- В "Креветку", что ли? - спросил дядька. - Тактам не только гомики, там и трансвеститы, и твои розовые подружки. Слушай, а может, ты и не баба вовсе?
- Вам видней, - демонстрировала я наличие всех зубов.
Дядька крякнул, но спорить со мной не решился. В полном молчании мы проделали путь до центра падших личностей.
- Я вам что-нибудь должна? - с очаровательной улыбкой я обратилась к потенциальному клиенту стоматолога.
Дядя лишь моргнул и, влупив по газам, рванул с места, давая фору Шумахеру. Гнездо разврата оригинально называлось "Голубая креветка". Стуча зубами и коленями, я распахнула тяжелые двери.
Помещение "Креветки" встретило меня полумраком и легкой музыкой. На часах стоял охранник.
"Какой-то он хлипкий, - подумала я, окидывая взглядом сторожа, - да и зачем он здесь нужен? Неужели кто-то всерьез задумал похитить самого очаровательного гомика в городе? Пользы никакой, а нервная система страдает". Сделав такой вывод, я вознамерилась проникнуть в недра клуба.
- Простите, леди, вы пришли отдохнуть? - писклявым голосом осведомился субтильный охранник.
"Кастрат, что ли?" - мелькнула мысль, а вслух я жеманно произнесла:
- Видишь ли, дорогуша, я ищу своего друга, в смысле подругу. Она, как ты понимаешь, несколько нестандартной ориентации... Вечером вчера ушла, поганка, так до сих пор и нету. А я же волнуюсь! А ну как мою Розочку, мою душечку, мой бутончик изнасиловали?! Я не переживу!!! Ах, дорогуша, Розалия такая доверчивая, ты даже представить не можешь! Вот совсем недавно...
Глаза охранника начали съезжать к переносице. И я его понимаю: слушать такую околесицу сможет далеко не всякий. Тем не менее меня несло все дальше:
- Вот недавно совсем мой бутончик познакомился с мужчиной, если ЭТО можно так назвать, страшно сказать, из администрации города! Так он, представь себе, дорогой, оказался настоящим садистом! Издевался над моей девочкой всю ночь: насиловал, бил... - я всхлипнула и подпустила слезу в голос, - Розалия утром едва ноги переставляла. Неделю я ее выхаживала, она, бедняжка, так стонала, так стонала!
"Что плету, мама моя! Может, хватит?" - разумная мысль сверкнула и исчезла. Не так просто остановить меня, когда на меня снизойдет вдохновение. И я продолжила развивать тему:
- А еще случай был...
Что за случай приключился с моей подружкой, охранник почему-то слушать не пожелал. Он лишь вяло махнул рукой куда-то в глубь помещения и глухо пропищал:
- Проходите!
Странный человек, честное слово! Ну как я могу прерваться на середине рассказа, тем более что на нервной почве у меня язык работает отдельно от головы!!!
- Ах, дорогуша, выслушай меня до конца, прошу тебя! Мне совершенно некому раскрыть душу. Розочка пропала, я осталась совсем, совсем одна. Беззащитная, одинокая, преследуемая...
Кто именно преследует меня, говорить не следовало, поэтому я отчаянно разрыдалась.
Совершенно измочаленный сторож бережно взял меня под локоть и повел к столику. Таким нехитрым способом он, видимо, захотел отвязаться от назойливой посетительницы. Сквозь слезы я осматривала помещение. В глубине зала парочка голубых личностей нежно наглаживала друг друга по разным частям тела, за барной стойкой печалился юноша того же цвета, очевидно, обделенный на сегодня вниманием. Одет он был, на мой взгляд, чересчур вызывающе даже для такого заведения. Кожаные штаны казались несколько тесноватыми для мощных ног парня. Интересно, он их с мылом натягивает или как? Зато толстовка компенсировала узость штанишек и запросто могла вместить в себя еще одного не очень большого человека. В левом ухе товарища поблескивала серьга, точно такая же красовалась и вносу. Прикид дополняла лысая голова, то есть не совсем лысая, а уже покрывшаяся коротенькими волосиками.
- Присаживайтесь сюда, пожалуйста, - пискнул кастрат, указывая на стул.
- Спасибо, дорогуша, - рыдания все еще сотрясали мое тело, правда, с гораздо меньшей силой, - посиди со мной, милый, мне так много нужно рассказать! Моя Розалия...
Закончить фразу я не успела - охранник-кастрат исчез, прошелестев что-то о невозможности общения с клиентами.
Итак, я в самом центре разврата! Надо у кого-нибудь узнать про мою Розочку. Тьфу, прости господи, сама же и поверила в собственную сказку. Так, парочка не подходит, - они так заняты собственными чувствами, что вряд ли что-либо замечают вокруг; а вот недоласканный мальчик вполне сгодится. Я решительно поднялась и направилась к бару. Взгромоздившись на высокий стул возле стойки, послала самую очаровательную улыбку бармену и сконцентрировалась на скучающем юноше с серьгой в носу. Черт возьми, у меня совсем нет опыта общения с представителями сексуальных меньшинств. Я глупо таращилась на парня, издавая какие-то малопонятные звуки.
- Ну, чего вылупилась, мочалка? - пробасил объект внимания. Приглядевшись, я неожиданно поняла, что это вовсе и не парень, а женщина. Можно даже сказать, баба. Но какова нахалка! Возмущение рвалось наружу из моей прекрасной груди. Я закатила глаза, собираясь с мыслями и судорожно припоминая слова, слышанные вчера от Ромки во время нашей потасовки. Взгляд случайно упал в зеркало, в котором, кроме бутылок, отражался... Нет, только не это! В зеркале я увидела знакомого мне со вчерашнего дня орангутанга. Он о чем-то увлеченно беседовал с охранником. Беседа доставляла мало удовольствия обоим: орангутанг заметно нервничал, нетерпеливо потирал могучую шею и нервно подергивал щекой, а бедный охранник втянул голову в плечи и что-то лепетал.
"И этот туда же! Надо же, как неудачно вышло", - я досадливо поморщилась. Захотелось растаять в воздухе, исчезнуть из этого проклятого места. Но чудес не бывает! Пришлось брать в свои руки дело спасения собственной персоны. Я обошла стойку, стараясь слиться с ней полностью, грохнулась на четвереньки и заползла во владения бармена. Тот удивленно вытаращил глаза и открыл было рот, чтобы вежливо попросить меня уползти обратно.
- Пикнешь - убью, - пообещала я и для убедительности продемонстрировала кулак. Никакого другого оружия под рукой не было, а моим кулаком можно напугать разве что блоху. Однако бармен рот захлопнул и притворился, что вид ползающих девушек вовсе не является для него из ряда вон выходящим событием. По правде сказать, за последние сутки я больше проползла на коленях, чем прошла. Я и сама перестала удивляться и даже находила некоторые прелести в таком способе передвижения.
"Прав был Ромашка, скоро ходить разучусь".
Уютно расположившись за барной стойкой, я схватила бармена за штаны, заставляя опуститься до моего уровня. Парень некоторое время волновался и пытался отцепить мои руки от своих штанов. Как же он ошибался, несчастный! Если я во что-нибудь вцеплюсь, даже бульдозер не оторвет, что же говорить о слабом мужском организме! Осознав, наконец, собственную несостоятельность как мужчины, бармен опустился на четыре точки.
- Он ушел? - прошептали мои губы.
- Кто? - надо же, какой бестолковый!
- Орангутанг!
Зубы бармена громко клацнули:
- К-кто?
- Ну, козел тот, который с охранником трепался?
- Женька, что ли? - спросил работник сервиса.
Здрасте, орангутанг еще и мой тезка! Захотелось не только измениться внешне, но и сменить имя: этот примат тоже Женька.
- Ну да! Что ж ты такой бестолковый, а?
- Сама посиди здесь с этими педиками, посмотрим, что с тобой будет, - обиделся парень.
- А чего ж ты сидишь? Или тебя кто заставляет? - удивилась я.
- Жизнь заставляет. Я студент, а тетка у меня инвалид. Вот и приходится подрабатывать. А хозяин здесь хорошо платит, да еще разрешает остатки продуктов домой забирать, - бармен вздохнул и пригорюнился.
- Звать тебя как? - сочувственно спросила я.
- Машка, тьфу, то есть Мишка. Это местные меня Машкой окрестили. Сначала обижался, а теперь привык, - опять последовал глубокий вздох.
Мы мирно беседовали, уютно расположившись на четвереньках за стойкой бара. Неизвестно, сколько могла продолжаться наша трепотня, но сверху раздался уже знакомый мне голос орангутанга.
- Машка! - рявкнул он во всю силу легких. - Куда пропала, б... такая?!
Сердце екнуло: а ну как он сюда заглянет? Тут и конец настанет моей молодой жизни. Я пригорюнилась. Михаил распрямился, как пружина.
- Да вот, пролил кофе на пол. Чего хотел-то, Жень?
- Накапай-ка мне, подруга, грамм сто пятьдесят. Что-то нехорошо мне.
Еще бы ему было хорошо! Явился с утреца к даме, а ее и нету. Вот и расстроился, бедняга. Мне бы на его месте тоже нехорошо сделалось. Я сидела под стойкой и грустила. Что ни говорите, а орангутанг тоже человек, к тому же подневольный: ему приказали - он пошел. А тут такая незадача приключилась. Ему же еще и попадет от начальства, что поручение не выполнил, выговор влепят, а, может, и премии лишат. Представив, как орангутанг получает нахлобучку от шефа и остается без денежного довольствия, я совсем приуныла. Хоть вставай и сдавайся. Перед мысленным взором проплыла недавняя картинка: я расположилась на диване у себя дома, а этот Женька крушит мой столик. Скорее всего, он бы и порешил меня сегодня. Нет, пожалуй, сдаваться рано, мы еще повоюем! Я соорудила фигу и злорадно ухмыльнулась. Хрен тебе с маслом, а не Женька Зайцева!
Неожиданно Мишаня вновь оказался передо мной и занял исходное положение на четырех точках.
- Ушел, - облегченно вздохнул он, - не в настроении сегодня Хомяк.
- Кто это Хомяк? - удивилась я.
- Да этот твой орангутанг. Кликуха у него такая - Хомяк. К шефу отправился. Говорит, получит по пятое число. Бабу какую-то упустил, ох, и переживает! Видно, крутая тетка была.
- А шеф кто?
- Да шеф у нас чеченец, Мулла. Деловой мужик! Его даже бандиты местные не трогают. Менты мимо проезжают, словно и нету нашего клуба. Другие конторы шерстят каждую неделю, ну, проституция там, наркотики... А нас не трогают. Крыша у Муллы крутая - городская администрация. Вот так!
А кто-то думает, что в администрации святые сидят. Да там бандюгов больше, чем населения в городе!
- Слушай, Мишка, знаешь, какую тетку Хомяк упустил? - я решила завербовать бармена.
- А ты как будто знаешь, - недоверчиво ухмыльнулся Мишка.
- А то! Могу даже показать.
- Ну покажи!
Я гордо расправила плечи и напустила море серьезности на лицо.
- Врешь!
- Век воли не видать, - поклялась я страшной клятвой, учитывая мою подписку о невыезде.
Мишаня был готов. В его глазах светился такой неподдельный восторг, что я даже устыдилась: ну что, в самом-то деле, не Павлик же я Морозов!
- Михаил, - торжественно начала героиня, - ты должен мне помочь.
- Согласен, - не раздумывая, ответил вновь обращенный, - что я должен сделать?
- Сейчас ты проведешь меня туда, откуда я смогу услышать разговор Хомяка с Шефом, потом я задам тебе несколько вопросов, а дальше будет видно.
Мишка кивнул, и мы поползли. Добравшись таким способом до длинного полутемного коридора, мы дружно встали на ноги и уставились друг на друга.
- Кабинет Муллы - последняя дверь направо по коридору. Рядом - раздевалка для персонала. Возьми ключ. Как войдешь в раздевалку, сразу запрись изнутри. Давай двигай. Я тебя жду в зале.
С этими словами мой агент словно растаял в воздухе. Мне ничего не оставалось, как двинуть. Передвигаться пришлось короткими перебежками (в кино все время так ходят, когда попадают в логово врага). Ноги у меня дрожали, зубы клацали, как в ознобе, но я продолжала упрямо стремиться вперед. Едва оказавшись в раздевалке, рухнула на пол, пытаясь унять сердцебиение. Нелегкая, оказывается, работенка у шпионов! Из соседней комнаты раздавались громкие голоса. Я припала к стене. Слов разобрать невозможно, только монотонное бу-бу-бу. Голоса, правда, мужские. Да это и понятно, раз там Хомяк и Мулла. Что же делать? Так можно пропустить самое интересное! Я заметалась по помещению в поисках выхода. На глаза мне попался стакан.
"Спасибо, господи!" - мысленно поблагодарила я высшие силы.
В розовом детстве мы с двоюродной сестрой Иркой использовали такую уловку для подслушивания разговоров родителей, когда нас отправляли спать. Разговорчики были так себе, не особо интересные, но сам процесс доставлял нам величайшее наслаждение. Вот теперь навыки работы со стаканом и пригодились. Я превратилась в слух.
- Мулла, - голос Хомяка раздавался, как из чайника, - защемилась телка. Видать, припугнул я ее малость того... немножко много...
- Того, сего, козел пархатый! Говорил тебе, придурку, нормально беседуй, по-человечески. Рассказывай по порядку, - приказал голос с кавказским акцентом.
- Я пришел, а она в отказе. Фуфло мне гонит. Не при делах, мол, и знать ничего не знаю. За лоха меня приняла, коза! Ну, я и осерчал малость. По столику тюкнул - он вдребезги. Я телку-то предупредил, что сегодня нарисуюсь, она и соскочила.
- С кем работать приходится, аллах свидетель, таких уродов я не видел в своей долгой жизни, - голос с акцентом добавил несколько слов на незнакомом мне языке.
"Ругается, наверное, или с аллахом своим беседует, вразумить просит", - догадалась я.
- Значит, пленка у нее, - уже спокойно сказал шеф. Видать, аллах подарил ему терпения.
- Да точно у шмары этой позорной. Рыжий зря трепаться не будет, - заверил Хомяк.
- Ты вот что, Хомяк. Собирай ребятишек, обрисуй им коротенько ситуацию, делайте, что хотите, но чтобы пленка завтра была у меня, иначе я тебя в цемент укатаю, понял, недоносок?! - голос Муллы сорвался на визг.
- Понял, Мулла, понял. А с мочалкой что делать? - До чего ж глупый, ей-богу! Даже я поняла, что ожидает эту самую "мочалку".
- Что хочешь, дарагой, но говорить она не должна, - спокойно ответил акцент, - женщина - источник наслаждений для мужчины, лишь когда молчит.
- Понял тебя, Мулла, сделаем. Она будет молчать долго-долго, - заверил орангутанг.
Ну да, как же! Заставите меня замолчать! Столько оскорблений я в жизни своей не слышала! Да при первом же удобном случае выскажу вам все, что о вас думаю, ур-роды недоделанные! Вот только подучусь малость у Ромки нужным словам. И тут меня осенило: батюшки, да они ж меня убить хотят! Уже и приговор вынесли! Ну, это, ребята, вы совсем напрасно придумали. Просто так мою жизнь вам не получить! Я показала язык стене, за которой созрел заговор против меня.
- Иди, дарагой, работай, - отпустил Хомяка Мулла.
Хлопнула дверь. Потоптавшись минут пять в раздевалке для персонала, я собралась уже делать ноги, когда услышала телефонный звонок в соседней камере, то есть комнате. Я схватила стакан и приклеилась к стене.
- А-а-а, Никита, дарагой, здравствуй! - пропел в трубку Мулла.
Далее я могла слышать только реплики чеченца, но и их было достаточно, чтобы понять - влипла я крепко.
- Да, дарагой, первую партию игрушек дома уже получили. Тимур благодарит тебя.
..........
- Как договаривались, дарагой! Деньги получишь сегодня. Заходи вечерком в гости, Никита, шашлык, коньяк, мальчики-девочки...
..........
- Жду тебя, дарагой! Обговорим, как быть со второй партией.
..........
- Ты же знаешь, Никита, русский чеченцу поможет - чеченец в долгу не останется.
Непродолжительное время в кабинете было тихо. Затем раздался столь мощный удар по столу, что я подпрыгнула на своем наблюдательном посту.
- Ах вы, неверные! За доллары все готовы продать. Мы этим оружием сыновей ваших убиваем, а вам хоть бы что. Шакалы вы паршивые! - Мулла выкрикнул эти слова на русском языке и добавил еще что-то на чеченском.
Вот так попала! Значит, какой-то Никита продает чеченам оружие. Что значит какой-то? Надо выяснить. И еще нужно разузнать, уж не в этой ли грязной забегаловке сфотографировался наш мэр с Тимуром Джогоевым? А теперь пора выбираться отсюда. Стараясь не шуметь, я выскользнула из раздевалки и снова короткими перебежками двинулась по коридору. Хлопок двери прозвучал, как пистолетный выстрел. Спрятаться было некуда, и я рванулась в первую попавшуюся дверь. За ней оказался туалет. В двух кабинках было свободно, дверь в третью слегка приоткрыта. Я влетела в третью кабинку и... едва не грохнулась от неожиданности.
В совершенно неестественной позе, свесив голову набок и высунув ужасно синий язык, на горшке сидела... Розалия. В руке она держала дамскую сумочку. Почему-то я с первого взгляда поняла, что Розочке уже не помочь. Сдерживая рвущийся из груди крик, я зачем-то выхватила из мертвых рук сумочку и притаилась. В туалете было тихо. Я приоткрыла дверцу кабинки - никого. Кажется, я и дышала через раз, пока добиралась до зала. Выйти сразу я не решилась: в зале мог находиться Хомяк. Я остановилась на пороге и попыталась всеми доступными средствами привлечь внимание Мишки: и подпрыгивала, и семафорила руками, и, осмелев, принялась попискивать - все напрасно! Мишаня чересчур увлекся протиранием стаканов. Что ж, придется прибегнуть к старому испытанному способу. Я рухнула на колени и, сливаясь с окружающей средой, двинулась к бару. Голова при этом совершала вращательные движения почти на триста шестьдесят градусов. Еще бы! Я высматривала врага, и что был какой-то вывих шейных позвонков по сравнению с моей цветущей жизнью! Вывих потом и вправить можно. К счастью, в зале никого не было.
Я беспрепятственно доползла до барной стойки.
- Мишка, привет! - я опять схватила бармена за штаны.
- Привет, - Михаил проворно шлепнулся на колени, - а тебя-то как зовут?
- Женька.
- Здорово, как Хомяка! Ну как сползала? Слышала чего-нибудь?
- Мишка, у вас в туалете труп! - обрадовала я нового друга.
- К-к-ка-к-кой т-т-труп? - он вытаращил глаза и всхлипнул.
- Мертвый, естественно. Уж в чем в чем, а в трупах я поднаторела! - не без гордости заявила я.
Бармен слабо ойкнул и закатил глаза.
- Ничего, Мишка, ты не переживай так! Скоро и ты привыкнешь, какие твои годы, - успокоила я его, - ты уж позаботься о Розочке, а я домой поеду. Засиделась тут у вас, пора и честь знать. Если понадобишься - вызову. Пока.
Я распрямилась и гордо прошагала к выходу. На часах по-прежнему стоял охранник-кастрат.
- До свидания, дорогуша, - пропела я и вышла на свежий воздух.
Мысли неслись вскачь. Так много информации еще никогда не обрушивалось на мою бедную голову. Совершенно забыв об осторожности, я не спеша шла по улице, наслаждаясь свободой, лишь торопилась собрать мысли. Вконец измотанная непосильной задачей, я добралась до дома Розалии.
"Ха, а как я попаду в квартиру? Где была моя голова, когда я уходила?" Я поднялась на этаж и без особой надежды позвонила. Дверь распахнулась. На пороге стоял бледный Ромашка с фингалом под левым глазом. Правый вообще не желал смотреть на мир. Очень хорошо его понимаю! На такие гадости, которые творятся в этом самом мире, мои оба глаза не хотят смотреть.
- Ты где была? - грозно спросил одноглазый сосед. - И что это за маскарад?
- Я была на задании в "Голубой креветке", маскарад от Розалии, а ее саму убили, - печально доложила я.
- Чего городишь-то, а? Кого убили?
- Розочку твою и убили. Сидит в туалете с языком синим и не дышит. Я вот и сумочку ее прихватила. Ей она без надобности уже, а нам может и пригодиться.
Пару секунд Ромка смотрел на меня, хлопая глазом, а потом потрясенно произнес:
- Так это что, правда, что ли?