Джанни покачал головой – Килин понятия не имеет о тьме, которая иногда появляется в его душе. Тем не менее на сердце стало легче и спокойнее.
Только сейчас он осознал, что отец всегда, всегда о нем заботился и держал его подальше от своих темных начинаний. По традиции сыновья мафиози шли по их стопам.
Впервые он почувствовал, что открыт для другого человека и жадно впился губами в губы Килин.
Неделя медового месяца быстро подходила к концу, и Джанни ни разу за это время не возвращался в Рим, хотя и чувствовал необходимость своего присутствия на фирме. Но желание остаться на вилле и заняться любовью со своей женой было гораздо сильнее. Он посмотрел на лежащую рядом Килин, изнеможенную и соблазнительную. Он взял неделю отпуска, чтобы провести ее с женой – подарить ей чувство безопасности и узнать поближе. Проблема заключалась в том, что теперь он не сможет так легко оставить ее здесь одну и вернуться к делам.
Его отъезд разрушит нежное и хрупкое чувство, возникшее между ними. Джанни долгое время отталкивал мысль о том, что его тянет к тихой семейной идиллии.
Персонал виллы уже вернулся с каникул и возобновил свою повседневную работу. Когда Джанни не был рядом с Килин, то пытался сосредоточиться на планах по благоустройству виллы: он хотел разбить новый виноградник и построить конюшни, даже звонил по этому вопросу своему другу Джио Корретти на Сицилию и слышал, как во дворе смеялись и играли дети. У Джанни появилось странное чувство, новое и чуждое ему.
Он ничего не говорил Килин, чувствуя, что тем самым может выдать свои чувства к ней, и уверял себя, что постройка конюшни не имеет ничего общего с ее страстью к верховой езде. Он уже возил ее на местную конюшню, и они провели целый день верхом. Ее чистая и неподдельная радость была заразительна, и он почти силой отвез ее обратно на виллу под ее веселый смех. Впервые Джанни увидел Килин такой же счастливой, как на том фото, в офисе ее отца.
Это важное решение основывалось на желании сделать все возможное, чтобы вилла стала ее домом.
"А где она сейчас?" – нахмурился Джанни. Он нашел ее в саду рядом с кухней, где она вместе с Лючией сажала растения. Они сидели спиной к нему, поэтому он мог незаметно наблюдать за их действиями. Килин стояла на коленях и вытирала пот со лба.
– Buondìa, buongiorno, buonanotte… – повторяла она на ломаном итальянском.
– Bene, molto bene. – Лицо Лючии сияло.
– Grazie mille, – улыбнулась Килин.
Джанни задержал дыхание, услышав урок разговорного итальянского от Лючии. Земля под его ногами зашаталась. Словно почувствовав его присутствие, Килин оглянулась с улыбкой.
Она быстро поднялась, открывая его взору длинные стройные ноги в коротких джинсовых шортиках и потрясающие изгибы тела, подчеркнутые симпатичным топом. Соломенная шляпа берегла нежную кожу ее лица от солнца.
Джанни почувствовал жгучее желание никогда не покидать этот дом, лежать в ее объятиях, найти успокоение на ее груди.
– Почему ты так смотришь? – Она остановилась перед ним и склонила голову.
Не дожидаясь, пока ее зеленые глаза прочтут слишком многое в его душе, Джанни схватил ее за руку и потащил к вилле. Когда дверь спальни закрылась за ними, они хищно впились друг в друга, снимая разделяющую их тела одежду. Вскоре они слились в одном бесконечном столкновении двух начал.
Джанни медленно приходил в себя, все еще находясь в глубинах Килин. В такие моменты он с трудом мог заглушить внутренний голос, кричавший изо всей мочи: "Какого черта со мной происходит?!"
Утром, едва показались первые лучи солнца, Джанни оставил спящую Килин одну в кровати. Его тело не знало отдыха, хотя и было физически пресыщено. Даже утолив голод, он чувствовал непреодолимую жажду страсти, что приводило его в замешательство.
В кабинете он сразу принялся за работу. Компьютер пестрел непрочитанными сообщениями. Прежде чем прочитать почту, он открыл верхний ящик стола и посмотрел на небольшую бархатную коробочку, которую доставили вчера. Изумруд переливался в красивом кольце, которое Килин выбрала в ювелирном магазине. Казалось, оно высмеивало его самонадеянность за то, что он небрежно выбрал первое кольцо, за фарс в самом начале их знакомства, за то, что он не смог сразу оценить ее врожденные стиль и грацию.
Он все еще не отдал его. Нечто непонятное ему самому сдерживало его от этого шага. Казалось, это кольцо придаст их отношениям новый смысл.
Глубоко вздохнув, он вернул коробочку на место и поднял трубку, слушая сообщения на автоответчике – мир внезапно перевернулся и со всем присущим ему сарказмом начал смеяться над ним.
Наконец он положил трубку. Мысли с бешеной скоростью проносились одна за другой, и лишь жгучее чувство предательства вернуло его к реальности. Эта женщина подарила ему свою невинность в попытке убедить его в своей преданности и чистоте. Но все было ложью.
Отец всегда говорил, что в этой жизни можно доверять лишь самому себе. Мафия преподала ему хороший урок, показав всю жестокость этого мира, где родной брат мог в любой момент выстрелить в спину. Семья? Верность?… Это сказки для дураков.
С того самого момента, как Джанни увидел фотографию Килин на лошади, он стал вести себя как полный идиот. И теперь он мог потерять все.
Однозначно она была виновна: Килин играла с ним с самого начала, и он влюбился в нее. С невероятным коварством она отвлекла его от дел и в итоге соблазнила его, чтобы он не понял, что творится вокруг.
Разве она не призналась ему, что готова на все ради своего отца? Она вырвала его из привычного мира, чтобы он не следил за новостями.
Он сделал всего один звонок, и чувство гнева и ужасающей злости наполнило его сознание, превращая сердце в лед. Ее огонь страсти привел его в серьезную ловушку, из которой ему еще только предстояло найти выход.
– Приготовьте в течение получаса вертолет, я уже еду.
Килин проснулась со странным чувством дежавю – громкий рокот нарушил тишину комнаты. Она лежала обнаженная поперек широкой кровати. Одна.
Вчера Джанни притащил ее наверх и был абсолютно безжалостен в своем стремлении доставить ей неземное удовольствие. Вновь и вновь она молила о пощаде.
Звук приближался, и Килин нахмурилась. Ритмичный рокот… вертолета! Она похолодела от ужаса. Нет, Джанни не сможет вновь так поступить.
Она соскочила с кровати, на ходу надевая шорты и футболку, и тут же помчалась вниз по лестнице. Килин успела увидеть, как вертолет поднимается в воздух, унося с собой две темные фигуры, в одной из которых она безошибочно узнала своего мужа. На мгновение Килин охватила паника: неужели что-нибудь случилось?
Но Джанни даже не взглянул вниз, и машина, слегка накренившись влево, исчезла за горизонтом. Он ушел, даже не попрощавшись, как и тогда, только на этот раз у него не было причин для гнева.
Подавив приступ тошноты, она проследовала в кабинет Джанни в поисках записки. Но там ничего не было. Возможно, она не заметила ее в спальне, но там тоже было пусто.
В этот раз ей было немного проще, потому что вокруг были люди. Тем не менее работники никогда не смогут унять в ней чувство одиночества.
Время медленно ползло, и от Джанни не было ни единого звонка. Чувство доверия к нему, возникшее за последние дни, начало рушиться, как бетонные блоки под воздействием стихии.
Она улыбнулась Лючии, которая хлопотала, накрывая завтрак на стол. Повторяя ей заученные за последние дни слова, она чувствовала себя невероятно глупо. Чем она занималась все эти дни? Обманывала себя, стараясь думать только о маленьком счастье в этом доме? Хотела убежать от реального мира, спрятавшись в прекрасном мираже?
Ее терзало смутное сомнение, что Джанни выполнил свой план, соблазнив ее и заставив поверить, что она будет счастлива в браке.
На улице стемнело, но от ее мужа не было и весточки. Неужели он решил, что уже достаточно времени уделил своей жене и вселил в нее ложное чувство уверенности в нем?
Весь день Килин боролась с искушением позвонить Джанни, полагая, что он должен сделать первый шаг и объясниться.
Теперь же она кипела от гнева и чувства беспомощности. Нет, она больше не будет беспомощной!
Лючия легла спать, и Килин постаралась узнать, когда будет ближайший поезд в Рим. Джанни не удастся заставить ее тихо отсиживаться в сельской глубинке в ожидании его возвращения. Стоя под горячим душем, она едва сдерживала захлестнувшие ее эмоции.
Слезы текли по щекам, сливаясь с горячей водой, грудь вздымалась в рыданиях. Не в силах сдерживать боль, она выключила душ и посмотрела в зеркало – на нее взирала Килин с опухшими от слез глазами. Наконец ей пришлось признать истину, с которой отчаянно боролась весь день: она полюбила Джанни.
Она влюбилась в мужа, который никогда не будет любить ее. Сегодняшний день доказал это.
Она так и не вынесла уроков после всего, что с ней произошло. Вся ее линия обороны пала под взглядом его черных глаз.
Все это время Джанни лишь играл с ней: доказывал свое превосходство, безжалостно подчиняя ее своим желаниям и стремлениям. Его цинизм не знал границ. Всю прошлую неделю он галантно ухаживал за ней лишь для того, чтобы потом с самой высокой скалы сбросить ее вниз.
Теперь в глазах Килин застыло отчаяние. Неужели она настолько жалкая? Как она могла влюбиться в человека, который не давал ей и шанса на ответные чувства?
Она знала, что делать. Пора закончить эту шараду и расставить все точки над i. Забыв о своих сокровенных желаниях, она пойдет дальше, потому что нет ничего хуже неразделенной любви.
Глава 10
Когда Килин сошла с поезда в Риме, в ее душе все еще горел гнев. Нужно было похоронить все свои слабости и не позволить Джанни понять, как ей больно.
Она поймала такси и назвала адрес офиса Джанни. Швейцар Лоренцо узнал ее и спросил:
– Синьора Делюкка, мне доложить вашему мужу о вашем прибытии?
– Он в офисе? – нервно спросила она.
– Да, – кивнул дворецкий.
– Тогда сообщите. – Она выдавила из себя вежливую улыбку.
Двери лифта открылись, и она ощутила долгожданную прохладу кондиционера.
Лифт остановился, и перед глазами предстал Джанни, лицо которого выражало крайнее недовольство.
– Что ты здесь делаешь?
На мгновение Килин растерялась от неожиданности. Он был в ярости, но почему? Это она должна злиться! Неужели он сердится из-за того, что она покинула место своей ссылки?
– Мне казалось, ты обещал больше не бросать меня так.
– Избавь меня от трогательных историй, Килин, – усмехнулся Джанни. – У меня нет на них времени.
Килин вздрогнула от негодования и нажала на кнопку лифта, останавливая закрывающиеся двери.
– Что ты сказал?
– Ты слышала меня. – Тон Джанни был ледяным. – У меня нет желания сейчас с тобой разговаривать. Возвращайся в Умбрию или сразу прямиком в ад, мне плевать! Неужели ты подумала, что я захочу иметь с тобой дело?
Джанни отвернулся и собрался уйти, но Килин вышла из лифта и догнала его:
– Что, черт возьми, все это значит? Это не я улетела утром на вертолете, даже не попрощавшись!
Джанни обернулся, и Килин вдруг заметила, что он не побрился и был небрежно одет.
– Чтоб тебя, О’Коннор! Хочешь со всем покончить сейчас? Что ж, отлично!
Он схватил ее за руку и потащил в свой кабинет, хлопнув дверью.
Голова Килин шла кругом – неужели он так с ней обращается только потому, что она поехала вслед за ним?
Он подошел к столу и скрестил руки на груди.
– Ну, – наконец сказал он, – что ты знаешь?
Килин почувствовала себя Алисой в Стране чудес.
– Знаю что?
Джанни засмеялся, как будто она сказала очередную глупость.
– А я думал, что же ты выберешь: будешь все отрицать или примешь бой?
– Я не понимаю, о чем ты, – покачала она головой.
Джанни вернулся к столу и бросил ей газету, которая пролетела через всю комнату и упала к ногам Килин. Яркий заголовок бросился в глаза: "Компания "О’Коннор" стала очередным банкротом"…
Килин с тяжелым сердцем начала читать статью: "… проигрался в карты… решил спасти положение путем слияния с другими компаниями… переживет ли "Делюкка эмпориум" такой удар?"
Теперь Килин все поняла. Она вспомнила, как побледнел отец в день свадьбы, когда Джанни опоздал. Неудивительно. Она подняла глаза на Джанни, но видела лишь черную пропасть гнева, которая готова была поглотить ее.
– Поэтому ты уехал, – пробормотала она.
– Браво! – Он медленно захлопал в ладоши. – Какое острое понимание проблемы!
Килин была настолько шокирована новостью, что не обратила внимания на его сарказм. Она сжимала в руках газету.
– Я ничего об этом не знала. Ты же не считаешь, что я к этому причастна?
Это был риторический вопрос. Джанни сделал вид, что задумался.
– Позволь мне напомнить, что с момента нашей встречи ты всеми силами стремилась отвлечь меня от реального положения дел.
Килин хотела было высказаться в свою защиту, но он жестко прервал ее:
– Достаточно лжи! Мой ответ – да, я абсолютно уверен, что ты все знала. Твой отец признался, что ты играла ключевую роль в этом спектакле. С помощью брака по расчету он хотел поправить свое положение, веря, что я спасу его ради семейных уз. Удивляюсь продуманности вашего сговора. Он знал, что тонет, и ты с подобающей дочери верностью стала его спасательным кругом.
Килин ахнула от обвинений:
– Я не была в сговоре с отцом! И не лгала тебе – я не хотела выходить за тебя.
Джанни окинул ее взглядом полным отвращения. Махинации ее отца не давали ей шанса на оправдание.
– Прибереги свою речь для кого-нибудь другого. С меня хватит, Килин. Ты так хотела развода, радуйся – теперь он твой. И убирайся отсюда, не хочу тебя больше видеть.
Джанни равнодушно смотрел, как краска сбегает с лица Килин, и оно приобретает оттенок алебастра. Казалось, сейчас в его жилах вместо теплой крови течет лед. Внутренний голос настойчиво спрашивал: "Не было ли твое решение слишком поспешным?"
Он закрыл этот вопрос: со дня их встречи Килин вила из него веревки и отвлекала от дыма, пока разгорался огонь. Джанни даже не заметил, что у О’Конноров возникли крупные проблемы.
Чем дольше Килин стояла в оцепенении, тем сильнее разгорался его гнев. Джанни схватился за стол с такой силой, что костяшки пальцев хрустнули. Почему она застыла? Внутри его просыпалось нечто дикое и необузданное.
– Убирайся отсюда, Килин!
Грубые слова вывели ее из транса, вызванного шоком. Она выглядела так, будто не понимает, что происходит и что ей делать. Джанни стоял рядом, пылая яростью.
– Я уже сказала, что ты не сможешь меня запугать. Ты не похож на отца, Джанни. – Она повернулась и скрылась за дверью.
Джанни резко обернулся и уголком глаза заметил свое отражение в зеркале – искривленное гневом лицо, трясущиеся руки…
Почему она это сказала? Зачем? Что она увидела в его лице?
Она слишком много знала и в последний раз попыталась отвлечь от проблемы.
Три недели спустя
– Синьор Делюкка просил не беспокоить.
Килин постаралась держаться спокойно, получая холодный прием от сотрудников Джанни. Она даже не успела подойти к лифту, как ее остановили. И не было сомнений в том, кто дал такие указания.
Она заметила, что уволили швейцара Лоренцо, который в прошлый раз пропустил ее внутрь.
– Я подожду.
Эффектный, гладковыбритый брюнет смотрел на нее неодобрительно:
– Мисс О’Коннор, вам не следует…
– Я все еще синьора Делюкка и подожду его тут. Grazie. – Килин не смогла сдержать раздражение.
Она села в одно из мягких кресел возле секретаря, глядя на свой кожаный портфель. При мысли о встрече с Джанни ее бросало то в жар, то в холод.
Она прибыла в Рим из Дублина несколько дней назад и сегодня шла на собеседование, поэтому на ней были темно-серый костюм и туфли-лодочки.
Килин услышала, как женщина шепотом звонила кому-то, но ее речь была слишком быстрой, и Килин не разобрала ни слова. Конечно, Джанни и не думал появляться.
К ее глубокому огорчению, она никак не могла выбросить из головы время, проведенное в его объятиях. В голове постоянно появлялись картины из медового месяца, как будто бесконечно повторяющиеся кадры плохого кино. Она не могла понять, почему он так решительно обвинял ее, не имея ни одного доказательства в ее причастности ко всему этому. Он лишь доказал, что она ошиблась, и Умбрия ничего не поменяла в их отношениях.
Джанни виртуозно с ней играл – особенно хорош был его план отпустить ее, чтобы она вернулась сама.
Черт его побери, он даже представить себе не мог, что Килин чувствовала. Тем не менее она пришла сюда, потому что многим ему обязана: он помог ей разобраться с хаосом в собственной душе.
Она твердо решила, что сделает то, зачем сегодня пришла, и отправится обратно в Дублин собирать свою жизнь по бусинкам. Семейного бизнеса больше не существовало, и, к своему удивлению, Килин почувствовала себя свободной.
Секретарша начала собирать свои вещи, готовясь к уходу. В этот момент зазвонил телефон, и девушка слегка надула губы, прежде чем повесить трубку.
– Можете пройти к синьору Делюкка, он примет вас.
Килин встала и на ватных ногах пошла к лифту. Она задержала дыхание в страхе, что он вновь встретит ее у дверей.
Но на этаже было пусто. Килин подошла к двери кабинета, как вдруг та сама распахнулась, и Джанни появился на пороге. Килин, обуреваемая противоречивыми чувствами, смотрела на его подбородок, обросший небольшой бородкой. Неужели он не брился с той самой встречи? И… выглядит уставшим, или это лишь ее воображение?
– Ты ведь просто так не уйдешь, да?
– Я прошу уделить мне всего пять минут, Джанни, – покачала она головой.
На минуту он застыл в молчании, но потом, не проронив ни слова, отступил, пропуская ее в кабинет. Она не хотела долго оставаться под его презрительным взглядом.
– Я пришла, чтобы показать тебе… – Она остановилась и поправила себя. – Чтобы отдать тебе кое-что.
Джанни сел за стол, скрестив руки на груди. Килин следила за новостями и понимала, что родство с ее отцом ударило по бизнесу Джанни. Не финансово, но информационно.
Она вздрогнула, вспомнив о слухах, почему он связался с О’Коннорами – сразу все газеты заговорили о мафии.
Килин положила портфель на стол, вынула стопку бумаг. Взгляд Джанни был безразличным. Килин стойко выдержала его презрение.
– Вот подписанный контракт.
– Развод? – с надеждой в голосе спросил он. – И из-за этого ты приехала сюда лично?
– Нет. – Килин подавила вспышку раздражения. – Те бумаги я подпишу на следующей неделе. Мой адвокат изменил контракт так, что я ничего не получу.
– Что?
– Я здесь не за этим. – Она подняла руку, прерывая его. – Я отписала тебе почти шестьдесят процентов акций "О’Коннор". Этого должно быть достаточно, чтобы на рынке тебя приняли и начали с тобой вновь работать, если ты, конечно, этого хочешь.
Килин увидела в его глазах немой вопрос и поспешила на него ответить.
– Тебе, наверное, интересно, как я получила эти акции.