– Да что тут непонятного?! – воскликнула Анджела. – Фрэнк навсегда останется калекой! Ты можешь себе такое представить?! Сэм, я не могу так… Что будет со мной?
– С тобой? – Саммер опешила. – Постой, но это же случилось с Фрэнком. При чем здесь ты?
– При том! – Анджела злилась, что подруга никак не хочет войти в ее положение. – Мне же придется сидеть с ним! Ухаживать за ним! Кормить с ложечки! Во что превратится моя жизнь?!
– Успокойся, – остановила ее Саммер. – И подумай лучше вот о чем. Ты, несмотря на все это, здорова, можешь передвигаться на своих ногах. А каково ему? Неужели собственные прихоти для тебя важнее, чем его проблемы?
– Ты никак не хочешь понять, что мне тоже трудно! – Анджела начала успокаиваться, но голос ее звучал обидчиво, недовольно.
– Потому что Фрэнку намного тяжелее, чем тебе, – отрезала Саммер. – И именно ему в данный момент нужно, чтобы ты подбадривала его, не давала пасть духом. Неужели это никак не дойдет до тебя?!
Анджела прерывисто дышала. Молчала, не зная, что еще сказать.
– Ты не сможешь приехать? – наконец спросила она.
– Я только что уехала оттуда, – напомнила Саммер. – И потом, там сейчас дед Фрэнка, ты. Думаю, вы вдвоем справитесь. А я для Фрэнка – пустое место.
– Я не смогла найти общий язык с его дедом, – пожаловалась подруга.
– Да, думаю, это тяжело, – согласилась Саммер, вспоминая сцену, которую случайно наблюдала в больнице. – Но все же тебе надо попытаться это сделать. Ради Фрэнка. Ему не слишком приятно будет, если вы с его дедом так и не придете к какому-нибудь соглашению.
– Тебе легко говорить, – пробурчала Анджела. – Ты далеко.
– Именно поэтому я и могу дать тебе совет, – грустно усмехнулась Саммер. – Ладно, Анджи. Мне надо идти домой. Я только что закончила заниматься отчетом. Пока.
– Счастливо, – кисло попрощалась та.
Саммер закончила разговор, прижала телефон к груди, спускаясь по стене, села на корточки. Слезы навернулись на глаза. Теперь можно было не сдерживаться. Все давно уже покинули офис. Никто не увидит, как она плачет.
Господи!
Ведь она же просила, чтобы Фрэнк поправился! Она так хотела, чтобы с ним все было хорошо! Ну почему судьба распорядилась по-другому?! Почему?!
Ей было горько сознавать, что Анджела оказалась настолько эгоистичной, что страдания Фрэнка для нее ничего не значат…
Как же ей хотелось оказаться рядом с ним! Дать ему понять, что не всем на него наплевать! Но вовсе не от нее он хочет услышать это… А та, которая должна была проявить мужество и находиться рядом с ним, думала лишь о том, насколько ЕЙ будет при этом тяжело.
Саммер всхлипнула. Попыталась успокоиться, но не смогла. Слезы потоком лились из ее глаз. Она оплакивала свою никчемную жизнь. И жизнь Фрэнка, которая с этого момента начала катиться под откос.
Открылись двери лифта, выпуская на этаж уборщика. Быстро поднявшись и опустив голову, Саммер поспешила вбежать в лифт, пока мужчина в спецодежде не заметил ее слез. Но он даже не глянул в ее сторону. Что ж, этого и следовало ожидать.
Саммер грустно усмехнулась. Она никогда никого не интересовала. Даже этого уборщика.
Что с ней не так?
Оглядела себя в огромном зеркале. Костюм сидит несколько мешковато… Саммер припомнила, что продавщица советовала ей приобрести на размер меньше, но она отказалась, так как тот слишком облегал фигуру. Зато теперь она чувствовала себя легко и свободно, причем "свободно" – во всех отношениях.
Лифт остановился, и ей пришлось выйти, ведь не могла же она до бесконечности разглядывать себя в огромном зеркале внутри ярко освещенной кабины.
Саммер немного успокоилась. Достав из сумки носовой платок, промокнула глаза. Вернула охраннику ключ, покинула здание. Поежилась, так как холодный ветер тут же захватил ее в свои объятия. Порадовалась, что стоянка находится недалеко, а значит, она не слишком замерзнет, пока доберется до своей машины.
Оказавшись дома, Саммер первым делом направилась к своему гардеробу и распахнула дверцы, придирчиво оглядывая одежду. Почему так получилось, что у нее скопилось столько вещей, которые не подходят ей по размеру? Неужели раньше она была толще или просто видела себя в другом свете? Как бы теперь узнать?
И вдруг истина открылась ей. Это произошло настолько неожиданно, что девушка замерла, чувствуя себя несколько растерянной. Оказывается, она сама приложила немало усилий, чтобы не привлекать к себе внимания. Все ее туалеты были свободного покроя, скрывали очертания фигуры. Зачем она это делала? Неужели просто никогда не задумывалась, как это выглядит со стороны? Видимо, так. Теперь она это признавала.
Но осознать свою ошибку – одно, исправить ее – совсем другое. Саммер понимала, что она еще не готова измениться. Во всяком случае, не сейчас, когда сердце ее было там, с Фрэнком…
Через пять дней Анджела появилась на работе.
Она вошла, как ни в чем не бывало, поздоровалась с Саммер и уселась за свой стол. Тут же включила компьютер, пытаясь сделать вид, что охвачена рабочим рвением.
Но Саммер не так легко было провести. Она решительно поднялась, подошла к Анджеле и уселась на ее стол.
– Что случилось? – Саммер специально облокотилась рукой так, чтобы загородить от подруги часть монитора, который та старательно разглядывала.
– Ничего. – Анджела попыталась повернуть голову в сторону, делая вид, что очень занята.
– Анджи, прекрати. – Голос Саммер звучал вкрадчиво, но твердо. – Зачем ты вернулась?
– А зачем мне там было оставаться?! – вскричала подруга, бросая на нее сердитый взор. – Ты думаешь, мне легко смотреть на него? Наблюдать за тем, как он злится из-за того, что не может пошевелить ни одним пальцем на ноге?
– Господи, Анджела! – в недоумении воскликнула Саммер. – Когда же ты прекратишь думать только о себе?
– Ну почему ты такая правильная?! – взорвалась Анджела. – Неужели ты не понимаешь, что мне тоже там было нелегко?
– Ты бы хоть на мгновение представила, каково ему, поставила себя на его место. Что бы ты чувствовала, если бы попала в подобную ситуацию?
– Я бы не попала, – отрезала подруга. – Я не участвую в стритрейсинге, не скрываю эту пагубную страсть от всех своих близких. Не рискую жизнью ради "почетного" звания короля гонок!
– Что?!
– Что слышала! – с горечью ответила Анджела. – Ты думаешь, он просто так ехал на большой скорости? Куда-то торопился? Да, торопился выиграть уличные гонки!
– Как ты узнала? – севшим голосом осведомилась Саммер.
– Пришлось разбираться с полицией. А потом договариваться с дедом Фрэнка, чтобы тот все уладил. Ты не поверишь, я же еще и оказалась виноватой в том, что мой жених отправился на эти гонки!
– Прости, я не знала.
– Забудь, – отмахнулась та. – Я тоже не права, что сорвалась. Просто я сейчас так зла, что любой выводит меня из себя.
– Ты поругалась с Фрэнком? – догадалась Саммер.
– Да. Похоже, что сейчас не самое хорошее время для нас, – вздохнула подруга. – Мы решили некоторое время побыть на расстоянии друг от друга, пока наша ненависть не заставила нас наброситься друг на друга с кулаками. К тому же ему сейчас это очень проблематично сделать.
– Ясно… – Саммер поднялась и приблизилась к окну, выглянула на улицу. – Значит, пока что ты будешь здесь.
– Да, – кивнула Анджела. – Во всяком случае, до тех пор, пока не остыну и не пойму, как мне поступить дальше.
– Что значит, как поступить? – Саммер отвернулась от окна и настороженно посмотрела на нее.
Анджела демонстративно пожала плечами.
– Не знаю, – произнесла она.
– Только не говори, что собираешься бросить его… – Голос Саммер дрогнул.
– Не думаю, что это должно тебя волновать, – едко заметила Анджела.
Саммер повернулась к ней спиной. Перевела дух. Похоже, что подруга начинает что-то подозревать…
– Поступай, как знаешь, – произнесла она по возможности бесстрастным тоном.
– Именно так я и сделаю, – пообещала Анджела.
Саммер вернулась к своему столу, села в кресло.
До конца рабочего дня она старалась сосредоточиться на работе, коротко и без особых эмоций отвечая на вопросы Анджелы. И когда та пригласила ее вечером сходить вместе в ночной клуб, Саммер отказалась. Она не испытывала желания веселиться. А видеть улыбающуюся и флиртующую с парнями Анджелу казалось ей еще более неприемлемым.
Анджела не стала настаивать. По-видимому, она поняла, что Саммер не будет для нее хорошей компанией в этот вечер…
Саммер вернулась домой. Она долго бесцельно слонялась по квартире, не зная, чем заняться. Ее терзали мысли о Фрэнке, прикованном к кровати, одиноком, покинутом. И сердце ее сжималось, чувствуя, насколько ему сейчас плохо.
А Анджела в это время наверняка развлекалась в ночном клубе, куда собиралась пойти. И осознание этого заставляло Саммер злиться на нее, будто это она, Анджела, виновата в том, что Фрэнк оказался в таком беспомощном состоянии.
Ей хотелось позвонить в больницу и узнать, как там Фрэнк, но Саммер совершенно не представляла, как ей представиться. Она хотела позвонить Фрэнку и подбодрить его, но была не уверена, что ее звонок хоть немного обрадует его.
В конце концов она набрала номер клиники и представилась Анджелой Мессинг. Любезная медсестра поведала ей, что состояние мистера Нортона стабильно, он успешно идет на поправку, что боли его уже практически не беспокоят, а его дедушка достал редкие лекарства, которые были необходимы. Немного успокоившись, Саммер попрощалась.
Положив трубку, она вздохнула с облегчением. Новости были если и не совсем хорошие, то, во всяком случае, не слишком плохие, и это обнадеживало.
Саммер улыбнулась…
Медсестра вошла в его палату, осторожно постучав.
– Не спите? – ласково поинтересовалась у Фрэнка, лежавшего на спине и устремившего бессмысленный взор в потолок.
– Уже выспался, – буркнул он не слишком дружелюбно, но, опомнившись, произнес: – Извините меня, просто немного выбился из колеи.
– Ничего, я все понимаю, – заверила девушка. – Я просто пришла вам сказать, что звонила мисс Анджела.
– Вот как? – Фрэнк удивленно посмотрел на нее. – Странно, что она не позвонила мне.
Но он тут же вспомнил, что они поругались.
– Она расспрашивала о вас.
– Что-нибудь просила передать? – Фрэнк пристально смотрел на девушку, ожидая ответа.
Медсестра смутилась, не зная, что сказать. Но потом, решив, что большого греха не будет, если она немного слукавит, произнесла:
– Мисс Анджела просила пожелать вам скорейшего выздоровления, она очень беспокоится о вас.
Нортон улыбнулся одними губами. Все-таки Анджела любит его. Ведь даже несмотря на то, что они наговорили друг другу, она позвонила, чтобы узнать о нем, справиться о его состоянии. Он не ожидал от нее такого отношения. Иногда, украдкой наблюдая за ней, когда она была в палате, Фрэнк замечал, с какой неприязнью она смотрела вокруг. И это огорчало его, раздражало, заставляло дерзко отвечать ей, вызывая на ссору. Анджела, как правило, срывалась и уходила, хлопнув дверью. После чего он хандрил весь оставшийся день, и даже присутствие деда, пытавшегося хоть как-то поднять его настроение, не приносило облегчения.
– Спасибо, мисс, – поблагодарил он медсестру. – Вы принесли мне хорошие вести.
– Рада была оказать вам такую любезность. – Девушка приветливо улыбнулась. – Все у вас будет хорошо, мистер Нортон, поверьте.
– Вашими бы устами… – усмехнулся Фрэнк.
– Так и будет, – пообещала она, затем, поддаваясь порыву, послала ему воздушный поцелуй, смутилась и выскочила из палаты.
Вслед ей зазвучал его бархатистый смех.
Впервые за все время он рассмеялся. Девушка улыбнулась. Значит, она все правильно сделала…
7
Саммер удивлялась, наблюдая за подругой в последующие дни. Анджела вела себя так, будто с Фрэнком все в порядке, он просто уехал в командировку. Они созванивались, много болтали, и каждый раз Анджела обещала приехать при первой же возможности. Она жаловалась на большую загруженность на работе, уверяя, что старается изо всех сил, чтобы закончить со всеми делами и прилететь к жениху.
Однако Саммер видела, знала: подруга вела тот же образ жизни, к которому привыкла. Она посещала салоны красоты, ходила по ночным клубам, встречалась с друзьями.
– Должна же я хоть немного поднять свой боевой дух, – говорила она Саммер. – Ведь надо иметь огромное мужество, чтобы разговаривать с Фрэнком, будто ничего не произошло и он скоро поправится.
Саммер качала головой. Судя по всему, Анджела поднимала свой боевой дух с утроенным старанием…
Райан готовил документы к предстоящей сделке. Ему казалось, он все предусмотрел, и предварительные переговоры вроде как прошли успешно. Он специально не звонил Фрэнку, так как не хотел, чтобы тот вмешивался своими советами. Поэтому, в редкие минуты, когда они разговаривали по телефону, он старался избегать тем о работе, создавая у компаньона впечатление, что все ждут его выздоровления и прибытия.
Фрэнк между тем и не пытался вникнуть в дела фирмы. Голос его звучал в трубке безучастно и отстраненно, создавая впечатление, что звонил он только из чувства долга.
Райан усмехнулся: с ним дела компании пойдут в гору, он был просто уверен.
Недавно он встретил в клубе Анджелу, невесту Фрэнка. Они разговорились. И Райану даже показалось, что Анджела флиртовала с ним. Он был очень удивлен. Ведь Нортон лежал в клинике, было несколько странным встретить его невесту в окружении веселых и беззаботных друзей, развлекающуюся напропалую.
Он не стал интересоваться, как там Фрэнк, потому что не хотел отвлекать ее от той беседы, что они вели. К тому же именно в этот момент Анджела так посмотрела на него, что у Райана пересохло во рту. Он даже несколько раз судорожно сглотнул, наслаждаясь вниманием, которое ему дарила эта красивая девушка.
Когда они расстались, Райану потребовалось несколько бокалов вина, чтобы унять то волнение, которое охватило его при их встрече. Анджела явно давала ему понять, что он нравится ей. Но ведь она являлась невестой его друга и компаньона. Хотя…
И в этот самый момент Райан неожиданно понял, как он может стать во главе фирмы, занять положение Фрэнка, которое тот незаслуженно отобрал у него, Райана. По всему выходило, что Анджела неравнодушна к нему, а значит, если правильно повести свою партию, она, вполне возможно, оставит Фрэнка. И тогда Райан сможет сделать ей предложение, а когда они поженятся, он станет зятем одного из самых богатых жителей этого города. Подобная перспектива настолько вскружила ему голову, что, когда он встал на ноги, его несколько раз качнуло. А может быть, просто сказалась усталость… Или выпитое вино.
Но Райан не думал об этом, когда ехал домой на такси. В его мозгу пульсировала одна мысль: "Анджела должна быть моей!". Он даже не понимал, любит ли ее, нравится ли она ему, но положение в обществе, занимаемое ее отцом, искупало все с лихвой.
К тому же Анджела была довольно недурна собой…
Так решил Райан, когда открывал дверь в свою небольшую холостяцкую квартирку.
Как только он пришел к такому решению, его стали тяготить звонки Фрэнка. Потому что всякий раз, слыша в трубке его голос, Райан ощущал себя мерзким и поганым человечком. Однако стоило ему закончить разговор, и он уже представлял себя на вершине социальной лестницы, куда он взберется благодаря правильно сыгранной партии…
Фрэнк звонил все реже. Спрашивал о работе и почти сразу прощался. Он словно чувствовал, что это общение действовало на компаньона угнетающе, поэтому не стремился продлить разговор. К тому же он даже не представлял, о чем можно было поговорить с Райаном. И это было странно. Потому что раньше их связывали какие-то общие интересы, но теперь ему казалось, будто это все ушло, кануло в прошлое и никогда больше не вернется.
Неожиданно он осознал, что, как только стал калекой, к нему сразу пропал интерес. Ему не звонили друзья, с которыми он общался по стритрейсингу. Ему не звонили знакомые, с которыми он проводил время в клубах. Его все забыли. Лишь дед был рядом с ним. Дед, который вырастил его, заменил ему отца и мать, который учил его быть сильным и никогда не сдаваться.
Однако сейчас Фрэнк не чувствовал себя таковым. Ему было больно сознавать, что из-за глупой случайности он оказался прикованным к кровати, перенес несколько операций, но до сих пор так и оставался наполовину обездвиженным. Было страшно даже подумать, что, возможно, ему придется провести так всю оставшуюся жизнь…
Врачи лишь отводили глаза, когда он задавал прямые вопросы. Медсестра, которая приходила делать уколы, смотрела на него слишком уж ласково, будто ухаживала за ребенком. Его это злило, раздражало, заставляло чувствовать свою никчемность и беспомощность. Он даже в туалет не мог сходить без чьей-либо помощи.
Порой ему хотелось покончить с этим раз и навсегда. Сползти с кровати, добраться до окна, открыть его – и вот она, свобода от боли, унижения, бессмысленной дальнейшей жизни.
Но он быстро поборол в себе эти мысли. Он не мог позволить малодушию одержать над ним верх.
Нет. Никогда. Он будет бороться.
Однако как можно бороться, если никого нет рядом, кто поддержал бы тебя? Как понять, что ты все делаешь правильно, если никто не похвалит, не одобрит твои шаги? И все же Фрэнк не унывал.
Особенно после того, когда узнал, что Анджела звонила в клинику, справлялась о нем. Он решил, что действительно небезразличен ей, поэтому позвонил первый и сделал вид, словно ничего не произошло между ними.
Анджела поддержала его игру. Теперь они часто созванивались, обменивались новостями. Точнее, рассказывала Анджела, потому что Фрэнку особенно нечем было поделиться. Она же расписывала, какие у нее трудности на работе, как приходится вкалывать до ночи, и порой еле хватает сил, чтобы принять душ. Он не стал говорить ей, что для него принять душ – заветная мечта, которая неизвестно когда осуществится, и случится ли вообще такое чудо.
Она говорила, что Саммер ее не поддерживает, не желает помочь осилить весь объем работ, дабы она смогла первым же рейсом прилететь к Фрэнку и обнять его. Он соглашался, даже не задумываясь над тем, что до этого момента Анджела никогда не была так загружена, и вроде как Саммер всегда оказывала ей любую помощь.
Но сейчас, когда Анджела жаловалась, он верил ей, потому что очень хотел верить, что она неравнодушна к нему, что она беспокоится о нем, желает, чтобы он поскорее поправился и встал на ноги. И он старался изо всех сил, выполнял все предписания врачей, глотал таблетки, терпел уколы, проходил курс физиотерапии, однако ничего не помогало, ничто не могло вернуть ему чувствительность ног, возможность пошевелить хотя бы одним пальцем…
Фрэнк мрачнел, разочаровывался, грубил. Он оброс бородой, не хотел бриться и был похож на первобытного человека. А чего ради было стараться выглядеть хорошо, если Анджела никак не могла прилететь к нему?
Дед пытался его образумить, но все было тщетно. И однажды, в один из тех дней, когда светило солнце, уже успевшее изрядно надоесть прикованному к кровати пациенту, Гарольд Нортон сообщил своему внуку, что забирает его с собой на ранчо.