- Да ладно тебе, Лили. Джек просто хотел в этом участвовать. Он же не будет начальником строительства.
- Меня не деньги волнуют. Я знаю, ты их ему отдашь. Но Жимолостный холм...
- Понимаю. Я бы сохранил его, если бы мог. Но раз выкупить его у нас средств нет, так уж лучше застройщиком стану я, а не кто-то еще.
- Нет, - упрямо прошептала она.
- Лили, родная моя... Девочки спят. Давай выйдем в море и все обговорим. Я люблю тебя. Сама знаешь, людям свойственно ошибаться. Если я сделал что-то не так, прости меня. Я хотел поддержать старика.
- Понимаю.
- Пойдем, любовь моя. Сегодня чудесная лунная ночь. Выйдем в море.
- Ой, не знаю. А вдруг они проснутся?
- Да ничего не случится. Нас не будет всего пару часов.
Куинн вспомнила все это и содрогнулась. Прошлой ночью она не спала дома и безумно устала. Когда бабушка на нее накричала, она схватила фонарик и побежала сюда, к дневнику. А потом, вместо того чтобы вернуться домой, забралась на "Русалку" и ночевала там.
Проснувшись, она разработала план. Она уплывет отсюда, уплывет на "Русалке" далеко-далеко.
Дневник был с ней, завернутый в два пакета - чтобы не намок. Оставалось только положить на песок подарок.
- Бабушка, осторожно, не споткнись о корень, - услышала Куинн голос Элли.
Куинн лежала, свернувшись калачиком, под камнем. Она слышала, как сестра подбежала к камню, заглянула за него и тут же побежала обратно.
- Бабушка, ее тут нет! - крикнула Элли.
- Я так волнуюсь. Ну, будем надеяться, она уже дома.
В глазах Куинн стояли слезы. Она понимала, что будет скучать по бабушке, а еще больше - по сестре. Скучать по ее светлым косичкам и огромным глазам, по тому, как Элли сосет большой палец и закручивает на указательный палец волосы.
А вот про то, что мама больше всего любила белые цветы, помнит не одна Элли. Куинн, снова оставшись одна, полезла в рюкзак и достала подарок.
Она оставляла его каждый день - для мамы. Белый цветок.
- Тебе, мамочка, - прошептала Куинн и пустила лилию по волнам, а потом долго смотрела, как она плывет к Охотничьей мели.
Куинн скоро тоже будет там. Она поплывет за цветком, за мамой, туда, куда придется плыть.
Гроза мчалась по пятам за машиной Сэма. Впереди дорога была сухая, а позади них все уже залил дождь. По радио сообщали о задержках авиарейсов. В Ныо-Джерси и Коннектикуте уже бушевал торнадо.
- Мы уйдем от грозы, - пообещал Сэм, взглянув на небо.
Над Нью-Йорком небо было свинцово-серое, а над Коннектикутом еще светило солнце.
- Очень на это надеюсь, - сказала Дана. - Бедная моя лодочка...
- Мы не допустим, чтобы "Русалку" смыло в море, - сказал Сэм. - Это ведь такая же яхта, как та, что свела нас.
Дана улыбнулась. Надо всего-то спасти лодку, думала она, держа Сэма за руку. Но почему пересохло во рту, почему так неспокойно на душе? У нее было предчувствие, что дело не только в лодке, что надо скорее добраться до дома, пока не случилось что-то ужасное.
Паруса были огромными и тяжелыми. Куинн сначала поставила кливер, потом пристроила все свои пожитки - рюкзак, одеяло и жестянку с деньгами - на носу. Грот она подняла последним. И когда он взвился на мачте, Куинн показалось, словно она объявила о своих намерениях всему миру.
Куинн попыталась столкнуть лодку на воду.
- Куинн, подожди меня!
- Вот черт, - буркнула себе под нос Куинн, увидев Элли, вприпрыжку мчащуюся по берегу с Кимбой в обнимку.
- Думаешь, я не видела тебя у камня? Еще как видела! И не сказала бабушке.
- Об этом тоже не говори, - сказала Куинн с угрозой.
- Кому мне говорить? Я отправляюсь с тобой.
- Нет, - сказала Куинн. - Ты будешь ныть. Ты еще маленькая. Ты даже со своим дурацким Кимбой ни на минуту расстаться не можешь.
У Элли из глаз покатились огромные слезинки, губы задрожали. Куинн было ее безумно жалко. Но надо было поскорее уплывать, пока бабушка не увидела.
- Я оставлю Кимбу дома, - всхлипнула Элли.
- Эл, я не могу взять тебя с собой, - сказала Куинн, сама готовая разрыдаться.
- Ты куда собралась?
- Далеко, Элли. Очень далеко.
У Куинн сердце разрывалось. Никого в мире она не любила так, как Элли. Да, путешествие действительно предстоит дальнее, и ей будет так одиноко.
- Ну ладно, Элли. Прыгай в лодку.
- Я сбегаю отнесу Кимбу домой, а?
- Да уж бери с собой.
- Ой, Куинн, спасибо! - заверещала Элли и забралась на "Русалку".
Куинн полезла следом. Она выправила румпель, выровняла руль. Надела оранжевый спасательный жилет и велела Элли сделать то же самое.
- Куда мы плывем? - спросила Элли, когда лодка отошла от берега.
Куинн достала из кармана компас.
- К Мартиным Виноградникам.
- Зачем?
- Отдать долг за маму с папой. Все очень просто, Эл. Нам надо идти все время на восток. Следи за компасом.
Марта взволнованно ходила по двору. Куинн не ночевала дома, и Элли побежала ее искать. Аннабелла с Марни сели в машину и ездили по дорогам к пляжу. Камерон и Джун искали на скалах.
Марта заметила, что у холма остановился старенький фургон. Оттуда вышли улыбающиеся Дана и Сэм. Дана тут же направилась к гаражу.
- Что это? - спросила она.
- Твоя племянница решила, что тебе для работы необходим северный свет, - сказала Марта, показывая на неровный квадрат окна.
- Куинн сама это сделала? - обрадовалась Дана.
- Да. Но, увы, не обратила внимания на то, что это несущая стена. Я попросила Пола помочь чем можно, тем более что гроза надвигается. Будет шторм.
- Куинн в порядке? - спросила Дана.
- Понимаешь... - начала Марта.
- Это она убрала лодку? - спросила Дана.
- Лодку?
- Ну да, "Русалку".
- Куинн нет дома, - сказала Марта. - Я думала, она опять пошла на Литл-Бич, но мы ее там не нашли. Марни с Аннабеллой ее ищут.
- Лодки на берегу нет, - побледнела Дана.
- Надо сообщить береговой охране, - сказал Сэм.
Дана не находила себе места. На море разыгрался шторм, волны захлестывали берег. Весь пролив был в белых бурунах. Лили с Майком погибли в тихую лунную ночь. Что же может случиться с девочками в такую непогоду?
Сэм отправился в море с береговой охраной. Марта сидела у окна. Стекло заливали потоки дождя, но она продолжала высматривать в волнах белый парус. Дана думала о том, что пришлось пережить матери, и у нее сжималось сердце. Она подошла к Марте и встала рядом.
- Надо было получше за ними следить, - сокрушалась Марта. - Надо было сразу же, как я поняла, что Куинн не ночевала дома, вызвать полицию. А я все говорила себе: девчонка просто гуляет.
Они сидели рядом и думали о Лили, о том, как она всегда присматривала за девочками. Дана устала ждать, устала от неизвестности. Ей хотелось пойти в гараж и нарисовать магический талисман, который бы привел девочек домой. Она дотронулась до висевшего на шее ключика и вспомнила про медальон, который всегда носила Лили.
- Помнишь магазинчик мисс Элис? - спросила Дана мать.
- Конечно, помню. Вы с Лили тратили там все свои карманные деньги.
- Я заходила в офис Майка, - сказала Дана. - И подумала, как здорово, что он устроил его в том самом доме. Как ты думаешь, это Лили ему посоветовала?
- Наверняка. Лили во всем любила отыскать связь. А этот дом был ее связью с тобой, с детством. Лили отнесла туда свою секретную шкатулку.
- Шкатулку?
- Да. Она была небольшая - размером с книгу. Ты наверняка ее видела. С лунными камнями на крышке. Когда я прочитала ее дневник, в чем до сих пор раскаиваюсь, она стала прятать его туда.
Шкатулка с лунными камнями. Дана столько лет о ней не вспоминала.
- Очень жалею о том, что я все это делала. Проверяла ваши комнаты, читала ваши дневники. Я вам не доверяла. А вы у меня получились такие замечательные. Я всегда с таким беспокойством смотрела на эту шкатулку, - продолжала мать. - Я ее специально убрала в комод, чтобы больше не видеть. Мне было так стыдно.
- В комод?
- Ну да, на втором этаже. На верхней полке.
Дана чмокнула маму в макушку и помчалась наверх.
Сэм стоял на палубе катера береговой охраны и осматривал все вокруг. Дождь заливал лицо, ручьями струился по желтому дождевику. Суденышко бросало из стороны в сторону по всей Охотничьей мели - именно туда, по мнению Марты и Даны, направились девочки. В ста метрах от них прошли танкер и баржа.
- Почему мы ищем именно здесь? - спросил офицер береговой охраны Том Хэнли.
- Здесь затонула лодка их родителей.
- Да, помню, "Сандэнс". Меня тогда вызывали. Ужасная трагедия, - сказал Хэнли. - Совершенно непонятная история - ночь была спокойная, лунная, оба - опытные моряки.
- Они наткнулись на буксирный канат, - сказал Сэм, глядя на идущий с запада буксир. - Я нырял туда, к лодке. Нашел ворс от каната.
- Ну, тогда понятно, - сказал Хэнли. - Движение здесь оживленное - это же главный торговый путь между Бостоном и Нью-Йорком.
- Будем надеяться, что сегодня такого не случится, - сказал Сэм.
- Только бы их волной не опрокинуло, - ответил Хэнли.
Глава 13
Погода менялась стремительно. Утро было солнечным и безоблачным, а теперь небо посерело, поднялись волны. Не огромные, как во время урагана, но все равно большие. Куинн еще никогда не ходила на лодке по таким волнам. Она старалась крепко держать румпель, чтобы лодка, не дай бог, не перевернулась. Насквозь мокрый Кимба висел на руке Элли.
- Идем строго на восток, - крикнула Элли.
- Умница, Эл.
- Нам еще долго?
Куинн мрачно вздохнула. Она что думает, это легкая прогулка? Свистел ветер. Он оборвал кливер, и парус хлопал о мачту. Если бы она знала, что погода так испортится, ни за что бы не вышла в море.
Куинн поглядела по сторонам - пыталась понять, далеко ли они отошли. Ориент-Пойнт - он был справа - они прошли час назад. Слева остались залив Силвер и Нью-Лондон. А земля впереди - это, должно быть, Рыбачий остров.
- Это Мартины Виноградники? - спросила Элли.
- Нет, Рыбачий.
- Давай причалим здесь, - взмолилась Элли. - Переждем шторм и пойдем дальше.
Куинн держала румпель так крепко, что сводило пальцы. В лицо хлестал дождь. Предложение Элли было дельным, но, если они сделают остановку, взрослые их найдут и отправят домой. И тогда уж с них глаз не спустят и второго такого шанса не представится.
- А как же наше дело? - сказала Куинн, утирая лицо.
- Ты про деньги, которые надо отдать тому человеку?
- Ну да. За маму и папу.
Элли на несколько секунд задумалась.
- Ну ладно, - сказала она наконец. - Поплыли дальше.
Зачем ты их взял? Ты нас погубил... В порывах ветра Куинн слышала мамин голос.
- Нас никто не погубит, мамочка, - произнесла она вслух.
Она твердо знала: ее обязанность - исправить ошибки своей семьи.
Дана, встав на цыпочки, нащупала на верхней полке шкатулку. Шкатулка была заперта на крохотный замочек, и ключ, который Дана носила на шее, к нему подошел. Она открыла крышку и вскрикнула. Внутри лежал медальон Лили.
Дана сжала медальон в кулаке. Это был довольно тяжелый серебряный овал с узором ручной работы. Дана отнесла его в комнату сестры, чтобы разглядеть при дневном свете.
Она присела на краешек кровати и трясущимися руками открыла запор. Медальон раскрылся как книжка, и на колени Даны упал еще один ключик, совсем крохотный. У Даны застучало в висках.
В правой части медальона была фотография Лили и девочек в саду. Девчонки в рабочих перчатках взяли мамины грабли и совок, Лили руку с книгой положила на плечо Куинн, а вторую, державшую авторучку, на плечо Элли. Слева был другой снимок: Дана с Лили смотрят друг на друга, и глаза обеих светятся любовью. У Даны заныло сердце - никогда больше не испытать ей такой любви.
Она взглянула на фото повнимательнее и заметила, что на шее у Лили висят этот медальон, а рядом с ним - золотой ключик. Приглядевшись к снимку Лили и девочек, Дана поняла, что за книга у Лили в руке. Это был ее детский дневник в бордовом переплете.
В окно бил дождь, порывы ветра трепали тент, натянутый во дворе. Ну какое это теперь имеет значение? Они нашли потонувшую лодку, убедились в том, что произошла авария. Коробка с деньгами явно как-то связана с махинациями в "Сан-Центре", но к семье это никакого отношения не имеет.
Медальон жег ей ладонь. Она смотрела на снимки и вдруг почему-то перевела взгляд на шар, стоявший на ночном столике Лили. Дана взяла его в руки, встряхнула, и крохотные рыбешки закружились вокруг русалки. Шар был куплен в магазинчике мисс Элис приблизительно в то же время, что и медальон.
"А вы знаете, что русалки существуют на самом деле, - сказала им тогда старая леди. - Они плетут сети из лунных лучей, они снимают с неба звезды. Если вам понадобится их помощь, достаточно только их позвать. Произнести: "Ты, русалка, мне скажи...""
- "Как девчонке жизнь прожить?" - закончила вслух Дана.
И словно вернулась в прошлое. Где Лили прятала свои дневники? Под матрасом, в шкафу за книгами, на чердаке. Все эти места Дана находила, и Лили об этом знала. Но был еще последний тайник Лили - она его сделала в тот год, когда они обе поступили в школу искусств. О том, что Дана обнаружила и это место, Лили известно не было.
Найдя золотой ключик, Дана часто задавалась вопросом: а куда же взрослая Лили стала бы прятать дневник? И только одно не пришло ей в голову. Последнее место было идеальным, а идеала не превзойти.
Нет, надо было раньше посоветоваться с русалкой, думала Дана, быстро спускаясь по лестнице. В кулаке у нее был зажат второй ключик.
Катер береговой охраны избороздил весь пролив с юга на север. Сэм стоял на палубе и смотрел в бинокль на Охотничью мель. При мысли о двух маленьких девочках на крохотной парусной лодке ему становилось по-настоящему страшно.
Капитан замедлил ход, и Сэм похолодел. Он решил, что капитан разглядел в волнах обломки лодки.
- Что он делает? - спросил Сэм.
- Идет назад, - сказал Том Хэнли.
- Но они должны быть где-то здесь!
- Тогда бы мы их обязательно увидели. Может, они решили укрыться в одной из бухт? Надо пройти вдоль берега, поискать их там.
Дана не надела ни плаща, ни шляпы, даже лопаты не прихватила. Зажав ключик в зубах, она встала на четвереньки и принялась руками разрывать грядку с травами.
Травы Лили рассадила в строгом порядке: на севере шалфей - символ мудрости, на западе тимьян, символ долголетия, в память об отце и всех умерших родственниках на юге росла лаванда, а на востоке травы любви - розмарин и мята.
Травы источали таинственный, дурманящий аромат, который смешивался с запахом влажной земли. Много лет назад она видела, как Лили ночью пробралась к грядке с травами с дневником в руке. И сразу догадалась: Лили решила закопать его там.
И теперь это была последняя надежда Даны. То ли Лили, то ли русалка, то ли обе вместе послали Дану искать под дождем дневник. И найти правду.
Но дневника не было. Дана изрыла все вокруг. По лицу Даны текли струи дождя. И вдруг взгляд ее упал на латунный диск солнечных часов, врытых в землю посреди грядки.
Дана потянула за центральный штырь, и диск легко вышел из бетонного основания. Под ним и лежал дневник Лили.
Дана схватила его, прижала к груди, и по щекам потекли, смешиваясь с дождинками, слезы.
- Я нашла его, Лили! И девочек найду!
Она помчалась в дом, вверх по лестнице. В спальне Лили она плотно прикрыла дверь и села на кровать. Дрожащими пальцами она вставила ключ в замок, и дневник распахнулся. Дана принялась читать.
Здравствуй, новый дневник! Ты последний в ряду многих, но я тебя уже люблю. Приготовься выслушать все, и плохое, и хорошее. Стоит мне записать все, что меня мучает, и на душе становится легче. Так я избавляю от груза своих переживаний самых дорогих и близких мне людей.
Очень не люблю кричать на мужа и на дочек. Но идеальных людей нет. Когда Майк бывает резок с Куинн или недостаточно терпелив с Элли, я ужасно на него злюсь. Впрочем, такое случается нечасто. Он замечательный отец. И мне очень повезло в жизни.
Дела у него идут превосходно. "Грейсон инкорпорейтед" работает сейчас над двумя новыми проектами - в Цинциннати и здесь, в Коннектикуте. И то, и другое - дома для престарелых. Таково веяние времени.
Плохо то, что Цинциннати так далеко и Майку приходится ездить туда довольно часто. По-моему, раньше, когда он еще не так развернулся, было лучше. Денег у нас, конечно, было меньше, но нам хватало.
Второе февраля. У обеих девочек насморк. Куинн сводит меня с ума - все время рвется погулять, а нос совершенно забит, и температура под тридцать девять.
Дана пролистала несколько страниц - февраль, март - и остановилась на апреле.
В саду уже появились первые всходы. На деревьях набухли почки. Элли занимается танцами и футболом, а Куинн, как всегда, делает все всем назло. Она обожает бродить по горам, лазить на деревья и подслушивать под дверью. А занятия в школе требуют усидчивости. Майка постоянно нет дома - в Цинциннати все закончилось, но теперь появилось что-то новое в Массачусетсе.
Вчера доставили новую лодку. Признаю, я была не права: она великолепна. Мы с девочками сразу в нее влюбились. Первое большое путешествие будет в Мартины Виноградники, но сначала мы походим по проливу. Мы решили назвать ее "Сандэнс" - в честь проекта "Сан-Центра" в Цинциннати, на деньги от которого она и была куплена. Место чудесное, и Майк им очень гордится. Вот если бы такой же здесь был, в Коннектикуте. Как раз для мамы. Он делает еще один, в юго-восточном Массачусетсе, но почему-то не любит о нем говорить. Ну и пусть. Не хочу ему надоедать.
Мне очень нравится наша жизнь. Мы ходим в море, работаем в саду, занимаемся семьей, и нам хорошо друг с другом. Вот если бы и Дана жила где-нибудь поблизости, тогда все было бы абсолютно прекрасно.
Неужели только на прошлой неделе я писала о том, как хорошо мы живем? Какая ложь... Вернее, какой лжец!
Майк меня обманывал. Он говорил про "юго-восточный Массачусетс", а на самом деле речь шла о Виноградниках. Да-да-да! Его новый проект - никакой не дом для престарелых. Это подряд на строительство четырех огромных уродливых домов в Мартиных Виноградниках. На моем обожаемом острове. И самое ужасное: все это на Жимолостном холме. На священной для нас земле - там, где он сделал мне предложение.
Как я надеялась, что эти песчаные дороги никогда не замостят и вересковые пустоши никогда не тронут. По-моему, это огромная ошибка.