– Что за игру ты затеял? Мы же договорились, что ты придешь с подходящей спутницей.
– Либерти отлично подходит. – Лилибэт презрительно фыркнула, но он не обратил на нее внимания. – Она моя гостья. Мам, я уже давно взрослый мужчина и могу встречаться с кем захочу.
– Но, дорогой, что ты надеешься на этом выиграть? – Мариса разглядывала Либерти с таким видом, словно перед ней стояла не живая женщина, а вещь. К тому же совершенно бесполезная.
– Счастье. По-твоему, этого мало?
Лицо Марисы так и исказилось от ярости.
– Хочешь опозорить семью Уоррен? – выдохнула она, словно ему до сих пор восемнадцать и он мечтает убежать в Европу.
Вот только он уже давно вырос.
– Ты и без меня с этим отлично справляешься, – улыбнулся он, разглядывая зажатый в ее руке бокал.
– Дорогой, я всего лишь пытаюсь тебя защитить.
И вот ему снова шесть, он цепляется за руку няни и в слезах рассказывает родителям, как плохие дяди в масках попытались затолкать его в машину, но няня закричала и их спугнула. Тогда он спросил, станут ли они вызывать полицию, потому что там работают хорошие дяди, которые ловят плохих.
Тогда родители лишь коротко переглянулись.
– Дорогой, мы не можем рисковать именем Уорренов. Мы сами тебя защитим.
На следующий же день они уволили мисс Джуди, с которой Маркус провел большую часть своих шести лет, оставив его в полном одиночестве.
И все ради того, чтобы защитить имя Уорренов.
Краешком сознания он уловил, как отпустил талию Либерти и шагнул к матери, но та торопливо попятилась.
– Защитить меня? – Маркус хрипло рассмеялся. – Вот что ты себе говоришь, чтобы лучше спалось по ночам? Да тебе на меня просто наплевать. Всегда было наплевать.
– Неправда!
– Да неужели? Защищая меня, ты избавилась от моей няни, а отец распугал всех тренеров, мечтавших заполучить меня в команду. Даже немецких. Как это должно было меня защитить?
– Немецких тренеров? – удивленно спросила Лилибэт.
Но они от нее лишь отмахнулись.
– Не забывай, что кругом люди.
– И это единственное, что имеет значение? Общественное мнение? Какой же я все-таки дурак! Верил, что, если во всем с вами соглашаться, рано или поздно что-то изменится к лучшему. Учился там, где хотели вы, основал компанию, которую хотели вы, даже спал с выбранными вами женщинами.
– Маркус!
– Но ведь все это не важно? Не важно, как сильно я старался стать идеальным Уорреном, этого всегда было мало. Я устал притворяться, изображая счастливую семью, которой у нас никогда не было и не будет. Вы хотели, чтобы я на ней женился? – Он дернул подбородком в сторону Лилибэт. – А для чего? Чтобы до конца жизни мы изводили друг друга, как вы с отцом друг друга изводите? Ну уж нет.
– Ну что ты говоришь? Веди себя разумно.
– Разумно? – Он снова рассмеялся. На них уже оборачивались, но ему было наплевать. – Точнее, веди себя так, как тебе сказано, верно?
– Я этого не говорила. Пожалуйста, Маркус, перестань. Об этом станут говорить.
– Как когда Лилибэт сдала меня журналистам? Она причинила мне невыносимую боль, но вы все равно настаивали, чтобы я с ней помирился. И сюда я пришел лишь потому, что этого хотели вы. Пусть говорят. Хуже, чем сделала она, да и вы с отцом, мне уже никто не сделает.
– Эй! – возмутилась Лилибэт где-то у него за спиной.
– Замолчи, – одернула ее Либерти. – Ты и так уже достаточно сказала.
– Да кто ты вообще такая? Вздумавшая возвыситься через постель секретарша? Ты ничтожество и ничего больше.
– Как я уже сказала, я личная помощница, и значу для него гораздо больше, чем когда-либо значила ты.
Маркус почувствовал прилив гордости. Так же как и он сам, она больше никому не позволит собой помыкать. Но она не просто себя отстаивает, она за него борется! Как же он любит эту женщину!
– Маркус, ты ничего не понимаешь. Все, что мы делали, мы делали для твоего же блага. Ради твоей безопасности.
– Нет, вы просто хотели мной управлять. Для вас я всего лишь пешка, и сюда я пришел не для нее, – он качнул головой в сторону Лилибэт, – не ради тебя или отца и уж точно не ради семейного имя Уорренов. Я пришел сюда с Либерти и никому не позволю лезть в мою жизнь. – Он повернулся к Либерти: – Ты была права, пойдем отсюда.
– Маркус, никуда ты не пойдешь! – возмутилась Мариса. – Ты проделал весь этот путь… Это же будет настоящий скандал.
Маркус посмотрел Либерти в глаза.
– Чего ты хочешь? – тихо спросила Либерти.
Честно? Неприятно признавать, но в одном мать права: если он убежит всего через десять минут после появления, разговоры точно начнутся.
– Ладно, мы ненадолго останемся.
Взяв Либерти за руку, он повернулся к Лилибэт:
– Поздравляю со свадьбой.
Не оглядываясь, он потянул Либерти к океану.
Едва успев сбросить сандалии и шаль, она последовала за Маркусом в воду, но, когда вода дошла до груди, она не на шутку испугалась.
– Я не умею плавать.
– Не страшно.
Подхватив ее на руки, он двинулся дальше, словно она ничего не весила. Обняв Маркуса за шею, она устало положила голову ему на плечо, а он повернулся и пошел вдоль берега, оставляя пляж и гостей далеко позади.
Убедившись, что их никто уже не видит, она пристально вгляделась в напряженное мужское лицо.
Что он такого говорил про няню? Но что бы это ни значило, эти слова действительно достигли цели. Либерти не думала, что Мариса Уоррен сумеет пробудить в ней какие-либо теплые чувства, но в ту секунду она не просто выглядела на свой возраст, но и казалась уставшей матерью, искренне переживающей за сына.
Что ж, похоже, секреты есть не только у нее.
– Прошлое в прошлом, – шепнул Маркус, пристально вглядываясь куда-то в даль. – Что ж, не так уж и плохо все прошло.
– Проплыло.
Взглянув на нее, Маркус улыбнулся:
– Ты же не умеешь плавать.
– Но это не помешало мне оказаться посреди океана. Кажется, мне там какую-то доску обещали.
– Потом. Главное, что ты за меня вступилась.
– А разве у меня был выбор? Ты открылся с фланга.
– Спасибо тебе. Спасибо за все. Вот поэтому я и хотел, чтобы со мной пошла именно ты. Потому что где-то в глубине души с самого начала понимал, что только так все и может закончиться. – Громко вздохнув, он посмотрел на океан. – Потому что так всегда все и заканчивается, но пришла пора это изменить, и…
– Привет! – Голос за спиной оборвал Маркуса.
Черт, а она так хотела услышать продолжение!
Обернувшись, она увидела, как к ним на доске подгребает Эрик Дженнер.
Дженнер помахал рукой, и она невольно отметила, как по его лицу скользнуло облегчение.
– Вы тут ото всех прячетесь?
Почему им должен был встретиться именно тот, кто знает, что она помощница Маркуса?
– Дженнер. – Маркус разом превратился в миллиардера Уоррена. – Как волны?
– Не очень, да и вообще меня пляж совсем не впечатлил. – Маркус все еще держал ее на руках и явно не собирался отпускать. – А я думал, что она церемонию на Гавайях устроит, там куда приятнее. – Маркус не отвечал, и тогда Дженнер кивнул Либерти: – Эрик Дженнер, мы же уже встречались, верно?
– Верно. Либерти Риз. – Она пожала протянутую руку.
– Без костюма я вас и не узнал. – Он быстро взглянул на Маркуса: – Теперь все понятно.
Маркус опасно прищурился:
– Еще что-нибудь добавишь?
– Нет. Кто я такой, чтобы судить? Но твоя мать…
– Даже знать не хочу. Наверняка устроила там какую-нибудь сцену. Вот поэтому мы и здесь.
Несколько секунд никто ничего не говорил, а потом Маркус вдруг спросил:
– Дженнер, тебе все еще нужна помощница?
– Возможно, а что?
– Что? – встрепенулась Либерти.
Маркус посмотрел на нее с необычайной нежностью во взгляде.
– Все изменилось.
– Маркус, что ты делаешь?
– Хочу убедиться, что твой начальник не воспользуется своим преимуществом.
– Кажется, ты говорил, что не сможешь без нее выжить, – осторожно заметил Дженнер.
– Я и не могу.
И тогда она поняла. И полюбила еще больше. Другой на его месте постарался бы держать ее к себе поближе, и в офисе, и в постели, или просто объявил, что готов за все платить и ей больше не нужно работать.
Вот только тогда бы она превратилась в содержанку, купающуюся в деньгах лишь до тех пор, пока ему не надоест ее баловать. И тогда бы она лишилась всего, за что боролась, променяв свою жизнь на призрак брака.
И тогда бы она оказалась ничем не лучше матери, упорно отказывавшейся саму себя спасать в надежде, что рано или поздно ее спасет принц на белом коне.
Но она не такая, и, слава богу, даже не зная о ее прошлом, Маркус и так это понял. Ей всегда будет нужна работа. Работа и безопасность.
– У меня есть свободная вакансия, правда не помощницы, на это место я человека уже нашел, а офис-менеджера. Больше ответственности, больше обязанностей.
– Могу кое-кого тебе порекомендовать, – улыбнулся Маркус. – Отлично работает с людьми, умеет все организовать и быстро учится. А еще у нее замечательные рекомендации. Она работала только на лучших.
– С тобой все ясно, – усмехнулся Дженнер.
Вдали раздался звон гонга, и они, как по команде, повернули головы к берегу.
– Вечеринка продолжается, – заметил Дженнер, – думаю, нам нужно вернуться и отведать поросенка.
Либерти удивленно посмотрела на Эрика, ничем не напоминавшего пытавшегося переманить ее к себе магната. Почему ей кажется, что он не больше их самих стремится туда вернуться?
– Можно у тебя доску одолжить? Я обещал Либерти, она не умеет плавать.
– Берите.
– Готова?
К чему? Вернуться во враждебную толпу, считающую ее продажной секретаршей, мечтающей добиться повышения через постель?
Нет, не так. Готова ли она встать рядом с Маркусом, прикрывая ему тылы, пока он отстаивает ее право на существование? Готова ли она за него бороться? За них обоих? Даже если для этого придется работать на Дженнера?
– Да. – Она изо всех сил пыталась сохранить равновесие на доске. – Готова.
Глава 14
Вернувшись к костру, они поели свинины, не обращая внимания на старательно избегавшую их Лилибэт, а потом взяли доски и пошли к океану. Когда же они, уставшие и довольные, все-таки выбрались на берег и шли мимо гостей, его окликнула мать. Он уже готов был молча пройти мимо, но Либерти остановилась и повернулась. А раз они держались за руки, выбора у него не осталось.
– Да?
– Маркус, мне нужно кое-что тебе сказать.
– Возможно, но это еще не значит, что мне нужно это слушать. Пойдем, Либерти.
Он уже повернулся, чтобы уйти, но мать схватила его за руку.
– Не поворачивайтесь ко мне спиной, молодой человек. Я все еще твоя мать. И… и я должна перед тобой извиниться.
От неожиданности Маркус даже споткнулся: – Что?
Мариса легонько прикоснулась к его лицу. Почти нежно. Но нежности в ней и грамма не было.
– Ты не понимаешь, на что мы с отцом пошли, чтобы тебя защитить.
Он разом напрягся.
– И мы сами в этом виноваты. Наверное, немного перестарались.
– Точно. А так вполне сошли бы за родителей года. – Он снова попытался уйти, но мать не отпускала.
– Я надеялась, что ты уже давно забыл ту няню.
– Забыл? Меня едва не похитили, а она единственная, кто меня спасла. Не ты, не отец, а именно она. А что вы сделали? Вы не стали звонить в полицию и узнавать, кто за этим стоял. Вы просто от нее избавились. Оставив меня в полном одиночестве.
Он услышал удивленный вскрик Либерти.
– Но, дорогой, все было совсем не так, – вздохнула Мариса. – Именно она и устроила то похищение.
Маркус недоверчиво отшатнулся. Мисс Джуди? Та самая мисс Джуди, что его купала, водила в парк, а на ночь читала сказки? Та, что готовила миску попкорна, когда они садились смотреть "Семейку Бренди"? Та, что так его любила?
– Я не… Что?
– А зачем нам иначе было ее увольнять? Она все и устроила.
– Но… – От удивления он едва мог говорить, но до сих пор помнил седеющую женщину с теплой улыбкой. – Но она бы ни за что этого не сделала! Она меня любила.
– Возможно, но отчаяние порой толкает на самые странные вещи. Мы наняли частного детектива. Как ты объяснишь, что похитители испугались ее криков? Это бессмысленно.
Стоило ему почувствовать руку Либерти в своей руке, как паника отступила, и он смог мыслить разумно.
– А с чего мне сейчас тебе верить? Вы постоянно мне врали, лишь бы заставить вести себя так, как нужно вам. Почему на этот раз что-то должно быть иначе?
Мать пристально на него посмотрела:
– Потому что это правда. Да и зачем иначе мне это говорить? В чем выгода? Я отлично понимаю, что ты на меня злишься, но… Я никогда не думала, что ты нас ненавидишь. Мы же прямо говорили, что делаем все, чтобы тебя защитить.
– Да, я помню, но это не мешало кошмарам будить меня посреди ночи.
Мать виновато на него посмотрела:
– У нее были проблемы и ей нужны были деньги. На следующий день после того случая мы получили записку, где с нас требовали миллион и предупреждали, что в следующий раз мы так легко не отделаемся. Она считала, что все продумала, и надеялась одновременно стать героем и получить деньги. Мне жаль, что она использовала тебя, чтобы добиться своей цели.
Злость, смятение…
Он всю жизнь подсознательно выглядывал подозрительные машины, но никакой угрозы никогда и не было.
– Почему ты только сейчас об этом говоришь? Почему ее сразу не арестовали? Почему позволяли всю жизнь думать, что где-то там есть люди, мечтающие до меня добраться?
– Но ты же был всего лишь ребенком, – взмолилась она. – Что я могла сказать? Что любимая няня решила тебе навредить? Что она уговорила зятя и его друзей надеть маски и с оружием в руках требовать с твоего отца миллион?
– Вы должны были сказать мне всю правду.
– Ты бы все равно ничего не понял, а мы хотели оградить тебя от суда и полиции. Ну и от скандала. Тебе было всего шесть, и ты бы на всю жизнь остался мальчиком, которого пыталась похитить няня. Тебя бы перестали воспринимать как Уоррена. И все бы жалели. Мы поступили правильно.
– Вас волновало лишь имя Уорренов.
Последние тридцать лет он только об этом и думал. Они любили имя и прилагающуюся к нему власть. Но не его. Только не его.
– Разумеется, оно нас тоже волновало. Отец как раз вел переговоры с Саудовской Аравией о нефтяных поставках. Нам нельзя было давать слабину.
– Вы отпустили тех людей ради сделки? – В это он легко мог поверить. Это как раз в духе отца.
– Никого мы не отпускали. Мы их уничтожили за то, что они с тобой сделали. У них и до этого были проблемы с законом, а мы уж потрудились отправить их куда следует. Официально они сели по другим делам, но поверь мне, истинную причину они знали. Никому не позволено безнаказанно трогать Уорренов.
Как же ему сейчас хотелось ей поверить… Вот только он уже давно не был тем наивным богатеньким мальчиком. И эта женщина уже не властна над его жизнью. Выпрямившись во весь рост, Маркус взглянул на мать:
И я должен просто поверить тебе на слово? А как насчет всевозможных стипендий? Они тоже представляли смертельную опасность?
– А ты мечтал все бросить и играть в футбол? Ты хоть представляешь, как бы это отразилось на твоем отце?
– Точно, а я уже и забыл, что всегда был вашей главной неудачей. Ну так вам давно было пора привыкнуть к разочарованиям, да и в любом случае с меня хватит. Я всегда жил по вашей указке – школа, девушки, компания… Но теперь я буду делать лишь то, чего сам хочу, и только попробуйте мне помешать.
– Маркус, пожалуйста, не устраивай лишних драм. Неужели ты не понимаешь, сколько мы всего для тебя сделали? Ты один из самых влиятельных людей Чикаго. Тебе принадлежит весь мир. И все это только благодаря нам. Конечно, тебе не следовало выносить в свет свою интрижку, но ничего еще не потеряно. Это частный остров, и чем ты тут занимался, никого не касается. Все осталось по-прежнему. Ты Уоррен, а это что-то да значит…
Ну конечно. Даже всю эту историю с няней она рассказала лишь для того, чтобы добиться от него желаемого.
– …Эмма замечательно тебе подходит, – продолжала мать, словно Либерти здесь вообще не было. – Она из отличной семьи.
– Нет.
– Нет? Ну хорошо, подыщем другой вариант.
– У меня есть Либерти.
– Да, я помню, просто держи ее в тени, – отмахнулась Мариса, – а…
– Нет. На этот раз я не дам тебе за себя выбирать. Не нужна мне твоя Эмма, бог ты мой, да я вообще сюда идти не хотел. Но я пришел. С Либерти, и не собираюсь ее обманывать или использовать, и уж тем более не собираюсь ее бросать просто потому, что ты считаешь, что я могу подобрать себе что-нибудь получше. Я хочу только ее, и мне чертовски повезло, что она хочет меня.
– Зачем все так усложнять? Неужели ты всерьез думаешь, что она…
– Она единственная в моей взрослой жизни, кому до меня действительно есть дело. Ее интересуют не мои деньги, а я сам. Она всегда честна и никогда не соврет и не обманет. И я хочу того, что не купишь ни за какие деньги. Я хочу ее любви. И если ради этого мне придется забыть о фамильном престиже, что ж, пусть будет так.
Прищурившаяся Мариса больше всего походила на готовую вот-вот укусить змею. Похоже, так просто она его не отпустит.
– Именно поэтому мы и не стали рассказывать тебе про ту дурацкую няню. Ты всегда был дураком, дураком и остался. Ты…
– Я, – он вырвал руку из ее хватки, – отныне всегда буду поступать так, как хочу именно я.
– А сейчас ты именно так и поступаешь? – Сколько же в этих словах ненависти и яда!
– Именно. И только попробуй мне помешать, и я изваляю имя Уорренов в грязи. Думаешь, фамильная репутация пострадала после истории с Лилибэт? Ты даже не представляешь, что я сумею с ней сотворить.
– Ты не посмеешь.
– Хочешь проверить?
Несколько секунд они безмолвно мерили друг друга взглядами.
– Я разочарована, очень разочарована, – наконец выдохнула Мариса.
– Я тоже. Но одно я знаю точно: когда у меня будут дети, я ни за что не стану превращать их в пешки. Прощай, мама, и не жди меня завтра на свадьбу. Я не приду.
– Маркус? – бросила она вслед уходившему сыну. – Маркус, это неприемлемо!
Но он даже не обернулся. Любовь? Даже он знает, что эти крики не имеют к любви ни малейшего отношения.
И он больше никогда не позволит им себя контролировать.
Все действительно изменилось.
И теперь он свободен.
Вдохнув полной грудью, Маркус пустился бежать.