- Как это все трогательно! - Лиана вытирала влажные от слез глаза.
- Ну вот, началось… - пробормотал Хэнк и тоже полез за платком.
Лиана, всхлипнув, вырвала платок у него из рук.
- Вот хочу - и плачу! В конце концов, не каждый раз становишься свидетелем такой встречи!
- Ну, ты, видно, телевизор не смотришь, - фыркнул Хэнк. - Там даже есть шоу такое. Отец встречает дочь, которую никогда не видел. Близнецы, разлученные при рождении двадцать лет назад, воссоединяются. - Он насмешливо, словно поддразнивая, взглянул на Коуди. - Может, позовем кого-нибудь с телевидения, а, Коуди? Немалую выгоду извлечем. У тебя будет шанс пропеть хвалы на нашем национальном телевидении и многих еще привлечь на нашу сторону.
- Ну хватит тебе, Хэнк, - пробубнил Коуди, покраснев при упоминании о всех этих попытках, предпринятых средствами массовой информации, после того как он несколько месяцев назад на собрании города предложил: всеми способами убеждайте женщин переезжать в Темптэйшн - они должны спасти умирающий город.
Хэнк только добродушно хихикнул, обнял Лиану за плечи и крепко прижал к себе.
- Ладно уж, это я так.
Из груди Мэри Клэр вырвался долгий вздох.
- Да, лишний раз убеждаешься: жизнь куда интереснее любого вымысла.
- Само собой. - Харли поднялся. - У меня созрел тост! - Он наполнил бокалы еще оставшимся - шампанским, встал за спиной у Рэгги, положил ей руку на плечо и поднял свой бокал: - За Рэгги, мою сестру! Ее возвращение - лучший свадебный подарок, о каком я мог только мечтать.
Рэгги вдруг вскочила и отставила в сторону свой бокал.
- Ох! Что же это я! Чуть не забыла! - Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась с двумя длинными конвертами и вручила один Лиане, а другой Мэри Клэр: вложила им, растерянным, прямо в руки, воскликнула: - Поздравляю! - и, довольная, улыбнулась. - Медовый месяц - вам от меня!
- Медовый месяц? - охнула пораженная Мэри Клэр.
- Ну конечно же! Медовый месяц. Утром новобрачные отправляются на Косумел. Заказы, конечно, можно изменить, но почему же не поехать?
Мэри Клэр подняла глаза от билетов, которые вынула из конверта.
- О, Рэгги, мы так тебе благодарны, но… мы ведь не можем. Ты же понимаешь - дети…
- У детей, - решительно перебила Рэгги, - есть тетя Рэгги, она отлично присмотрит за ними, пока мама и папа загорают на Карибском солнышке. - И повернулась к Хэнку и Лиане: - А вы, ребята? Вам что мешает приятно провести медовый месяц?
Лиана хотела было ответить, но Хэнк быстро выхватил конверт у нее из руки.
- Нет-нет, ничего! Спасибо, Рэгги.
Лиана уставилась на него, раскрыв рот от удивления.
- А как же… твой бар? Кто будет управлять им?
- А мы его закроем. - Хэнк чмокнул ее в кончик носа. - Никуда он не денется! Уж я не упущу шанс провести недельку наедине с женой!
Этот парень мне определенно нравится, решила Рэгги, хотя сначала относилась к Хэнку довольно сдержанно. Если мужчина готов пойти на что угодно, лишь бы провести неделю с молодой женой, он имеет право на ее неизменное уважение. И она весело подмигнула Хэнку:
- Итак, решено: утром вы на неделю отправляетесь на Косумел.
Харли, тревожно нахмурившись, повернулся к Коуди:
- Не возражаешь присмотреть за домом, пока меня не будет?
Так и не попробовав шампанского, Коуди отставил свой бокал в сторону. Услышав, что Рэгги собирается опекать детей, он сразу же принялся строить собственные планы на отпуск. Неважно, куда ехать, только бы подальше от Темптэйшна и от Рэгги. Но сейчас он попал в ловушку: не лишать же друзей медового месяца, а если он не согласится помочь, Харли, само собой, никуда не поедет.
- Конечно же, не возражаю, - заверил он Харли, взявшись за шляпу и одной рукой нахлобучивая ее на голову: надо ретироваться, пока окончательно не обезумел. - Ну, ребята, мне пора. - Он обошел вокруг стола, потряс руку Харли, потом Хэнка, еще раз поздравляя; чмокнул в щеку Мэри Клэр, Лиану. Но, дойдя до Рэгги, сделал шаг назад, просто приподнял шляпу… и удалился, тихо прикрыв за собой дверь.
Рэгги посмотрела ему вслед, чувствуя горькую боль от его отчуждения. "Почему? - в замешательстве спрашивала она себя. - Почему Коуди обошелся со мной так холодно?" Что ж, бывало, он и раньше уходил без объяснений, но на этот раз ему не уйти так легко.
- Простите… - И она встала из-за стола. К тому времени, когда она выскочила через заднюю дверь, Коуди уже был на полпути к своему грузовику.
- Коуди! - позвала она. - Подожди!
Он повернулся, и от его взгляда, в котором читалась с трудом сдерживаемая ярость, у Рэгги похолодело внутри. Их разделяло футов шесть, но ей они казались милей.
- Что тебе нужно? - хмуро процедил он.
- Кажется, ты… - она смущенно покачала головой, - ну, не знаю… сердишься, что ли… Я надеялась…
Коуди подошел поближе, и глаза его стали грозового серого цвета.
- На что ты надеялась, Рэгги? Что я заколю в твою честь жирного тельца? Что я, как Харли, приму блудную сестренку с распростертыми объятиями? - Он подошел еще ближе, жар его ярости прямо душил ее. - Так вот, Рэгги, я не Харли! - проскрежетал он. - И я не твой брат. Никогда им не был и не буду. Я… - Он крепко сжал губы, чтобы не сказать больше, чтобы не сказать то, о чем после пожалеет.
Потом с хмурым видом повернулся к ней спиной и зашагал к своей машине, а она осталась стоять на дороге, глядя ему вслед.
Глава вторая
Телефонные будки, деревья, дорожные огни мелькали в тумане - Коуди весь свой гнев вложил в недозволенную скорость, на которой вел грузовичок сквозь ночь. Когда главная дорога перешла в узкий проселок, он сбросил скорость и остановился там, где кончалось шоссе и начиналась булыжная дорога, ведущая к дому Джека Барлоу. Посидел немного без движения, с безвольно сложенными на руле руками. Он глядел вперед, но ничего не видел перед собой; из груди его вырвался долгий вздох. Запал прошел - ну, в основном прошел: теперь он вполне владеет собой.
Вот и знакомая щель в изгороди, и почти незаметная полоска грязной дороги, давно заросшей сорняками. Много лет назад каждое утро, в любую погоду стоял он в этой щели, ожидая автобус, который отвозил его в школу. Там, в конце этой старой дороги, погруженной в темноту, - его старый дом. Повинуясь порыву или потому, что именно так, по его внутреннему ощущению, должен был завершиться этот день, Коуди повернул и поехал по знакомой с детства дороге.
Какая же она разбитая, ухабистая, колючий кустарник цепляет и царапает борта машины, камни так и сыплются из-под колес, ударяя там и сям. Проехав немного, он увидел вдали домик; резко повернув руль влево, затормозил, подняв облако пыли перед скрытым в тени строением, и прямо на него направил свет фар.
Перед ним как насмешка его наследство, единственное, что городской пьяница Бастер Файпс оставил после себя, когда отправился к праотцам по причине окончательно отказавшей печени.
Выключив мотор, Коуди выпрыгнул из машины, оставив фары зажженными. Несколько крыс, потревоженные его вторжением, нырнули в щель под дверью, шмыгнули по покосившемуся переднему крыльцу и исчезли в зарослях винограда и сорняков, опутавших весь двор. Не обращая на них внимания, Коуди снял пиджак, бросил его на сиденье и, закатав до локтей рукава рубашки, подошел к передней части машины. Прислонившись к горячему капоту, он сложил руки на груди, скрестил ноги и уставился на место, которое когда-то называл домом.
Кроме отвращения, ничего это созерцание не вызвало. Никогда здесь не было дома - ни для него, ни для кого другого. Просто он хранил здесь свое имущество, а иногда и использовал как пристанище. Уже более одиннадцати лет здесь царит запустение.
Некогда этой собственностью владели Кэрры, а старой хижиной пользовались охотники, получившие право охотиться на земле Кэрров. Но со временем отец Коуди порвал все деловые отношения с отцом Харли, пообещав выкупить хижину с пятью акрами окружающей ее земли. Старик не успел выполнить свое обещание, и Коуди пришлось работать на Кэрров, чтобы погасить долг.
Коуди вспоминал, тихонько покачивая головой. После смерти Бастера отец Харли пытался договориться с шестнадцатилетним Коуди, готовый просто передать ему землю, но гордость не позволила Коуди принять подарок. В учебное время он работал на Кэрров неполный день, а летом - весь день; после окончания школы нанялся на полный рабочий день, и так продолжалось, пока он не рассчитался до цента.
Жил он в хижине, в полном одиночестве, а потом в один прекрасный день упаковал вещи, уехал из Темптэйшна и стал зарабатывать на жизнь единственным искусством, которым наградил его добрый Бог, - верховой ездой. Вернувшись четыре года спустя и заняв должность шерифа, он предпочел снять жилье неподалеку от своего офиса, а не приводить в порядок старую хижину.
Когда окрестные мальчишки повыбивали в ней все стекла, он просто закрыл оконные проемы досками и повесил на двери табличку "Не хулиганить!". Но юных варваров это не остановило. Вообще-то особых ценностей тут никогда не было, даже при жизни старика: лачуга не стоила и спички, чтобы ее спалить. "Но это же все-таки мой дом!" - твердил себе Коуди. А пять акров, на которых он стоит, - его земля. Жилище, конечно, не шикарное, не Бог весть какая собственность, но зато свое, на лучшее пока рассчитывать не приходится.
Расстроенный этими мыслями, Коуди направился к своей лачужке. Он возвращался сюда только раз, после первого года ковбойской жизни, затем встретил Рэгги и снова уехал. Рэгги… Злость, которая, как он полагал, испарилась во время езды, снова овладела им. Эх, будь все проклято! Он с силой запустил извлеченную из сорняков бутылку из-под виски в дверь хижины. Она ударилась о металлическую табличку "Не хулиганить!" и разлетелась вдребезги, - кусочки стекла сверкали как звездочки в свете фар.
"Если б тогда, когда она просила меня бежать с ней и жениться на ней, я мог дать ей хоть что-нибудь! - в ярости думал он. - Может, все повернулось бы иначе". Но он ничего не имел, кроме вот этой жалкой лачуги и платы, которую он получал за работу на ранчо. Нечего ему было предложить женщине, привыкшей к большему. Нет, сказал он ей тогда, запасись терпением. Еще годик, надеялся он, и ей не придется проявлять такой героизм - связывать себя с человеком, который не в силах обеспечить ей определенное и надежное будущее. Он только не стал болтать зря, утаил от нее, что намерен, встав на ноги, вернуться и заявить свои права на нее.
Покинув Темптэйшн, он зарабатывал на жизнь нелегким ковбойским трудом, надеясь сколотить состояние, достаточное для того, чтобы получить благословение Харли на брак с Рэгги. Достаточное, чтобы приобрести собственное жилье.
Но у Рэгги не хватило терпения, она не хотела ждать, мрачно думал он. Через год после того, как он уехал, ей исполнилось восемнадцать и она удрала в большой город и вышла замуж за парня, с которым и знакома-то была меньше шести месяцев.
Коуди ухватился рукой за растрескавшийся столб и вытер пот со лба.
Зачем он приехал сюда - любоваться старой развалиной? Вообще-то он редко навещал это место: стоит ли напоминать самому себе о своем происхождении, о том, что он совсем не пара Рэгги Кэрр… или Рэгги Джайлз? Он покачал головой. Одиннадцать лет назад он был для нее недостаточно хорош, и с тех пор ничего не изменилось, по крайней мере для него.
"Лексус" возле дома Харли принадлежал Рэгги - это он сразу понял. Кроме того, он слышал, как она рассказывала Харли о деле, которым владеет, и о собственности, в которую вложила деньги. Выходит, за эти годы пропасть между ними не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась. А теперь она вернулась.
Но хватит переживать. Сжав губы, чтобы заглушить сжигающие его чувства, Коуди заставил себя дышать медленно и ровно, потом запрокинул голову и посмотрел на звезды, словно они могли дать ему ответ на вопрос, который он даже не осмеливался произнести вслух. Как он будет жить, если ему снова придется расстаться с ней?
Коуди со злостью толкнул прогнивший столб, резко развернулся и пошел к грузовику. Сел за руль, повернул ключ зажигания, лишний раз вспомнив о том, откуда он появился, кто он такой, - вообще обо всем, что разделяло их с Рэгги. Затем включил первую скорость и отпустил сцепление. Грузовик неуклюже переваливался на неровной земле, и хижина по мере его приближения росла на глазах… Но Коуди ни разу не отклонился от цели. Он замедлил ход, затем, когда бампер грузовика вплотную подошел к крыльцу, остановился, глубоко вздохнул, отпустил педаль тормоза и резко набрал скорость.
Булыжники полетели из-под широких задних колес грузовика, старое дерево застонало и треснуло под давлением. Коуди только зубы стиснул, чувствуя через руль вибрацию сопротивляющегося столба, - ага, наконец-то треснул, да как громко! Он быстро переключил передачу и дал задний ход, прежде чем крыльцо обвалилось. Отъехав на безопасное расстояние, остановился и стал наблюдать, как вокруг развалин оседает пыль. Что ж, надо продолжать начатое.
Решительно сжав губы, он снова переключил передачу и направился к боку дома. Дерево затрещало, с крыши полетело железо, поднялась пыль. Коуди снова дал задний ход - не к чему подвергать себя опасности. Стена закачалась, на мгновение повисла под углом (точно как отец, когда бывал пьян), затем медленно обвалилась, увлекая за собой крышу.
Коуди работал методично, объезжая хижину по периметру, сбивая одну стену за другой, пока от старой лачуги не осталось ничего, кроме груды прогнивших бревен и проржавевшего железа. Измотанный, обливаясь потом, тяжело дыша, он схватился за руль, невольно глядя на развалины. От того, что он пережил в этой халупе, у него не осталось никаких счастливых воспоминаний, и если его сейчас душат слезы, так они не о том, что было, а, скорее, о том, что могло бы быть.
"На что ты надеялась, Рэгги? Что я заколю в твою честь жирного тельца? Что я, как Харли, приму блудную сестренку с распростертыми объятиями?" Коуди уронил голову, сжав ладонями лоб, вспомнив язвительные, жестокие слова, которые он бросил в лицо Рэгги. Вовсе ему не хотелось обижать ее, нет, единственное его желание - заключить ее в объятия и никогда не отпускать. Но ярость оттого, что она уехала, не дождавшись его, давила на него столько лет - и вот выплеснулась наружу: он не сумел сдержаться. До сих пор видит он выражение горькой обиды на ее лице, этот укоризненный взгляд - реакцию на неожиданное нападение… Лучше бы она обрушила на него поток обвинений - не так было бы ему стыдно.
С печальным вздохом он откинулся на сиденье: ясно, что шанса у них нет и теперь, как и одиннадцать лет назад. Теперь тем более нет - вот что бесит его больше всего. Потому он и накинулся на нее и выплеснул свой гнев. От чувства полнейшей беспомощности, от сознания, что ему никак не изменить ситуацию, от сожаления, что опять он не может, не имеет права назвать ее своей.
"Но ведь когда-то мы были и просто друзьями, - напомнил он себе, продолжая созерцать груду развалин. - Были и, может, снова будем… Если он сам уже не уничтожил все шансы даже на это, не мечтая уж о большем. Не таких, не чисто дружеских, а гораздо более близких отношений желал он с Рэгги. Но все же и дружба с ней лучше, чем ничего, а Коуди Файпс столько лет жил ни с чем.
А Рэгги… пока она не оказалась одна в своей комнате, той самой, где жила в юности, ей удавалось вести себя ровно и сдерживать слезы. Зато теперь (как и тогда!) подушка поглощает плоды ее разочарования и обиды, храня их в тайне.
Она прилагала все силы, чтобы обуздать эмоции, не давать им воли. В конце-то концов, она должна быть благодарна судьбе. Харли принял ее с распростертыми объятиями - никакого гнева и негодования, никаких упреков и напоминаний о прошлом. Мэри Клэр и Лиана простили ей ложь во спасение, приняли ее отговорки, к которым она прибегала, чтобы сохранить свою тайну. Томми и Дженни обещали навестить ее в Хьюстоне. Кроме того, у нее теперь есть племянник и племянница, и она готова окружить их любовью и вниманием. Все так, но ранящее чувство страшной обиды, непоправимого разочарования не проходило, как она ни старалась.
Рэгги вцепилась пальцами в подушку и еще плотнее прижалась к ней лицом, чтобы заглушить нахлынувшую новую волну рыданий. "Почему? - тихо плакала она. - Почему Коуди обошелся со мной так жестоко? Что я сделала, чтобы заслужить такой гнев, такую ярость?" Она не знала, чего можно ожидать от него при встрече, но к тому, что он буквально разорвет ей сердце, повернувшись спиной и убежав, она не была готова. Столько лет хранила она любовь к нему, память о нем - даже во время своего короткого замужества, - цеплялась за эту любовь, продиравшуюся годами сквозь мучительное одиночество и тоску по дому. И думала почему-то, надеялась, что с ним происходит то же самое… Вот глупо!
А Рэгги Джайлз - она знала это о себе - далеко не глупа.
Слезами горю не поможешь, рыданиями проблем не решишь - это она твердо усвоила десять лет назад, когда покинула родной дом. С тех пор она научилась жить в реальном мире - трудности встречать во всеоружии, поддержки искать в мудрой рассудительности и трезвой оценке ситуации. Разве теперь ее жизненная сила изменила ей? Рэгги в последний раз всхлипнула, оторвала мокрое лицо от подушки и вытерла нос, села, положила подушку на колени, издала глубокий, похожий на рыдание вздох - знак успокоения и возвращения в свой обычный, стоический мир.
"Я смогу это сделать, смогу! - твердо сказала она себе. - Останусь в Темптэйшне на неделю, как обещала, и все исполню!"
На этот раз она сумеет прочно забыть своего Коуди - Коуди Файпса.
Рэгги подтолкнула Мэри Клэр к машине.
- Ни о чем не беспокойся. Мы со Стеффи и Джимми прекрасно поладим. Думайте только о вашем счастливом медовом месяце.
- Ох, Рэгги, - Мэри Клэр прикусила нижнюю губу, - я-то знаю, как ты реагируешь, когда тебя отрывают от твоей любимой работы.
- Ну, видишь ли, - Рэгги подняла лицо к ясному небу, - дело в том, что… одна особа многие годы меня преследовала: почему это я все отпуск не беру. - Она бросила хитрый взгляд на подругу. - Вот я и решила его взять, чтобы поближе познакомиться с моими новыми маленькими родственниками - племянницей и племянником. А теперь поспеши, а то опоздаете на самолет!
Харли распахнул перед молодой женой дверцу машины и повернулся к Рэгги.
- Спасибо, сестренка. Я у тебя в долгу!
- Ладно, ладно, - отмахнулась от его благодарностей Рэгги. - А для чего же существуют сестренки?
- Я сохранил твои вещи, они на чердаке. Будет свободное время - посмотри, - предложил Харли.
Так он все эти годы хранил ее старые вещи? Рэгги, глубоко тронутая, благодарно кивнула.
- Спасибо. Обязательно посмотрю.
- Коуди обещал заходить каждый день, присматривать за скотом. - Харли помолчал. - Ну а если тебе что-нибудь понадобится, ты его вызови. Номер его найдешь в блокноте, возле телефона.
Рэгги мгновенно напряглась, стоило Харли упомянуть имя Коуди, но тут же принужденно улыбнулась.
- Все будет прекрасно, я уверена. Правда, ребятки? - Она привлекла к себе Стеффи и Джимми.