* * *
Уроки в это утро шли трудно. Для начала Элвиан опоздала, потому что она завтракала с отцом. Я представила их сидящими за большим столом в комнате, которая, как мне сказали, использовалась в качестве столовой в отсутствие гостей. Ее называли малой столовой, но "маленькой" она была только по сравнению с другими апартаментами в Маунт Меллине. Он, наверное, читает газету или проглядывает свою почту, а Элвиан сидит в противоположном конце длинного стола, надеясь услышать хоть слово в свой адрес, которое он, в силу своего эгоизма, вряд ли ей подарит.
Мне пришлось послать за ней, что ей, конечно, очень не понравилось.
Я старалась сделать урок как можно интереснее, и, должно быть, мне это удалось, потому что, несмотря на свою неприязнь ко мне, Элвиан не смогла подавить свой интерес к истории и географии, которыми мы занимались в этот день.
Она ела ланч в обществе отца, а я - одна в классной комнате. После ланча я решила поговорить с Коннаном ТреМеллином.
Пока я думала, где искать его, он вышел из дома и направился в сторону конюшни. Я сразу пошла за ним и, дойдя до конюшни, услышала, как он приказывал Билли оседлать Ройал Рассета.
Он удивился, увидев меня, но улыбнулся, и я подумала, что он вспомнил, что последний раз видел меня в неглиже.
- А вот и мисс Ли, - произнес он.
- Я хотела бы поговорить с вами, - сказала я, - но, может быть, это неподходящий момент.
- Это зависит от того, как долго вы собираетесь говорить. - Он вытащил часы и, посмотрев на них, добавил: - я могу дать вам пять минут, мисс Ли.
Я знала, что Билли в конюшне слышит нас, и, если Коннан ТреМеллин собирался оскорблять меня, я не хотела бы, чтобы это происходило в присутствии кого-либо из слуг.
- Давайте пройдемся по этой аллее, мисс Ли, - предложил он. Крикнув Билли, что лошадь должна быть готова через пять минут, он пошел по дорожке, ведущей в сад, и я поспешила за ним.
- В юности, - сказала я, догнав его, - я почти постоянно была в седле. Мне кажется, Элвиан хочет научиться ездить верхом. Я прошу вашего разрешения на то, чтобы обучать ее.
- Я даю вам разрешение попробовать, мисс Ли, - ответил он.
- Кажется, вы сомневаетесь в успехе?
- Боюсь, что да.
- Я не понимаю, почему вы должны сомневаться в моей способности научить ее, еще не зная, как я умею ездить.
- О, мисс Ли, - сказал он почти насмешливым тоном, - я сомневаюсь не в вашей способности научить Элвиан, а в ее способности научиться.
- Вы хотите сказать, что кто-то уже учил ее и потерпел неудачу?
- Я сам учил ее и потерпел неудачу. Странно, чтобы ребенок до такой степени боялся лошади - обычно дети начинают ездить без всякого страха.
Он говорил почти резко, и выражение его лица было жестким. Мне хотелось крикнуть ему: "Что же вы за отец!" Я представила себе его уроки - полное отсутствие понимания и терпения, ожидание немедленных результатов. Неудивительно, что девочка была напугана.
Он продолжал:
- Есть люди, которые не способны научиться ездить верхом.
- Есть люди, которые не способны научить этому, - вырвалось у меня невольно.
Он изумленно уставился на меня, и я поняла, что никто в доме не осмеливался с ним так говорить. "Вот и все, - подумала я, - сейчас он мне скажет, что в моих услугах больше не нуждается и в конце месяца я должна буду уехать".
Я чувствовала, что он с трудом сдерживает свою ярость. Он не сводил с меня своих светлых глаз, выражение которых я не могла прочитать. Затем он отвернулся и посмотрел в сторону конюшни.
* * *
- Вам придется извинить меня, мисс Ли, - сказал он холодно и ушел.
Я пошла к Элвиан. Она была в классной комнате. Она посмотрела на меня угрюмо и одновременно вызывающе, и я поняла, что она знает, что я говорила о ней с ее отцом.
Я сразу заговорила о деле.
- Твой отец разрешил мне давать тебе уроки верховой езды, Элвиан.
В ее глазах мелькнул страх, и у меня упало сердце. Можно ли научить ездить ребенка, который так боится лошадей?
Не давая ей времени ответить, я продолжала:
- Мы с сестрой в твоем возрасте очень любили ездить верхом. Она на два года младше меня, и мы соревновались в верховой езде на конных праздниках в нашей деревне. Это было замечательно!
- Здесь тоже бывают такие праздники со скачками.
- Это очень интересно! А когда научишься, то сидишь в седле совершенно спокойно, и все получается легко.
Она немного помолчала и сказала:
- Я не смогу. Я не люблю лошадей.
- Не любишь лошадей! Они же самые ласковые существа на свете.
- Нет. Они меня не любят. Я ездила на Грей, и она понесла и не хотела останавливаться. Если бы Тэпперти не схватил ее за повод, она бы убила меня.
- Грей просто не подходящая для тебя лошадь. Тебе нужно начать с пони.
- А потом у меня была Баттеркап (кувшинка). Она, наоборот, не двигалась с места, когда я посылала ее. Она стояла и жевала кусты, и что бы я ни делала, она не слушалась.
Я рассмеялась, и она посмотрела на меня с ненавистью. Я поспешила объяснить ей, что лошадь всегда так себя ведет, пока не начинает понимать всадника. Поняв же его, она становится его другом.
Увидев грусть в ее глазах, я обрадовалась, потому что поняла, ее агрессивность происходила от одиночества и жажды любви.
- Давай попробуем, Элвиан, - сказала я, не обращая внимания на ее видимое нежелание. - Прежде чем начать ездить верхом, надо научиться любить свою лошадь. Тогда не будет страха, а как только пропадет страх, твоя лошадь полюбит тебя. Она будет знать, что ты - ее хозяйка, а лошади всегда нужен добрый, любящий хозяин.
Теперь она слушала меня с интересом.
- Если лошадь тебя понесла, как Грей, значит, она испугана. Она так же боится, как и ты, и именно так она выражает свой страх. Если ты боишься, то не должна дать ей это понять. Ты должна тихо сказать ей: "Все в порядке, Грей… Я с тобой". Ну а Баттеркап - просто старая вредина и лентяйка. Она знала, что ты не умеешь ею управлять, вот и делала, что хотела.
- Я не знала, что Грей боялась меня, - сказала Элвиан.
- Твой отец хочет, чтобы ты научилась ездить.
Я тут же поняла, что не надо было этого говорить, потому что это напомнило ей прежние ее страхи и унижение. В ее взгляде вновь появилось упрямство, и я ощутила новую волну раздражения против этого надменного человека, который был так безразличен к чувствам своего ребенка.
- Разве не здорово будет сделать ему сюрприз, удивить его? Представляешь, ты научишься ездить галопом и прыгать, и он вдруг увидит, как хорошо ты умеешь это делать.
У меня сжалось сердце, когда я увидела радость, которой осветилось ее лицо. Каким же бесчувственным должен быть человек, чтобы отказывать ребенку в любви, которая ему так нужна!
- Элвиан, - снова сказала я, - давай попробуем.
- Да, - ответила она, - давайте попробуем. Я пойду и переоденусь.
И тут я вспомнила, что у меня не было с собой костюма для верховой езды. Пока я жила в Лондоне у тети Аделаиды, у меня не было возможности ездить верхом, а мою старую амазонку так изъела моль, что я не взяла ее в Маунт Меллин.
Я сказала об этом Элвиан. Ее лицо погасло и тут же просияло.
- Пойдемте со мной, - сказал она с заговорщицким видом, и мне стало радостно от этой перемены в наших отношениях, которая означала начало нашей дружбы.
Пройдя через галерею, мы оказались в той части дома, которая, как сказала миссис Полгри, была не для меня. Элвиан остановилась перед какой-то дверью, и мне показалось, что она собиралась с духом, чтобы открыть ее. Наконец она распахнула ее и пропустила меня вперед.
Это была маленькая комната, видимо, гардеробная. В ней было зеркало в полный рост и стояли высокий шкаф для одежды, комод и дубовый сундук. Как и в большинстве комнат в доме, в ней было две двери. Вторая дверь была чуть приоткрыта, и, когда Элвиан подошла к ней и заглянула в смежную комнату, я последовала ее примеру.
Я увидела просторную, красиво обставленную спальню с голубым ковром на полу и голубыми же бархатными занавесями на окнах.
Элвиан, похоже, была недовольна моим интересом к этой комнате, потому что она быстро закрыла дверь ведущую в нее.
- Здесь куча всякой одежды, - сказала она. - В комоде и в шкафу. Наверняка где-нибудь есть и амазонка, которую вы можете взять.
Она подняла крышку сундука. Я была рада увидеть в ней возбуждение, которое показывало, что я нашла к ней подход и смогу завоевать ее расположение.
В сундуке были платья, нижние юбки, шляпы и сапожки.
Я достала черную дамскую шляпу, явно предназначенную для верховой езды. Я надела ее, и Элвиан рассмеялась. Этот смех меня очень тронул, потому что это был смех ребенка, который не привык смеяться и делал это почти виновато. "Я добьюсь того, чтобы она научилась смеяться часто и без всякого чувства вины!" - подумала я.
Она вдруг посерьезнела, как будто вспомнила, где находилась.
- Вы так… странно выглядите в ней, мисс, - сказала она.
Я подошла к зеркалу. Я действительно была не похожа на себя.
Мои глаза сияли, а волосы казались медными на фоне черной шляпы. Я решила, что я выглядела более привлекательной, чем всегда, и, видимо, это Элвиан имела в виду, когда сказала, что я выгляжу "странно".
- Совсем не похоже на гувернантку, - пояснила она. Она достала какое-то платье, и я увидела, что это была черная шерстяная амазонка элегантного покроя, с голубым воротником и такими же манжетами.
- Примерьте ее, - сказала Элвиан и после паузы добавила: - …нет, не здесь, а в вашей комнате.
Казалось, что ей не терпелось уйти из этой комнаты. Она схватила шляпу и выбежала в коридор. Я подумала, что она просто хотела скорее начать наш урок, а до чая оставалось уже не так много времени.
Я взяла платье и шляпу из рук Элвиан и отправилась к себе, чтобы примерить амазонку. Она была мне чуть тесновата, но я не была избалована дорогой одеждой и готова была примириться с этим, тем более, что на меня в зеркале смотрела совершенно другая женщина, которая понравилась мне еще больше, когда я надела шляпу.
Я побежала к Элвиан. Она уже переоделась в свою амазонку, и, когда она увидела меня, в ее глазах появился какой-то новый интерес.
Мы пошли в конюшню, и я попросила Билли седлать Баттеркап для Элвиан и какую-нибудь лошадь для меня, объяснив, что у нас будет урок верховой езды. Он уставился на меня с изумлением, но я велела ему поторопиться, так как у нас было мало времени.
Мы почти час провели в леваде, где я водила лошадь Элвиан на корде, и я почувствовала, что мы с Элвиан вступили в новую фазу отношений. Она еще не готова была признать это, но я знала, что больше она не считала меня врагом.
Целью моего первого урока было придать ей уверенность в себе, научить ее просто сидеть на лошади, разговаривать с ней. Я заставила ее откинуться назад на спину Баттеркап и посмотреть на небо, а затем полежать так с закрытыми глазами. Я научила ее садиться на лошадь и слезать с нее. Хотя кроме простого шага мы ничего не пробовали, Элвиан почти преодолела свой страх, что и было самым главным достижением.
Время пролетело так быстро, что я удивилась, увидев, что уже было полчетвертого, и мы едва успевали переодеться к чаю. Когда мы выезжали из левады, из высокой травы поднялась фигура, и к моему изумлению перед нами возник Питер Нанселлок.
Вместо приветствия он похлопал в ладоши и сказал:
- Вот и закончился первый урок, и, должен сказать, он был превосходен. Я не знал, - добавил он, обращаясь ко мне, - что искусство наездницы входит в число ваших достоинств.
- Вы наблюдали за нами, дядя Питер? - спросила Элвиан.
- Последние полчаса. У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение вами обеими.
Элвиан улыбнулась.
- Вам правда понравилось?
- Как бы мне ни хотелось сделать комплимент двум прекрасным дамам, - сказал он, прикладывая руку к сердцу и сгибаясь в элегантном поклоне, - я бы никогда не сказал им неправду.
- До настоящего момента, - сказала я язвительно.
Лицо Элвиан погасло, и я поспешно добавила:
- Нет ничего особенного в том, чтобы учиться ездить верхом. Тысячи людей занимаются этим ежедневно.
- Но это искусство никогда не преподавалось с таким изяществом и никогда не постигалось с таким терпением.
- Твой дядя - шутник, - сказала я Элвиан.
- Да, - ответила Элвиан с грустью, - я знаю.
- А нам с тобой пора возвращаться домой, а то мы опоздаем к чаю.
- Могу ли я надеяться, что меня пригласят на чай в классной комнате?
- Вы собирались нанести визит мистеру ТреМеллину? - спросила я.
- Я собирался выпить чаю с двумя леди.
Элвиан засмеялась, и я поняла, что она была небезразлична к легкомысленному шарму этого человека.
- Мистер ТреМеллин уехал сегодня утром, - сказала я, - и я не знаю, когда он вернется.
- И без кота мышам раздолье, - пробормотал он, нарочито смерив дерзким взглядом мой костюм.
- Поехали, Элвиан, а то мы опоздаем, - сказала я холодно.
Питер Нанселлок пошел за нами, и, когда мы доехали до конюшни, он отправился к дому. Мы слезли с лошадей, отдали поводья грумам и поспешили домой.
Я переоделась и, взглянув на себя в зеркало, увидела, как непривлекательно я выгляжу в своем сером повседневном платье. Злясь на самое себя, я взяла амазонку, чтобы повесить в шкаф, решив, что при первой возможности спрошу миссис Полгри, могу ли я пользоваться ею в дальнейшем.
Расправляя ее перед тем, как повесить, я увидела вышитое вдоль талии имя, которое заставило меня вздрогнуть: "Элис ТреМеллин". Наконец я поняла. Та комната была ее гардеробной, а другая, в которую я заглянула, - ее спальней.
Сердце мое стучало, как сумасшедшее. Я убеждала себя, что нелепо так реагировать, потому что нет ничего особенного в том, что Элвиан предложила мне амазонку своей матери. Где бы мы еще нашли подходящий костюм? И почему я не могу ею воспользоваться? Ей она теперь уже не нужна. А мне не привыкать носить одежду с чужого плеча.
Я решительно взяла амазонку и повесила ее в шкаф. Но волнение мое не проходило. "Она была бы только рада этому, - убеждала я себя. - Разве я не стараюсь помочь ее дочери?" Я пыталась себя успокоить, что было нелепо. Что случилось с моим здравым смыслом? Но что бы я ни говорила себе, я не могла не признаться себе в том, что предпочла бы, чтобы прежней владелицей этой злополучной амазонки был кто угодно, только не покойная Элис.
В дверь постучали, и вошла миссис Полгри. Ее появление меня обрадовало.
- Заходите, пожалуйста, - сказала я ей. - Я как раз хотела вас видеть.
Она с достоинством вплыла в мою комнату, я вдруг почувствовала к ней небывалую симпатию. Ее облик дышал такой обыденностью, что все мои неприятные мысли и болезненные фантазии улетучились сами собой.
- Я начала учить мисс Элвиан верховой езде, - сказала я торопливо, так как хотела разрешить вопрос с амазонкой до того, как она скажет мне о цели своего визита. - И поскольку у меня не было подходящего костюма, она дала мне амазонку своей матери. - Я подошла к шкафу и достала ее.
Миссис Полгри кивнула.
- Я ее только раз надела сегодня. Может быть, я не должна была этого делать?
- А хозяин дал вам разрешение на эти уроки?
- Да, я спросила его об этом.
- Ну тогда вам нечего волноваться. Он не станет возражать против того, что вы надеваете этот костюм. Я не вижу, почему бы вам не держать его у себя в комнате, при условии, что вы будете надевать его только для занятий с мисс Элвиан.
- Благодарю вас, вы меня успокоили.
Миссис Полгри одобрительно кивнула. Я поняла, ей понравилось, что я с ней посоветовалась.
- Мистер Питер Нанселлок внизу, - сообщила она.
- Да, мы видели его, когда возвращались домой.
- Хозяина нет дома, и мистер Питер попросил вас угостить его чаем - вместе с мисс Элвиан, конечно.
- А разве это будет прилично, ведь я…
- Да-да, это вполне прилично, мисс. Я уверена, что хозяин не стал бы возражать, тем более, что мистер Питер предложил это. Мисс Дженсен, пока была здесь, часто помогала принимать гостей. Я даже помню случай, когда ее пригласили к ужину в большой столовой.
- Надо же! - сказала я, надеясь, что мне удалось изобразить приличествующее случаю почтительное удивление.
- Видите ли, мисс, отсутствие хозяйки в доме создает некоторые трудности. И уж если джентльмен просит вас составить ему компанию… Нет, я не вижу ничего в этом плохого. Я сказала мистеру Нанселлоку, что чай будет сервирован в пуншевой комнате и что вы с удовольствием присоединитесь к нему и мисс Элвиан. Так вы не против?
- Нет, не против.
Миссис Полгри улыбнулась.
- Так вы спуститесь?
- Да, спущусь.
Она выплыла из моей комнаты так же величественно, как вошла в нее, а я вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. Это был поистине замечательный день!