Брайд кивнула и медленно направилась в сторону своего бутика.
– Значит, у тебя есть только брат?
– Да, – сказал он. Горло сжало при мысли о сестре. – А как насчет тебя?
– Мои родители живут в Кеннере. У меня есть сестра Атланта, с которой мы видимся пару раз в году, а мой старший брат работает в фирме в деловом районе города.
– У тебя с ними близкие отношения?
– О, да. Ближе, чем мне иногда хотелось бы. Они по-прежнему считают, что должны контролировать мою жизнь.
Он улыбнулся. Именно такие чувства испытывала Аня к нему и Фангу. В груди возникла горько-сладкая боль.
– Должно быть, ты самая младшая.
– Точно. Клянусь, мама режет мне мясо каждый раз, когда я прихожу домой.
Он не мог даже представить такую любящую мать. Должно быть, здорово познать такую любовь.
– Не отвергай этого.
– Обычно я и не отвергаю. – Брайд, хмурясь, глядела на него. – Зачем ты делаешь это?
– Делаю что?
– Оглядываешь улицу так, как будто опасаешься, что кто-то на нас прыгнет.
Вэйн нервно потер шею сзади. Нужно отдать ей должное, она была наблюдательна. Особенно, для человека.
Но последнее, в чем он мог ей признаться, так это в том, что он угадала.
Если Стефан и остальные когда-нибудь его вычислят…
Ему не хотелось думать о последствиях.
– Не думаю, что я мог бы уговорить тебя закрыть магазин на пару недель и сбежать со мной на какой-нибудь экзотический остров, верно?
Она рассмеялась.
– Надо же такое придумать.
Да. Она совсем не поняла, что он был весьма серьезен. Одна его часть испытывала искушение похитить ее, но после того, что случилось между его родителями, он понимал, чем рискует.
Прошло четыреста лет, а его мать до сих пор носит эмоциональные шрамы от своего похищения против ее желания. Он не хотел уничтожить доброту Брайд. Ее открытую улыбку. Помоги ей боже, она доверяла людям, и это было такой редкостью, что он сделал бы все, чтобы она такой и оставалась.
Она открыла дверь в дворик и повела его к своей квартире, где их дожидался Фьюри.
Метнувшись к ним, тот устремился прямо к ширинке Вэйна, изводя его в типичной собачьей манере.
– Отвали, – резко бросил он, отталкивая волка в сторону.
– Ты ему нравишься.
Ему нравится раздражать меня.
– Да, я заметил.
Она нахмурилась и подошла к стереоустановке, которая изрыгала старую песню группы "Troggs""Дикая штучка".
– Как странно, – сказала она, выключая стерео. – Я не оставляла ее включенной.
Вэйн сжал шею Фьюри.
– Больно, Вэйн. Отпусти.
Тот неохотно сделал это.
– Чем еще ты занимался?
– Ничем, правда. Я смотрел телевизор, потом прошелся по ее дискам… у нее есть несколько действительно клевых… и сварил немного кофе.
– Фьюри, ты не должен был слоняться здесь!
– Ты велел присмотреть за ней, это предполагает, что должен!
Вэйн схватил Фьюри, который снова метнулся к Брайд.
– Может, у тебя здесь привидение, – сказал он. – В конце концов, это же Новый Орлеан.
– Это не смешно, – ответила она.
Она забрала у него вино и вошла в маленькую кухню, где поставила его рядом с небольшой кофеваркой. Вытянула стеклянный кувшин и оглядела его.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
– Что?
Она встретилась с пристальным взглядом Вэйна.
– Ты делал утром кофе?
– Упс, – сказал Фьюри. – На этом я любезно исчезаю. Наверное, мне следовало смыться отсюда, сразу как допил.
– Да ну?
– Будь добр со мной, приятель. Я не обязан здесь оставаться.
– А я совсем не обязан оставлять тебя в живых.
– Ты в порядке? – спросила Брайд, возвращая кувшин на место.
Вэйн улыбнулся и с усилием расслабил мышцы лица.
– Все хорошо.
– Кофе свежий, – она посмотрела вниз на Фьюри, а потом потрясла головой. – Нет, и еще раз нет. Это просто глупо.
– Что?
– Ничего. Я даже не собираюсь говорить об этом, потому что боюсь, меня упрячут в психушку на всю оставшуюся жизнь.
Она убрала вино в морозильник, чтобы оно охладилось, открыла шкафы и достала соусницу. Вэйн без раздумий пошел в маленькую кладовую, чтобы принести соус для спагетти. Почему-то ей нравилось убирать все туда.
– Как ты узнал, куда идти? – спросила она.
Вэйн почувствовал досаду. Черт, он не должен был знать, где она это хранила.
– Это место казалось наиболее вероятным.
Она как будто приняла его ответ.
Фьюри подпрыгнул и толкнул его к Брайд. Когда их тела столкнулись, Вэйн резко втянул воздух, ощутив, как к нему прижались ее пышные формы.
Она подняла взгляд, с трудом дыша от удивления.
– Извини, – сказал он, чувствуя, как колотится сердце. – Меня толкнула собака.
– Я не собака.
– Если не остановишься, станешь собачьими консервами.
– Ну же, давай, идиот. Она твоя пара. Займись ею.
– Я не могу принуждать ее. Поверь, как раз это я и не буду делать.
К его удивлению, Фьюри вскинул голову вверх и уставился на него.
– Знаешь, думаю, именно за это я и научился уважать тебя. Ты хороший волк, Вэйн. А теперь дай мне свою рубаху и выпусти меня наружу.
– Сделать что? – Вэйн был так ошеломлен, что заговорил вслух.
– Что? – спросила Брайд.
– Ничего, – сказал Вэйн, размышляя, сколько времени пройдет, прежде чем Брайд решит, что он совершенный псих.
– Доверься мне, – сказал Фьюри. – Я использую твой запах, чтобы увести других подальше отсюда. Дьявол, к тому времени, как я разберусь со Стефаном, он будет гоняться за своим хвостом.
Вэйн был впечатлен. Это была хорошая мысль.
– Я могу верить, что ты не приведешь их сюда?
– Да, можешь.
Для Фьюри это был нетипичный ответ. Вэйн смотрел на него, решая, довериться ему или нет.
Но, в конечном счете, у него не было выбора.
Фьюри начал скрестись в дверь.
– Я выпущу его, – Вэйн двинулся к волку.
– Спасибо, – сказала Брайд. Она выкладывала остатки пасты.
Следом за волком Вэйн вошел во внутренний дворик. Он снял рубаху, силой мысли создав для себя другую, а Фьюри обернулся человеком и забрал у него старую.
– Накинь на себя что-нибудь, Фьюри. Иначе я ослепну.
– Заткнись, – огрызнулся Фьюри. – У меня нет таких способностей, как у тебя. И я не задержусь в форме человека надолго, чтобы беспокоиться об этом. Только прошу – будь осторожен. Кажется, она очень милая женщина, для человека. Будет дьявольски нечестно, если с ней что-то случится.
– Я знаю.
У ворот остановилась машина.
Фьюри отступил в тень и исчез. Вэйн не двигался, наблюдая за автомобилем. Прибывший оказался стриптизером, жившим в одной из квартир на верхнем этаже.
Испытывая облегчение от того, что автомобиль был не вражеским, он вернулся обратно и обнаружил, что Брайд помешивает ложкой соус в кастрюльке. Ему нужно найти способ убедить ее уйти с ним и отвести ее в безопасное место.
Вэйн наблюдал за ней, чувствуя что-то очень необычное. В его мире никто не готовил для него. Он или ел все сырое, или, превращаясь в человека, покупал еду и потом готовил ее себе сам.
Никто никогда не готовил для него обед, если он не платил за это. Ему было почти уютно. Хотя он не совсем понимал, что такое уют.
Может, уют – то самое странное ощущение в животе. То напряжение внутри, которое подстегивает его прикоснуться к ней, хотя он и не должен.
– Брайд? – он подошел к ней поближе. – Ты веришь в невозможное?
Она достала из холодильника пакет с салатом.
– В какое именно невозможное?
– Не знаю. Феи? Лепреконы? Волки, которые могут превращаться в людей?
Она засмеялась.
– А, оборотни. Ты же не купился на местные легенды?
Он пожал плечами, сердце замерло. Было бы слишком самонадеянно полагать, что она может быть другой, не такой как обычные люди.
– Хотя, – сказала она, и в его душе посветлело. – У меня есть подруга, которая гоняется за вампирами, когда стемнеет. Она сумасшедшая, но мы ее любим.
Проклятье.
– Да, – прошептал он. – Табита немного чокнутая, не так ли?
Брайд стояла неподвижно, как столб.
– Откуда ты знаешь, что она…
– В Новом Орлеане каждый знает живого убийцу вампиров, – быстро сказал он. – Табита Деверо давно стала популярна.
Брайд захохотала:
– Я должна поделиться с ней, что она – легенда. Она с ума сойдет от радости.
Вэйн повернулся к ней спиной.
– А как насчет тебя? Ты же не веришь в необычное?
– Не очень. Самое страшное, что я видела – это мой бухгалтер в апреле.
На его лице сияла улыбка, а внутри все сжалось. Она никогда не откроется для его мира. В реальности не все люди, мимо которых она проходила на улице, были настоящими людьми. Некоторые являлись наихудшей разновидностью хищников.
Пусть у нее останутся ее иллюзии. Жестоко отнимать их у нее. И чего ради? Чтобы показать ей мир, где их обоих будут вечно преследовать? Где их дети будут изгоями?
Нет, это несправедливо по отношению к ней. Ему не нужна жена, и дети тоже – он чертовски в этом уверен.
– Ты в порядке? – спросила она, доставая две тарелки.
– Да, все хорошо.
Ему оставалось надеяться, что с ними обоими ничего не случится до тех пор, пока метки не исчезнут с их рук.
У Фьюри не ушло много времени на то, чтобы найти Стефана и других, которые находились в человеческом обличье на Бурбон Стрит, пытаясь уловить запах Вэйна.
Эти трое стояли снаружи у дверей бара, обнюхивая входивших и выходивших клиентов. Как всегда, его поразила красота своего народа, хотя это не было неожиданностью. В их мире уродливых или непохожих на других либо отвергали, либо быстро убивали … обычно, последнее. Животные не имели сострадания ни к кому и ни к чему.
Даже те животные, которые дурачили себя, полагая, что людского в них больше. Он прожил с аркадианами достаточно долго, чтобы для себя понять: когда они говорят, что в них больше человеческого, они занимаются самообманом.
Так же поступают и люди.
У человечества нет ничего человеческого. По большому счету, все они – животные с основными инстинктами выживания.
Это – закон джунглей, когда человек человеку – волк. И Фьюри знал об этом принципе больше, чем хотел бы.
Стефан вдруг завертелся, поймав запах Фьюри.
– Так, так, – сказал Фьюри, награждая его ухмылкой. – Я стоял здесь достаточно долго для того, чтобы убить всех вас прежде, чем вы смогли бы почувствовать меня. Стареешь, Стефан.
– Это вызов?
Фьюри смерил его взглядом, словно забавляясь. Однажды он действительно намеревался бросить вызов старому волку и убить его.
Однако, прямо сейчас он был не в настроении.
– Не заставляй меня причинить тебе боль, Стефан. Ты можешь скакать здесь, прикидываясь альфой, сколько пожелаешь, но мы оба знаем, кто держит твой поводок.
Стефан попытался схватить его, но Фьюри вывернулся.
– Не надо, старик. Я не хочу ставить тебя в неудобное положение.
– Чего ты хочешь, Фьюри? – бросила Петра.
Фьюри ответил ей широкой ухмылкой. Из всей группы она ненавидела Вэйна больше всех. В течение многих лет она хотела спариться с ним, и когда он отказался, она взялась за Фанга. Она отчаянно преследовала Вэйна. Так как он был самым старшим из детей их вожака, естественно было предположить, что однажды Вэйн унаследует стаю. Даже если отец ненавидел его, Вэйн без сомнения был сильнейшим из всех.
И только Фьюри знал, почему. Вэйн не был катагарианином, но остальные были слишком тупы, чтобы узреть правду.
Он унюхал это в тот момент, когда они с Вэйном встретились. Такой острый привкус исходил исключительно от человеческих генов. И так называемого человеческого сердца. Более того, этот запах исходил от большинства из элиты аркадиан. Вэйн был не просто аркадианном. И не просто Стражем.
Он был Аристосом. Представителем той редкой породы, кто орудовал магией без всяких усилий. В Аркадианском царстве аристы уподоблялись богам и усердно охранялись вервольфами, которые были счастливы умереть за них.
Именно поэтому он и ненавидел Вэйна.
Терпение было добродетелью. Для людей, а для животных тем более.
Петра принюхалась, а потом нахмурилась. Она подходила ближе до тех пор, пока не уткнулась носом в рубаху Фьюри.
– Вэйн, – выдохнула она. – Ты поймал его?
– Где его укрытие? – тот час же спросил Стефан.
Фьюри взглянул на Стефана из-под полуопущенных век.
– Вы все так жалки. Знает ли кто-нибудь из вас, что половина удовольствия в охоте – это загнать зверя в нору?
Петра дернула головой:
– То есть?
– Я знаю, где Вэйн. Но недостаточно просто убить вашего врага. Сначала нужно трахнуть его мозги.
Глава 7
Гоняя по тарелке салат, Брайд пыталась не смотреть на Вэйна. Было в нем что-то весьма интригующее. К тому же, она испытывала некоторое беспокойство, находясь рядом с мускулистыми и подтянутыми мужчинами. По крайней мере, она всегда чувствовала подобное рядом с более худощавым Тэйлором, хотя тот и не качался, а просто следил за собой.
На теле Вэйна не было ни одной лишней унции. Ее лицо вспыхнуло при воспоминании о том, как великолепен он в обнаженном виде.
– Ты в порядке?
– Все отлично.
– Почему ты не ешь?
Она пожала плечами:
– Думаю, что я все же не голодна.
Забрав вилку из ее рук, он намотал на нее спагетти и поднес к ее рту.
– Я не маленький ребенок, Вэйн.
– Знаю, – он обжег ее раскаленным взглядом. – Поешь ради меня, Брайд, – произнес он тихим, приказным тоном. – Я не хочу, чтобы ты голодала. Нет ничего хорошего в том, чтобы мучиться от голода.
По тону его голоса она поняла, что это известно ему не понаслышке.
– Ты голодал?
– Съешь это, и я отвечу.
– Я не ребенок.
– Поверь, я знаю. – Он покачал перед ней вилкой.
Она покачала головой в ответ на его серьезную игру и открыла рот.
Он осторожно отправил туда вилку, и она сомкнула вокруг нее губы.
Пока Брайд жевала, он снова накрутил на вилку пасту.
– Да, мне приходилось голодать. Мои родители не кормили меня и не заботились обо мне так, как твои. Как только мужчина становится достаточно взрослым, его выгоняют. Он или учится…хм… выживать или умирает.
У Вэйна сжалось сердце, когда он вспомнил свою юность. Боль и постоянное чувство голода. В первый год самостоятельной жизни он был на краю голодной смерти столько раз, что сбился со счета. До прихода зрелости он был просто волчонком, и вдруг, в одночасье превратился в человека. Магические способности были для него в новинку, и в тот момент, когда он внезапно поменял форму, ему просто необходимо было оставаться волком.
Жить, как человек он не привык, поэтому не мог выслеживать и убивать добычу. Его атаковали незнакомые чувства и эмоции, чуждые волкам. И что хуже всего, притупилось чувственное восприятие. Днем люди видели лучше, но не могли слышать так же четко, двигаться так же быстро, или учуять вокруг себя запах своих врагов. Они не обладали физической силой, позволяющей голыми руками сражаться с другими хищниками за еду и свою безопасность.
И убивать с легкостью они тоже не могли. Когда проливалась кровь, их охватывали вина и ужас.
Однако, как писал Дарвин, выживают только сильнейшие, и Вэйн научился выживать. В конце концов. Он научился принимать удары и укусы, противостоять мучительной боли от полученных ран.
В конце первого года своей взрослой жизни он вернулся в стаю – грозный и способный контролировать себя. Человек, знающий, что значит быть волком. Человек, который полностью управлял той своей частью, которую ненавидел.
Он вернулся домой, обладая таким могуществом, о котором любой из них мог только мечтать.
Однако он не смог бы этого достичь, если бы Фанг не спас его. В самом начале именно Фанг убивал за них обоих, чтобы они могли есть. Фанг защищал его и присматривал за ним, в то время как Вэйн заново учился простейшим вещам. Фанг остался рядом, когда другие его бросили.
Именно поэтому теперь он оберегал брата, и цена не имела значения.
– Должно быть, это нелегко, – произнесла Брайд, вернув его обратно в настоящее. К ней.
Вэйн скормил ей еще одну порцию.
– Ко всему привыкаешь.
Она смотрела на него так, будто понимала его настроение.
– Удивительно, что мы вообще можем привыкнуть к этому, правда?
– Что ты имеешь в виду?
– То, что иногда мы позволяем другим людям обращаться с нами незаслуженно потому, что очень хотим, чтобы нас любили и принимали, и делаем для этого все. Больно, когда понимаешь, что независимо от того, сколько бы ты ни пытался, сколько бы ты ни хотел, они не любят и не принимают тебя таким, какой ты есть. Тогда ты ненавидишь то время, которое потратил на попытки понравиться им, и начинаешь сомневаться: неужели ты настолько отвратителен, что они не в состоянии хотя бы притвориться, что любят тебя.
Когда он услышал ее слова и разглядел блеск боли в янтарных глазах, его охватила ярость.
– Тэйлор – дурак.
Слова прозвучали с такой искренностью и злостью, что у Брайд широко раскрылись глаза.
Вэйн отложил вилку в сторону и ладонями обнял ее лицо. В течении нескольких мгновений он изучал его, пальцами лаская кожу.
– Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел. И в тебе нет ничего, что я хотел бы изменить.
Конечно, было очень приятно услышать то, что он сказал, но она ни на одну минуту не обманывала себя. Она всегда была маленькой толстушкой, которая не хотела носить купальник на публике. Той, что притворялась, будто у нее месячные, не желая, чтобы ее дразнили из-за веса.
Сколько раз она наблюдала за тощими маленькими потаскушками, приходившими к ней в магазин и примерявшими облегающие платья, которые она продавала, но сама никогда не носила.
Она мечтала хотя бы разок надеть один из наиболее возмутительных нарядов Табиты и не видеть, как взгляд парня убегает от нее через секунду в поисках кого-то другого, более очаровательного.
– Продолжай говорить так же, Вэйн, и я не выпущу тебя отсюда.
– Продолжай смотреть на меня так же, и я тебе позволю это.
От этих слов она затрепетала.
– Ты слишком хорош, чтобы быть настоящим. Голос в глубине моего сознания продолжает твердить мне, чтобы я бежала, пока не стало слишком поздно. Ты серийный убийца, да?
Он мигнул и нахмурился:
– Что?
– Ты как тот парень из "Молчания ягнят". Ну, тот, который делает женские костюмы, и который так очарователен, что легко может соблазнить и похитить женщину из-за ее кожи.
Он был в ужасе от ее слов, даже оскорблен. Что означало, что он или невинен или великолепный актер.