- Поднесите ложечку поближе, - ободрила она Трейса. Ложка оказалась в сантиметре от губ ребенка. - Хорошо. Иногда приходится буквально запихивать еду детям в рот, но мне бы хотелось, чтобы сегодня он сам к ней потянулся.
Однако мальчик не потянулся к пюре, а, наоборот, отстранился и положил головку на спинку стульчика.
- Ну? - Ники посмотрела на Трейса. А он посмотрел на нее, как бы спрашивая: "Что теперь?"
- Может быть, ему не нравятся груши? - предположил Трейс.
- Не знаю. В детское питание часто кладут апельсины, сладкий картофель, морковь. Я думаю, бабушка не стала бы давать внуку то, что ему не нравится. Она не оставила список блюд, которые он предпочитает?
- Нет. Она была не в том состоянии. А на тестя свалилось слишком много забот.
- Да. Я понимаю.
- А в сумке, с детскими вещами были только молочные смеси и каши. Может быть, у них в холодильнике и стояли какие-то банки. Я мог бы посмотреть, когда забирал его, да вот не догадался.
- Она до последнего кормила мальчика молочными смесями?
- Да. - Трейс кивнул.
- Если ваша теща держала его на смесях, возможно, она даже не начала давать ему детское питание. Есть такое примитивное правило: до года - молочные смеси, причем с трех-четырех месяцев добавляются каши; в семь-девять месяцев - постепенный переход к детскому питанию и другой твердой пище. - Зубы Трейса сжались, брови мрачно сошлись у переносицы, в глазах отразились ярость и стыд. И Ники поняла, что он проклинает себя за попустительство в отношении тещи. - Слушайте, это же только условные сроки. Как говорит моя сестра, сколько докторов, столько теорий. Микки не страдает от недоедания. - Чтобы отвлечь Трейса от грустных мыслей, Ники указала на пустую баночку из-под пюре. - В шкафу я нашла детское питание. Значит, кто-то пытался давать ему не только смеси.
- Вероятно, это была няня номер два. Однажды я приехал домой к обеду. Все было перемазано чем-то зеленым - ребенок, она сама, вся столовая. Малыш плакал, а она кричала и пыталась запихнуть ложку с едой ему в рот. Я тут же прогнал ее.
Ники, изучая выражение его лица, закусила нижнюю губу. Он явно был шокирован тем, что тогда увидел.
- Звучит ужасающе.
- Она не контролировала ситуацию.
Ага! Самый страшный грех!
- Я не сторонник насильственного кормления, но вы лучше будьте готовы, - предупредила девушка. - Кормление детей часто требует импровизации. Большинство малышей подозрительно относятся к любым изменениям в меню. Это естественно. Некоторые охотно пробуют новые блюда, другим надо предлагать новинки по несколько раз.
Трейс нахмурился, словно тема кормления была ему неприятна, потом распрямил широкие плечи:
- Поскольку я не собираюсь опускаться до уровня Кармайкла, у нас все пройдет хорошо. Я уверен.
- Главное тут - ваше собственное позитивное отношение, - заверила она Трейса. - Улыбка тоже помогает делу. Знаете, они не должны видеть, что нам трудно.
Он поднял темную бровь:
- Мы ведь говорим о маленьком ребенке.
- Вот именно.
В ответ Трейс пробормотал нечто невразумительное, снова набрал на кончик ложечки немного пюре и предложил Микки. Мальчик не захотел есть. Он повернул голову налево, а когда его отец понес ложку в ту же сторону - направо.
- Эк! - С недовольным криком Микки оттолкнул руку Трейса. Капельки пюре оказались на груди отца. Тот мрачно посмотрел на свою недавно чистую белую майку.
- Хорошо, что вы сняли форменную рубашку, - заметила Ники в надежде заставить его видеть и положительную сторону ситуации. Ее усилия были вознаграждены кривой улыбкой.
Сосредоточив все внимание на Микки, Трейс сумел-таки положить ему в ротик порцию пюре.
Маленький красный язычок немедленно выпихнул еду обратно, а потом мальчик вдруг резко выдохнул воздух, и майка Трейса покрылась оранжевым горошком.
Папа и сын одинаково хмуро и упрямо уставились друг на друга. Ники подавила смешок.
- Вы тут старший, - напомнила она Трейсу и уже не удержалась от смеха, когда они оба повернули сердитые лица к ней. - Вы же не собираетесь сдаваться, правда?
- Нет. - Глаза Трейса сузились, но в их изумрудно-зеленой глубине она увидела легкую усмешку. Он повернулся к Микки. - Ну, малыш, больше не плеваться, договорились? Груши - вкусная вещь, так что открывай рот.
И Трейс слизнул грушевую кляксу со своей руки. Глазенки Микки заблестели, и он немедленно повторил движение отца - облизал свой кулачок.
- Мм! - сказала Ники и ободряюще улыбнулась.
- Мм! - повторил малыш и снова облизал свою ручонку.
- Смотрите! - В порыве радости она схватила Трейса за руку. - Он повторяет за вами. И ему нравится. Дайте Микки еще пюре.
Трейс уставился на ее пальцы. От огня в его глазах у Ники перехватило дыхание.
Никаких прикосновений!
Ники отдернула руку.
- Не забывайте, вы кормите завтраком вашего сына.
Его взгляд скользнул по ней, чувственный и одновременно напряженный. Ники охватил жар.
- Ну и что? - неожиданно заявил он. - Вы знаете статистику. Средний мужчина думает о сексе каждые столько-то секунд. Если мы не занимаемся сексом, то воображаем его.
От удивления Ники на миг лишилась дара речи, откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
- Вот как? И, тем не менее, строгое выполнение всех правил требуется от меня.
Уголки его губ поднялись, однако он тут же сменил тему:
- Кроме того, мисс Родес, напоминаю, его имя - Кармайкл.
Трейс посмотрел на нее с упреком, и она поняла, что оговаривалась, и не однажды.
- Извините.
Девушка закусила губу, потом решила высказаться откровенно. Ей всегда было трудно хитрить. Очень часто она говорила не подумав, но честность делала жизнь проще.
- Я просто не могу называть его так. Уверяю вас, дело не в неуважении и не в том, что я не слежу за собой. Кармайкл - хорошее, красивое имя. Но мне оно кажется еще и холодным. Если бы я так обращалась к малышу, мне бы казалось, что я постоянно на него кричу. А Микки из-за столь резких перемен в его жизни нужны тепло, любовь, понимание.
И тут Ники смогла воочию увидеть применяемые шерифом Оливером методы ведения допроса: он сидел, откинувшись назад, и буквально буравил ее взглядом. Этот взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь. Трейс все выяснял, все раскладывал по полочкам и делал выводы, причем без единого слова, не меняя выражения лица. Она уже готова была выдать самые свои большие и маленькие тайны, но понятия не имела, о чем думает он.
Наконец Трейс отвернулся от нее и стал обтирать сынишке личико.
Ники вздохнула свободно. Со страшным напряжением она ждала его ответа, надеясь, что они смогут уладить это дело мирно, так как действительно не могла обещать, что будет называть ребенка не симпатичным ей именем.
- Лесли Трейс.
- Что? - Ники уставилась на суровый профиль своего нанимателя. Его ответ был совершенно неожиданным. А когда он повернулся к ней, и его лицо осветила загадочная улыбка, она просто перестала что-либо понимать.
- Так мама называла меня, когда была недовольна.
Теперь его лицо было не суровым, а скорее веселым, понимающим. Она явно задела нужную струну, вызвала в нем воспоминания детства.
- Лесли Трейс? Звучит не слишком приятно. Вас это обижало?
Веселость исчезла.
- Когда мама нас оставила, я сказал отцу, что хочу зваться просто Трейсом. Он не возражал.
- Хорошо. Сколько вам было лет, когда она умерла?
- Я не говорил, что она умерла. Но это все равно. Мне было десять лет, когда она бросила меня и папу.
- Это очень тяжело. Вы с отцом, вероятно, были близки?
- Он умер перед тем, как я женился на Донне. Но мы не были по-настоящему близки. Отец не любил, так сказать, проявлять свои чувства.
- Вероятно, вы унаследовали это качество от него.
И как только Ники произнесла эти слова, она поняла, что все испортила.
Трейс встал и отодвинул стул двумя короткими, хорошо рассчитанными движениями.
- Да, унаследовал. - Прежде чем направиться к двери, он посмотрел на Микки. - Мне надо переодеться.
- Трейс! - Ники вскочила на ноги, но его уже не было в комнате. Она медленно опустилась на стул и встретила сердитый взгляд малыша. - Да, знаю, я все испортила.
Глава 5
Трейс смотрел на лежащий на столе отчет и напряженно ждал, когда медсестра назовет ему день и час визита к педиатру. Сегодня утром он обнаружил, что совершенно ничего не знает о состоянии здоровья своего ребенка, и это сильно расстроило его. Он передал заботы о Микки его бабушке Фрэн и думал, что поступил правильно. Фрэн и Оуэн только что потеряли дочь. Им нужен был кто-то, кто заполнил бы пустоту в их душе. А кто мог сделать это лучше, чем собственный новорожденный внук?
Он с легкостью убедил себя, что старики больше подходят для ухода за младенцем, чем полицейский из отдела по расследованию убийств без четкого графика работы и какого-либо опыта общения с детьми.
Конечно, он навещал их, привозил им деньги. Да и в Парадиз-Пайнз перебрался, чтобы заняться малышом. Но по сути, он просто оставил своего сына на руках женщины, измученной тоской по погибшей дочери.
Трейс не сомневался, что Микки был, любим и окружен заботой… до изнеможения. Теперь, оглядываясь назад, он хорошо это понимал. Ребенок постоянно был у Фрэн на руках или сидел рядом с ней, она давала Микки его бутылочки только сама, потому что другие люди его пугали. И так замучила малыша этой своей любовью, что затормозила его развитие.
Голос медсестры в телефонной трубке отвлек шерифа от грустной истории его отцовства. Он подтвердил, что готов прийти в два часа пятнадцать минут в четверг, и закончил разговор. Напряжение спало. Прошлое переделать нельзя, но можно, он был уверен, начать все сначала, и начать правильно.
Следует сообщить Ники о визите к врачу. И поговорить о "начать сначала".
Трейса раздирали сомнения. Принял ли он самое верное в жизни решение или совершил опасную ошибку? Ники Родес угрожала всему, чего он придерживался: порядку, дисциплине, систематичности. Почему, ну почему она оказалась именно тем, кто больше всего необходим сейчас его сыну?
Трейс откинулся в кресле и невидящим взглядом уставился вдаль.
Как же быстро он утратил контроль над собственным домом и, черт возьми, над собственной жизнью! Его утра больше никогда не будут проходить так, как раньше. Но о том моменте, когда Микки согласился съесть первую ложечку грушевого пюре, он вспоминал с гордостью. Трейс испытал настоящую радость. Они улыбались друг другу, такие счастливые, словно только что победили в трудном бою, а потом оба повернулись к Ники как бы в поисках одобрения.
И она осыпала их похвалами. О боже!
Куда делась его самодисциплина? Его гордость? Он полностью утратил контроль над ситуацией. И все из-за этой маленькой штучки в узкой юбке и кофточке с оборками.
Ну, хорошо, она добила его своим ультиматумом, настояла на том, чтобы он принимал участие в кормлении Микки. Ну и что? Просто надо провести перегруппировку, выработать новое расписание. А утренняя импровизация с завтраком показала, что ему нечего опасаться. Он может справляться с сыном.
Немного подучиться - и он все сумеет. И избавится от беспокойной мисс Родес. Им обоим будет лучше, когда она отправится восвояси. Эта женщина выполнила обещание и помогла. Как она там говорила? "Вы не должны все делать в одиночку". Трейс оценил ее поддержку во время завтрака. Конечно, он бы справился и сам, но лучше, если рядом кто-то есть.
Он вспомнил еще одно ее утверждение: "Если вы завоюете любовь Микки, то почти наверняка не потеряете. Безотчетная любовь - могучая вещь".
Это звучало приятно. Слишком приятно, чтобы оказаться правдой для человека, который ничего не знает о любви.
Ники сидела в одном из самых своих нелюбимых мест - приемной врача. Каждый поход к врачу означает новое лицо, новый человек осматривает и ощупывает вас.
После недавних событий за завтраком она не удивилась, когда Трейс стал настаивать на полном обследовании Микки. Мысль о том, что его сын, возможно, чем-то болен, сводила Трейса с ума.
Она посмотрела на малыша, который безмятежно играл с кубиками, сидя в коляске. Худенький, но не недокормленный. Его меню было не очень разнообразным, но достаточно сытным. Тем не менее, осмотр педиатра не повредит. Стоит пройти через эту бесконечную пытку, если Трейсу станет легче.
- Я здесь только ради тебя, - сказала она, наклонившись к Микки. - И давай сразу поймем следующее: я не делаю ничего ненужного. Да-да, ничего, никогда. На самом деле, - она подтолкнула пальцем кубик, - это прекрасная возможность для папы и сына пройти через суровое испытание вместе.
Микки взял кубик, хотел дать ей, но уронил на пол. Он жалобно пискнул, повернулся, заглянул через бортик коляски, потом на нее - с надеждой. Он выглядит просто ангелочком: губки бантиком, нежная кожа, растрепанные ветром пушистые локоны.
Ники подняла кубик и отдала малышу. И была награждена улыбкой. Она вздохнула:
- Знаешь, дружок, ради тебя я могу многое сделать. Но только если твой папа попросит помочь ему. Иначе я устраняюсь.
- Папа. - Малыш улыбнулся.
- Правильно. Вы с ним - команда.
Микки снова занялся кубиками, а она продолжила перелистывать какой-то журнал. Она и еще три женщины сидели на голубых с низкими спинками стульях. Стены и ковер - песочного цвета. Набитый игрушками застекленный шкаф в углу - единственное яркое пятно в скучной приемной.
Входная дверь отворилась, и Ники, как и прочие женщины, которые ждали с детьми приема, подняла глаза. И ее сердце, как и сердца остальных трех дам, забилось быстрее: появился Трейс. Его широкоплечая стройная фигура заполнила дверной проем. Всех лицезревших это явление немедленно обдало жаром.
Как несправедливо, что самый красивый мужчина на пятьдесят миль вокруг - ее хозяин! Причем недосягаем он не, только по условиям договора, но и в силу своего непростого характера.
Она вздохнула и решила удовольствоваться ролью друга. Но, по крайней мере, он здесь и можно идти к врачу.
Часы на стене показывали ровно четверть третьего. Медсестра вскочила на ноги и нацелила на Трейса лучезарную улыбку:
- Шериф Оливер? Доктор уже ждет Кармайкла. Как раз вовремя. Ники встретила взгляд Трейса и немедленно встала. Она не могла не заметить вспышку паники, столь ему не свойственную.
- Вы хотите, чтобы я пошла к врачу вместе с вами?
- Да, пожалуйста.
Он взял коляску и покатил ее в кабинет.
Трейс быстро и не щадя себя изложил доктору Уилкоксу причины своего беспокойства.
Педиатр внимательно слушал и иногда кивал:
- Ну что ж, посмотрим, как велик реальный ущерб.
Доктор улыбнулся Микки. В ответ тот сердито на него посмотрел. И не без оснований. Доктор попросил Ники раздеть малыша, и началось простукивание и прощупывание. Обычно покорный, Микки проявил свое неудовольствие: он крутился и увертывался так, что Ники едва не выронила его.
- Позвольте-ка, я его возьму, - сказал Трейс и поменялся с Ники местами. Он с легкостью удерживал малыша, который от этого расстроился еще больше.
Микки протянул к Трейсу ручонки:
- Папа.
Трейс сжал зубы, но остался тверд.
К счастью, осмотр не был долгим.
- Можете одевать его, - сказал доктор и взял медицинскую карту Микки. - Вы не знаете, какие ему были сделаны прививки?
Ники начала одевать ребенка, а Трейс сунул руку в карман.
- Я съездил сегодня утром в дом тестя и кое-что взял. Вот перечень прививок. Кроме того, я позвонил педиатру, который лечил его раньше, и попросил прислать вам копию его медкарты.
- Спасибо. Это мне очень поможет. - Доктор посмотрел на список поверх очков. - Кажется, все как обычно. - Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. - Вы можете больше не тревожиться. Микки пребывает в добром здравии. Мышцы его ног недоразвиты, что согласуется с вашей теорией о том, что его постоянно носили на руках, но кости крепкие, и я не вижу никаких признаков истощения.
Трейс и Ники посмотрели друг на друга с облегчением. Ники взяла малыша поудобнее, ободряюще улыбнулась Трейсу и позволила себе расслабиться.
- Продолжайте давать ему твердую пищу и стимулируйте к тому, чтобы он задавал своим мышцам работу. Я посмотрю результаты анализов, прочитаю медицинскую карту, когда она поступит, и позвоню вам. Однако, думаю, у нас нет причин встречаться до планового осмотра, который малыш должен будет пройти в полтора года.
- Спасибо за добрые новости, доктор Уилкокс.
- Он - драгоценный дар, шериф, - сказал педиатр серьезно. - Берегите его.
Спокойный взгляд Трейса скользнул по уже сидевшему в коляске Микки.
- Обязательно.
После недели ежедневных пробежек в магазинчик на углу Ники удалось-таки в субботу днем вытащить Трейса в большой супермаркет. Подталкивая коляску Микки, Ники переступила через порог, и на обоих тут же повеяло прохладой.
- Это гораздо лучше, правда? - сказала Ники и тронула носик малыша.
- Ники! - Он улыбнулся и потянулся к ее носу, но не достал.
Девушка наклонилась к нему.
- Не достанешь, не достанешь! - поддразнила она и быстро отстранилась, когда он сделал новую попытку.
Микки засмеялся, но шедший рядом Трейс нахмурился.
- Дразните годовалого ребенка, - буркнул он. Ники улыбнулась:
- Мы уже играли в эту игру. Он успеет несколько раз поймать мой нос, прежде чем мы выйдем из магазина.
Трейс хмыкнул:
- Пора кончать с этим. Давайте разделимся и встретимся у кассы через двадцать минут.
Ники смерила его взглядом. Спокойный и уверенный, он явно чувствовал себя тут неуютно. Но не только необходимость делать покупки выбила Трейса из колеи. Девушка определила это словом "бирюк". За неделю пребывания Ники в его доме никто не звонил ему, разве что по работе. Она знала, что он не афишировал существование Микки. Помимо похода к врачу, это было его первое появление на публике с сыном. И Трейсу было неловко, потому что в любом маленьком городке все всегда судачат о чужих делах.
- У нас почти ничего не осталось из продуктов, так что за двадцать минут мы не справимся. Кроме того, вчера вы не завтракали дома и задолжали Микки его время. У вас есть прекрасная возможность вернуть долг. Если мы разделимся, Микки возьмете вы.
Трейс пожал плечами:
- Хорошо.
То, что он легко согласился, не обмануло Ники. Он никогда не чувствовал себя спокойно наедине с малышом. Хотя, глядя на них, никто бы так не подумал.
- Учтите, он будет требовать то, чего получить не может, и хватать все, до чего дотянется. Поэтому, пожалуйста, придерживайтесь середины прохода.
- Право, мисс Родес, я думаю, что могу справиться с годовалым малышом в магазине.
Она скептически наморщила лоб:
- Вы говорили то же самое, когда готовились в первый раз его кормить.
Он упер руки в бока и посмотрел ей в глаза:
- Именно так я и полагаю.