- Зная, что ты?.. Что он знал, Марион? - прошептал Андрос. Она залилась краской. Андрос придвинулся ближе, погладил ее загоревшиеся щеки кончиками пальцев. - Я ведь не обманывался пять лет назад, верно? Ты тоже была захвачена тем же чувством, и мне кажется, твой отец понял нас сразу.
- Но как он мог? - взорвалась Марион, голос ее задрожал. - Как он смел так поступить со мной?
- Он ненавидит меня, - сухо заметил Андрос. - Точно не знаю за что. Я никогда не причинял ему вреда и не вижу ни одной причины для такой неприязни.
Неуверенно Марион высказала догадку:
- Он утверждает, что у тебя дурная репутация, что в твоей жизни было множество женщин, что ты изрядный повеса…
Андрос зло засмеялся.
- Повеса? У твоего родителя устаревший словарный запас. Я не герой эротического фильма пятидесятых годов! Куда мне! Я слишком много работаю. Но не отрицаю: я люблю женщин. Ухаживал за многими, но никогда ничего серьезного у меня с ними не было. Ни одна из них не отвечала моему идеалу.
Тело Марион трепетало надеждой, страстью, нежностью. Но еще одно воспоминание омрачило ее.
- Отец мне сообщил также, что ты собираешься жениться на дочери Ираклия Кера.
Андрос с возмущением взглянул на Марион и поморщился.
- Да… На этот раз он не лгал. Официально мы не были помолвлены, но встречались довольно часто, и я начинал думать: может быть, Олимпия та самая… единственная…
Он умолк, пожав плечами, а сердце Марион пронзила острая стрела ревности. Были ли они любовниками? Не из-за этого ли Олимпия поступила так безжалостно, продав свои акции Георгиесу?
Андрос продолжил:
- Но когда я вернулся с Корфу, я порвал с ней. Разумеется, я обязан был дать объяснения.
Лицо Андроса оставалось мрачным.
- Олимпия приняла все близко к сердцу. Не могу осуждать ее за это. Она прекрасно знала, что я подумывал о женитьбе на ней, хотя ничего и не было сказано. Ее отец желал этого, а я его боготворил. Если бы я не встретил тебя, то, вероятно, женился бы на ней, и мы оба мучились бы, пока однажды не догадались, что совершили ошибку. Я был очень рад, когда Олимпия встретила своего австралийца, - я сразу понял, что с ним она будет счастлива.
- Но она пошла дальше и продала свои акции твоему брату, - спокойно заметила Марион. - Если она счастлива, то зачем ей нужно разрушать дело твоей жизни?
Андрос немного помолчал. Лицо его оставалось бесстрастным. Печальным голосом он произнес:
- Я причинил Олимпии боль, ей незнакомо свойство забывать однажды нанесенные обиды. Да, она вступила в счастливый брак с другим мужчиной, но это не убавило ее решимости отомстить мне за удар, который я ей нанес пять лет назад.
- Интересно, как она чувствует себя теперь, - подумала вслух Марион, - когда думает о том, что устроила тебе?
Андрос издал короткий смешок.
- Довольна, вне сомнений, ведь она расплатилась со мной. Олимпия - жестокая женщина. - Он посмотрел на Марион насмешливо и в то же время нежно. - Не чета тебе.
- Мне не хотелось бы быть такой жестокой, - возразила она. - Я бы опротивела себе самой.
- Я бы тоже этого не хотел, - сказал Андрос, улыбаясь. Потом добавил серьезно: - Чего я в самом деле не могу понять, так это причины неизменной неприязни Бреннона ко мне.
Марион вздохнула.
- Думаю, он всегда стремился стать большим воротилой, по-настоящему разбогатеть, но, в сущности, это ему так и не удалось. Ты же сумел в короткий срок добиться успеха и создал себе имя, и мой отец не может простить тебе этого.
Андрос заключил ее в объятия и притянул к себе. Она спрятала лицо у него на груди, ощущая, как его тепло проникает в ее тело, как его сила придает ей чувство безопасности.
Где-то в глубине дома пробили часы, и глаза Марион испуганно раскрылись.
- Уже девять! А мы собирались связаться с яхтой к этому времени…
Андрос выпустил ее из объятий, слегка смутившись.
- Да, полагаю, пора дать им знать, что ты в безопасности, хотя они не заслуживают, чтобы мы о них беспокоились.
Андрос придвинул стул к передатчику и начал работать.
- Я передаю в эфир свои позывные, - объяснил он, но умолк, услышав из усилителя встревоженный голос, говорящий по-гречески.
Марион не понимала, о чем идет речь, и не сводила глаз с Андроса, беспокойно прислушиваясь к его ответам.
Выражение его лица изменилось. Он нахмурился и побледнел. Его голос звучал мрачно, тревожно. Он заговорил тоже по-гречески, быстро, отрывисто, неразборчиво.
Разговор по радио закончился. Андрос отключился. С минуту он посидел, низко опустив голову.
- Что случилось? - не выдержала Марион. Ее одолевали дурные предчувствия.
- К сожалению… Боюсь, у меня для тебя плохие новости. Мне нелегко говорить об этом. С яхты, по-видимому, пытались связаться со мной какое-то время. В восемь утра твой отец постучался в твою каюту. Не получив ответа, он вошел и обнаружил, что тебя нет, и постель твоя не тронута. Он поднял тревогу, обыскали всю яхту, но, конечно, никаких следов твоего присутствия не нашли. Тогда возникло подозрение, что тебя, должно быть, смыло за борт во время шторма. Когда капитан сказал об этом твоему отцу, с ним случился удар.
8
Марион все еще была в шоке, когда Андрос на машине спустился к небольшому, обложенному камнем пирсу, куда должна была пристать яхта. Они уже видели судно, идущее к ним на полном ходу. Белый нос яхты резал волны, закручивая вдоль корпуса полоски пены. Море к утру совершенно успокоилось. На ярко-голубой воде плясали солнечные блики, рассыпаясь тысячью мелких пятен. Солнце и небо слепили Марион своей яркостью. Она прикрыла глаза ладонью, чтобы видеть приближающуюся яхту.
- А где вертолет? - беспокоилась она, всматриваясь ввысь. - Ты же говорил, что он прилетит даже раньше, чем прибудет яхта. Почему его до сих пор нет? Чем раньше мы доставим отца в больницу, тем больше у него шансов. Но если будет поздно… - Голос Марион задрожал, и она замолчала. Спустя минуту она добавила: - Он никогда не жаловался на сердце. Уверена, что раньше сердечных приступов у него не бывало. Я всегда считала, что у отца железное здоровье, к тому же ему нет еще шестидесяти.
Андрос обнял ее одной рукой за плечи.
- Перестань! Ты не должна заранее беспокоиться.
- Но как я могу не беспокоиться? Я во всем виновата…
- Марион! Ради бога!
- Да, это так! Если бы…
- Не употребляй фраз, которые начинаются с "если бы"! Ты же не бросилась за борт умышленно. Тебя смыло, произошел несчастный случай. Как же ты можешь быть виновата в том, что у отца случился сердечный приступ, когда он услышал, что тебя не могут найти?
Она упрямо продолжала:
- …Если бы мы связались с яхтой раньше, отец не думал бы, будто я утонула, и у него не было бы приступа!
- Я принимал решение, когда радировать, - резко заявил Андрос. - Если ты хочешь обвинить кого-нибудь, то считай виноватым меня.
Наступила тишина. Оба знали, что фактически она уже произнесла слова обвинения. Глаза Андроса потемнели от гнева и горя, когда она взглянула в его встревоженное лицо. Она говорила рассерженно, глухим, низким голосом:
- Мы должны были поставить их в известность, что я в безопасности.
Андрос весь напрягся.
- Согласен. Я обязан был связаться с ними раньше. Но я не думал, что у него есть сердце!
Лицо Марион стало бледным, почти бесцветным.
- Как ты можешь говорить такие бесчеловечные вещи, когда он в этот момент, может быть, уже при?..
- Он не умрет! - взорвался Андрос. Он сильнее прижал ее к себе, пальцы впились ей в предплечье. - Сколько раз надо повторять тебе: у меня не создалось впечатления, что сердечный приступ у него очень серьезный.
Марион хотелось верить Андросу, но она опасалась быть слишком оптимистичной.
- Ты не можешь быть уверенным в этом! - бормотала она, пытаясь высвободиться.
Андрос прижал ее крепче.
- Марион, - заговорил он мягко, - если бы я имел хоть малейшее представление о том, что может случиться, я еще вчера сам бы отправился на яхту Георгиеса. Я нарочно оттягивал контакт, так как думал, что твоему отцу пойдет на пользу небольшая встряска. Я думал… Наверное даже надеялся, если он поверит, будто ты погибла, то поймет, как мало ценил твою привязанность. После такого происшествия он мог бы задуматься о своем отношении к тебе, понять, что не смеет манипулировать тобой, выдавать тебя замуж, толкая на сделку, опять-таки выгодную лишь для него, но не нужную тебе!
Яхта уже совсем приблизилась к берегу. Слышались голоса на палубе. Можно было различить лица людей, смотревших с высоты борта. Но Марион была так ошеломлена тем, что сказал только что Андрос… Она даже не пыталась рассмотреть пассажиров яхты. Она смотрела в сторону, затем сердито спросила Андроса:
- Почему ты не сообщил мне, что мешает тебе срочно связаться с яхтой?
- Что бы ты сказала, если бы я известил тебя? - спросил он безразличным тоном, скривив губы.
- Настояла бы, чтобы ты немедленно переговорил с ними!
Андрос фыркнул.
- Так я и думал. Я предполагал, что ты не воспользуешься возможностью припугнуть его и заставить посмотреть на самого себя и на его отношение к тебе взыскательным взглядом. Поэтому я и решил ничего не говорить тебе.
- Ты не имел никакого права решать за меня!
- Может быть, но я думал только о тебе, поступая так. Я действовал из лучших побуждений.
- Ты уверен, что думал обо мне? - спросила Марион язвительно. - На самом же деле ты собирался отомстить моему отцу за то, что тот помог твоему брату захватить в свои руки твою компанию? Уж не рассматриваешь ли ты случившийся с отцом сердечный приступ как указание свыше?
Глаза Андроса загорелись, кровь прилила к лицу. Он был взбешен.
- И это - твое мнение обо мне? - грубо спросил он, сняв руку с ее плеча и отпуская Марион. Его взгляд стал враждебным. - Премного благодарен!
Рассерженный, он отошел на другой конец причала. Яхта медленно пришвартовывалась. Двигатели работали на холостом ходу почти беззвучно. В тот же миг с неба стал спускаться с громким стрекотом вертолет.
Марион сосредоточила внимание на вертолете, и ей стало несколько легче. Летчик направил машину на специальную посадочную площадку на крыше дома, откуда видна была маленькая бухта с пирсом. Серебристо-зеленые оливы и темные кипарисы задрожали под порывами ветра, когда вертолет опустился рядом с ними.
Белокурые волосы Марион растрепались от ветра и нависли над бледным лицом легкими, неровными прядями.
Андрос круто повернулся и быстро подошел к ней. Его лицо было непроницаемым.
Он ненавидит меня, подумала Марион. Сердце у нее оборвалось, словно она очутилась в кабине лифта, внезапно остановившегося на полном ходу. Ее гнев еще не прошел, и она ответила Андросу холодным взглядом без улыбки. Если бы он радировал на яхту вчера вечером, у отца не было бы никакого сердечного приступа.
Сквозь стиснутые зубы Андрос процедил:
- Я съезжу наверх, привезу врача. Ты подожди здесь. Когда они сойдут на берег, скажи, что я скоро вернусь, и посоветуй дождаться врача на месте и не переносить больного.
Марион молча кивнула. Она боялась, что если заговорит, то ей станет плохо, она не удержится от слез.
Андрос еще раз сердито взглянул на нее и быстро зашагал к машине. Марион слышала, как он завел мотор и уехал. Теперь она наблюдала за маневрами яхты, приближавшейся к каменной стене причала. Для большого судна здесь явно было тесновато. Узкая и короткая бухта годилась только для яхт и яликов меньших размеров, подобных яхте Андроса, для которой неподалеку построили эллинг. С того места, где стояла девушка, можно было заметить на воде белые блики, отражавшиеся от маленького судна. Несомненно Андрос пришел сюда под парусом из Пирея, как и они сами.
С борта "Янаки Афина", кто-то в упор смотрел на Марион. Бледная, с издерганными нервами, она вгляделась и узнала Джозефа.
Спустили трап, закрепили его, и Джозеф подошел к верхней ступеньке. Однако в ту же секунду из-за спины молодого человека выскочил его отец и бросился по трапу вниз навстречу Марион. Ее передернуло, когда она увидела низко опущенную голову Георгиеса, так похожего на изготовившегося к атаке быка, его глаза, устремленные на избранную жертву, полные подозрительности, злобы, желания клеймить и обвинять.
- Как состояние отца? - спросила Марион осипшим от волнения голосом.
- Он очень плох, - прорычал Янаки-старший. Вы провели ночь здесь?
Марион вспыхнула.
- Андрос вам разве не сказал? Да. Я тонула, и он спас меня…
- Кто еще находится в доме? - наступал Георгиес. - Обслуживающий персонал здесь?
Она отрицательно покачала головой, наблюдая за приближением Джозефа из-за широкой спины отца.
- Вы одна были с ним всю ночь? - процедил Георгиес сквозь зубы, напрягшись от бешенства.
- Я хочу видеть отца, - сказала Марион. - Я хочу подняться на борт…
- Вы не ступите на борт, пока не ответите мне, - проревел Георгиес, у которого от ярости пожелтели белки глаз, а вокруг зрачков появились красные пятнышки. - Где спали вы? Где спал он?
Марион дрожала всем телом.
- Позвольте мне увидеть отца, прошу вас, - снова повторила она свою просьбу.
- Пусть она пройдет и увидится с отцом, папа. Перестань нападать на нее. Ты же видишь, Марион слишком расстроена, чтобы вести разговор, - сказал Джозеф.
Георгиес обернулся, испепеляя сына взглядом.
- Я хочу добиться от нее правды, но она не желает отвечать. Что, по-твоему, это означает? Ясно, не так ли? Он обладал ею, и она не желает признаться. Знает, что будет, если она скажет правду. Ты не женишься на ней, если она спала с ним, верно?
Марион почувствовала приступ дурноты. Оскорбительное поведение Георгиеса вызывало у нее отвращение.
Увидев ее бледность, Джозеф заметно разволновался.
- Прости меня, Марион, но скажи что-нибудь утешительное. Скажи, что ничего не случилось, и отец оставит тебя в покое!
Марион огляделась и с ужасом увидела, что вся команда собралась на палубе. Матросы стояли у поручней, с любопытством наблюдая за происходящим.
Глухим, дрожащим голосом Марион произнесла:
- Я не могу с вами разговаривать при таком столпотворении.
Отец и сын огляделись по сторонам и пришли в бешенство. Ярко-красная физиономия Георгиеса приобрела бурый оттенок. Он выпучил глаза и заорал:
- Всем немедленно разойтись по местам!
Матросы молниеносно исчезли с палубы.
Марион сказала, слегка успокоившись:
- Задавайте свои вопросы не мне, а Андросу!
Георгиес бросил на нее насмешливый взгляд.
- О, я задам, не беспокойтесь! Пусть лучше не попадается мне. Я заметил, как он испарился, когда я прибыл.
- Он поехал за врачом, - парировала его выпад Марион. - Андрос вернется. Да, и еще. Он велел не трогать отца до появления врача. - Марион умолкла, проглотила комок в горле и раздраженно спросила: - Могу я наконец увидеть его? Насколько серьезен был приступ?
- Дело не так плохо, как нам показалось в первый момент, - ответил Джозеф. - Мы проконсультировались по радио с врачом, который сейчас прилетел. Это кардиолог из ближайшей больницы на материке, и он дал нам советы, как обращаться с больным. Твой отец в сознании, состояние стабильное, однако его надо доставить как можно скорее в больницу. - Джозеф умолк, затем задумчиво сказал: - Знаешь, Марион, может быть, тебе не стоило бы пока встречаться с ним - до прихода врача. Он разволнуется при встрече, и это может вызвать новый приступ.
- Разве вы еще не сообщили ему, что я жива? - возмущенно прервала она Джозефа.
- Конечно, сообщили, как только узнали сами. Но если ты заговоришь с ним, он начнет задавать вопросы и разнервничается, как только что мой отец.
- Бреннон знает Андроса, - перебил Георгиес. - Ему известно, на что тот готов пойти, лишь бы отомстить нам.
- Да, - мрачно подтвердил Джозеф, и оба уставились на Марион.
Но в этот момент со стороны горной дороги, ведущей от дома Андроса, донеслись звуки мотора.
Марион вздохнула: она ощущала боль и облегчение одновременно. Андрос едет! При мысли, что она снова увидит его, душа ее пришла в смятение. Марион была не в состоянии управлять своими эмоциями, когда дело касалось Андроса.
Слава богу, с ним едет врач. В машине Марион увидела еще каких-то людей. Отец наконец получит медицинскую помощь, его отправят в больницу. У нее свалился камень с души, и она была признательна тем, кто обо всем позаботился.
Георгиес, раскачиваясь, зашагал вдоль дороги, выкрикивая:
- Я добьюсь, чтобы он ответил на кое-какие вопросы, даже если мне придется силой выбить из него правду! Я хочу знать точно, что произошло здесь прошлой ночью.
- Я чуть не утонула, вот что произошло! - сердито пробормотала Марион. - А он спас мне жизнь. Лишь немногие осмелились бы на это в такой шторм. Я думала: все, надежды нет… Я шла ко дну… Плыть уже не было сил. Но он вытащил меня. Я хлебнула столько морской воды, что он должен был откачивать меня.
- Боже, ты, наверное, страшно перепугалась, - сокрушался Джозеф. Судя по внешнему виду и голосу, его действительно взволновало случившееся. Рассказ потряс его. Джозеф побледнел почти так же, как Марион. - Я не знаю, хватило бы у меня выдержки броситься в море в такой шторм. А, перестань, отец. Что бы ни случилось потом, Андрос проявил исключительное мужество. Он спас жизнь Марион. Не знаю, как ты, а я ему очень благодарен.
Георгиес промолчал, бросив на сына презрительный взгляд.
- Твой отец предпочел бы, чтобы я погибла, - буркнула она.
- Вовсе нет, Марион! Он просто не в себе.
Минуту спустя машина Андроса завизжала тормозами, и невысокий худощавый человек в белом халате, надетом поверх костюма, спрыгнул на землю. За ним последовала медсестра в голубой униформе.
- Где пациент? - с сильным акцентом спросил врач по-английски.
- Вы доктор Кариавис? Пациент до сих пор на яхте. Нам сказали никуда не переносить его до вашего приезда! - затараторил Георгиес. Его глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, изредка устремлялись на Андроса, и тут же взгляд скользил в сторону, как будто Георгиес не мог вынести даже одного вида своего сводного брата.
- Давайте поднимемся на борт. Нельзя терять время. Чем скорее я увижу больного, тем лучше, - заметил врач.
Он пошел к трапу, держа в руке большой черный портфель. Янаки-старший последовал за врачом, обрушивая на него целую лавину бранчливых слов по-гречески.
Марион двинулась было за ними, но Джозеф удержал ее за руку.
- Лучше подожди, пока доктор осмотрит твоего отца и скажет нам, достаточно ли у него сил, чтобы говорить с тобой.
Андрос наблюдал за ними. Лицо его оставалось мрачным.
Матросы сошли с яхты, достали носилки из кузова "лендровера" и отправили их по трапу наверх. Сестра замыкала шествие, неся оборудование, которое медики привезли с собой. Андрос помогал нести наиболее тяжелую аппаратуру.
Джозеф тронул руку Марион, и она взглянула на него.