- Я не одна тут жду ребенка. Симона тоже беременна…
Перед его глазами все поплыло.
- И кто же отец?
- Она не говорит.
Следующий вопрос застрял у него в горле. Но все же он должен знать.
- И какой у нее срок?
- Примерно как и у меня. Рафаэль…
- Не надо, - прошептал он.
- Рафаэль, я никогда еще не видела Симону такой подавленной. Она не ест, не спит. Ее перестала интересовать даже работа. Она просто сидит по полдня в саду и, по-моему, не замечает ничего вокруг. Один Бог знает, о чем она думает, но вид у нее совершенно потерянный.
- Почему ты говоришь мне все это? - Он знал почему. О Боже, он прекрасно знал почему.
- Потому что я люблю свою подругу. И потому что она любит тебя и носит твоего ребенка!
Глава 7
Рафаэль вышел из машины и стал на землю Шампани впервые за долгие девять лет. Кавернес стоял такой же, как и всегда, - серый и угрюмый, зловеще доминируя над деревушкой, расположенной внизу. Он поклялся, что никогда не вернется сюда, и все же он здесь. И не жалеет об этом.
Рафаэль пригладил волосы и, расправив плечи, словно приготовившись к битве, направился к дому. И вдруг остановился, не зная, Какую дверь выбрать. Кухонную или парадную? Кто он - гость или член семьи? Ждут его или нет?
От дальнейших сомнений его избавила распахнувшаяся дверь кухни. Сияющая Габриель, сбежав по ступенькам, бросилась ему на шею.
- Ты приехал, - повторяла она, осыпая лицо брата поцелуями. - Я знала, что ты приедешь.
В дверях появился Люк. Засунув руки в карманы, он неторопливо спустился по ступенькам и направился к ним. Рафаэль настороженно встретил его взгляд. Ему было прекрасно известно, как отчаянно защищает Люк тех, кого любит.
- Не бойся, - прошептала Габи, пристально вглядываясь в лицо брата. - Не забывай, что Люк мой муж и брат Симоны.
- У него есть полное право злиться. Он защищает честь своей сестры, - сказал Рафаэль и решительно двинулся вперед.
- Если бы я тебя не любил, я бы тебя убил, - заявил Люк, заключая его в объятия. - Я и сейчас способен на это.
- Ты этого не сделаешь, - отчеканила Габриель. Люк отпустил друга. - Мы ждем тебя уже два дня, Раф. Почему ты задержался?
- Я ехал на машине. Мне нужно было подумать.
- Ну, что я говорил? - Люк повернулся к жене. - Получила?
- Еще посмотрим, - буркнула Габриель. - Так ты за рулем? Наверное, совсем вымотался? - Она критически оглядела брата.
- Ничего, все нормально.
- Из тебя мог бы получиться неплохой отец, - пробормотал Люк.
- Я тоже так думаю. - Раф обменялся с Люком долгим взглядом.
- Ну, что я говорила? - Габриель с видом победительницы посмотрела на мужа. - Получил?
- А где она? - спросил Рафаэль. Ему нравилась их компания, но еще больше ему хотелось увидеть Симону.
- Она в саду, - сообщила Габи. - Рафаэль… - Он, поборов нетерпение, остановился. - Я сказала Симоне, что звонила тебе.
- По крайней мере, это честно.
- Она теперь на меня сердится.
- Это мы уладим.
- Надеюсь, она простит меня. Сестры не должны ссориться из-за мужчины.
- Угу. - Он сделал шаг в сторону.
- Рафаэль…
- Что?!
Он снова остановился. Терпение явно не входило в число его достоинств. Люк фыркнул. Габриель закатила глаза.
- Я хочу, чтобы ты сделал подарок Симоне. Не думаю, что ты будешь против. Подожди. - Исчезнув за кухонной дверью, Габи через минуту вернулась, неся в руках какой-то сверток.
Рафаэль подошел ближе.
У "свертка" был нос. Два уха. Лапы. И влажные карие глаза.
- Щенок, - улыбнулся Рафаэль.
- Золотистый ретривер, - уточнила Габриель, вручая ему щенка. - К тому же это девочка.
- Толстая, - заметил он.
- Все малыши толстые. - Габриель погладила щенка по голове. - Не слушай его, милая. У тебя, можно сказать, рубенсовские формы.
- Ну и что я должен с ним делать?
- Подаришь Симоне.
- Зачем?
- Затем.
Странное объяснение.
- Это то, что обычно дарят беременным? - поинтересовался Раф.
- Нет. Но это должно помочь. По крайней мере тебя выслушают, - объяснила Габриель. - Ты очень ее обидел, Раф.
- Думаешь, это поможет? - Он с недоверием посмотрел на маленький комочек, уже примеривающийся, как бы пожевать ремешок от его часов. Цвет, конечно, приятный, но Рафаэль сомневался, что Симоне сейчас нужен именно щенок. - Я все же не уверен, что это хорошая идея.
- Положись на меня, - твердо сказала Габриель.
Он нашел Симону в старом саду, под яблоней. Она была в обрезанных до колен джинсах, выгоревшей розовой майке и старых садовых перчатках. С одной стороны от нее лежали только что выдернутые сорняки, с другой - кучка маленьких луковиц. Рафаэль опустил щенка на землю, и тот сразу же заковылял к Симоне.
- Привет. Откуда ты взялся? - долетел до него ее голос, удивленный и ласковый. Щенок счел проявленное к нему внимание добрым знаком и, завиляв коротким хвостиком, принялся жевать перчатки. Симона легонько шлепнула его по носу. - А где же твои хорошие манеры?
Щенок плюхнулся на задние лапы и, почесав за ухом, переключился на кучу сорняков. Симона рассмеялась и оглянулась, ища хозяина.
И увидела Рафаэля.
Ее смех замер. Она поднялась, сняла перчатки, отряхнула джинсы, стараясь не смотреть на него.
- Мне нравится, что ты сделала здесь, в саду, - заметил он, словно вел непринужденную светскую беседу. Но Симона молчала. Наклонившись, она гладила щенка по голове, на что ушла, казалось, целая вечность.
- Как его имя? - спросила наконец она. - Или у него, как и у остальных твоих животных, просто нет имени?
- Лебедям и уткам имена не нужны, - заявил Рафаэль, чувствуя почти отчаяние. Щенок, покончив с сорняками, выдернул из земли уже посаженную луковичку. Что же делать? О чем, черт возьми, думала его сестра?! - Руби, - придумал он. - Ее зовут Руби.
- Давно она у тебя?
- Недавно.
Симона выпрямилась, засунув руки в задние карманы джинсов. На мгновение их взгляды встретились.
- Я слышала, ты был в Мараси, - тихо сказала она.
- Я слышал, что ты беременна. - Пожалуй, для непринужденной светской беседы это уже слишком.
- Да. - Симона вздернула подбородок, и он сразу вспомнил то время, когда она, будучи девочкой, готовилась дать отпор. Дети Кавернеса умели постоять за себя. - Да, я беременна.
- Это мой ребенок?
- Видишь ли, мы можем любить какие-то вещи, заботиться о них - как, к примеру, я забочусь об этом саде, - но вот являются ли они нашей собственностью? Можно ли о них сказать "мой"?
- Ответь мне на вопрос, Симона. Это мой ребенок?
- Давай называть его нашим ребенком.
Она посмотрела на него, и он увидел в ее глазах любовь матери к своему ребенку и готовность защищать его во что бы то ни стало. Рафаэль ощутил, как у него сдавило горло.
Ему необходимо извиниться.
- Симона… мои слова тогда, в отеле… Прости меня. Я был не прав. Я понял это почти сразу. Я хотел поехать за тобой… поговорить… Я хотел… - Ее. Он хотел ее. Желание было нестерпимым.
- Но ты не поехал… - Она устало улыбнулась. - Ты никогда не оглядываешься, Рафаэль. Но порой… порой это бывает не лишним.
- Поедем со мной в Мараси, - вдруг вырвалось у него.
- Зачем?
- Чтобы я мог заботиться о тебе.
- Опомнись, Раф. У меня что, нет денег? Мне требуется помощь? - Симона покачала головой. - Но если ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя в Мараси, или в Австралию, или еще куда-нибудь, ты должен предложить мне кое-что еще.
- Я буду отцом этому ребенку. - Его голос звучал хрипло. - Или тебе нужен брак? Ты об этом? Ну что ж, я не против.
- Значит, ты больше ничего не можешь мне предложить? - поинтересовалась она.
Он мог бы, если бы у него что-нибудь было.
- Возьми этого щенка.
Симона засмеялась, только в ее смехе не было радости.
- Скажи, Рафаэль, а зачем ты вообще приехал?
- Потому что я несу ответственность за этого ребенка и за тебя и не собираюсь сидеть и смотреть, как история повторяется. Я не такой, как мой отец. Не такой!
У нее защипало в глазах. Она моргнула и отвела взгляд.
- Я не могу сделать этого, - прошептала молодая женщина.
- Симона, пожалуйста… - Щенок крутился возле его ног. Рафаэль взял его на руки, сделал два шага к Симоне и остановился. Потому что, если бы он дотронулся до нее, уже не смог бы отпустить. - Прошу тебя… Много лет назад я стоял перед тобой, предлагая все, что у меня было. Этого оказалось недостаточно. И до сих пор недостаточно. Думаешь, я этого не знаю? Ну что я могу для тебя сделать?
- Рафаэль, я…
- Пожалуйста. - Он не знал, что еще ей предложить. - Поедем со мной в Мараси. Мы как-нибудь справимся, поверь. Я не подведу тебя.
"Он ничего не понимает, - думала она, с болью глядя на него. - Раф считает, что он одинок, и не видит, сколько людей верят в него и любят".
- Ладно, - сказала Симона, потрепав щенка по голове. И тут же сердце ее затрепетало, потому что Рафаэль, нежно коснувшись ее лица, убрал за ухо выбившуюся прядь. Она поймала его руку и на мгновение прижалась губами к ладони. И ту же отпустила. Потому что, задержись она еще на секунду, и ему уже не уйти. - Но позволь мне сначала тут немного прибрать.
- А потом?
Он стоял в ее саду, потерянный и одинокий, готовый снова быть отвергнутым. Удастся ли ей когда-нибудь убедить этого израненного и уставшего от битв с жизнью воина хоть немного положиться на нее, а возможно, и пустить ее в свою душу?
- А потом я поеду с тобой в Мараси.
Глава 8
Рафаэль плавно затормозил на маленькой стоянке возле деревни. Симона подавила вздох. Они провели два дня в дороге и две ночи в деревенских гостиницах и, судя по указателям, только что въехали на территорию Мараси. Но вместо того чтобы сделать последний бросок до поместья, Рафаэль уже в десятый раз решил передохнуть.
- Почему мы остановились? - спросила она медовым голоском. - Опять.
- Щенку нужно выйти, - сказал он.
Щенок преспокойно спал у ее ног.
Рафаэль обошел машину и, наклонившись, обеспокоенно заглянул Симоне в лицо:
- Хочешь пройтись? Чего-нибудь выпить? Перекусить?
Возможно, другая женщина поблагодарила бы и отказалась, потому что она и гуляла, и пила, и ела чуть больше часа назад. А потом попыталась бы объяснить ему, что беременность - это совершенно нормальное состояние и потому не требует никакого особого внимания. Однако ужасная женщина Симона Дювалье готова была отправить мужчину на поиски экзотического сока, который не найти в маленьком деревенском магазинчике.
- Я хотела бы выпить сока из киви, - произнесла она жеманно.
- Сок из киви? - словно не веря, повторил Рафаэль.
- Да, из киви. Знаешь, зеленые фрукты очень полезны для ребенка. Я где-то читала.
- Точно, - кивнул Рафаэль. - Киви - зеленые.
- И еще я съела бы цыпленка. Ведь сейчас время обеда? - Симона посмотрела на часы.
- Хорошо. - Рафаэль решительно направился в сторону магазина - выполнять задание.
- Ну же, Руби, просыпайся. - Симона взяла сонного щенка на руки. - Он хочет, чтобы мы с тобой размялись.
Минут через двадцать Симона, вытащив из багажника коврик для пикника, расстелила его в тени старого дуба. Но только она прислонилась спиной к толстому прохладному стволу, решив немного вздремнуть, как Рафаэль вернулся с обедом.
- Ты не больна? - с тревогой спросил он. - Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - буркнула она, так же выразительно демонстрируя свое раздражение, как и Руби - свой неуемный восторг.
Взгляд Рафаэля скользнул по ее животу. О да! Беспокойство о ребенке, должно быть, вытеснило из его головы все остальные мысли.
- Я не смог найти сок, - признался он, протягивая ей горячий контейнер с едой. Симона открыла его и тут же захлопнула крышку. - Я заставил их специально приготовить это для тебя.
Симона снова осторожно открыла контейнер.
- Что это?
- Вареный шпинат.
- О…
- Он зеленый.
- Вижу, что зеленый. - Она перевела взгляд на второй контейнер, побольше. Руби тоже им заинтересовалась. - А это цыпленок?
- Да. - Рафаэль пристально посмотрел на Симону, словно пытаясь найти в ней какой-то изъян. - Габриель говорит, что ты плохо ешь.
- Она преувеличивает.
- И плохо спишь.
- Дело в том, что я все пыталась сообразить, как сказать тебе о ребенке. И это не давало мне покоя. Конечно, остается еще много нерешенных вопросов, но по крайней мере этот уже закрыт.
- Значит, теперь ты спишь лучше?
- Немного.
Благодарить его за подобное внимание к своей особе она не собиралась. Две ночи Рафаэль спал в отдельной комнате и старательно избегал каких-либо прикосновений в течение дня. А это ее не устраивало. Симона отодвинула шпинат в сторону и оперлась на локоть, когда Рафаэль присел рядом, чтобы выложить остальные покупки: воду без газа, салфетки, сладкий горошек и два зеленых яблока.
Симона задвигалась и поправила под собой одеяло.
- Что такое? - забеспокоился Рафаэль.
- Сучок уперся в спину.
- Тебе нужна подушка?
- О господи, Раф! - Симона подняла майку и, схватив его руку, прижала ее к своему животу. - Ну что? Ты не ощущаешь никаких движений, верно? Еще слишком рано. Но ребенок здоров и под надежной защитой. Так же как и я. - Она посмотрела в его блестящие синие глаза и улыбнулась. - Ну, что ты чувствуешь?
- Чувствую что? - Рука Рафаэля лежала на ее коже, теплой и мягкой. И ему немедленно захотелось большего. Его тело откликнулось почти мгновенно, и все мысли тут же сосредоточились на единственной женщине, которую он любил. Но как вести себя с ней, он не знал. Чего она добивается от него?
И что он может ей предложить?
- Мое тело, - шепнула она. А рука его уже начала ласкать ее. - Оно стало круглее. Полнее.
Рафаэль разницы не заметил.
- Ниже, - прошептала Симона и, накрыв ладонью его руку, начала двигать ее, пока пальцы не исчезли под поясом свободных брюк женщины. Ее взгляд встретился с его потемневшим взглядом. - Ну а сейчас чувствуешь?
Рафаэль не отвечал. Он был слишком занят тем, чтобы подавить вспыхнувшее желание.
- Ниже. - Симона выгнулась. На ее губах появилась улыбка - совсем не похожая на улыбку Мадонны с младенцем.
Рафаэль выругался и отстранился от нее, заполнив пространство между ними первым, что попалось под руку. Цыпленком, сладким горошком, толстопузым щенком.
- О, смотри. - Симона указала на маленький домик на краю леса. - Гостиница.
- Нет, - хмуро возразил Рафаэль.
- Ты не хочешь меня?
Он хотел ее. Безумно.
- Беременные женщины всегда такие нетерпеливые?
- А будущие отцы всегда такие чокнутые? - огрызнулась Симона. - Кстати, не мешало бы тебе знать, что на ранних сроках сексуальный аппетит отнюдь не становится меньше. Скорее наоборот. - Она села, скрестив ноги, и с вожделением посмотрела на контейнер с цыпленком. - Ну, так что? Съешь крылышко?
- Нет. - Его голос звучал хрипло.
- Ну и ладно, - согласилась она, забирая крылышко себе и впиваясь в него зубами с видом глубочайшего наслаждения.
Оставив мужчину с ликом ангела и горящими глазами терзаться от неудовлетворенного желания, Симона сконцентрировалась на поглощении сбалансированного обеда. Крылышко цыпленка. Немного шпината. Молодой горошек был сладким, хрустящим и очень зеленым. Она набрала его в пригоршню и, опершись спиной о ствол, приготовилась задавать вопросы.
- Чего конкретно хочет от тебя Этьен? - спросила она.
- Чтобы я присутствовал на всяких церемониях. Иногда и на политических переговорах.
- И как он тебя представляет?
- Как своего сына.
- Он расспрашивает тебя о прошлом?
- Иногда.
- Ты рассказываешь?
- Кое-что.
Симона задумалась. Не так уж мало хотел Этьен от своего недавно обретенного сына.
- А он дает тебе время для отдыха? - продолжила она допрос.
- Наблюдать за работами на винограднике - это и есть отдых.
- Ты все же взялся за его виноградник? А как же твой собственный?
- Там есть управляющий. - Нахмуренные брови продемонстрировали, чего ему это стоило. В Австралии осталась его мечта, в которую он вложил всю душу.
- Ну и как, ты им доволен?
- Теоретически он неплохо подкован. Опыта, правда, маловато, но Харрисон обещал за ним присмотреть. Пока, по его словам, все нормально.
- Хорошо. - Симона кивнула, взяв себе на заметку, что Рафаэль доверяет Харрисону. Она решила при первом же удобном случае пригласить Харрисона в Мараси. Рафаэлю нужны рядом люди, которым он доверял бы. А их не так уж и много. - Этьен тоже живет в поместье?
- Нет. Он в столице, во дворце. Там были приготовлены комнаты и для меня, но я предпочел поселиться вблизи виноградника. Останусь я в Мараси или нет - вопрос спорный. Он будет обсуждаться наряду с другими государственными проблемами. - Он помолчал. - Кажется, не все рады видеть меня здесь.
- Правда?
Интересно, знают ли маститые государственные мужи, сколь привычно такое развитие событий для Рафаэля и как яростно он сражается за то, что считает принадлежащим ему по праву? Им придется рассчитывать разве что на помощь свыше, если он решит остаться в Мараси.
- Ты будешь жить со мной на винограднике, - сказал Рафаэль. - Я попрошу слуг приготовить для тебя комнату.
- Нет.
- Что?!
Симона тяжело вздохнула. Настало время сказать ему все прямо.
- Нет, - отрезала она. - Никакой отдельной комнаты, никакой отдельной постели. И не надо смотреть на меня, как на постороннюю. В отношении тебя у меня совсем другие намерения.
- Если ты хочешь, чтобы я женился на тебе, то я, конечно, женюсь, - произнес он кротко.
Симона вздохнула. И она считала Рафаэля Александера умным человеком!
- Мне не нужно предложение, продиктованное исключительно твоим чувством долга. Я не хочу выходить за тебя замуж. Для брака нужна любовь. Дружба. Доверие. А между нами ничего такого нет. - Она очень надеялась, что это временно. - Я предлагаю более простые отношения: ты даешь мне то, что я хочу, а я даю тебе то, что хочешь ты.
- Так чего ты хочешь от меня?
- Немного твоего внимания в течение дня, - она бросила на него быстрый взгляд, - и твою постель каждую ночь.
- Ну… - медленно проговорил Рафаэль, - это вполне выполнимо. - Его взгляд не отрывался от нее. - А что ты можешь дать мне?
- Я знаю, что такое политика, Рафаэль. И очень хорошо знаю жестокие законы большого бизнеса. Воспользуйся моим опытом, когда столкнешься с государственным аппаратом Мараси и нервными чиновниками.
Симона не стала говорить, что поступила бы так в любом случае, потому что любит его. Он бы ей не поверил. Сейчас. Но со временем ему придется поверить. У него просто не останется другого выхода. И тогда она заставит Рафаэля влюбиться в нее. И все сразу станет на свои места.
Рим не был построен за один день, следует класть кирпичик за кирпичиком.