старые "Жигули"? Вот ДУРа!

Она всхлипнула, потом осмелилась подойти поближе, уткнула лицо в его джинсовую курт­ку. Он обнял ее правой рукой, в которой все еще держал пистолет, начал говорить уже гораздо спокойнее:

- С чего ты взяла, что Мики - это Антон Со-сновский? Он купил тебя, как дурочку.

- Он написал, что достал записи Михаила Стрельцова, кто и сколько ему должен. И что у него есть пистолет, из которого убили Олега.

- Какие еще записи? Какой пистолет? Его нашли сегодня.

Люба отстранилась, с опаской посмотрела на оружие в руке у Стаса:

- Убери. Пожалуйста.

- Что? Черт! Не догнал, а? Если бы не маши­на... У него машина была в кустах. А моя там. - Он махнул рукой в сторону. - Далеко. Все равно не успел бы. Бежал, бежал за ним, а толку? Черт! Кажется, даже не зацепил.

- Ты же в воздух стрелял.

- Да? Последний раз - не в воздух.

Стае убрал наконец пистолет, и лицо его было при этом очень огорченным.

- Как же ты меня нашел? - глупо спросила Люба.

- Как-как. Позвонил, услышал твое дурац­кое сообщение, оставленное на автоответчике. Я как раз был у Сосновских, беседовал с Анто­ном. Мне позвонили, сказали, что нашли писто­лет. В квартире у задержанного Семена Мухина. У Сэма. Похоже, это тот самый пистолет, из кото­рого убили твоего мужа.

- Почему ты так думаешь?

- Интуиция, хотя экспертизу еще не делали. Я звоню тебе и слышу про то, что Антон якобы на даче у бабушки. Платформа "Семьдесят третий километр". Я думаю: какая дача, какая бабушка? Во-первых, ее дача совсем по другой дороге, как сказала Варвара Антоновна, во-вторых, Антон сидит здесь, со мной. Я тут же стал его трясти насчет этих посланий. Он здорово испугался. Он поклялся, что никаких писем по электронной по­чте никому не посылал. И никогда у него не было псевдонима "Мики". А компьютерами вообще не интересуется. И тут я подумал: если Мики не Ан­тон, как мы с тобой думали, то кто? Только Гра­дов. Надо же было ему как-то выманить тебя из дома. А как? Я все время рядом, да и милиция его ищет. Он прятался за городом на даче. Снял, на­верное, у кого-то. Место тихое, свидетелей нет.

- Как думаешь, он хотел меня убить?

- Скорее украсть, - усмехнулся Стае. -- у него же была машина в кустах спрятана... Не знаю, что он хотел. Он же псих! Формен­ный псих!

- Если бы не бабушка... - вдруг похолодела Люба.

- Какая еще бабушка?

- Попутчица с электрички. Мы с ней долго здесь стояли. Минут десять. Он ждал, наверное, когда я останусь одна. А бабушка все не уходи­ла... Если бы не она, ты бы ни за что не успел.

- Я и так гнал как сумасшедший. Батя меня убьет. "Жигули"-то его, похоже, теперь в ремонт сдавать придется. Хорошо, что машины едут гораздо быстрее электричек... Как ты? - вдруг сообразил он.

- Не знаю еще. Кажется, трясти начинает. От страха.

- Бабушке своей конфет коробку купи, - усмехнулся Стае.

- Никогда не забуду этот "Семьдесят третий километр", - вздрогнула Люба. - А как здесь тихо, слышишь? А почему...

Словно в ответ на эти слова рельсы вдруг про­тяжно загудели. Не замедляя хода, товарный пбезд шел по центральному пути. Говорить при таком грохоте было невозможно, Люба стояла молча и пыталась считать вагоны. Бросила, та­ким длинным был состав. Когда промелькнул по­следний вагон, она снова спросила:

- Почему же он все-таки меня преследовал? Почему считал Олега своим врагом?

- Пойдем, по дороге расскажу. - Стае об­нял ее за плечи. - "Жигули" бросил далеко от платформы. Увязла в грязи. Потом бежал, бежал, джинсы запачкал. И дырка на колене. Черт! Не знаю, выедем или нет обратно. Толкать будешь, маленькая глупая женщина?

- А у меня есть выбор?

- Да, похоже, что нет.

3

"Жигули", заехавшие в колею, толкнули мужики в рабочей одежде, видимо, шабашники. С инструментом в руках они шли на электричку и охотно вынесли на своих могучих руках старень­кую машину. Стае дал им на бутылку, крикнув вслед:

- Спасибо! - Потом повернулся к Любе: - Ну и денек, а? Полезай в тарантас.

- А поедет?

- Рискнем. Нам бы только до дома добраться...

- Помнишь, я ездил к Линевой на дачу? В тот день я колье тебе в подарок от Линевой привез?

- Помню, - осторожно ответила Люба,

- Вот в тот день она мне кое-что и рассказа­ла про своего бывшего супруга. С ней-то он был откровенен. До своей женитьбы на тебе к Линевой он частенько заходил. Она, конечно, женщина не слишком сведущая в компьютерах и так толком и не поняла, в чем там было дело. Но я поговорил с ребятами из отдела "Р", они-то мне все и объ­яснили. Многие, в том числе и Осокина Марианна Руслановна, упоминали про какой-то спор в Ин­тернет-кафе. На ящик пива. Суть была в том, что умному парню Алексею Градову предложили на спор взломать банковский сервер. Мол, гово­ришь, что ты такой крутой программист, а это не слабо? Спорил с ним не кто-нибудь, а Олег Петров. Они с Градовым одно время были большими друзьями. Градов вечерами и ночами торчал в том самом Интернет-кафе, совладельцем которо­го был Олег Анатольевич. А был Алексей Градов парень молодой, горячий, и недоверие друга к его хакерским способностям сильно задело. Од­нажды вечером он при свидетелях подобрал код и взломал сервер коммерческого банка. Денег он не украл, просто пошуровал там малость, оставив следы своего пребывания. Похулиганил, одним словом. Сашины деньги перевел со счета Маши, Машины со счета Саши. Петров проигранный ящик пива поставил, и наш хакер начал пиро­вать с друзьями. А Петров вошел в сеть под его паролем и, воспользовавшись имеющимся у него кодом и ключом к банковскому серверу, перевел в банк большую сумму денег с "нулевых" счетов некоторых европейских банков. Отсюда якобы и убытки.

- Подожди, я никак не пойму смысла. Олег не мог взломать банковский сервер. Он ничего в этом не смыслил. Я же тебе уже говорила.

- Правильно. А ему и не надо было ничего взламывать. И ничего не надо было красть. До него все украли. У банка баланс здорово не схо­дился. Банковские служащие решили списать убытки на хакера. Они вышли на Олега Петрова. А он не дурак был, чтобы подставляться. При­думал, как "повесить" это дело на Градова… Сви­детели-то были. В банк влезал? Влезал. Деньги переводил? Переводил. Значит, мог и украсть. А на Петрова и никто подумать не мог. Он по­лучил свои немалые комиссионные, забрал долю из Интернет-кафе, расплатился с Осокиным и купил себе двухкомнатную квартиру. А милиция стала Градова искать. Тут-то он понял, что луч­ший друг его подставил по-крупному. Конечно, решил отомстить. Он стал следить за ним, выжи­дая удобного случая. Следил за ним, дождался, когда его враг женится.

- Не понимаю. Я не была Олегу так дорога, чтобы... - Люба запнулась.