Я лишь шмыгнула носом.
- Объясни, пожалуйста, какой черт понес тебя в эту "Креветку"? Тебе одного трупа мало? - в голосе Алексеева нарастало раздражение. - Тетеря бестолковая!
Ну, это он зря! Если оскорбления Муллы и Хомяка я терпела, то сейчас сам бог велел встать на защиту собственного достоинства. И я встала!
- А ну, повтори, что ты сказал, пень одноглазый! Кто тетеря? Мало того, что эти придурки со своим аллахом уже вынесли мне приговор, так теперь еще и ты, Кутузов новоявленный, оскорбляешь кандидата на тот свет! Последние денечки не дашь дожить спокойно! Ну, держись!
Я подскочила и, подгоняемая чувством оскорбленного достоинства, бросилась на Ромку, намереваясь и второй его глаз довести до кондиции. Однако благородному порыву души не суждено было осуществиться: звонок в дверь прервал мой полет. Я шлепнулась на пол и уже привычным способом, на четвереньках, ходко проползла в будуар хозяина.
"Менты! Снова по мою душу явились!" Пришлось отложить выяснение отношений с Ромкой до лучших времен. Я замаскировалась под столиком, обратившись в слух.
- Здравствуй, мил человек, - услышала я уже знакомый голос Марь Ванны, - а Игорек, стал быть, не верталси ишшо.Ага, ага. А пошто енто у вас крики тута, а? Я проходила мимо, а за дверью ор стоит. Думаю, дай-ка узнаю, вдруг помошш-то нужна, а я тут как тут.
"Интересно, карга старая, куда это ты мимо проходила? На чердак, что ли? Этаж-то пятый. Не иначе под дверью стояла, кикимора болотная".
- А ты, стал быть, дружок Игоречка. Да помню я тебя, мил человек, помню. Нынче утром столкнулись, аль забыл? Дык это, ты денежки-то на дилехтура дай, а хозяин отдасть.
Совсем бабка умом тронулась! Разве можно перепутать меня, стройную и красивую, с этим шкафом?! Ромка что-то пробубнил в ответ, но деньги, видимо, дал, потому что Ивановна принялась благодарить его. Хлопнула дверь. В комнате возник Роман. Я, стараясь не уронить собственного достоинства, грациозно выползла из-под столика.
- Рассказывай, - коротко бросил Ромка.
- Что?
- Ты мне тут дурочку-то из себя не строй! Все выкладывай: и про аллаха, и про Хомячка, и про Муллу - словом, все по порядку.
- Не Хомячок, а Хомяк. Это и есть орангутанг. А Мулла - это хозяин "Голубой креветки", бандит и шеф Хомяка, ну, который орангутанг. Эти типы меня хотят убить, а еще Никита им оружие продает. Мишка сказал, что у них крыша - администрация. А Никита вечером придет к Мулле за деньгами. Еще Хомяк меня козой, мочалкой и телкой обозвал и сказал, что я защемилась. Никогда этого ему не прощу! Ну попадись он мне! А Мулла - чеченец, он русских шакалами паршивыми обзывает. С ним тоже надо разобраться. Они с Никитой сегодня будут вторую партию "игрушек" домой отправлять. Я все это через стакан узнала. А Ивановна эта сегодня утром со мной столкнулась и тоже денег хотела, но я ей не дала. Она специально под дверью подслушивает, - я набрала воздуха, выдохнула и посмотрела на Алексеева. Больной глаз у него раскрылся, а почти здоровый, тот, который с фингалом, скатился к переносице.
"Ишь, как напугался-то! А я ведь еще про Розочку не все рассказала. Как бы бедняге совсем плохо не стало! Он хоть и мент почти, но тоже нервы не железные. Да и с глазами у него что-то не в порядке, надо бы к доктору его отправить. Вообще-то с глазами у многих нынче нехорошо: девушка в фотографии, охранник в клубе, теперь вот Ромашка. Может, из-за плохой экологии?" Я посмотрела на себя в зеркало: глаза на месте, но в целом вид далек от совершенства. Колени грязные, как у бомжа, волосы всклокочены, шикарный брючный костюм от Гуччи напоминает половую тряпку, а на лице застыло выражение легкого безумия. Да ладно, с этим я справлюсь, нужно только добраться до ванной. А вот Ромкино состояние всерьез меня беспокоило.
- Ром, водички дать? - жалостливо спросила я друга.
Он так энергично замотал головой, что я испугалась.
- Ты, Ром, не очень головой тряси, как бы не заболела, а тебе этим предметом еще думать надо.
- Жень, - жалобно пискнул Алексеев, - давай еще поподробнее и по порядку. Только не очень быстро, ладно? Какой стакан? Что за мишка? Почему хомяк - это орангутанг? Ты что, еще и в зоопарке побывала?
- Уж лучше бы в зоопарке, - вырвался из моей груди вздох, и я принялась подробно и медленно рассказывать историю моего визита в центр нестандартных и преступных связей.
- А Розочку убили. Она вся такая грустная на горшке сидит и ничем уже не интересуется! Я взяла сумочку и сюда, - закончила я свой печальный рассказ, - а ты как съездил?
- Не я съездил, а мне съездили, видишь? - Ромка указал на глаза. - Скорее всего, это и был твой орангутанг, который Хомяк.
- За что это он тебя?
- А я почем знаю? Он пришел, до-о-ол-го звонил, потом стучать начал, громко очень. Я сделал вид, что он меня разбудил грохотом своим. Ну и сказал ему пару слов: мол, уехала Женька еще вчера, отдыхать поехала. Нормально так сказал, спокойно... Он послал меня по известному адресу... Потом я его, слово за слово... Ну и вот результат, как говорят, на лице... А жилище он твое конкретно разгромил. Ох и лютовал, чисто медведь! В общем, Жень, придется тебе ремонт делать: все, что бьется, разбито, что ломается - сломано. Я квартирку-то твою закрыл, хотя можно было и не делать этого, потому как чего там можно взять теперь, и сюда скорей. Прихожу - тебя нет. Я сразу в морг позвонил: вдруг ты уже там? А тут ты трезвонишь. Живая, слава богу.
Кто сказал, что я живая? Да отсохнет его язык! Впрочем, не надо, Ромке и так досталось. Описание событий, произошедших у меня в квартире, сильно меня взволновало, настолько сильно, что я минут пять даже молчала. Хотела уже разрыдаться, да вовремя вспомнила про Розалию: ей, бедняжке, хуже, жилье-то есть, а вот жить уже не придется. Нет, народ у нас все-таки мудрый, правильно говорит: если тебе плохо, подумай - кому-то еще хуже. Теперь совершенно понятно: этим господам от меня не уйти. Я несколько раз глубоко вдохнула, посчитала до пятнадцати (до десяти - слишком мало для меня) и обратилась к Ромке:
- Ну, защитничек, что дальше делать будем?
- Ты, Жень, напрасно обзываешься. Ведь если по совести, Жень, я мог бы спокойно дома сидеть, омлет кушать и знать не знать вовсе о твоих хомяках, орангутангах и муллах! А теперь вот расхлебывай, - он потрогал синяки под глазами и добавил:
- Если ты и после такого за меня замуж не выйдешь, то и не знаю, что надо для тебя совершить. Да, совсем забыл, а есть у нас что-нибудь перекусить?
Едва раздались слова о еде, мой котик, обитавший до этого неизвестно где, заявил о себе громким басовитым мяуканьем.
"Вас легче убить, чем прокормить", - подумала я, а вслух сказала:
- Давай разберемся с сумочкой твоей подружки, а потом уж будешь набивать брюхо ненасытное.
Мы дрожащими руками открыли сумку Розалии. Обычный дамский набор: помада, пудреница, флакончик духов "Гуччи Раш", кошелек, презервативы, мобильник, носовой платок, ключи от дома и ключ еще от чего-то, завалившийся за подкладку.
- На что похоже? - спросила я Ромку.
- На ключи от камеры хранения, - ответил ученик Пинкертона.
- Точно, молодец. Еще бы узнать, какую дверцу открывает этот ключик, - размечталась я.
- Узнаем когда-нибудь! - Мне бы Ромкин оптимизм. - Жень, давай поедим?
- Давай, - легко согласилась я, - ты иди приготовь чего-нибудь, а я в ванную.
Не дав возможности Алексееву возразить, метнулась в ванную и включила воду. Грохнув туда все, что пенится, я погрузилась в это чудо и блаженно закрыла глаза. Но моя мыслительная деятельность не прекращалась ни на минуту.
"Есть ли у меня шанс раскрыть Славкино убийство и при этом остаться в живых? Наверное, есть, но пока это не шанс, а ма-а-люсенький такой шансик. Жить, конечно, придется пока здесь. Дома погром, да и небезопасно. Вдруг ребятки поставили там сторожа? Ромку тоже придется оставить - он уже засветился перед Хомяком. Да и пригодится он мне. Сегодня вечером Мулла встречается с Никитой. Мне там появляться не с руки. Мишка... не подходит - он работает и не сможет оставить свой пост. Хотя можно попробовать и Мишку. Вот если бы у меня были "жучки"...
Меня выбросило из ванной:
"Идея!"
- Ромка! - я мгновенно очутилась на кухне, где Ромашка готовил очередной омлет. - Ты мент или не мент? Отвечай немедленно!
Ромка открывал рот, но слова оттуда не вылетали.
- Чего ты там шепелявишь? Говори внятно, - призвала я помощничка к действию.
Тот не внял призыву и продолжал открывать рот, как рыба, попавшая на сковородку.
Я стала замерзать и только тут поняла причину партизанского молчания Алексеева. Дело в том, что вылетела я из ванной, одетая лишь в пену. Роман, конечно, увидев такую красоту, лишился дара речи. Даже кот замер, созерцая очертания прекрасного женского тела.
- Мне нужны "жучки", которые крепятся куда-нибудь для прослушивания. Ты должен их достать, - заявила невозмутимая Афродита и, роняя клочья пены, гордо удалилась в море, то есть в ванную.
Из кухни раздался грохот, вопли Моси и крики Ромки: он попытался, видимо, спасти подгоревший омлет и схватился рукой за сковородку, забыв, что она горячая. Бедняга! Теперь сомнений не оставалось: "жучки" будут. Я минут пять еще повалялась в водичке и решила вылезать. Тем более что с кухни стали проникать умопомрачительные запахи и невнятное бормотание шеф-повара. Протянув руку за полотенцем, я не удержала равновесия и растянулась на кафельном полу, крепко приложившись затылком к стене. Что-то звякнуло.
"Моя голова разбилась", - решила я. Но голова оказалась цела, если не считать здоровой шишки, моментально образовавшейся на затылке. А вот стена... Две плитки отлетели, за ними обнаружилась небольшая ниша. Естественно, я просунула туда руку и нащупала какой-то сверток.
- Ро-Рома... - позвала я осипшим голосом.
Ромашка нарисовался на пороге ванной. На этот раз он удивлялся еще больше: я все в том же костюме Афродиты расселась на полу, сжимая в руках пачки денег. Много-много зелененьких бумажек с портретами разных дядечек.
- Эт-то отк-куд-да? - прошептал совершенно обалдевший сосед.
- Из д-дырки, - тоже шепотом ответила я и указала на проем в стене.
Монморанси важно протопал в ванную и презрительно обнюхал зеленых президентов.
- Класс, Женька! Ты почаще падай, может, еще чего найдешь, - Роман восторженно переводил взгляд с меня на доллары и обратно. На мне, если честно, взгляд его задерживался дольше.
- Брысь отсюда! Оба! - рявкнула я, и друзья испарились.
Вскоре, облаченная в любимый шелковый халат, стоивший мне всей зарплаты, я сидела на кресле в будуаре, по-прежнему сжимая в руках конвертируемую валюту. Ромка развил вокруг меня сумасшедшую активность: прикатил на сервировочном столике кофе со сливками, омлет (боже, я скоро кудахтать начну и яйца высиживать), вазу с фруктами и бутерброды с ветчиной.
Весело сверкая фингалом, он суетился, время от времени поглядывая на зажатые в руках бумажки.
- Ты поешь, Жень, а то вон какая худенькая! Я видел, как ребрышки-то выпирают. Ну, чисто освенцимский крепыш! А я вот и кофеечку твоего любимого соорудил, омлетик вот... бутербродики. Поешь, поешь, а мы с котиком пока денежки пересчитаем, - Роман взял деньги и уселся напротив. Пока я, давясь, поглощала пищу, Ромка, шевеля губами, тасовал бумажки. Совсем как Паниковский, деливший отнятые у подпольного миллионера Корейко деньги.
- Сорок три тысячи американских долларов! - приоткрыл от удивления заплывший глаз последователь Паниковского.
- Ну и что? Нам-то от этого ни тепло, ни холодно. Это не наши деньги, - Ромкин глаз захлопнулся.
- Ты, Жень, не волнуй меня, ладно? Лучше вон бананчик скушай. "Не наши, не наши..." А чьи, интересно? Розкины, что ли? Так ведь ей они уже без надобности, а нам еще преступление раскрывать! Тебе вот "жучки" понадобились. Бензин опять же... Наших с тобой денег не хватит даже на литр!
- Ты что же, собираешься их тратить?! А вдруг именно из-за этих денег Розалию и убили?! - я была возмущена до глубины души.
- Ну и что? Вот и узнаем заодно. Нет, что ни говори, а бабки эти нам пригодятся. И не спорь, - Алексеев для убедительности пристукнул кулаком по столу. Сделал он это неумело, а потому неубедительно. Надо будет научить человека.
- Черт с тобой! Без денег нам и правда не обойтись. Но предупреждаю: кассиром буду я! За каждую копейку потребую строжайшей отчетности. Уяснил? - я напустила побольше суровости налицо, пусть знает: со мной шутки плохи.
- Понял, понял, понял! - Ромка заметно повеселел. - Так, может, я это, за продуктами сгоняю, а, Жень? Кушать-то нечего. Я вон давеча последние яйца использовал.
- Гони.
Ромка растворился в воздухе.
- "Вискаса" купи котику! - подтверждая мои слова, Монморанси громко мяукнул.
- А зачем? Этот блохастый все подряд лопает! Чего зря деньги тратить? - уже с порога крикнул снабженец. Любит, что ни говори, Алексеев по продуктовым магазинам шастать!
- Купи, говорят тебе!
Роман ушел. Я заметалась по жилищу в поисках тайника для денег. Куда? Куда спрятать такую сумму в чужой квартире? Перебрав все возможные варианты, я упаковала доллары в пакет, а пакет спрятала на кухне, в духовке. Надеюсь, Ромашка не затеет печь пирожки!
Вспомнив о пирожках, я подумала о маме. Сердце болезненно сжалось: совсем недавно я сидела на кухне в родительском доме, болтала ни о чем и была счастлива и весела. А теперь сижу черт знает где, считаю трупы, чужие деньги и серьезно опасаюсь за свою жизнь. Вот же угораздило!
Мелодичной трелью напомнил о себе сотовый. Чисто автоматически, еще пребывая в глубокой задумчивости о своей судьбе, я схватила трубку.
- Розочка, солнышко, здравствуй! - раздался в трубке густой баритон.
Ах, какой приятный голос!
- М-м-м... - промычала я в ответ.
- Ты узнала меня? Это я, твой зайчик! Не удержался вот и позвонил тебе. Сегодня весь день думаю о том, как весело мы провели вчерашнюю ночь!
- М-м-м... - диалог продолжался.
- А почему моя девочка такая неразговорчивая? Ее кто-то обидел? Расскажи своему зайчонку, я накажу всех твоих обидчиков!!!
Мне очень хотелось рассказать обо всех своих проблемах. Еще бы не обидели! Да меня все обижают, начиная от следователя и кончая собственным котом-предателем!!! Но вместо этого я произнесла сиплым голосом:
- Охрипла. Горло болит.
- Бедненькая, - посочувствовал баритон, - это я виноват! Столько мороженого тебе скормил. Вот незадача, надо же! У моей вкусненькой Розочки горлышко болит! Я к тебе пришлю шофера, он привезет все, что нужно, и небольшой подарочек от меня. Я бы и сам приехал, да этот придурок Никита сходку созывает! Хочешь не хочешь, а мне присутствовать необходимо! Ну все, моя сладкая, целую тебя. Я еще позвоню! - трубка чмокнула и дала отбой.
Надо же, а! Такой красивый голос - и голубой! И чем мы, женщины, хуже?! Вон этот Розку всю ночь мороженым откармливал, а я один омлет который день лопаю! Обидно, честное слово! Так, а что баритон говорил про Никиту? Какую такую сходку он собирает и где? Может, и я могла бы поприсутствовать на ней? Неплохо было бы. Опять запиликал сотовый. На этот раз в трубке прорезался Алексеев:
- Жень, - надрывался Ромка, - ты какое мороженое любишь: шоколадное или сливочное? С орехами или с ягодками? А может, тебе с вафлями купить?
Надо же, какой заботливый! Наверно, весь супермаркет скупил - разошелся на халяву.
- Любое и побольше! - проорала я в трубку.
- Не ори в ухо, я не глухой, - сказал Ромка и отключился.
- Дурак, - вынесла я приговор и протопала в прихожую.
Там я достала фотографии и принялась их рассматривать заново. Теперь ценность снимков была более очевидна. Как я и предполагала, наш мэр и чеченец фотографировались именно в "Голубой креветке". Скорее всего, чеченец и есть Тимур. Но что же это за Никита таинственный? Звонок в дверь прервал мои размышления.
"Господи, не квартира, а проходной двор!"
На пороге стоял невысокий, крепкого сложения парень.
- Ты кто? - удивилась я.
- Я шофер Ильи Никаноровича. Он вот передал тебе, - парень, ухмыляясь, протянул два пластиковых пакета, - и еще вот...
Шофер Никаноровича залез во внутренний карман куртки и вытащил бархатную коробочку. Внутри лежали золотые серьги в виде маленьких наручников. Увидев мою растерянность, парень улыбнулся:
- Не смущайся. Мой хозяин еще и не такие штучки дарит своим подружкам.
- Слушай, а кто такой Никита, который сходку сегодня созывает? - я решила снагличать и получить кое-какую информацию.
- Ну ты и деревня! - удивился шофер, - Никита - это мэр города. Никита Сергеевич Михайлов.
- Это он? - протянула я фотографию.
- Точно, Никита! А рядом чеченец, Джогоев, кажется, его фамилия. Только почему они вместе? - удивился водила. - Слушай, а ты значит... не…? Откуда у тебя это?
- Майор ФСБ Лисичкина! - представилась я. - Мэр у нас в разработке. А тебе, дорогой, не советую распространяться о нашей встрече. У нас длинные руки. Ковалева знал?
Парень вытаращил глаза и приоткрыл рот.
- Как твое имя, фамилия, контактные телефоны, явки, пароли? - пожалуй, с явками и паролями я малость перестаралась.
- Кузькин Антон Егорович, - он протянул мне визитную карточку.
- Можете идти, гражданин Кузькин. Будете нужны - вызовем, - отпустила я шофера.
Тот сбежал с лестницы, громко топая.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Я закурила сигарету и сосредоточилась.
Снова раздался звонок в дверь.
- Черт вас возьми! Дайте подумать человеку! - В полной уверенности, что это вернулся шофер Никаноровича, я распахнула входную дверь со словами:
- Я же сказала, Кузькин, вы пока свободны! Не утомляйте органы...
Мысль я не закончила - на пороге стоял Алексеев, увешанный пакетами и пакетиками. Его взгляд ничего хорошего не предвещал.
- Привет, Ромочка! - всем своим видом я демонстрировала полнейший восторг от появления снабженца. - Чего вкусненького принес?
Я даже подпрыгнула, чтобы чмокнуть Ромашку в носик. Но не попала. Зато прямиком влепилась в глаз Алексеева, в тот, который закрыт. Ромашка издал вопль из арсенала индейцев на тропе войны. Самое мудрое решение, которое могло прийти в мою несчастную голову, я приняла мгновенно и скрылась в ванной, предусмотрительно заперев дверь на задвижку. Кто бы знал, как надоели мне эти бестолковые существа под названием мужчины! Вечно ходят, домогаются моего внимания, всем им что-то от меня надо! Где справедливость, господи?!
Алексеев штурмовал дверь ванной комнаты:
- Открывай, бикса позорная! Нету сил никаких терпеть, как ты издеваешься надо мной!
Такого я не слышала даже в "Голубой креветке"! Хомяк, конечно, был расстроен, но его расстройство не идет ни в какое сравнение с гневом Ромашки!
Сосед по-прежнему штурмовал дверь ванной комнаты. Дверь пока еще выдерживала напор разгневанного мужчины, но уверенность в ее силах таяла с каждой минутой.