Мне показалось, что в комнате стало куда жарче, и горячая лапша не была тому виной. Я аккуратно приложила к щекам холодную ладонь, чтобы Майкл не заметил, и убедилась в том, что она горячая. Этот ублюдок смущает меня и ставит в неловкое положение. Так и хочется поставить его на место.
Когда-то я мечтала, что он будет бегать за мной и пожалеет о том, как со мной поступил. Но я ошибалась. Майкл не стал бы бегать за любой девушкой, будь она даже последней женщиной на земле.
{Нет, не стал бы.}
- А я тебя не помню, - быстро нашлась я, уплетая курицу.
Майкл резко перевел взгляд на меня, вскинув одну бровь. В воздухе буквально повис его непроизнесенный вопрос "да неужели?".
- Тебе напомнить? - вдруг задал вопрос он, глядя на мои губы. А точнее прямо на то, как я пытаюсь запихнуть себе лапшу в рот, но вся она не залазит и что-то падает обратно в коробочку. {Прекрасная картина.}
Его вопрос звучит двусмысленно в сочетании с его коварной усмешкой соблазнителя, крепким телом и низким шепотом. {Но меня это больше не берет. Правда…}
- Напомнить о чем? - я гордо вскидываю подбородок, чтобы Майкл понял - его "флирт" или что сейчас происходит между нами не имеют для меня никакого значения. Я вообще сомневалась в том, что смогу когда-либо принадлежать мужчине. Не потому что никогда не захочу, а потому что…я чувствую, что Ник все время рядом.
{Наблюдает за мной.}
Как ни странно, сейчас, сидя рядом с Майком, я как никогда чувствую присутствие Ника в этой комнате. Даже холодок побежал по коже от мысли, что его душа где-то здесь, восседает прямо на спинке кресла, на которой развалился Майкл.
- Проехали, - он выкинул опустевшую коробочку в урну и перевел взгляд на меня. - Так почему тебя пришлось расшатать? Почему ты не хотела начинать ходить? Это странно. Знаешь, когда я оказался здесь, я очнулся и понял, что хочу бежать отсюда что есть сил. А ты…добровольно здесь. Нравится больница?
Если бы он знал правду, он бы все равно меня не понял. Даже если я расскажу Майклу о том, что потеряла любимого мужа, он только пренебрежительно хмыкнет, ибо человеческая жизнь, кроме его собственной, не представляет для данного субъекта никакой ценности.
- Я боюсь высоты и знала, что буду часто падать, - опять сарказм, но с долей правды.
- Все чего-то боятся.
- Но не ты, - я снова поднимаю глаза на него, и мы переглядываемся.
Тишина между нами становиться плотной, от этого напряжения в воздухе даже дышать стало труднее.
- Я ничего не боюсь, кроме как потерять свободу, ты права, Мика, - он произносит мое имя медленно, лениво, нараспев. Будто ему нравится его произносить.
- В смысле потерять свободу? У тебя проблемы с законом? - неудивительно, с его-то образом жизни.
- Нет, дело не в этом. Я не занимаюсь ничем незаконным - да я боец, но все легально. Был бойцом, - добавил он, помолчав. - Я боюсь, что кто-то будет принимать решения за меня. И я перестану быть собой. Я хочу жить так, как хочу именно я, - последнее предложение он сказал с невероятной злостью и поставил им твердую точку.
Странные у него мысли в голове. Кто еще может принимать решения за него? Мы всегда сами принимаем решения и несем за них ответственность. Даже я со временем осознала, что за тот случай между нами в школе, только я несу ответственность. Я по своей глупости доверилась Майклу, а он не оправдал моих ожиданий. Во всей этой ситуации были виноваты только они – мои ожидания.
- Живи, как хочешь. Только вот не понимаю, зачем ты ко мне сегодня пришел. За ужин спасибо, конечно, но знаешь…ты был очень груб со мной сегодня.
- А ты привыкла, что с тобой… - он вдруг наклонился, облокотившись на свои колени. Его лицо стало ближе ко мне, и я с ногами забралась на кровать. - Нежатся?
Мне стало не по себе. Было в Майкле что-то темное одновременно и что-то, что вызывало в нем интерес. По крайней мере, теперь он разговаривал, его речь была полна и осмысленна.
А не то что раньше - "драться и трахаться".
Не успела я ответить ему что-то колкое, как он снова положил ладони на мои ноги. Они были очень горячие, я чувствовала это всей кожей даже через тонкую ткань лосин.
- Я знал, что если не накричу на тебя, ты так и будешь делать по маленькому шажку в день. Я тренировал людей. Я тренировал детей. Маленьких боксеров для соревнований. Это как тренировать собак. Чтобы была дисциплина, нужно разозлить, нужно замотивировать. Ты разозлилась, когда я назвал тебе слабой, не так ли? И захотела доказать мне обратное. И теперь я чувствую, как в твоей ножке забурлила жизнь. Скоро ты выйдешь отсюда на своих двоих.
Наши взгляды встретились, и Майкл аккуратно сжал мою ногу чуть выше колена в ладонях. Его большие пальцы заскользили по ней, совершая массажные движения.
Он смотрел на меня хуже, чем в школе. С интересом, с отлично скрываемым, но с интересом. {Он смотрел на меня так, будто раздевал и трахал в своих мыслях одновременно.}
Я почувствовала, как по позвоночнику скатилась капля пота, и выдохнула. А потом сделала то, что поставило точку в нашем разговоре.
- Не собиралась я тебе ничего доказывать, - клянусь, я хотела ударить его по щеке, смакуя этот момент, радуясь, что отомстила за свои детские обиды. Но вместо этого я надавила ладонями на его грудь - в места, где были вырисованы две птицы, и оттолкнула его так, чтобы он снова упал на спинку кресла. - Уходи!
Тут Майкл сморщился так, будто я его не руками оттолкнула, а вонзила в грудь булаву с железными шипами. Я даже испугалась, что с ним что-то не так. Такая гримаса боли отразилась на его лице, которое обычно было ледяным и непроницаемым. Он тут же вернул свое привычное выражение лица, но его рука лежала на его груди, и он сжимал свою ладонь в кулак.
На его руках проступили вены, а пальцы дрожали, словно с ним было что-то не так.
О Боже, что я наделала?
{Господи, он выглядел так, будто ему жутко больно.}
- Купилась? - прокряхтел он, натягивая полуулыбку на свое лицо. Майкл тяжело дышал, и это выходило так естественно, что я уже не понимала, где правда и где ложь. Потом он встал с кресла и направился к выходу - мне показалось, что он слегка шатается, но не может же быть, что я своим прикосновением нанесла ему такой урон. Боже, это просто какой-то бред. Он такой сильный.
В нем несколько десятков килограмм чистых мышц! Он просто издевается надо мной. Так и хотелось кинуть в него подушку.
- Аккуратнее с ударом, {маленькая Мика,} - ощетинился он, прежде чем уйти. - Ты была бы отличным боксером. Бьешь в самое сердце.
Я не поняла ничего из того, что он сказал, и чувствуя в душе шквал из непонятных эмоций, улеглась на кровать, завернувшись в одеяло. Как это все странно.
Как бы я не хотела об этом думать, но к Майклу я не была равнодушна. Он был моим первым мужчиной, и я помнила ВСЕ. Просто закрывала на это глаза и сейчас думала совершенно о другом.
Но эти полчаса, что мы провели вместе – были странными. Я даже в мыслях не хотела произносить это слово, но не могла умолчать. То, что происходило между мной и Майклом называется, как…
{Притяжение.}
Я отогнала от себя эти мысли и специально погрузилась в удручающие размышления о Нике - мне вновь стало жалко себя, жалко, что я осталась совсем одна, и этой ночью он больше не придет ко мне.
ГЛАВА 9
POV Майкл
На подкашивающихся ногах я дошел до ближайшего угла и ухватился за него. Грудь словно лупили изнутри. Долбили молотком в одно место на ребрах, и этим молотком было сердце. {Проклятое сердце!}
Я со всей дури ударил кулаком по стене, так что с ней осыпалась краска, и вспомнил этот сладкий вкус.
Бить. Бить. Бить. Хотелось избить, хотелось поднять руки вверх и услышать, как толпа орет мое имя.
Айк. Так меня называли на арене.
Хотелось видеть, как я намного сильнее, намного злее, быстрее и яростнее своего жалкого противника. Я хотел видеть, как он падает на пол и смотрит на меня умоляющим взором. Просит о том, чтобы я пощадил его.
Как он боится меня.
Черт возьми, что сейчас только что было? Весь вечер я не находил себе места, девушка из воспоминаний не покидала мою голову. Потом я вспомнил Монику и то, как накричал на нее в зале. Руки словно сами набрали телефон номера доставки, а там я и глазом моргнуть не успел, как оказался в ее комнате с едой, и мы начали милую беседу – если это так можно назвать.
Я всегда считал ее симпатичной – в школе над ней издевались из-за лишнего веса и прочего, и я был согласен: Моника тогда не была яркой красоткой. Да и сейчас ее не назовешь стандартной моделью, но именно это в ней и привлекало.
Она была похожа на лисицу: маленькие аккуратные черты лица, острый и вздернутый носик. Миндалевидные раскосые глаза янтарного цвета. Нетипичная внешность для американки. Даже волосы у нее были трехцветные: русые с золотистыми и красноватыми переливами.
А теперь у нее еще была и красивая фигура…когда-то. До того, как она попала в больницу и заморила себя голодом.
Я бы определенно трахнул Монику Саммерс второй раз в своей жизни. Мне было даже любопытно – наш первый секс я помнил очень плохо, тогда я был под кайфом и сильно нажрался, для подросткового организма это была ядерная смесь. Помню только то, что она была девственницей и очень боялась этого. Наверное, я с ней не слишком церемонился.
{Плевать.}
Она всего лишь девчонка, такая же, как и все. Если захочу – трахну ее и второй раз. И точно так же благополучно забуду об этом, как сделал это тогда в школе – наш спор со Стефаном разбил ей сердце, но тогда я об этом не думал.
Да и сама фраза "разбил сердце" звучала для меня теперь глупо. Во-первых, сердце нельзя разбить. Если оно не остановилось в ее груди после того случая, то с ней все в порядке. Во-вторых, как оказалось, в случае чего его могут пересадить.
Вот мое сердце…оно не то, что разбито. Оно мертво. Утилизировано. Оно в чертовом мусорном ведре. А в моей собственной груди бьется нежная трепетная машинка, которая носит девушкам ужин и занимается любовью с безликой Богиней.
{Я бы ее совсем иначе трахнул.}
За всеми этими мыслями я сам не заметил, как вернулся в свою комнату. Я смотрел на свои руки и они ходили из стороны в сторону. Начало бросать то в жар, то в холод.
{Я хотел гребанного кайфа.}
Все мои желания отозвались болью в сердце - да такой, что захотелось вырвать его из груди.
[POV Мика. Настоящее.]
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой? - Лили заботилась обо мне каждую секунду свободного времени. Но я знала, что должна сделать это сама.
- Спасибо, Лил. Я справлюсь, правда, - я приоткрыла дверь автомобиля подруги и посмотрела на наш с Ником дом. Мы долго спорили - покупать недвижимость у океана с видом на воду, или на холмах, откуда открывался обзор на весь Лос-Анджелес. В итоге Доминик победил, аргументировав свой выбор тем, что океан у нас и так в пятнадцати минутах езды без пробок, а вот дом на холме - это престижно и более надежно.
- Может, тебе помочь дойти или хотя бы разложить вещи?
- Нет, я все сделаю сама, - я с благодарностью улыбнулась подруге и подождала пока она поможет выйти мне из машины. Я все еще опиралась на костыли, для подстраховки. Хотя уже могла передвигаться и без них, но это требовало много усилий.
- Ну, смотри, дорогая. Позвони мне вечером. Зови нас с Сэтом, как только будешь готова, - я сделала пару шагов в сторону дома и Лили добавила. - {Прошу, не закрывайся ото всех, Мона. Ты нужна нам.}
Затем я услышала {NF–Thing Called Love}, которую она включила на полной громкости и звук заведенного двигателя. Лили уехала, оставив меня одну, как я и хотела.
Я огляделась - наш спокойный, ухоженный и зеленый район рядом с Гриффит Парком(Griffith Park). Через дорогу шла миссис Шепард с двумя далматинцами и, заметив меня, помахала рукой. В шаге от меня заразительно улыбаясь пролетел на скейте Джаред Хейл - сын моих соседей, которому Ник всегда помогал с машиной.
Цвета неба и травы казались такими яркими после однотонных стен больницы, что я чуть не ослепла, а свежий воздух опьянял и дурманил, даруя ясность в мыслях.
Я видела, что здесь ничего не изменилось. Соседи смеются, солнце продолжает сиять над холмами моего любимого города, и, казалось, за все это время с неба не упало ни одной капли дождя.
Жизнь продолжалась, кипела, бурлила каждый день, и только у меня она остановилась. Приятный прохладный ветерок овеял лицо, и я вдохнула полной грудью прежде, чем войти в дом.
{А потом я это сделала.} Костыли поставила к стенке, и мой взгляд тут же упал на голубой джемпер, который небрежно висел на спинке кресла в гостиной - там, где его и оставил Доминик. Он одевал его по вечерам осенью или зимой, когда в Калифорнии становилось прохладно, хоть он и не сильно ему нравился.
Я медленно подошла к креслу и взяла свитер в руки. Мягкая ткань заскользила под подушечками пальцев, а в ноздри ударил знакомый аромат - запах Ника. Он до сих пор остался на его вещах, на этом дурацком свитере, который он носил только потому, что подарила его я.
А потом я сделала то, что хотела сделать, как только вошла в наш дом - отчаянно уткнулась в свитер носом и зарыдала во весь голос. Сейчас можно. Здесь никто не слышит. Здесь можно, наконец, снова отдаться своему горю.
Его запах был таким свежим, словно и не прошло двух месяцев. Лили специально не стала трогать свитер, наверное, знала, что я захочу обнять его.
Я прижала его к себе так сильно, будто хотела, чтобы запах с этого свитера навечно стал запахом моей кожи. Я знала, что теперь я буду с ним спать, буду в нем ходить, и я вряд ли когда-нибудь решусь постирать его, потому что этот свитер насквозь пропитан Ником.
И я не хочу, не хочу, чтобы он уходил. Иллюзия того, что он только что снял его и ушел на работу, так реальна, что к горлу подкатил новый отчаянный вой.
Боже, надеюсь соседи этого не слышат. {Хотя, мне все равно.}
Я цеплялась за свитер, как ребенок за первую игрушку в своей жизни. Глаза то и дело падали на вещи, которые принадлежали Доминику: его любимая кружка, фотографии, расставленные на полках возле телевизора, фотоаппарат, работы на стенах…все, каждая вещь этого дома была пронизана Ником. Весь дом был им. Но его здесь больше не было.
- Малыш, не плачь пожалуйста. Теперь ты вышла из больницы, и я жду от тебя действий, - я плюхнулась в кресло и увидела Ника на диване: он лежал на подушках и с осуждением смотрел на меня. - Ты должна продолжить свою карьеру. Должна пойти в зал, как мы делали вместе. И ты обязана сопровождать Лили на всех ее субботних вылазках, иначе она снова наделает глупостей, - он подмигнул мне с улыбкой, которая показывала его ямочки на щеках.
Я ненавидела то, что он улыбался мне. То, как легко ему было. От мысли, что он совершенно не испытывает несчастья от нашей разлуки, мне становилось хуже. Почему?
- Тебе совсем все равно, да? Неужели тебе не больно, Ник?
- Я не чувствую боли, малышка. Ну, перестань, - он вдруг материализовался совсем рядом со мной и начал вытирать мои слезы пальцами. - Если бы и я грустил, ты бы совсем раскисла. А я этого не хочу. Я хочу увидеть, как ты пришла в себя, и [{уйти.}]
- Куда {уйти?}
Он молча посмотрел на меня - в его ореховых глазах отразилась какая-то тайна, неподвластная человеческому сознанию.
- Я должен идти [{дальше.}] Но я не могу. Пока ты…пока не уверен, что с тобой все будет хорошо, - он опустился, заглянув мне в глаза.
- Я хочу, чтобы ты вернулся. Я по-прежнему верю в это…, - я отбросила в сторону свитер и тут же ухватилась за края его рубашки. Ник отрицательно покачал головой -холодный, отстранённый, чужой. - Ты меня больше не любишь?
Взгляд Ника потух. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но будто не решался: он всегда так делал, когда не знал, как мне объяснить сложные вещи. Например, что-то что касалось его работы, строительства и других вещей, в которых я не разбиралась.
- Моя любовь к тебе изменилась. Стала еще сильнее, - наконец произнес он тихо-тихо. Я чувствовала, что ему тоже больно, но он сдерживается - как будто ему нельзя проявлять чувства. - Именно поэтому я хочу видеть тебя счастливой. Если я буду держаться за тебя так же, как ты за меня…{ты сойдешь с ума, Мика.} А я этого не хочу. Тебе и так нужна помощь…это неправильно, что ты видишь меня.
{Я моргнула.} На самом деле в комнате никого не было. Здесь не было Ника, я лишь хорошо представляла его присутствие у себя в голове, а его ответы звучали так правдоподобно, что я, порой, уже не могла отличить реальность от выдумки. Я действительно сходила с ума…если бы Лили об этом узнала. {Если бы мама об этом узнала…}
Если бы хоть один живой человек об этом узнал, они бы не отходили от меня ни на секунду.
- Я хочу засыпать с тобой, как раньше. Я замерзну без тебя, - пропищала я, давясь остатками слез. А потом я обняла его за плечи - как бы я не старалась, тут моя фантазия работала уже плохо. {Его тепла я не чувствовала.} Я могла лишь вспомнить до мельчайших деталей, каково это обнимать его. Утыкаться носом в его шею, зная, каждый шрам, каждый дюйм на теле.
- Я всегда буду с тобой, ты высечена в моем сердце, - прошептал он, и я почти почувствовала, как он обнимает меня в ответ, крепко прижимая к себе.
"Да, только твоего сердца больше тоже нет. Его сожгли вместе с тобой." - пронеслось в мыслях, прежде чем Ник исчез, и я засела в кресле с его джемпером и фотографией до поздней ночи.
***
В нашем с Ником доме мне не стало хуже. Было также паршиво, как и в больнице, просто, теперь ко мне вернулась способность нормально двигаться. Врач сказал, что, если бы не моя сила воли, я бы вряд ли смогла нормально передвигаться - хорошо, что я вовремя взялась за свою ногу и заново научилась ходить. В костылях я больше не нуждалась и, несмотря на отсутствие настроения и желания, выходила на улицу каждый день понаблюдать за соседями, которые жили полной жизнью. Джаред был учеником старших классов и частенько закатывал в доме тусовки, но я закрывала на это глаза и не вызывала полицию.
В моей жизни почти ничего не изменилось: я все так же заваривала кружку чая - для себя, и кофе – для Ника, а вечером сливала уже давно остывший капучинно в унитаз. Ужин я накрывала для двоих, а потом половину отдавала коту, половину выбрасывала. В ванной по-прежнему стояли две зубные щетки, а одежда Ника оставалась нетронутой - правая часть гардеробной была как всегда полна его вещами. Я любила по утрам прикасаться к его рубашкам, представляя, как он выбирает одну из них, чтобы одеть на работу.
Все было как всегда. Я словно застряла в ожидании Ника, а на все попытки Лили, Сэта и остальных своих друзей выманить меня куда-либо я отвечала категорическим отказом.
Я уже не замечала, как секунды превращались в минуты, минуты в дни, а дни в недели. Время побежало так быстро, будто надсмехалось надо мной: "посмотри, я бегу, а ты меня не ценишь".
Не знаю, что было бы дальше, если бы не звонок, который заставил меня сдвинуться с мертвой точкой. А точнее, немного пошевелить своей задницей.
- Здравствуйте, мисисс Янг? - я услышала приятный женский голос.
- Да, это я.