- Если хотите мне отомстить, мистер Горданис, мстите, - произнесла она, затаив дыхание. - Но я не стану вам в этом помогать.
- Говорят, месть сладка. - Он цинично изогнул губы. - Может, ты подтвердишь правдивость этой фразы.
- У тебя нет совести, да? - тихо сказала она. - Совсем нет совести.
- А каков твой моральный кодекс, Джоанна? - Он налил себе еще вина. - Что позволительно в вашем так называемом толерантном обществе? - Он заговорил с презрением. - Но подобное обсуждение бессмысленно. Ты здесь, со мной, потому что я так решил. И ты останешься со мной, пока я этого хочу. Поэтому смирись, и поскорее, ибо твои протесты не производят на меня впечатления. - Он посмотрел на нее с пренебрежением. - И не пытайся притворяться скромницей, - продолжал он. - Ты выставлена на продажу, Джоанна, и очаровательное тело - твое основное достояние. Я предлагаю тебе продемонстрировать свои способности позже, когда ты окажешься со мной в постели… - И мягко прибавил: - Когда ничто не будет скрывать от меня твоего тела, дорогая.
Джоанна прижала руки к пылающим щекам.
- Нет… - У нее перехватило дыхание. - О, пожалуйста, не говори так со мной.
- И эта женщина однажды осмелилась назвать меня лицемером! - Он почти смеялся. - Ну, о чем ты предпочитаешь разговаривать? Какая тема тебя интересует? Или мы должны поговорить о Петросе Манассо?
- Я не знаю человека с таким именем. - Она не смотрела на него, но знала, что покраснела сильнее.
- Он же Питер Манселл. - Горданис пожал плечами. - И не притворяйся, что ты ни о чем не догадалась. Сейчас тебе поможет только честность.
Она прикусила губу:
- Может быть. Но я не понимаю, какое он имеет к тебе отношение.
Он заговорил решительно:
- Он единственный сын моей двоюродной сестры Марии. Теперь понятно?
У Джоанны душа ушла в пятки.
- Да, думаю, что понятно, - сказала она наконец. - Но почему он скрывался под другим именем?
- Он отправился в Австралию по делу, в первый раз за ним никто не присматривал. Он хотел самоутвердиться. - Горданис поджал губы. - Он желал доказать, что сумеет справиться без поддержки семьи.
Она спросила, не, поднимая головы:
- Ты думал, он достаточно взрослый и опытный, и ему можно доверять?
- Я ничего не знал об этом, пока не стало слишком поздно, - холодно ответил Горданис. - В Австралию его отправил будущий тесть. Очевидно, хотел проверить его амбиции и преданность. Не будь тебя, он, возможно, показал бы, на что способен. К счастью, твои сомнительные друзья отобрали у него только первый транш из серии платежей. Но этого было достаточно, чтобы погубить его будущее и надежды.
- Ты упомянул тестя… - Джоанна сглотнула. - Он собирался жениться?
- Собирался, но это в прошлом. Возможно, он не женится, пока не забудется его преступная халатность. Я договорился о том, чтобы вернули транш, но после такого предательства семья невесты лишила Питера доверия. Это привело к вражде между друзьями, которую никогда не унять. - Он помолчал. - Но, к счастью, его невеста - благочестивая, скромная девушка и крестница Марии - знает только часть истории. Петрос рассказал о тебе только мне. Даже его мать не знает всех позорных подробностей. Она пережила достаточно горя из-за этой истории, поэтому я лишь сказал ей, что разыщу и накажу игроков, которые его обманули. И я их нашел. Ты, Джоанна, последняя из них. И в твоем случае наказание должно быть равноценно твоему преступлению.
Она облизнула пересохшие губы:
- И об этом знают все? Даже Хара?
- Особенно Хара, - сказал он строго. - Она была моей няней, потом нянчилась с Петросом. - Горданис посмотрел на нее с презрением: - Она переживает за Петроса как за собственного ребенка.
- Прошу тебя, - хрипло промолвила она. - Ты должен позволить мне объясниться…
- Не нужно никаких объяснений, - грубо прервал он. - Петрос молод и по-прежнему мало знает о женщинах, поэтому тебе так легко удалось стать его любовницей, подарить ему райское наслаждение, а затем бросить в лапы подельников, как пасхального ягненка на нож мясника.
- Он так сказал? Что я… что мы… - Она едва переводила дыхание. - Но он не мог такое сказать, потому что это неправда, я клянусь! О боже, ты должен мне верить.
- Нет, - ответил он. - Я не верю. Или ты считаешь, я так же наивен, как и мой племянник? Ты забываешь, Джоанна, что я наблюдал за тобой той ночью во Франции. То же самое делали все присутствовавшие на игре мужчины. Они размышляли, каково будет затащить тебя в постель, ласкать и целовать тебя, овладеть тобой. Ты ведь этого хотела. И именно так ты поступила с тем мальчиком. - Он закурил сигару и выпустил клубы дыма, наблюдая сквозь него за Джоанной. - Петрос уверял меня, что наедине с ним ты продемонстрировала более волнующее представление, чем на людях, - прибавил он почти равнодушно. - Что в постели ты изобретательна и неутомима. Будем надеяться, его суждение не ошибочно.
"Как он мог такое сказать?" - изумленно подумала Джоанна, съежившись от воспоминания о хриплом дыхании Питера Манселла и его тщетных попытках засунуть язык ей в рот. Он неуклюже ощупывал ее грудь, а Джоанна с трудом сдерживала отвращение.
- Твое молчание о многом говорит, дорогая, - промолвил Горданис. Поднявшись, он обошел вокруг стола, заставил ее подняться со стула и крепко прижал к груди.
Джоанна испуганно ахнула, подняла руки, чтобы его оттолкнуть, и машинально шагнула назад.
Горданис цинично скривил губы.
- Похоже, что наша разлука не расположила тебя ко мне, - заметил он. - Но будь осторожна. Я нахожу твое поведение провоцирующим, а не сдерживающим. Если будешь бороться со мной, ты проиграешь, и мое поведение тебе не понравится. Ты меня понимаешь?
- Да, - почти прошептала она. - Я понимаю…
Вассос Горданис резко кивнул.
- А сейчас у меня дела, требующие моего участия, поэтому я должен тебя покинуть. - Он взял ее за руку и провел губами по костяшкам ее пальцев.
Ласка была краткой, но Джоанна затрепетала всем телом.
- Обещаю, что скоро вернусь, - прибавил он насмешливо и ушел.
Она посмотрела на пальцы и задалась вопросом, почему мимолетное касание его губ пробудило в ней такую сильную ответную реакцию. Ей стало тошно оттого, что ее тело так предательски на него откликается.
"Но, по крайней мере, он не знает, какие чувства во мне вызывает, - подумала она в отчаянии. - И я должна сделать так, чтобы он никогда об этом не узнал".
Джоанна решила вести себя как женщина, за которую он ее принимает. Она станет равнодушной и беспринципной.
Когда она вошла в спальню, то замерла на месте, решив, что ошиблась дверью. Потому что спальня походила на склад. Повсюду валялись коробки и смятая упаковочная бумага. В центре этого беспорядка находилась Хара и две горничные, которые развешивали и раскладывали одежду.
Джоанна заметила платья и юбки из шелка и батиста, прозрачные ночные рубашки и пеньюары, кружевное белье.
- Что это? - спросила она.
- Ваша одежда, мадемуазель.
Хара не уточнила, что одежда нужна для того, чтобы "доставлять удовольствие господину Горданису", но ей и не следовало этого делать. Красноречивые взгляды, которыми обменялись горничные, говорили сами за себя.
Джоанна вздернула подбородок.
- Тогда унесите ее отсюда, - решительно сказала она. - Потому что я не хочу ее надевать.
- Таков приказ, госпожа, - твердо заявила Хара. - Его нельзя нарушать.
Джоанна взяла две ближайшие к ней коробки, вышла на небольшой балкон и бросила их вниз.
- Если вы ослушаетесь меня, остальные коробки полетят следом, - сообщила она женщинам, которые взирали на нее открыв рот. - У меня есть одежда, и мне ничего не нужно от господина Горданиса. Так что забирайте одежду и уходите отсюда, пожалуйста. У меня болит голова.
Наступила зловещая тишина. Хара что-то коротко сказала по-гречески, и горничные стали снимать одежду и перешептываться.
Когда горничные ушли, Хара тихо сказала:
- Вы поступаете неумно, мадемуазель.
- Правда? - Джоанна с вызовом встретила ее взгляд. - Ну, мне теперь все равно.
Хара продолжал глядеть на нее, но не враждебно, а с недоумением и почти с жалостью.
- Хотите, я принесу вам обезболивающее лекарство?
- Нет, - ответила Джоанна. - Я просто хочу остаться одна.
Помолчав, Хара пожала плечами и ушла, тихо закрыв за собой дверь.
Джоанна села на край кровати и устало потерла рукой затылок. Ей было жарко. Решив принять прохладный душ, она взяла свой старый белый хлопчатобумажный халат, вошла в ванную комнату и включила душ, затем закрепила волосы на затылке.
Нежные струи воды касались ее кожи, словно бальзам. Джоанна намылилась, ополоснулась, затем снова намылилась.
Вытершись полотенцем, она удовлетворенно вздохнула, а затем надела халат и свободно завязала пояс на талии.
Распустив волосы и потряхивая головой, она отправилась в спальню… и замерла на пороге.
- Тебя долго не было, дорогая, - сказал Вассос Горданис. В малиновом шелковом халате он полулежал на кровати. - Я уже хотел идти за тобой. - Он улыбнулся ей: - Но вот ты пришла, поэтому мое ожидание наконец закончилось. А теперь иди ко мне.
Глава 8
Мгновение Джоанна молча смотрела на него, не в состоянии пошевелиться. Предоставленное ей драгоценное время свободы подошло к концу.
- Я… я не понимаю. Ведь ты сказал, что должен работать, - хрипло сказала она наконец.
Он пожал плечами, халат соскользнул, обнажая загорелое, мускулистое плечо.
- Мне было трудно сосредоточиться, дорогая. Во время нашей разлуки я обнаружил, что хочу тебя сильнее, чем следовало. Поэтому я решил, что работа подождет. А я ждать не могу. - Он протянул ей руку и тихо приказал: - Иди сюда.
У нее пересохло во рту.
- Сейчас? Посреди белого дня?
- Сейчас время сиесты, - сказал он. - Я так понимаю, ты привыкла отдыхать в это время. Сегодня ты будешь отдыхать не одна, а со мной.
- Но у меня болит голова. - Джоанна презирала себя за то, что говорит почти умоляющим тоном.
- Я тоже страдаю, - произнес он немного насмешливо, - но иначе. Возможно, нам удастся исцелить друг друга. - Горданис прибавил решительнее: - А теперь, Джоанна, перестань докучать мне своими оправданиями. Ты знаешь, зачем ты здесь.
Она заставила себя подойти к кровати.
Горданис взял ее за руку и довольно резко потянул к себе. Не улыбаясь, он медленно развязал пояс ее халата и распахнул его. Джоанна отвернулась, закрыв глаза, чтобы не видеть его горящего взгляда, скользящего по ее обнаженному телу.
"Если я не стану на него смотреть, - подумала она, - то смогу притвориться, будто на самом деле ничего не происходит".
Джоанна лежала на кровати неподвижно, когда он полностью ее раздел. Горданис погладил ее нежную кожу. Она сжала кулаки, ибо ее тело непроизвольно реагировало на его прикосновения.
Он тихо сказал:
- Ты очень мила. Но разве твоя красота стоит того, чтобы разрушить будущее человека? Я в этом сомневаюсь.
Горданис принялся ласкать ее лицо и тело, касаясь ее настойчиво и собственнически. Когда он припал к ее губам, она приложила все усилия, чтобы не разомкнуть губы под его страстным поцелуем.
Со вздохом она отстранилась от него и, схватив его за запястье, отвела его руку от своей груди.
- Посмотри на меня, - тихо сказал он.
Она неохотно повиновалась и неуверенно на него взглянула.
- Итак, что ты хочешь мне сказать, дорогая? - опершись на локоть, он изучал ее; выражение его лица было загадочным. - Все мои попытки возбудить тебя для нашего взаимного удовольствия окажутся напрасными?
"Нет. От твоих прикосновений я тону в море удовольствия. Ты заставляешь меня чувствовать то, чего я не испытывала ранее. Но я не могу позволить себе откликаться на твои ласки".
- Думай что хочешь, - промолвила она и уставилась мимо него. - Мне все равно. Я ненавижу и презираю тебя, Вассос Горданис, и ты этого не изменишь ни словами, ни действиями. Не сейчас, ни когда-либо.
Наступило напряженное молчание, потом Вассос тихо сказал:
- Если ты думаешь, что я оценю такую откровенность, то ошибаешься. Мои собственные желания сильно отличаются от твоих желаний. - Он обхватил ладонью ее подбородок, пристально и задумчиво глядя в ее глаза. - Но я реалист, поэтому ожидаю, что ты дашь мне столько же, сколько предлагала в прошлом другим мужчинам.
Она сглотнула:
- Я никому ничего не предлагала, господин Горданис. Поэтому берите все, что вам нужно, и оставьте меня в покое.
- Если бы я встретил тебя при других обстоятельствах, ты сказала бы мне то же самое? - Он передвинулся, крепче прижимая ее к себе. - Если бы в тот день я сошел на берег с "Персефоны", нашел тебя и попросил быть со мной, ты бы сопротивлялась?
- Да, - ответила она, ощущая, как сердце вдруг сильно сжалось в груди. - Потому что, как только бы ты узнал, кто я, вспомнил бы о мести.
- Может быть, - сказал он. - Но мне интересно. - Он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы, а потом прибавил: - Мне интересно, как губы, говорящие такие колкости, могут быть такими сладкими?
Джоанна едва сдержала стон, когда он начал неторопливо ласкать ее грудь и бедра. Вассос поднял голову и посмотрел на нее.
- Я предупреждал, что хочу, чтобы удовольствие было взаимным, Джоанна. Поэтому обними меня и поцелуй.
- Ты слишком о многом просишь, - хрипло сказала она.
Он повел мощным плечом:
- Запомни, дорогая, ты сама сделала свой выбор.
Горданис опустился на нее, и она, почувствовав прикосновение его возбужденной плоти, закрыла глаза. Он стремительно вошел в нее, и она оказалась ошеломлена резкой болью. Несмотря на намерение никак не реагировать на действия Горданиса, Джоанна испуганно закричала.
Она услышала, как он ахнул. Отстранившись от нее, Вассос улегся на спину рядом с ней, прерывисто дыша. Когда он снова передвинулся, она невольно вздрогнула. Но он лишь потянулся за халатом, надев который, подошел к двери и повелительно крикнул.
Через мгновение появилась Хара. Горданис опустил голову и стал тихо и быстро говорить по-гречески. Джоанна увидела, как пожилая женщина в ужасе прижала руку к щеке, слушая своего хозяина. Она начала что-то говорить, но он заставил ее замолчать, опустив руку на плечо. Развернув Хару лицом к кровати, он вышел и тихо закрыл за собой дверь.
Разрыдавшись, Джоанна уткнулась лицом в подушку. И вдруг почувствовала, как Хара с удивительной нежностью подняла ее голову и прижала к своей пышной груди. Женщина гладила Джоанну по голове и что-то тихо говорила по-гречески.
В конце концов Джоанна отстранилась от Хары и вытерла лицо мокрыми пальцами. Проследив за взглядом Хары, она в отчаянии и смущении увидела кровь у себя между ног и на простыне.
- О боже, извините, - сказала она дрожащим голосом.
- Не надо печалиться, - по-доброму, но твердо произнесла Хара. - Иногда в первый раз бывает не очень приятно. - Она коснулась рукой разгоряченной щеки Джоанны. - Но теперь господин Вассос знает, что вы честная девушка, и будет с вами добр в постели. Он будет дарить вам только наслаждение. - Хара улыбнулась: - Я приготовлю для вас ванну.
- Нет, - ответила Джоанна. - Этого я хочу меньше всего.
- Не хотите принимать ванну? - Хара казалась сбитой с толку.
- Я не хочу, чтобы мистер Горданис был со мной добр. - Она села. - Он никогда больше не прикоснется ко мне.
- Ой-ой-ой. Какая глупость, - упрекнула ее Хара. - Но ведь он ни о чем не знал. - Она посмотрела на Джоанну заговорщически. - Вы будете близки. Вы красивая девушка, госпожа Джоанна. Рядом с вами должен быть красивый мужчина, который будет дарить вам радость в постели. Он подарит вам… - она вдруг остановилась, на ее лице появилось выражение неловкости, - много счастья.
Пока Хара хлопотала в ванной комнате, Джоанна задавалась вопросом, что именно хотела ей сказать горничная.
Когда она приняла ванну, Хара расчесала ей волосы и заявила:
- А теперь отдыхайте. После я принесу вам новые платья, чтобы вы нарядились для господина Вассоса.
- Нет, - быстро и решительно сказала Джоанна. - Я не шутила, когда говорила, что мне ничего от него не нужно. Я не хочу ни для кого наряжаться. Если бы я была уродиной, то не оказалась бы здесь, и ничего бы не произошло.
Хара не стала с ней спорить. Она просто закрыла ставни, задернула шторы и уложила Джоанну спать, словно ребенка.
- Отдыхайте, дорогая, - тихо произнесла она и вышла.
Прошло немало времени, прежде чем Джоанна погрузилась в желанное забытье. Она была слишком напряжена и постоянно прислушивалась и поглядывала на дверь, боясь, что вернется Горданис.
Она проснулась на закате. Умывшись и почистив зубы, Джоанна заплела волосы в косу, надела юбку, расшитую маргаритками, и блузку - одежду, которую недавно предлагала ей Хара.
Спускаясь по широкой мраморной лестнице, она посмотрела на статую Персефоны.
"Не следовало тебе есть те зерна, - подумала Джоанна. - Но я не совершу подобную ошибку, не приму ничего от Вассоса Горданиса. Ни одного наряда, ни одного драгоценного камня. И не нужна мне его так называемая доброта, ибо я знаю, что под ней подразумевается".
- Мадемуазель?
Джоанна вздрогнула и увидела Ставроса у подножия лестницы.
- Господин Вассос хочет поговорить с вами в своем кабинете.
"Как все нелепо", - подумала она, но отрывисто кивнула и последовала за ним. Складывалось впечатление, что Ставрос ведет ее в кабинет директора школы, где ее ждет выговор.
Ее привели в комнату в дальнем конце дома с видом на бассейн.
Вассос сидел за массивным письменным столом, рассматривая стопку документов перед собой. Когда Джоанна вошла, он отложил ручку в сторону и поднялся. На нем были белые джинсы, облегающие его стройные бедра, и малиновая рубашка, расстегнутая почти до пояса.
Рубашка имела почти такой же оттенок, как шелковый халат, который был на нем недавно…
Джоанна приказала себе успокоиться.
- Добрый вечер, - произнес он холодно-вежливо, словно не было недавнего бурного приключения в спальне. - Пожалуйста, присядь.
"По крайней мере, он меня не упрекает", - подумала Джоанна, с трудом сдерживая эмоции. Она присела напротив него. Складывалось ощущение, что она пришла к нему на собеседование.
Он открыл ящик стола и извлек оттуда паспорт, который забрал у нее Ставрос перед отлетом из Франции. Открыв его, Горданис взглянул на ее фотографию, затем полистал другие страницы. Положив паспорт на стол, он посмотрел на нее.
- Джоанна Вернон, - тихо сказал он. - Значит, ты приходишься ему родственницей и никогда не была его любовницей, - помолчав, он прибавил: - Лево сказал мне, что он представлял тебя племянницей, но ему никто не верил. Это правда?