Килин с трудом сдерживала порыв, чтобы не удушить его прямо на месте. В этот момент он вышел из машины, лишив ее возможности что-либо сделать. Водитель открыл ее дверь и галантно остановился, поджидая.
Насупившись, она вышла, все еще сжимая в руке фату. Джанни вытащил из багажника два небольших чемодана и понес их к вертолету. Килин неохотно последовала за ним.
– А где остальные вещи?
– Их уже заранее отправили. – Забравшись в салон, Джанни беззаботно откинулся в кресле.
Килин пробормотала что-то под нос насчет власяницы, но он сухо ответил ей:
– Я бы никогда не надел на тебя нечто грубое вроде власяницы, Килин. На тебе я хочу видеть только шелк и атлас.
Килин бросила на него сердитый взгляд, отгоняя предательское желание увидеть лицо Джанни, когда она выйдет к нему в сексуальном шелковом белье:
– Неандерталец!
Он только улыбнулся в ответ, но Килин не могла не заметить скрытых ноток гнева. Видимо, он все еще не мог забыть, как она чуть не сорвала их свадьбу… и пригласила дружков его отца.
Он по-джентльменски протянул ей руку, и она устало посмотрела на него.
– Полет из Рима в коротком свадебном платье и на каблуках будет тяжелым, Килин.
Признавая неизбежное, она подала ему руку и приняла помощь, чтобы забраться в вертолет. Когда он застегивал ремни, его руки быстро скользили по ее телу, как будто она уже принадлежала ему. Возможно, на бумаге, но не в самом важном смысле – не телом и душой. Она поклялась себе, что он никогда не завладеет ею. Тогда по меньшей мере у нее будет официальная причина для развода – отсутствие консумации брака.
Джанни забрал у нее фату:
– Не думаю, что она тебе еще понадобится, правда?
Не дожидаясь ответа, он закинул ее назад, к сумкам. В кабине появился пилот и тепло поприветствовал Килин. Казалось, он не был удивлен, увидев нелепо одетую невесту в качестве пассажира. Джанни закрыл дверь и перебрался на соседнее с пилотом кресло.
– Надень их. – Он подал ей наушники.
– Так точно, сэр! – Она приторно-сладко улыбнулась ему.
Только когда он начал переговариваться с пилотом и подвинул несколько переключателей, она поняла, что он будет вторым пилотом. Лопасти вертолета зажужжали, и родившееся в ней восхищение сменилось страхом, как только машина оторвалась от земли и, накренившись, поднялась в сумеречное небо.
Это был первый полет на вертолете, и колени Килин затряслись от страха. Она посмотрела вниз и увидела расстилавшийся под ее ногами Рим.
– Справа ты можешь увидеть Колизей. – Голос Джанни звучал в наушниках.
Килин уже смотрела на него, затаив дыхание, – Колизей был невообразимо красив в свете прожекторов. Джанни продолжал указывать ей на достопримечательности, и Килин молчала, пораженная новым опытом, с одной стороны, и заботливостью Джанни – с другой.
Он остановил импровизированную экскурсию, как только они вылетели за пределы Рима. Килин не могла заставить себя не смотреть на его темные волосы и широкие плечи. Это была всего лишь вежливость, ничего более, и ей не стоило ожидать большего после такого эмоционального дня.
Проблема была в том, что на мгновение Килин почти поверила, что они настоящие молодожены, отправляющиеся в медовый месяц. И ей это понравилось.
Во время посадки Килин вновь ощутила страх. Было слишком темно, и она не могла видеть, куда они приземляются. Вертолет коснулся земли, почувствовался легкий толчок, и лопасти замолкли. Наступила оглушительная тишина.
Джанни открыл ей дверь, и во рту у нее пересохло: его короткие волосы были растрепаны, галстук болтался, а верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Он протянул руку. Килин не стала сопротивляться и оказалась в его сильных объятиях.
Джанни попрощался с пилотом и повел ее к припаркованному неподалеку джипу. Погрузив чемоданы в багажник, он сел за руль. Килин заметила, что ключи были в замке зажигания, значит, это его частная собственность.
– Где мы сейчас? – чувствуя подбирающийся ужас, спросила она.
– Недалеко от городка под названием Монтефалко, к югу от Перуджи. – Джанни старался не отвлекаться от дороги.
– А-а.
Они остановились около входа на шикарную виллу. Двери распахнулись, и в круг света попала маленькая пожилая женщина, одетая в черное. Джанни вышел из машины и тепло поприветствовал ее поцелуями в обе щеки. Женщина забрала у него чемоданы и пошла в дом, вдогонку Джанни ей что-то крикнул. Она засмеялась в ответ, и у Килин волоски на теле встали дыбом при мысли, что Джанни мог что-то сказать о своей жене.
Ей совсем не понравился тот факт, что она не может понять смысл их разговора и поймала себя на мысли, что собирается выучить итальянский. Стоп! И о чем она только думает? Ее брак не продлится долго, так что ей незачем учить язык!
Джанни направился к дверце машины, но Килин вышла быстрее, чем он смог к ней прикоснуться. Пожилая женщина вернулась.
– Килин, познакомься с Лючией Сабрезе, моей домоправительницей.
Хорошие манеры заставили Килин подойти, принять протянутую в знак приветствия руку и улыбнуться. Женщина не должна страдать из-за ее ненависти к Джанни.
Джанни объяснил виноватое выражение лица домоправительницы.
– Она не говорит по-английски, но надеется, что ты будешь здесь счастлива. Я уверил ее, что все будет именно так.
Женщина отступила назад и сделала приглашающий жест. Не оставалось причин, чтобы медлить.
Килин вскрикнула, когда Джанни поднял ее на руки.
– Ты что делаешь? – спросила она сквозь стиснутые зубы, а сердце, к ее позору, забилось быстрее, когда он прижал ее к своему торсу.
Джанни даже не запыхался, поднимаясь по ступенькам с Килин на руках.
– Лючия ожидает этого от нас, – прошептал он, – она ценит традиции. Разве ты не знаешь о древней итальянской традиции переносить невесту через порог, поскольку она уходит из отчего дома не по своему желанию? Так ее просто затаскивали в новый дом.
Килин фыркнула, когда Джанни преодолевал последние ступеньки:
– Мог бы не утруждать себя этим.
Они пробирались по темному коридору.
– Еще один плюс – так я доберусь до нужной нам комнаты быстрее.
Наконец он опустил ее на пол и открыл дверь в огромную спальню с романтической подсветкой. В центре стояла широкая кровать с балдахином и темно-красными простынями – это была комната чувственной страсти, комната для влюбленных.
Килин обернулась и наткнулась на грудь Джанни. Она подняла голову и увидела решительность на его лице. Он положил руки ей на плечи и повел обратно в комнату, ногой закрывая за ними дверь.
Ее сердце колотилось в груди, а кровь бежала по венам в невероятном ритме.
– Джанни, нам нужно поговорить, пожалуйста. – Она моргнула, и в голове прозвучали ее недавние слова: "Да у меня была куча парней".
– Забавно, но время разговоров прошло. – Он снял пиджак, бросил его на стул и потянулся к галстуку.
Килин нервно сглотнула.
– Не стой там, mia moglie, снимай платье.
Она не шевельнулась, и Джанни холодно добавил:
– Сейчас же!
Он сорвал галстук и принялся за рубашку, постепенно обнажая великолепную грудь. Он был невероятно мужественным. Паника всерьез охватила Килин.
Джанни издал рык нетерпения и, бросив возиться с рубашкой, подошел к ней. Он смотрел на нее с неприкрытым желанием.
– Знаешь, как это платье дразнило меня весь день? – хрипло сказал он.
Килин покачала головой, завороженная силой, исходившей от него. Он протянул руку и погладил кружево, заканчивающееся на ее ключице. Дыхание Килин сбилось, соски затвердели и ладони стали влажными.
– Я едва мог сдерживаться, глядя на это платье. Ты специально его надела, чтобы меня спровоцировать? Даже при том, что хотела избежать свадьбы? Может быть, – продолжил он задумчиво, – мне следовало сразу применить обратную психологию. Если бы я послал тебе это платье, то ты бы непременно надела другое. Знаешь что? Мне это даже больше нравится – оно подчеркивает все, чего я сейчас хочу.
Килин стояла не дыша и ощущала нежные прикосновения Джанни к ее коже под тонким кружевом.
– И чего же ты хочешь? – прошептала она.
Их глаза встретились.
– Секса, Килин. Я хочу заняться любовью со своей прекрасной женой.
Джанни нежно провел пальцем вниз до верхней части лифа, и тонкое кружево платья мгновенно порвалось, как масло под напором горячего ножа.
Джанни задействовал вторую руку и разорвал остальное кружево. Килин стояла перед ним теперь в тонком слое подкладки без бретелек, и лишь на руках оставались кружевные рукава. Если бы ее не охватили волна тепла и легкий шок, то она бы заметила всю эксцентричность своего образа.
Джанни осмотрел ее сверху вниз, задержавшись на груди, едва удерживающейся в лифе. Внезапным откровением для Килин стало полное осознание факта, что она хочет его, она хочет заняться с ним любовью. Как же они дошли до этого так быстро? Она поняла, что, даже имея сейчас другой выбор, все равно бы не ушла. Она вся горела, и лишь его пламя могло ее успокоить.
Килин поняла, что сама его к этому подтолкнула. Он явно не был настроен романтически. И, хотя ее возбуждение требовало чувственного продолжения, Килин знала, что должна честно во всем признаться.
Игры закончились. Перед ней стоял возбужденный альфа-самец, требующий свою самку, и Килин видела, что выпуклость в его штанах уже готова приступить к бою. Часть ее пришла в восторг от этой мысли и даже молила отдаться ему. Но она не могла. Не так. У нее недостаточно опыта, чтобы соответствовать его настрою.
– Килин, dio, помоги же мне! – прорычал он.
Страх прокатился волной по Килин, оставляя после себя нотку желания.
– Дело в том, что я не была с тобой честна.
Он молчал пару секунд, а потом разразился невеселым смехом:
– Честна? Принцесса, боюсь, ты бы не узнала честность, стой она прямо перед тобой!
От этих слов Килин мысленно сжалась. Этот человек ненавидел ее, он женился на ней потому, что она была его пропуском к расширению и укреплению бизнеса. И вот она дрожит перед ним, как девственница в первую брачную ночь. "Может быть, потому, что ты и есть девственница", – указал ей внутренний голос.
Джанни обнял Килин за талию, прижимая к своему упругому, горячему и возбужденному телу.
– Bella, я точно знаю, к чему ты ведешь. Законченная лгунья, ты сейчас стремишься любой ценой избежать постели. Но я выиграл этот раунд и собираюсь забрать свой приз прежде, чем умру от желания.
Затем последовал безжалостный и требовательный поцелуй – столь страстный, что полностью блокировал мышление Килин. Каждая клетка ее тела стремилась к нему, забыв об осторожности.
Когда его руки принялись за молнию на ее спине, здравый смысл взял верх над страстью. Она прервала поцелуй и оттолкнула его обеими руками.
– Нет! – резко крикнула она.
Джанни смотрел на нее, готовый в любую секунду сорвать с нее остатки одежды.
– Мы должны остановиться, ты должен остановиться. – Ее губы едва двигались. Она попятилась и сделала глубокий вдох. – Я никогда этого не делала. Я девственница!
Джанни молча смотрел на нее, и на его лице читалось недоверие, за которым последовала череда чувств – насмешка, презрение и отвращение. Он тоже попятился. Килин почувствовала небывалое унижение, чувствуя себя обнаженной перед его насмешками.
– Джанни, подожди…
– Баста, Килин. – Он поднял руку, обрывая ее на полуслове. – Я не хочу больше ничего слышать. Достаточно для меня твоей лжи и притворства. Просто иди спать, черт тебя подери!
Потом он просто повернулся и вышел, дверь неожиданно мягко закрылась за ним. Килин молча смотрела на дверь в полной темноте. Казалось, даже обрывки кружева на полу смеялись над ней.
Она постаралась унять дрожь. Казалось, что мозг оцепенел от избытка эмоций, шока и усталости. Смутно осознавая, что делает, она скинула туфли и дернула за молнию на спине. Сбросив с себя платье, забралась на кровать и завернулась в роскошное одеяло. Мысленно она закрылась от внутренних голосов, выкрикивающих упреки, и заснула.
Утром Килин не сразу смогла сообразить, где она и почему лежит в одном нижнем белье на потрясающе мягкой кровати. Она открыла глаза и увидела роскошный интерьер комнаты, выполненный в красных тонах и заполненный антикварной мебелью.
Килин поднялась на локтях и оглянулась: шторы были задернуты, поэтому она встала и впустила в комнату дневной свет. В ванной висел халат, который она надела сразу после утреннего умывания.
В комнате был и обычный балкон, и французский. Килин тут же поспешила выглянуть наружу. От открывшегося перед ней вида перехватило дыхание – весь горизонт до края заполняли прекрасные зеленые холмы, которые напомнили о родной Ирландии.
Внезапно тишину заполнил грохочущий звук – вертолет поднялся из-за дома и быстро превратился в маленькую точку, чуть позже растворившуюся за горизонтом. Она не видела, кто был внутри, поэтому решила, что пилот полетел обратно в Рим.
Мурашки пробежали по коже Килин, когда она вспомнила о Джанни и прошлой ночи. Ей предстоит сейчас встретиться с ним лицом к лицу. Воспоминания больше походили на дурной сон, но на пальце блестело изысканное обручальное кольцо с большим камнем.
Это случилось – она обменялась с этим мужчиной клятвами в присутствии многочисленных свидетелей. Даже сейчас при этой мысли ее тело охватывало оцепенение. Зная, что в любом случае предстоит с ним встретиться, Килин вернулась в комнату и обнаружила багаж, доставленный и разложенный еще вчера. Часть одежды была абсолютно новой. Кровь вскипела в жилах, когда она подумала о Джанни, раздающем инструкции по выбору ее нового гардероба.
Килин быстро приняла душ и надела поношенные джинсы и одну из своих самых любимых рубашек. Если Джанни не понравится, что ж, ему придется к этому привыкнуть. Вот такая она, настоящая.
Когда Килин спускалась вниз, ее внезапно охватило неопределенное ощущение, что Джанни в доме нет. До этого она даже не задумывалась о его местонахождении.
Лючия появилась у подножия лестницы, она выглядела слегка взволнованной, быстро что-то говорила, дополняя свою речь жестами, указывающими на улетающий вертолет. В ее ясных глазах проглядывали беспокойство и жалость.
Джанни был в том вертолете – он куда-то улетел и оставил ее здесь. Одну. На секунду она забыла, как дышать. В животе все сжалось, и она покачнулась. Лючия взяла ее за руку, продолжая объяснять что-то на итальянском. Они направились к великолепной террасе, где уже был накрыт к завтраку стол.
Лючия суетилась вокруг нее, но все мысли Килин были направлены на поведение Джанни. Что может означать его отъезд?
Ей ужасно не нравилось чувство изолированности от мира, которое все больше охватывало ее. Она оказалась одна на этой вилле, расположенной посреди какого-то непонятного итальянского городка, беспомощная, одинокая. Она не понимала ни слова по-итальянски и теперь не знала, где Джанни и когда он вернется.
Она пыталась спросить Лючию, оставил ли он ей записку, но экономка лишь покачала головой, не понимая ее. Она виновато улыбнулась и сделала еще пару жестов, показывая, что хозяин виллы скоро вернется.
Лючия снова захлопотала возле нее, и Килин решила пойти в его кабинет и проверить, нет ли там записки. Она не нашла ничего, кроме чистых листков бумаги.
Килин с разочарованием опустилась в кресло. Может быть, все из-за того, что она оттолкнула его? Поэтому он решил оставить ее здесь одну? Так почему она не чувствует торжества и удовлетворения? На нее накатывала истерика, и Килин старалась подавить все чувства, но паника на крыльях ветра пробиралась все глубже в душу, унося ее обратно в детство.
Килин решила успокоить себя тем, что Джанни уехал ненадолго, и этому наверняка есть разумное объяснение. Потом она поднялась и начала осмотр виллы. Через час вернулась на то же место и не увидела за это время в доме ни одной живой души.
Лючии тоже поблизости не оказалось. Килин даже не подумала просто позвонить Джанни. При первой встрече он дал ей визитку со своим номером, но она не могла вспомнить, где ее бросила. В любом случае батарея ее мобильного села, а зарядку она не нашла.
Она была в полном одиночестве на этой огромной вилле, где-то к югу от Перуджи, и уходящий день не принес и весточки о возвращении Джанни. Мысленно Килин вернулась в свое прошлое, в детство, где никто о ней не заботился и не думал о ее самочувствии. Родителям было наплевать.
Медленно, но верно стены, которые она тщательно строила на протяжении долгих лет, начали рушиться. Она поклялась, что никогда не позволит этому повториться.