Я была в дикой ярости и уже почти огрела его зонтом, как вдруг человек задел спиной какое-то шаткое сооружение; что-то посыпалось, покатилось. Человек споткнулся и, падая, вцепился в мой зонт. Я рассерженно дернула зонт и внезапно бухнулась навзничь на какие-то очень пыльные мешки. Похоже, он выпустил зонт из рук. Зонт со стуком отлетел в сторону. Я чихнула, помотала головой и только тогда поняла, что половина моего туловища лежит на мешках с побелкой, а в кафетерии полным ходом идет ремонт.
- Вы в порядке, мадам? Вам помочь? - Надо мной склонились мужчины в комбинезонах. Лица молодые и старые. - А она ничего! - одобрил кто-то.
- Отойдите все. Как вы себя чувствуете, мадам? Теперь надо мной было только одно мужское лицо.
Подробные, немного мягкие черты, оставшаяся от моды шестидесятых низкая челка на лоб, унылые усы в виде фигурной скобочки, но голос энергичный и уверенный. Засунутая в ухо миниатюрная трубочка от мобильника и микрофончик на лацкане пиджака придавали мужчине вид киношного радиста.
- А вы не видите сами? - зло отрезала я, сползая с мешков в положение "сидя на полу", и потерла нос. Но мои руки были белыми от строительной пыли, и я опять расчихалась.
Рабочие загалдели. Мужчина сверкнул глазами.
- Тихо! - И переспросил: - Как вы себя чувствуете?
- Полагаю, вы здесь главный? - Я попыталась поправить брюки. При падении широкая штанина задралась и выставила напоказ эластичный бинт, которым я сегодня, не поленившись, зафиксировала ненадежную ногу.
- Да, я. Что у вас с ногой?
- Не ваше дело! Дайте руку!
Он с сомнением протянул мне руку. Я схватилась за нее. Ладонь была непропорционально крупная и выпуклая, как у большинства коренастых мужчин.
- Все в порядке?
- Только не у вас, мсье. - Я посмотрела на него сверху вниз, на каблуках я определенно получилась выше ростом, и демонстративно принялась отряхивать свои одежды. Полетела белая пыль. - Почему вы не установили ограждений вокруг объекта? Почему ваши рабочие кидаются ведрами в прохожих?
- Что? - Он наморщил нос; усы встопорщились. - Ведрами? - Мобильник в его кармане заиграл "Болеро" Равеля.
- Понимаешь, патрон. - Мой обидчик шагнул вперед. - Я просто выставил ведро на улицу, а там ветер. - И развел руками.
- Слушаю, - сказал в микрофончик его усатый патрон.
- Ну-ну, ветер! - хмыкнула я. - Вы мне ответите за подобные действия!
- Нет, нет, Ролан! - заорал патрон. - Смесь мне здесь больше не нужна! Вези на улицу Пайен!
- Вы меня слышали, мсье? Я подам на вас в суд за нарушение прав личности!
Он крякнул и нетерпеливо отмахнулся от меня.
- Да, на Пайен. А здесь мне нужны ограждения! Я же велел тебе поставить их вчера! Ограждения, Ролан, ограждения!
- Спохватились! - сказала я. - Ограждения! Да вы вообще имеете представление о технике безопасности? Это что у вас за леса? - Я показала в сторону развалившегося сооружения, почувствовав на себе изумленные взгляды рабочих. - Это же преступно!
- Давай, давай, Ролан. И не забудь литров восемь зеленой краски. Да… - В его голосе за раздражением слышались нотки беспокойства. - Да, для склада на улице Тампль. Все, все, Ролан, мне некогда. Какие замеры? Почему все должен делать я? Пошли кого-нибудь, сам съезди… Пойдемте, мадам. - Он неожиданно схватил меня за руку и потянул к выходу. - Пойдемте, я отвезу вас, куда вам нужно. - Свободной от меня рукой он извлек из кармана мобильник и принялся набирать номер.
- Никуда я не пойду. - Я резко дернула свою руку, но он не отпускал. - Вы делаете мне больно! Пригласите полицию!
Он ослабил хватку, но не разжал, извинился, сказал в микрофончик:
- Надин? Мэтр на месте? - И веско сообщил, подняв глаза на меня: - Я звоню своему адвокату. С какими целями вы появились на моем объекте?
- Что?! Да как вы смеете?! - Я дернулась еще раз.
- Полегче, мадам. - Он и не думал отпускать меня. - Привет, Бруссарди. Ага, это я. Слушай, тут ко мне с улицы забрела одна любопытная, влезла в краску.
- Я забрела? Я сама влезла в краску?
- Да еще вроде с гипсом на ноге… В общем, короче, у меня не было ограждений… Ты думаешь? Да, да… - Он закивал невидимому собеседнику. - Годится. Салют, забор за мной.
- Как вы смеете меня задерживать? Это вы виноваты!
- Слушайте, мадам. - Он вдруг улыбнулся. - Давайте я отвезу вас в больницу.
- Зачем? - Я растерялась. Я совсем не ожидала, что у него может быть такая славная простодушная улыбка.
- Там осмотрят вас, вашу ногу.
- Это не гипс, это вывих. И… И у меня нет страховки.
- Я оплачу. Уладим все по-хорошему? А?
Его мобильник вновь потребовал внимания хозяина.
- Не переживай, Вобен. - Не смахивая улыбки с лица, он ободрил кого-то, уверенно подталкивая меня к выходу. - Уже везут. Привезли? Как не тот гипс? А какой? Кариатиду? Идиоты! Кариатиду нужно в химчистку на проспект Жюно!
- Послушайте, мсье, я не могу выйти на улицу в таком виде! Мой костюм загублен, я вся в побелке…
- Да, да, я учту, мадам, я все оплачу, мы все уладим. - Он рассеянно покивал, набирая новый номер, но по-прежнему улыбался, словно забыв снять улыбку. - Ты в своем уме, Ролан? Какого рожна ты отправил Вобену кариатиду? Там нужно двадцать два метра карниза и картуш. Нет, не с кошками! Не вздумай отправлять ему с кошками! Это же банк! С Фемидой!
- По-моему, Фемида всегда была покровительницей юристов, а не банкиров, - заметила я уже на улице. Ветер завывал, вальсируя по круглой площади, но дождь капал едва-едва, наверное, из сострадания ко мне. - Зачем банку Фемида?
- У Фемиды весы! Вы где живете?
- На улице Дантона. Стойте, я оставила внутри свой зонт!
- Эй, кто-нибудь! Принесите ей ее зонт! Садитесь, мадам. - Он распахнул дверцу некогда белого "рено", года эдак семьдесят девятого рождения. Сиденья были заляпаны краской и лепешечками цемента, пол терялся под слоем известковой пыли… - Замечательно, до площади Сен-Мишель мы доберемся минут за десять.
- Причем здесь Сен-Мишель? Я живу в Шантильи. - Я уселась на переднее сиденье. - Да, ни моему костюму, ни вашему "рено" уже не будет хуже от взаимного знакомства.
Он с интересом взглянул на меня, словно увидев впервые, и восстановил улыбку. В его кармане снова заиграло "Болеро".
- А вы, оказывается, с чувством юмора, мадам. Замечательно! - обрадовался он и только потом ответил на призыв мобильника. - Чего еще, Ролан? - Взгляд снова стал прежним, как бы внутрь себя и одновременно - в пространство. - Ну нельзя же так, малыш. Кошки идут на улицу Тампль!..
Мой обидчик с виноватым видом сунул в окошко мой зонт. Я сухо кивнула, машина тронулась с места, телефонный разговор продолжался.
- …Какое твое дело, Ролан? Это будет выставочный зал! Почему полтора метра? Они должны быть мелкие, двадцать три сантиметра! Верни, верни, Ролан. Что они там, сбрендили, отлили нам полутораметровых дур!..
Потом я узнала много нового: о состоянии его банковских счетов; о потерявшемся на складе кабеле нужной толщины; о состоянии умов сотрудников гипсовой мастерской; о недополученном от поставщиков вагоне песка; о накладных, выписанных на май нынешнего года, но почему-то прошлого века; о клиентах, которые загадочным образом разминулись с адвокатом подрядчика в своем же собственном офисе; о малярах, которые вдруг без предупреждения не вышли на работу, а потом внезапно появились в компании с пожарным инспектором; о крысе, трагически попавшей в цементный раствор, но по воле сентиментального Ролана избежавшей жестокой участи; об исчезнувших бесследно балках и швеллерах не того фасона; о патрубках и сгонах, канувших в Лету на одном объекте и мистически выплывших ровно в полночь на другом…
Очень понятные и до боли родные мне проблемы и словечки. Как же я, оказывается, соскучилась за эти два месяца по этим всем балкам, швеллерам, светильникам, штукам, метрам, патрубкам и сгонам… "Дворники" на лобовом стекле с философской сосредоточенностью разгребали сетку дождя. Я смотрела в окно, заставляя себя не думать о том, что машину сквозь непогоду ведет человек в пыльных ботинках и в довольно мятом костюме, ни на минуту не прекращая вникать в суть, принимать решения, отдавать распоряжения и, натренированно приладив аппаратик к рулю, одной рукой набирать очередной номер, да так проворно, что я даже не успевала вставить ни слова в его нескончаемый монолог. Лезли и другие мысли. Однако я старалась не думать ни о чем вообще.
Вояка-ветер увел куда-то передовые лихие эскадроны ливня; небу наскучило подглядывать аквамариновыми глазками из-за серых влажно-тяжелых облаков, и дождь, брошенный всеми на произвол судьбы, унылым сонным обозом лениво тащился через Париж - серый, будничный, суетливо-вязкий… Беззвучный метроном "дворников" нагонял покойную дрему, как если бы так и полагалось, чтобы этот мужчина вез меня домой на своей машине.
- …Я тебя умоляю, Жак, поосторожнее со светильниками! Мы не рассчитаемся с клиентом. Там каждая штуковина, как твоя месячная зарплата. Ты меня хорошо понимаешь, Жак? И построже! Да плевал я на твой профсоюз!.. У вас какой номер дома и квартиры? - Вопрос точно относился ко мне. Он был произнесен совсем другим голосом, но выражение глаз оставалось все тем же виртуальным, внутренне-внешним.
- Зачем вам номер квартиры? - Я передернула плечами, решительно избавляясь от дремоты. - Дом я покажу, когда подъедем поближе.
- Все, все, иди, работай, Жак. Конец связи. Я закажу пиццу. Есть охота, как из пушки. - Он быстро посмотрел на меня простодушными глазами голодного мальчишки и тут же свирепо рявкнул в микрофон: - Я сказал, все! Тебя это не касается, Жак! Иди, работай! За светильники я спрошу с тебя!
- С какой стати вы должны питаться в моем доме?
- Я не успел позавтракать.
- А я здесь при чем? Стараетесь разжалобить меня?
- Послушайте, мадам… - В голосе - тоска; в глазах - безысходность. - Из-за вас у меня и так сегодня сломан день. Я хочу уладить все по-хорошему, по-людски. Ну посудите сами: разве я могу пригласить вас пообедать куда-нибудь, чтобы все решить, в таком виде?
- Я не голодна! - "Болеро" Равеля. - У меня тоже из-за вас рухнули все планы! А мой костюм…
Но он уже не слушал меня, а в который раз распекал некоего Ролана, выразительно делая мне знаки глазами. Дождь за окнами оживился, "дворники" сбивали ритм.
- Следите за дорогой, мсье!
- Не хотите пиццу, давайте закажем что-нибудь другое. - С Роланом на сей раз было покончено на удивление быстро. - И не переживайте за свой костюм, я куплю вам новый.
- Благодетель!
- Ладно, обойдусь без еды. - Он вздохнул. - Но учтите, мадам, я злой и туго соображаю, когда голодный.
- Это заметно, мсье. Следующий поворот направо. Подождите меня в машине. - Я распахнула дверцу, приноравливаясь сначала расправить зонт. - Я переоденусь, и вы получите возможность вести переговоры со мной где угодно.
- Еще чего! - Он вытащил ключи из замка зажигания и первым выбрался под дождь. - Вы сбежите, а я вместо возможности уладить все сегодня завтра получу повестку от судебного исполнителя.
- Завтра - вряд ли. Я не знаю ни вашего имени, ни названия вашей фирмы. Потребуется время. - Я раскрыла зонт.
- Радуга!
- Что?
- Радуга! Настоящая радуга!
Коренастый мужчина стоял под дождем. Усатый, усталый, голодный, со старомодной челкой и в мятом костюме. А его глаза и улыбка были точно такими же, как у той маленькой девочки, - сияющими от сказочного чуда!
Мстительно заныло "Болеро".
- Пойдемте. - Он потянул меня за рукав. - Слушаю! - Взгляд опять сделался озабоченным и виртуальным. - Давайте, я понесу зонт. У Фемиды отвалились весы? Нос? Ты с ума меня сведешь, Ролан…
Глава 6, в которой кот щурил глаза
И с искренним восторгом обнюхивал незнакомые ноги, не обращая на меня ни малейшего внимания.
- Кот? Как тебя зовут, полосатый? - Мужчина присел на корточки и погладил кота.
- Мырь, - вежливо представился тот и вдруг вскочил ему на плечо, от неожиданности чуть не лишив равновесия своего нового знакомца.
- Геркулес, - перевела я с кошачьего. - Проходите, мсье.
- Очень приятно, Геркулес. - Он поправил кота на плече. - А я Алекс. Вы не дадите мне во что переобуться, мадам?
- Переобуться? Зачем?
Алекс, Алекс… - завертелось у меня в голове, но я никак не могла вспомнить фамилию назначившего мне встречу в кафетерии человека, чтобы уточнить. Какая-то очень знакомая, я ведь точно слышала ее еще раньше. Дюбуа? Нет, слишком громко. Это та тетка, которая спрашивала про дантиста, была Лебуа-как-то-там…
- Иначе я наслежу вам своими ботфортами. У вас так чисто. - Не переставая гладить разнежившегося кота, Алекс обвел глазами мое жилище и, прислонясь спиной к стене, принялся неуклюже извлекать ногу из одного а-ля ковбойского, давно нечищенного разбитого, сапога, надавив на основание каблука другой ногой. - А часы стоят?
- Почему стоят? Идут.
- Это что, правда, шесть без четверти?
- Правда. Мы же попали в пробку. Не разувайтесь, мсье, у меня нет мужских тапочек.
- Какой кошмар! - Он проигнорировал мою реплику про тапочки, извлек мобильник, потыкал, запрашивая память, и освободился от второго сапога. - Я совсем выпал из времени! - Носки были полосатые, смешной, крупной домашней вязки.
Кот сидел на Алексе, как если бы сидел так с самого утра.
- Хотите, я накормлю вас? Я сегодня приготовила… - Я растерялась, не зная, как назвать свое утреннее блюдо. На кухне зазвонил телефон. - Извините, мсье.
Алекс покивал. Телефон продолжал звонить. Я торопливо скинула туфли - не столько из солидарности, сколько из соображений своего роста, - и прошла в кухню.
- Слушаю, - сказала я.
- Это Алекс Дюваль, - раздалось из трубки и из прихожей. - Мне очень неудобно, мадам…
- Мадемуазель, мсье Дюваль, - едва сдерживая смех и как можно серьезнее, ответила я. - Мадемуазель Беатрис Тиба.
- Простите, мадемуазель. Мадемуазель Тиба… - В прихожей послышались шаги. - Так это вы? - Изумленный Алекс заглянул в кухню; кот все еще сидел на его плече; телефон по-прежнему дублировал его голос. - Вы сметчик?
- Сметчик, - сообщила я в трубку и кивнула.
- Правда?
- Правда, чистая правда, и ничего, кроме правды! - Я громко фыркнула и расхохоталась в голос.
Алекс тоже захохотал, замотал головой - вероятно, от удвоенной телефоном громкости нашего смеха - и выдернул из уха звуковое устройство. Кот возмущенно сиганул с его плеча, вздыбил шерсть на хребте и, распушив хвост, превратился в миниатюрного полосатого дракончика.
А мы с Алексом смеялись. Мы просто заходились от смеха!
- Мне же сметчик, во… - Он провел ребром ладони по своей шее. - Во, до зарезу нужен! Что ж ты сразу-то не сказала?
- А ты спросил?
- У тебя спроси! Техника безопасности! Права личности!
- Да у тебя во всем полный бардак! Представляю твою бухгалтерию!
- Вот и поможешь мне навести порядок.
- Ты в себе? Я не бухгалтер, я сметчик!
- Какая разница? Арифметику знаешь.
Я открыла рот, но ответить не смогла: до меня вдруг дошло, что мы запросто обращаемся друг к другу на "ты"!
- Ты же видишь, Беа, как мне нелегко. Ни на кого положиться невозможно. Один Ролан, да и тот, а…
Он махнул рукой и тяжело опустился на кухонное креслице, сочувственно скрипнувшее всеми своими ротанговыми плетенками. Кот тут же вскочил ему на колени, как только и ждал этого момента.
- Возьми другого диспетчера, более толкового. Будешь? - Я вытащила кастрюльку из холодильника и продемонстрировала Алексу ее содержимое.
- Буду, я все буду. - Он даже не заглянул под крышку. - Ты пойми, Ролан - мой брат. Он честный, сантима не сворует. Но Ролан маленький, боится решать сам. - Алекс старательно чесал кота за ухом. - Девятнадцать. Совсем мальчишка.
- Научится со временем, - сказала я.
- Я тоже надеюсь. - Алекс вздохнул.
- Ты вздыхаешь совсем как моя сестра.
- Тем более ты меня поймешь, раз у тебя есть сестра.
- Она старшая.
"Болеро" Равеля.
- А, старшая… - Он устало провел рукой по лицу и поднес к уху миниатюрный наушник. - Что еще? Все, Ролан, на сегодня достаточно. Все, конец рабочего дня! Не хватало мне еще проблем с профсоюзом… Завтра, Ролан, все завтра… Может, уже согрелось? Хорошо пахнет.
- Это карри. Только у меня нет хлеба.
- Я же говорил, что надо заказать пиццу. Дай ложку.
Кот повел носом, перегруппировался на коленях Алекса, панибратски заглядывая в его тарелку.
- Может, вилку? Уйди, Геркулес, как тебе не стыдно.
- Все равно. Он любит это есть?
- Вряд ли. - Я извлекла из холодильника недоеденные котом консервы и переложила в его миску. Геркулес все понял как надо и обошелся без специального приглашения.
- Как это называется? Вкусно. А ты? Ты бы тоже поела.
- Я… Никак не называется.
В дверь настойчиво позвонили. Я вздрогнула.
- Я не вовремя? Ты кого-то ждешь?
- Ешь, не волнуйся. Наверняка квартирная хозяйка. - Я пошла открывать. - Иначе бы сначала был домофон.
- Добрый день, мадемуазель Тиба, - сказала квартирная хозяйка. - Вернее вечер.
- Добрый, мадам Экри. Как поживаете?
- Ну-ну. - Она прошествовала в кухню. Как и мой кот, в приглашениях маленькая гордая мадам Экри не нуждалась.
- Добрый вечер, мадам, - с полным ртом произнес Алекс, смущенно привставая с кресла.
- Ну-ну, - повторила мадам Экри, смерив его взглядом, и повернулась ко мне.
- Это Алекс Дюваль, мадам Экри. Может быть, господа, мы все переберемся в гостиную, чтобы поговорить о делах?
Перед уходом из дому я спрятала в "тайник" основную часть денег Гастона. "Тайником" служила морозилка холодильника, естественно, при них лезть туда за деньгами мне было неловко.
- Мадемуазель Тиба, ваш костюм…
Зазвонил телефон.
- Извините. - Я сняла трубку. - Алло.
- Добрый день, - сказал глуховатый мужской голос. - Я звоню по объявлению.
- По объявлению?
Мадам Экри уставилась на меня.
- Скажи, что ты уже нашла работу, - сказал Алекс.
- …как, впрочем, и ваш костюм, мсье как-вас-там, - презрительно продолжила квартирная хозяйка точно с той запятой, на которой остановилась, - требуют химчистки. Надеюсь, вы догадаетесь переодеться, прежде чем садиться на мою мягкую мебель?
- Вы не давали объявления? - откровенно расстроился телефонный голос.
- Нет, в смысле, да. Извините, я сейчас занята. - Я прикрыла трубку рукой и заверила: - Обязательно, мадам Экри. - И вдруг, как со стороны, увидела себя в перемазанных краской брюках с разводами белой пыли. Брюки Алекса также хранили на себе следы его многочисленных объектов.
- Вы решили свою проблему? Я опоздал? - Голос на том конце провода погрустнел окончательно.
- Полагаю также, мадемуазель Тиба, что вы догадались и о цели моего визита. - Мадам Экри откровенно игнорировала, как мое предложение передислоцироваться, так и тот факт, что я разговариваю по телефону. - Мадемуазель Тиба, я надеюсь, что сегодня вы выплатите мне всю вашу задолженность сполна, в противном случае вам придется немедленно освобо…
- Сколько? - перебил ее Алекс, вытирая руки об себя.