- Я не предполагала, что ты всю дорогу будешь обращаться со мной как с капризной принцессой или с куклой из папье-маше, готовой рассыпаться от дуновения ветерка. Клянусь, я сойду с ума, если ты и дальше будешь так продолжать.
- Виноват. - Рафаэль улыбнулся - короткий проблеск солнца в пасмурный день. - А какой принцессой ты хотела бы быть?
Она наградила его нежнейшей улыбкой:
- Твоей.
* * *
Они прибыли в замок около четырех. Солнце скоро исчезло за скалистым склоном, наполнив долину густыми тенями.
Рафаэль надеялся, что Симоне понравится здесь. Они не обсуждали долговременные планы, собираясь всего лишь пожить вместе в Мараси. Главным образом потому, что Рафаэль и сам не знал, что готовит ему будущее и захочет ли он стать наследником престола. А теперь ко всему прочему добавились еще и постоянные мысли о Симоне, усложнив и без того непростую ситуацию.
Но по крайней мере, она здесь, и это главное. Правда, не любя его, не желая выйти за него замуж. Ее интересует только его постель.
Рафаэль подъехал к воротам из толстого бруса, скрепленного металлическими пластинами. Управляемые электроникой створки бесшумно разошлись в стороны, пропуская их внутрь, и так же бесшумно закрылись за ними. На стенах имелись бастионы и проходы поверху. Рафаэль уже знал, что, когда Этьен бывал в замке, на бастионах дежурила охрана.
Конечно, у такой жизни были свои минусы. Но о многом можно забыть, если ты, просыпаясь утром, видишь перед собой изумительной красоты долину, над которой парят только орлы.
- В детстве этот замок казался мне менее мрачным, - пробормотала Симона.
- Внутри все совсем по-другому. - Раф остановил машину возле портика и заглушил мотор.
- Тебе нравится здесь? - поинтересовалась она, бросив на него оценивающий взгляд. - Эта уединенность. Эти прочные стены. Это обжигающее солнце.
- Не знаю. Но я уже скучаю без восходов, которые могу наблюдать прямо оттуда. - Он показал на широкий балкон своей спальни.
Стоило ей только открыть дверцу, как Руби кувырком выкатилась из машины. Симона последовала за ней. Она посмотрела сначала на балкон, а затем повернулась к распростертой под ними долине.
- Я понимаю почему, - сказала она тихо.
- Что касается слуг, то здесь есть экономка. Она еще и готовит. Потом уборщики, главный садовник со своей командой. А еще охрана… - начал рассказывать Рафаэль, когда высокие двери открылись и к ним вышла суровая угловатая женщина. - А это Роза, - тут же представил он, - наша экономка. Она говорит на французском, английском, испанском, а также на местном диалекте и презирает мою нелюбовь к церемониям.
Коротко кивнув, Роза пригласила их внутрь, подальше от жаркого солнца, и предложила перекусить, как только они освежатся после долгой дороги. Симона с энтузиазмом согласилась.
Но когда Роза хотела показать Симоне ее комнаты, та улыбнулась и посоветовала использовать их в том случае, если она выгонит Рафаэля из его постели и ему нужно будет где-нибудь переночевать. А пока Симона милостиво разрешает ему спать в его собственной комнате вместе с ней и Руби.
Экономка уставилась на нее. Симона выдержала ее взгляд, властно приподняв одну бровь. Роза наклонила голову, но Рафаэль успел заметить мелькнувшую на ее губах улыбку. Да, несомненно, она одобрила заявление Симоны.
Можно подумать, Руби специально выбрала этот момент, чтобы сделать на сверкающем мраморном полу лужу.
Роза моргнула. Симона подавила вздох.
- Ну ладно, - сказала она. - Руби будет спать там, где обычно спят все щенки. Что же касается меня - никаких гостевых комнат. - Она взглянула на Рафаэля. - Я сплю вместе с ним.
Рафаэль ощутил странное облегчение и разрешил себе улыбнуться.
Обе женщины молча смотрели на него.
- Вы заметили? - прошептала Роза. - Словно солнце взошло.
- Посмотрели бы вы на него в детстве. Его улыбка могла греть весь день.
Но тут Рафаэль вспомнил о своих обязанностях.
- Симона беременна, - сообщил он экономке. - Вы не могли бы соответственным образом изменить для нее меню?
Роза смерила взглядом стройную фигурку Симоны:
- Конечно. У нас есть продукты, которые вполне подходят женщине в таком положении, но есть и такие, которые ей есть не следует.
Симона усмехнулась:
- О тех, что вредны, лучше не упоминать. Как только вы скажете, что я не должна есть то-то и то-то, мне сразу же захочется этого.
Роза понимающе улыбнулась:
- Пойдемте со мной на кухню. Там мы обсудим ваши предпочтения. - Она доверительно наклонилась к Симоне. - Этот ангел вообще не имеет никаких предпочтений. Он ест все! Представляете?
- Это непростительно, - возмутилась Симона, как истинная француженка. - Да, кстати, Раф, Этьен знает, что ты станешь отцом?
- Э…
- Одолжи-ка мне на минутку свой телефон.
Раф молча протянул ей мобильник. Симона пролистала телефонную книжку, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова.
- Ваше величество, это Симона Дювалье. Да, мы только что прибыли. Доехали хорошо. Несколько раз останавливались, чтобы полюбоваться видами. - Симона достала из сумочки блокнот, нацарапала несколько слов и показала Розе. Там было написано: "Обед для троих в восемь".
Роза с готовностью кивнула.
Рафаэль равнодушно пожал плечами. Он восхищался Этьеном-правителем, но король не пользовался его уважением как отец. Стараясь наладить отношения с сыном, Этьен, судя по всему, думал о делах государства, а не о родственных чувствах. Без сомнения, ему было бы приятно услышать о новом поколении де Морсе, которое продолжит династию, но вот станет ли он хорошим дедушкой этим детям?
Детям… Рафаэль вздрогнул. Он безумно хотел их ребенка, так что у него перехватывало дыхание. Но получается, одного малыша ему мало!
- Этьен, не хотите ли поужинать с нами сегодня? - продолжала Симона. - Скажем, в восемь. Я жду ребенка, Рафаэль - его отец. Мы решили это отпраздновать.
Роза хмыкнула. Симона улыбнулась. Рафаэль закатил глаза, поражаясь, с какой невозмутимостью она сообщает эту новость. И в то же время ему хотелось улыбнуться.
- Так, значит, вы будете? Чудесно. До свидания.
Закончив разговор, Симона вернула ему телефон. На ее губах заиграла хорошо знакомая Рафаэлю улыбка.
- Эта новость заставит его советников изрядно понервничать. Ну а вы, Роза, можете теперь раструбить об этом хоть всему миру.
Роза улыбнулась:
- Как прикажете, мадемуазель.
Ах, Симона! Принцесса до кончиков ногтей. Чувственная и очень хитрая принцесса.
- Знаешь что? - заявила она, беря его под руку и обводя взглядом холл. - Я думаю, мне здесь начинает нравиться.
Этьен прибыл без четверти восемь и привез два подарка. Маленький томик стихов в кожаном переплете - Рафаэлю и букетик фиалок - Симоне.
Рафаэль посмотрел на фиалки, и что-то перевернулось в нем. Мальчиком он собирал фиалки для матери, выискивая среди толстых зеленых листьев первые бутоны. Жозе всегда вздрагивала, когда он дарил их ей. И всегда отворачивалась.
Не дарил ли Этьен и ей фиалки?
- Люблю стихи, - сказала Симона одобрительно, посмотрев на книгу в руках Рафаэля. - В том числе и Теннисона. Похоже, вы понимаете человеческие сердца.
- Похоже, сейчас должно быть сделано предложение, - ответил Этьен ей в тон.
- Неужели?
Симона наградила его очаровательной улыбкой, заставившей Рафаэля насторожиться. Де Морсе был мастером словесных баталий, и Рафаэль приготовился насладиться шоу на темы поэзии и брака, которое начинало разыгрываться между Симоной и Этьеном.
- Ваше величество, у современного мира свои законы, - беззаботно проговорила Симона. - Я понимаю ваш интерес к нашим намерениям в отношении друг друга. Позвольте мне кое-что прояснить. Так вот, я не потерплю никакого постороннего вмешательства или давления. - С прирожденной грацией Симона взяла книгу из рук Рафаэля, положила ее на стол, затем снова повернулась к Этьену и одарила его очередной улыбкой. Только на этот раз в ней ощущалась стальная решимость. - Я уверена, вы лучше других понимаете, что решение о браке должно быть продиктовано чувствами, а не соображениями государственной необходимости.
- Хорошо сказано, - добавил Рафаэль, пристально глядя на Этьена. Есть вещи, которые он готов сделать для Мараси. Но кое на что он не пойдет никогда. "Не дави на меня, - говорил его взгляд. - Я играю в твои государственные игры по твоим правилам, но если ты будешь давить на меня, гарантирую, что результаты тебе не понравятся".
Этьен все понял и повел себя более осторожно. Он повернулся к Симоне:
- Мой сын все время удивляет меня.
- В самом деле? - Выражение лица Симоны смягчилось, когда она посмотрела на Рафаэля. - Немного печально. Но если бы вы признали его раньше, он стал бы совершенно другим человеком. А мне бы этого не хотелось.
- Вы почти не знали вашу мать, верно? - спросил Этьен. - Красивая женщина. И очень умная. И конечно, преданная своему мужу. Очень ценный союзник. И опасный враг. Вы во многом напоминаете ее.
- Спасибо. - Улыбка Симоны оставалась ослепительной. Рафаэль сделал шаг к ней, инстинктивно желая защитить ее от реплик Этьена, какими безобидными они бы ни казались. Дети Кавернеса привыкли заступаться друг за друга, разговоры о матерях не поощрялись. - Я считаю это комплиментом.
- Я рад, - откликнулся Этьен. - Надеюсь, мы не станем врагами, мадемуазель.
- Я тоже, ваше величество. Но насколько я помню, раньше вы называли меня Симоной.
- А вы меня раньше - Этьеном.
- Не следует ли нам к этому снова вернуться? Ради мира, благополучия и того, что вы в долгу перед вашим сыном и его будущим ребенком.
- Неплохую карту вы решили разыграть, - задумчиво проговорил Этьен после паузы.
- Я знаю, - сказала Симона. - Сильный ход, верно? Но кто-то должен позаботиться об интересах Рафаэля. Он очень любит ставить на первое место желания и потребности других, забывая о своих собственных. Впрочем, он в этом никогда не признается. - Еще одна улыбка, на сей раз лукавая и адресованная Рафаэлю. - Найдется здесь местечко, где мы могли бы постоять и выпить по бокалу чего-нибудь освежающего перед ужином? Мне просто не терпится увидеть последние лучи солнца и посмотреть, как сумерки опускаются на долину. Такой замечательный вечер!
"Все правильно, - подумал Рафаэль. - Гармония была нарушена, оспорена и вновь восстановлена. Дипломатия - стиль Дювалье".
Ужин прошел хорошо. Еда была превосходная, обслуживание безупречное, компания исключительно приятная - после того, как досадный вопрос о допустимых границах был урегулирован. Этьен - прирожденный дипломат, да и Симона далеко не новичок в этой области. Оба они постоянно обращались к Рафаэлю, пытаясь заинтересовать его, вызвать отклик на те проблемы, которыми приходилось заниматься Этьену. Рафаэль намеренно бросал отцу вызов, то и дело заставляя его защищать свои позиции. Собственные позиции он при этом умело скрывал.
"Нечего удивляться, что советники Этьена пребывают в панике, - размышляла Симона. - Они наверняка поняли, какой логикой, проницательностью и силой воли обладает Рафаэль, и осознали его намерение не становиться марионеткой. Интересно, оценил ли в полной мере сам Этьен потенциал своего столь поздно признанного сына?"
Понаблюдав, она пришла к выводу: да, Этьен знает, каким сильным лидером может стать Рафаэль.
Общение двух де Морсе постоянно сводилось к некоей борьбе: Этьен пытался сломать хотя бы часть оборонительных барьеров Рафаэля, а тот не менее решительно старался вырвать ломик у него из рук.
Должно пройти время, чтобы установилось хоть какое-то подобие родственных отношений между этими двумя людьми. Тем не менее такой день обязательно настанет. В жизни Рафаэля произошло слишком много изменений, и он еще не успел перестроиться.
Симона решила попрощаться с Этьеном пораньше, чтобы дать отцу и сыну возможность побыть вдвоем, однако Рафаэль покачал головой, показывая, что в этом нет необходимости. Они проводили правителя Мараси вместе.
Этьен открыл входную дверь и тут же рядом с ним, словно из воздуха, материализовались телохранители. Несколько мужчин в черном окружили Этьена. В отдалении тоже виднелись темные фигуры.
- А когда мы сюда приехали, они были? - спросила Симона у Рафаэля, глядя, как Этьен вместе со своей охраной покидает замок. Раньше она никого не замечала.
- Были, - ответил Рафаэль. - Я говорил с начальником охраны. Он предупредил, что должны прибыть еще люди.
- Из-за Этьена?
- Из-за того, что с твоим появлением у охраны увеличился объем работы.
Симона инстинктивно прижала руку к животу:
- Мне что-то угрожает?
- Нет, конечно. Просто в Мараси очень серьезно относятся к таким вещам. Все это входит в обеспечение безопасности принцессы.
- Что еще там числится?
- Скрытые камеры в каждой комнате, бронированные машины, проверка всех блюд, доставляемых к столу…
- Что?!
Рафаэль улыбнулся. Симона шлепнула его по руке.
- Ладно, насчет проверки блюд я пошутил, - признался он.
- Лучше бы ты пошутил насчет камер.
- Хочешь, я скажу тебе, где их нет?
- Может, ты лучше покажешь, где их нет?
Рафаэль улыбнулся, словно осветив улыбкой этот вечер.
- Роза приготовила место для Руби внизу, - сказал он. - Главный садовник, похоже, неплохо поладил с собачкой. Он присмотрит за ней ночью и выведет, если понадобится.
- Будем надеяться, никто ее не пристрелит. - Симона разглядывала черные фигуры телохранителей, застывшие у стен.
- Охранники ее уже знают. Я больше тревожусь за цветочные клумбы.
Они направились в его комнаты. Оказавшись там, Симона первым делом посмотрела на потолок в поисках скрытых камер.
- Их здесь нет, - сообщил Рафаэль, остановившись в дверях.
Прекрасно!
- Я наблюдала за тобой сегодня, - сказала она небрежно.
- Я заметил. - На его лице не было улыбки. - И каков вердикт?
- Когда-нибудь ты станешь очень хорошим правителем. Если захочешь этого. И у нас с тобой может получиться политически сильный союз. Если мы выберем эту дорогу. И еще, принц ты или нет, но ты до сих пор можешь согреть меня одной своей улыбкой. - Она подняла руки и стала вытаскивать шпильки из волос. - Если захочешь этого. - Сброшенные туфли отправились под кровать. - Я знаю, ты не очень хотел видеть меня в своей спальне. Но я поняла, что одной ночи с тобой мне просто недостаточно. Я настаиваю на большем. Нам надо по-настоящему сблизиться. - Симона обвела взглядом его роскошную спальню и примыкающую к ней туалетную комнату с гидромассажной ванной. - Насколько, конечно, это возможно, если учесть твою нерешительность и мою озабоченность.
- Что же тебя заботит? Охрана?
- Немного. Это говорит о потенциальной угрозе нашей личной жизни.
- Я гарантирую тебе уединение.
- Спасибо, - мягко поблагодарила она. - Я прекрасно понимаю, что охрана - необходимость для члена королевской семьи, и все же… Впрочем, это не то, на чем я собираюсь заострять внимание.
- Нет?
- Нет. Я просто на минутку отвлеклась. Или, так сказать, попыталась свести воедино две проблемы. В основном это касается того, чего мы ожидаем друг от друга в этой спальне.
Ясность тут была необходима. Ее желание разделить с Рафаэлем постель ни в коем случае не должно выглядеть как проявление слабости. Симона хотела этого. Очень. Но и он должен захотеть.
- Я мечтаю снова заняться с тобой любовью, Рафаэль. Но как ты понимаешь, должны учитываться не только мои чувства. Поэтому я тебя и спрашиваю. - Она вытянула последнюю шпильку из волос. Темная блестящая масса каскадом скользнула по ее плечам. - Так чего ты ждешь от меня в этой спальне?
- А что ты можешь мне дать? - спросил он хрипло.
- Все, что угодно.
- Все? - Это слово прозвучало словно ласка, в нем крылись темные желания и страстный призыв.
- Все, о чем ты попросишь. - Она хорошо знала этого мужчину. И знала его сердце. Горячее, но не жестокое. Необузданное, но не склонное к разрушению. Ей была известна его потребность защищать тех, кого он любил. Симона Дювалье не принадлежала к их числу. Но в то же время она не сомневалась, что он никогда не причинит ей вреда. - Ну, так что?
Его глаза потемнели. Симона не предполагала, что весьма простая ситуация может стать для него пыткой. Ему всего-навсего надо попросить.
Но это же Рафаэль!
- Иди сюда, - пробормотал он.
Она подошла и остановилась перед ним. Но не прикоснулась к нему. Пока.
- Чего еще ты хотел бы?
На его губах появилась улыбка. Ему начинала нравиться эта игра.
- Дотронься до меня, - сказал Рафаэль.
- Где?
- Где хочешь.
Он сбросил рубашку и с вызовом посмотрел на Симону - полный сил голодный мужчина, пытающийся сохранить остатки самоконтроля.
Она положила ладонь на твердые мышцы его живота. Он вздрогнул, его веки отяжелели.
- Еще, - пробормотал Рафаэль.
Она опустила другую руку на его локоть и погладила плечо, рельефные мускулы - холмы и долины, которые стоили того, чтобы их исследовать.
- Чего еще ты хочешь?
- Еще…
- Нельзя ли немного поконкретнее? - Она легонько поцарапала его грудь. Он чуть не задохнулся.
- Забудь про игру, Симона. Сними с себя всю эту чертову одежду.
Не так уж мало хочет этот мужчина. Она разделась.
- Что теперь? - Симона слегка дрожала от прохладного ночного воздуха, ее соски затвердели. Но подбородок был гордо поднят. Она не боялась его просьб.
Рафаэль снова улыбнулся, медленно и чувственно:
- Холодно? Подойди ближе. - Еще одно приказание. Она снова повиновалась и была награждена долгим, волнующим поцелуем. - Скажи мне, когда остановиться, - пробормотал он. - Ребенок…
- С ребенком все будет хорошо, - прошептала Симона, прогнувшись в его руках. - И скорее уж ад замерзнет, чем я остановлю тебя.
Ему это было необходимо. Помощь, которую она ему так великодушно предложила. Ее страстность. Ее доверие.
- Это нечестная сделка, - заявил он, проводя пальцами по ее позвоночнику. - В этой ситуации я не вижу ничего положительного для тебя.
- Это потому, что ты не можешь видеть себя моими глазами, - пробормотала Симона, расстегивая его ремень и опуская руку все ниже и ниже. - Здесь есть много чего для меня… - Она нашла то, что ей было нужно, и медленно погладила пышущую жаром кожу. Его сердце учащенно забилось. - Много.
В то же мгновение губы Рафаэля прижались к ее губам. Где-то здесь была постель. Ему нужна постель. Он должен быть очень аккуратным с женщиной, которая носит его ребенка. Потребность защитить боролась с потребностью овладеть. Рафаэль не знал, какая из них победит.
Он поднял Симону и опустил на кровать. Положил на спину и лег рядом. Пробежал пальцами по ее телу - от плеча к животу и обратно, к маленькой упругой груди. Наклонив голову, обхватил сосок губами. Симона резко втянула в себя воздух.
- Приятно? - прошептал Рафаэль.
- Ты даже не представляешь…
- Еще?
- Да, - выдохнула Симона и вскрикнула от наслаждения, почувствовав нежную ласку его зубов и языка. Она вцепилась пальцами в его волосы.