- Я не знаю, какие правила устанавливали твои другие гувернантки, но я считаю, что мы должны заниматься по утрам, отдыхать между ланчем и чаем, а потом снова заниматься с пяти до шести.
Элвиан пристально смотрела на меня, не отвечая.
Затем она вдруг спросила:
- Мисс, вам нравится мое имя? Вы знали кого-нибудь еще, кого звали Элвиан?
Я сказала, что имя мне нравится и что я никогда раньше его не слышала.
- Это корнуэлльское имя. Вы знаете, что оно значит?
- Не имею представления.
- Тогда я вам скажу. Мой отец может говорить и писать по-корнуэлльски.
В ее глазах, когда она говорила об отце, мелькнула грусть, и я подумала: "По крайней мере, есть один человек, которым она восхищается и чье одобрение для нее важно".
Она продолжала:
- По-корнуэлльски Элвиан означает маленькая Элис.
Она подошла ко мне и положила руки на колени. Посмотрев мне в лицо, она произнесла серьезным тоном:
- Видите ли, мисс, мою мать звали Элис. Ее больше нет. Но меня назвали в честь нее. Поэтому меня зовут маленькая Элис.
Я встала, потому что не могла больше выносить ее пристальный взгляд, и подошла к окну.
- Смотри, - сказала я, - на лужайке два павлина.
Она встала у окна рядом со мной.
- Они пришли, чтобы их покормили. Они такие обжоры. Дейзи скоро вынесет им горох. Они это знают.
Я смотрела в окно, не видя павлинов на лужайке. Я вспоминала насмешливые глаза человека в поезде, который предупреждал меня, что я должна остерегаться Элис.
Через три дня после моего приезда в Маунт Меллин хозяин поместья возвратился домой.
Я уже успела привыкнуть к определенному распорядку своей жизни в этом доме. Я занималась с Элвиан каждое утро после завтрака, и, если не считать ее постоянного стремления вывести меня из равновесия с помощью вопросов, на которые, как она надеялась, я не смогу ответить, я была довольна тем, как проходили наши уроки. И не потому, что она хотела вызвать мое одобрение, а потому, что ее жажда знаний была так велика, что она не могла ее скрыть. Я даже подозревала, что в ее головке созрел некий план: переняв от меня все знания, которыми я располагала, заявить отцу, что ей не нужна больше гувернантка, раз она не могла ее больше ничему научить.
Я раньше часто слышала рассказы о гувернантках, о которых в старости заботились их бывшие ученицы. Мне на это рассчитывать не приходилось - по крайней мере, в случае Элвиан.
Меня вывело из равновесия ее упоминание имени Элис, и с наступлением темноты я каждый раз начинала ощущать, что дом был полон таинственных и недобрых теней. Конечно, это была всего лишь игра воображения, вызванная той злополучной встречей в поезде и разговором о предвидении, который тогда состоялся.
Оставаясь поздно вечером одна в комнате, я невольно опять начинала думать об Элис и о причине ее смерти. Она, должно быть, была совсем молодой, когда случилась трагедия, тень которой, как мне казалось, все еще витала в доме. Иногда у меня возникало совершенно нерациональное ощущение, что и сама Элис все еще присутствует в нем.
Я просыпалась ночью, и мне казалось, что я слышу голоса, зовущие ее. "Элис, где ты, Элис?" - будто шептал кто-то рядом со мной.
Я подходила к окну, прислушиваясь, и шепот словно растворялся в ночном воздухе.
Дейзи, которая, как и ее сестра, была начисто лишена воображения, принеся как-то утром мне воду для умывания, сама того не подозревая, почти рассеяла мои ночные страхи, спросив меня:
- Вы слышали море ночью, мисс? Ссс, ссс, у-у-у, у-у-у - всю ночь напролет. Как две сплетницы, болтающие друг с другом.
- Да, я слышала.
- Это бывает иногда ночами во время прилива, когда ветер дует в определенном направлении.
Я посмеялась над собой. Всему есть рациональное объяснение.
Я постепенно узнавала всех, кто жил или работал в доме. Миссис Тэпперти как-то зазвала меня к себе отведать ее домашнего вина. Она выразила надежду, что мне было хорошо в Маунт Меллине, и пожаловалась на своего мужа, который не мог пропустить ни одной юбки и был грозой всех девчонок в деревне. Она боялась, что Китти и Дейзи пойдут в отца. "А жаль, если так будет", - говорила она, потому что она "сама-то - богобоязненная женщина", которая не пропускает ни одной воскресной службы в местной церкви. Теперь, когда девочки подросли, ей надо было думать не только о том, за кем приударял Джо Тэпперти, но и о том, что делает Дейзи в конюшне с Билли Трехейем, а Китти - с этим парнем из Маунт Уиддена.
Я навестила и миссис Соуди в сторожке и выслушала ее рассказ о трех ее сыновьях и их детях, в том числе и жалобы на то, как часто ей приходилось штопать их чулки.
Мне хотелось как можно больше узнать о доме, в котором я жила, и проблема починки чулок меня не очень интересовала. Поэтому я не часто захаживала к миссис Соуди.
Несколько раз я пыталась заловить Джилли и завязать с ней разговор, но, хотя я часто видела ее, поговорить с ней мне не удавалось. Я звала ее, но она всегда убегала. Я всегда чувствовала какое-то беспокойство, слыша ее тихий, воркующий голос, напевавший песни. Я чувствовала, что надо было сделать что-то для нее. Меня злила ограниченность этих людей, которые из-за того, что Девочка была не такой, как все, считали ее сумасшедшей. Я очень хотела разговорить ее, чтобы узнать, что таится за этим будто бы ничего не выражающим взглядом ее синих глаз.
Я знала, что я ее тоже интересую и что она догадалась о моем интересе к ней. Что-то, должно быть, случилось, что сильно напугало ее и сделало такой неестественно робкой. Если бы мне удалось узнать, что это было, и убедить ее, что меня ей бояться нечего, я, возможно, смогла бы помочь ей стать нормальным ребенком.
В те дни я, кажется, думала о Джилли больше, чем об Элвиан. Последняя казалась мне всего лишь избалованным, своенравным ребенком, каких были тысячи, в то время как робкое, застенчивое существо по имени Джиллифлауер было единственным в своем роде.
Говорить с миссис Полгри о ее внучке было бесполезно: она была слишком подчинена обывательским условностям. В ее представлении любой человек был либо сумасшедшим, либо нормальным, при этом степень нормальности зависела от соответствия ее собственному характеру. Так как Джилли отличалась от своей бабушки во всем, она расценивалась последней как безнадежно сумасшедшая. Кроме того, миссис Полгри дала мне понять, что поскольку меня наняли для воспитания Элвиан, Джилли вообще была не моей заботой.
Таково было положение дел, когда Коннан ТреМеллин возвратился домой.
* * *
Как только я увидела Коннана ТреМеллина, моему относительному душевному покою пришел конец. Собственно, его присутствие в доме я ощущала еще до того, как встретилась с ним.
Он приехал во второй половине дня. Элвиан где-то бегала, а я попросила принести мне горячей воды, чтобы умыться перед своей обычной дневной прогулкой. Воду принесла Китти, и не успела она войти в комнату, как я заметила происшедшую в ней перемену. Ее черные глаза сияли, а рот сам собой расползался в улыбку.
- Хозяин дома, - сообщила она.
Я старалась не показать свое собственное волнение, вызванное этим известием. Через минуту в дверь заглянула Дейзи. В этот момент сестры были очень похожи друг на друга - на их лицах было одинаковое выражение ожидания, даже предвкушения чего-то. Мне показалось, я поняла, что это означало. Я подозревала, что ни одна из них не была девственницей, об этом говорило их слишком уж фривольное поведение в обществе конюхов и деревенских парней, которые работали в саду поместья. Как только они оказывались в поле зрения мужчины, в них происходила едва уловимая, но, тем не менее красноречивая перемена. Поэтому их возбуждение, вызванное возвращением хозяина дома, я могла истолковать только, как еще одно проявление их распущенности и испорченности.
При этом мне была неприятна не только их реакция, но и тот факт, что она мне самой внушила эти, столь чуждые для меня мысли.
"Неужели он - мужчина того сорта, что заигрывает с прислугой?" - спрашивала я себя.
- Он приехал полчаса назад, - сказала Китти.
Они обе с каким-то новым интересом смотрели на меня, и мне опять показалось, что я угадала их мысли. Они, видимо, говорили себе, что я не смогу составить им достойной конкуренции.
Мое раздражение усилилось, и я отвернулась. Не глядя на них, я сказала холодно:
- Я вымою руки, и вы можете унести воду. Я отправляюсь на прогулку.
Я надела шляпу и пошла вниз. И даже на улице около дома была заметна перемена. Миссис Полгри возилась в огороде, двое деревенских парней работали в саду с не виданным доселе рвением, а Тэпперти был так увлечен уборкой конюшен, что даже не заметил меня, когда я проходила мимо.
Было ясно, что перед Коннаном ТреМеллином благоговели все обитатели дома и поместья.
Бродя по лесу, я говорила себе, что если ему чем-то не понравлюсь, то могу уехать в любую минуту. Может быть, поживу какое-то время у Филлиды, пока не найду нового места. По крайней мере, у меня была родня, к которой я могла обратиться. Не то что бы я была совсем одинокой и бесприютной.
В половине четвертого я вернулась домой, и, когда поднималась по лестнице, меня догнала Дейзи.
- Хозяин спрашивал вас, мисс. Он велел сказать, чтоб как только вы придете, шли к нему.
- Я сначала сниму шляпу, - сказала я. Сердце у меня колотилось, а лицо пылало. Я не понимала, почему, еще не зная его, испытывала по отношению к нему какой-то антагонизм. Почему-то я была почти уверена, что он уволит меня и я должна буду возвратиться к Филлиде. По крайней мере, решила я, если этому суждено случиться, не позволю ему унижать меня.
Оказавшись в своей комнате, я сняла шляпу и поправила волосы. Мои глаза сияли янтарем, но в них была враждебность, которая мне самой казалась нелепой - ведь я его еще даже не видела! Спускаясь в пуншевую комнату, я говорила себе, что меня настроило против него похотливое выражение, увиденное мной в лицах этих блудливых девиц, Китти и Дейзи. Я даже уже успела, с их невольной помощью, убедить себя, что бедняжка Элис умерла от разбитого сердца, узнав о распутстве своего мужа.
Я постучала в дверь.
- Войдите. - У него был властный, даже надменный голос.
Он стоял спиной к камину, и мне сразу бросился в глаза его высокий рост, который еще более подчеркивала его худоба. У него были черные волосы, но при этом светлые глаза. Он стоял, засунув руки в карманы бриджей, на нем были темно-синий сюртук и белый шейный платок. Его облик производил впечатление какой-то небрежности, ненарочитой элегантности - словно костюм сидел на нем хорошо вопреки его безразличию к своему внешнему виду.
Он показался мне сильным и жестоким человеком. В его лице проглядывала чувственность, но в нем скрывалось еще и многое другое, что трудно было разгадать, глядя на его черты. Уже тогда, увидев его в первый раз, я поняла, что в этом теле жили две личности - тот Коннан ТреМеллин, который был известен окружающим, и тот, который прятался от всех.
- Итак, мисс Ли, мы наконец встретились.
Он не сделал шага ко мне навстречу, будто напоминая мне своим надменным поведением, что он был хозяином, а я - всего лишь гувернанткой.
- Прошло не так много времени с тех пор, как я приехала. Я здесь всего несколько дней.
- Давайте не будем говорить о том, как долго мы шли к тому, чтобы познакомиться. Вы здесь, и этого достаточно.
Его светлые глаза смотрели на меня насмешливо, и я вновь ощутила свою непривлекательность, сознавая при этом, что стою перед знатоком женщин и вряд ли смогу вызвать его одобрение своей внешностью.
- Миссис Полгри отзывается о вас очень хорошо.
- Она очень добра.
- При чем здесь ее доброта? Она просто сказала мне правду. Это то, чего я ожидаю от всех, кто у меня служит.
- Я имею в виду, что она была добра по отношению ко мне, что и сделало возможным ее хороший обо мне отзыв.
- Я вижу, что вы - женщина, которая не просто бросается разговорными клише, но всегда знает, что говорит.
- Я надеюсь.
- Хорошо. У меня есть чувство, что мы с вами найдем общий язык.
Я знала, что его глаза изучают каждую черту моей внешности. Может, ему даже было известно, что меня выводили и в Лондоне в свет, что мне были предоставлены (по словам тети Аделаиды) "все возможности" для того, чтобы найти себе мужа, и что я не смогла этого сделать. И будучи знатоком женщин, он, конечно, понимал, почему.
"По крайней мере, - подумала я, - мне-то опасаться его ухаживании не придется". Я была уверена, он не обходит своим вниманием ни одну хорошенькую женщину.
- Скажите мне, - спросил он, - как вы находите мою дочь? Неразвита для своего возраста?
- Напротив, она очень умна, но ей не хватает дисциплинированности.
- Я уверен, что вы этот пробел восполните.
- Я намерена попытаться это сделать.
- Разумеется, для этого вы и здесь.
- Скажите мне, пожалуйста, какие дисциплинарные меры я могу применять?
- Вы имеете в виду телесные наказания?
- Нет, это мне даже в голову не приходило. Но могу ли я использовать свои собственные средства? Например, ограничить ее свободу, если сочту, что она заслуживает такого наказания.
- Кроме смертоубийства, мисс Ли, я позволяю вам делать все, что вы сочтете нужным. Если ваши методы вызовут мое неодобрение, вы узнаете об этом.
- Очень хорошо, я поняла.
- Если вы хотите внести какие-то изменения в программу обучения - так, кажется, это называется - вы можете сделать это.
- Благодарю вас.
- Я верю в эксперименты. Если ваши методы не принесут желаемых результатов в течение, например, шести месяцев, мы сможем пересмотреть положение дел, не так ли?
Его глаза смотрели вызывающе. Я подумала: "Он собирается от меня скоро избавиться. Он надеялся, что я - глупое, хорошенькое существо, готовое завести с ним интрижку, если бы у него возникло такое желание. Ну что ж, что я смогу сделать, это с достоинством покинуть его дом".
- Я полагаю, - продолжал он, - что мы должны извиниться перед вами за отсутствие у Элвиан хороших манер. Год назад она потеряла мать.
- Я слышала об этом, - ответила я.
- Ну разумеется, вы слышали. Я могу поклясться, что здесь многие были готовы рассказать вам об этом. Несомненно, что для девочки это был большой удар.
- Да, конечно, это был удар для нее, - подтвердила я.
- Это случилось неожиданно. - Он помолчал несколько минут, затем продолжил: - Бедный ребенок, у нее нет матери, а отец… - он пожал плечами и не закончил фразы.
- Тем не менее, - сказала я, - есть еще более несчастные дети, чем она. Все, что ей нужно, это твердая рука.
Он вдруг наклонился вперед и иронически посмотрел на меня.
- Я уверен, - сказал он, - что у вас именно такая рука, какая ей нужна.
В это мгновение я почувствовала магнетизм этого человека. Четко очерченные черты лица, холодные светлые глаза, в которых играла насмешка - все это, как мне казалось, скрывало нечто, что он был намерен держать в тайне…
В дверь постучали, и в комнату вошла Селестина Нанселлок.
- Я узнала, что вы здесь, - мне показалось, что она нервничала. Значит, и женщины его собственного круга попадали под воздействие его личности.
- Как быстро путешествуют новости! - пробормотал он. - Моя дорогая Селестина, как мило с вашей стороны придти сюда. Я как раз знакомился с нашей новой гувернанткой. Она говорит мне, что Элвиан умна, но нуждается в дисциплине.
- Ну конечно, она умна! - В ее голосе было негодование. - Я надеюсь, мисс Ли не собирается быть слишком суровой по отношению к ней. Элвиан - хорошая девочка.
Коннан ТреМеллин бросил веселый взгляд в мою сторону.
- Я не думаю, что мисс Ли вполне согласится с такой характеристикой, - сказал он. - Вы видите в нашем гадком утенке прекрасного лебедя, дорогая Селеста.
- Может быть, я слишком люблю…
- Я могу идти? - спросила я, потому что мне не хотелось долее оставаться в их обществе.
- Я вам, наверное, помешала! - воскликнула Селестина.
- Нет, - заверила я ее. - По-моему, мы закончили разговор.
Коннан ТреМеллин переводил взгляд с нее на меня, явно находя ситуацию забавной. Мне пришло в голову, что он считал нас обеих в равной степени непривлекательными. Я была уверена, что ни одна из нас не была в его вкусе.
- Давайте договоримся, что он будет продолжен, - сказал он небрежным тоном. - Я уверен, мисс Ли, что нам многое еще надо обсудить в отношении моей дочери.
Я кивнула и вышла из комнаты.
В классной был накрыт чай, но я была слишком возбуждена, чтобы уделить ему внимание. Элвиан не появлялась, и я решила, что она была с отцом.
В пять часов ее еще не было, поэтому я послала Дейзи, чтобы найти ее и напомнить ей, что с пяти до шести мы должны были заниматься.
Отсутствие Элвиан не было удивительным, так как приезд отца наверняка вытеснил из ее головы все мысли об уроках. Что мне делать, если она не придет на мой зов? Могу ли я пойти вниз и потребовать, чтобы она пошла со мной? С ними была Селестина, которая, конечно же, примет сторону Элвиан.
На лестнице послышались шаги. Дверь, ведущая в классную комнату из спальни Элвиан, открылась, и я увидела Коннана ТреМеллина, который держал за руку Элвиан.
Выражение лица Элвиан меня поразило. Она выглядела такой несчастной, что мне стало ее жаль. Ее отец улыбался, и я подумала, что он был похож на сатира. Получалось, что ситуация, которая причиняла боль Элвиан и смущала меня, его только забавляла, возможно, именно из-за того, как реагировали мы с Элвиан. За их спиной стояла Селестина.
- Вот и она, - провозгласил Коннан ТреМеллин. - Дело есть дело, дочка, - сказал он Элвиан, - и когда твоя гувернантка зовет тебя на урок, ты должна подчиняться.
- Но это твой первый день дома, папа, - прошептала Элвиан, и я увидела, что она с трудом сдерживает слезы.
- Но мисс Ли сказала, что у вас должен быть урок, и мы должны ее слушаться.
- Благодарю вас, мистер ТреМеллин, - сказала я. - Элвиан, иди сюда и садись.
Выражение лица Элвиан стало другим, как только она взглянула на меня. Грусть сменилась гневом и ненавистью.
- Коннан, - вмешалась Селестина, - ведь это действительно ваш первый день дома, а Элвиан так вас ждала.
Он улыбнулся, но жалости в его глазах не было.
- Дисциплина, - пробормотал он, - это очень важно, Селеста. Идемте, оставим Элвиан с ее гувернанткой.
Он наклонил голову в мою сторону, не замечая умоляющего взгляда, которым смотрела на него Элвиан.
Дверь закрылась, и я осталась один на один с моей ученицей.
Этот эпизод открыл мне многое. Элвиан обожала своего отца, а он был к ней равнодушен. Мой гнев в его адрес возрастал по мере того, как росла моя жалость к Элвиан. Нечего удивляться, что она - трудный ребенок. Разве может быть иначе, если она несчастна? Отец, которого она так любила, едва замечал ее, а Селестина Нанселлок безбожно ее баловала. В результате, вольно или невольно, они делали все, чтобы погубить девочку.
Я гораздо лучше отнеслась бы к Коннану ТреМеллину, говорила я себе, если бы в день своего возвращения домой, он решил бы пренебречь дисциплиной, чтобы провести больше времени с дочерью.