Костяшками пальцев он водил по ее ключице. У нее сдавило грудь. Как скрыть волнение, когда его близость так возбуждает? Сердце требовало: уступи ему. Стыдно признаться в том, что именно этот мужчина заставил ее осознать свою женственность. Краска залила лицо, жар разлился по груди, животу и ниже. Желание пронзило ее насквозь.
- Эйдриан… - Она прикрыла глаза.
- Вы дрожите, когда я вас касаюсь.
- Я забыла шаль в саду.
- А я не могу забыть той ночи, Эмма.
- Вы и не пытались. Эйдриан, вы вели себя нечестно.
- Вас можно завоевать только честностью?
Он улыбнулся, наклонил голову и снова поцеловал ее. Медленно, кругами он водил языком по ее языку, пока она покорно не выгнула шею. Чувственное удовольствие охватило их, оно было в самом воздухе, которым они дышали.
- Мне нравится думать о вас, - шепнул он. - Думать о том, как вы постанывали, когда я вас ласкал. Вы были вся влажная… там, внутри.
- Эйдриан! - В жилах жарко билась кровь. - Вы же обещали мне!..
- Я обещал ничего не говорить. Но я не обещал, что не буду желать вас и пытаться сделать вас своей.
Она покачала головой, а он знал, что ее тело тоже хочет его. Она выдает себя: прерывистое дыхание вырывается из губ, на шее часто-часто пульсирует жилка.
- Эмма, почему нет? - выдохнул он прямо ей в рот. - Я ведь родовитый человек, который просто… заблудился в жизни.
Он прижимался к ней бедрами, а она вся трепетала. Желание его росло с каждой секундой, ему нужно касаться ее, ощущать тепло ее плоти. Эйдриан сжал кулаки и поклялся обуздать свою похоть. Он докажет ей, чего на самом деле стоит.
Но в мыслях он уже раздевал Эмму и овладевал ею.
Кровь стучала в висках, в паху жгло. Он заскрежетал зубами. Будь проклято мужское сладострастие, которое заставляет его помышлять о сокровищах, таящихся у нее под юбкой. Ее запах… Запах ванили и теплой кожи. В этой женщине соединились покой и чувственность.
Как убедить ее, что он не безнадежен, когда его прошлое, его поведение говорят обратное?
Он не сводил с нее глаз. Безумно хочется целовать эти влажные пухлые губы. Он с огромным трудом взял себя в руки.
- Ради всего святого, - прошептала она, глядя на него яркими голубыми глазами. - Хочется верить, что ваше неприличное поведение - это отголосок удара по голове.
Он хмыкнул. Как же она не понимает, что такому отъявленному негодяю, как он, впервые за много лет не наплевать на то, что о нем думают?
- Эмма, послушайте меня! - решительно произнес он. - С моей головой все нормально. Я совершенно здоров.
- Что такое вы говорите?
- Я просто хотел вашего внимания, - с робкой улыбкой признался он. - Я притворялся.
- И вы ждете, чтобы я поверила, будто вы для этого стукнулись головой?
- Не совсем. Кресло в мои планы не входило. - Он удрученно вздохнул. - Я рассчитывал остаться в постели на правах больного, чтобы вы за мной ухаживали. На самом деле я мог бы уйти из дома в любой момент, но предпочел сыграть на вашей доброте. Теперь я во всем признался и прошу, чтобы вы меня поняли. Я вас обманывал, но лишь потому, что мне была приятна ваша забота.
- Но врач сказал, что вам нельзя вставать несколько дней, что вам нужен покой.
- Мне был нужен совсем другой покой… - Глаза у него заблестели. - Вы, ваше внимание…
- Понятно. - Искушающие губы строго сжались. - Полагаю, что в Лондоне найдется достаточно женщин, которые были бы рады оказать вам внимание.
- Я говорю не о плотских утехах, - поспешил уточнить он. - Я десять лет был лишен приличного общества и забыл про манеры, про этикет. Мне необходимы… - Как добиться ее сочувствия, какими словами? - Необходимы указания, как нужно себя вести, чтобы кто-нибудь… обтесал меня.
- Мы не будем здесь это обсуждать.
- Я не могу помириться со старым герцогом, пока мое поведение не станет пристойным, - сделал он искусный ход. - Старик весьма щепетилен в этом отношении.
- Вам надо следить за своим языком.
- Я об этом и говорю, - улыбнулся он. - Страшно вспомнить, какими словами я его обзывал - они сами сорвались с языка. Как же я предстану перед ним таким грубияном?
Она постукивала пальцами по столу и недоверчиво смотрела на него.
- Я выросла среди пятерых братьев, так что мне это знакомо. Послушайте, неужели за год, прошедший после вашего возвращения в Англию, вы так и не навестили отца?
- Да, прошел почти год. Она не могла этому поверить.
- Не навестили умирающего отца? Пожилого человека, который хочет забыть прошлые обиды и помириться… Милорд, почему вы уставились на потолок? - строго спросила она. - Это неприлично.
- Я ждал, когда же раздастся божественный хор и исполнит гимн. - Он не придал значения ее сердитому взгляду. - Кстати, прощения должен просить он, а не я. Он превратил мою жизнь в ад, Эмма. Это он выгнал меня, измучив своими выдуманными подозрениями. Почти полжизни я прожил, считая себя не его сыном. И он вовсе не такой уж старый, как вы думаете. И он не на одре болезни.
- Он поправился? - удивилась Эмма. - Вы уверены?
- Сомневаюсь, что он вообще болел. Думаю, что это была уловка, чтобы вернуть меня домой.
- Вы хотите, чтобы я вам поверила? Что ваш отец для этого притворился смертельно больным?
- Да, это так. - Эйдриан был уверен в своей правоте и полагал, что Эмма примет его сторону.
- Эйдриан, вы его сын. Ваш долг оказать ему уважение.
- Оказать уважение? Этому старому…
- Это ваш родовой долг, - мягко продолжила она. - Лишить вас титула он не может. Пора отложить в сторону личные антипатии.
- Разве это справедливо? Скарфилд заявил мне, что я рожден гулящей женщиной и что я не его сын. Вы считаете, что я должен забыть про годы унижения?
- Дайте ему возможность помириться с вами. По крайней мере, выслушайте его.
- С какой стати?
- Вам никогда не приходило в голову, что будет с Англией, если все наши аристократы из знатных родов вдруг решат отречься от своих титулов?
- Я его презираю, - сказал Эйдриан, все еще ожидая, что она согласится с его враждебностью к отцу.
Она вздохнула:
- Как бы вам ни было горько, вы должны с ним встретиться. Вам это нужно даже больше, чем ему.
- Не надо говорить мне о том, что я чувствую, или о том, что я должен делать, - ответил он. - Просто помогите мне.
- Я не уверена, что знаю - как.
- И я тоже не знаю. Но у вас есть такая возможность, Эмма. - Он прижался лбом к ее лбу. - Все ведет к тому, что мне нужна…
Она засмеялась:
- Что же это?
- Вероятно, мне нужна жена.
"Господи, помоги мне!" Эйдриан не мог понять, как у него это вырвалось. Но вдруг он понял, что хотел сказать именно это.
- Жена? - Она покачала головой. - Да, конечно. У герцога обязательно должна быть жена.
В дверь осторожно постучали. Эйдриан быстро отодвинулся от Эммы, а она снова села в кресло и спросила:
- Кто это?
- Шарлотта. Я могу войти?
Эмма, закусив губу, виновато посмотрела на Эйдриана. Он указал на боковую дверь за письменным столом, ведущую в другой коридор. Эмма кивнула и вздохнула с облегчением, когда он скрылся. Она впустила кузину и постаралась вести себя как можно естественнее. Хоть бы Шарлотта не услышала удаляющиеся шаги Эйдриана! Но Шарлотта ничего не заметила, так как была слишком взволнована.
- Что случилось, Шарлотта?
- Почему ты заперлась… ой, это не важно! - Шарлотта огляделась. - Дело в том, что приехала леди Клипстоун и хочет тебя видеть. Она явилась без приглашения и предупреждения. Хэмм сказал, что ты никого не принимаешь, но я подумала, что тебе следует об этом знать.
Ее враг. Эмма ощутила, как в ней пламенем разгорается желание сразиться со своей недоброжелательницей. Истинная Боскасл, она гордо выпрямилась, готовая к бою. Неудивительно, что Шарлотта так разволновалась. В Лондоне была только одна дама, у которой хватило нахальства заявиться как раз в тот момент - а у леди Клипстоун был на это нюх, - когда у Эммы возникли личные трудности, и использовать эту ситуацию в своих интересах.
- Где она? - спросила Эмма.
- В маленькой гостиной. Я велела подать ей чай.
- Из лучших чашек?
- Разумеется.
Эмма одобрительно похлопала кузину по руке и отправилась на встречу со своей соперницей.
Она возлагала на юную Шарлотту большие надежды, поскольку проницательность и сдержанность кузины служили ей защитой от наследственных скандальных черт. Что касается самой Эммы, то сейчас ей предстоит являть собой пример того, как истинная леди умеет защищать себя, не опускаясь до непристойности.
"Лицемерка! - шептал ей внутренний голос, пока она быстро шла по коридору. - Какой пример ты показала прошлой ночью? А как назвать твое поведение всего несколько минут назад перед появлением Шарлотты?"
О том, что могло произойти, лучше не думать. Да сейчас и не время размышлять о тайном романе. Стоило Эмме увидеть элегантную, модно одетую брюнетку, ожидавшую ее в гостиной, предназначенной для официальных разговоров, как она пришла в ярость. Но она не могла не восхититься прехорошенькой соломенной шляпкой с кокетливым страусовым пером.
Элис Клипстоун. О, уже одно ее существование отравляло Эмме жизнь.
Разумеется, ни одна из дам не позволила себе продемонстрировать свою враждебность. На первый взгляд могло показаться, что встретились две родственницы, которые давно не виделись. Обе воскликнули, как замечательно каждая выглядит, и поинтересовались здоровьем близких. Все происходило так, будто никакой ненависти между ними и в помине не было.
- Могу я предложить вам еще чаю? - спросила Эмма, когда положенные по этикету вопросы и приветствия иссякли.
- О нет, - отказалась леди Клипстоун. - Я не могу надолго отвлекать вас от уроков своим бесцеремонным вторжением. Но возможно, на сегодня уроки отменены? Я бы не удивилась этому в свете недавнего… происшествия.
Ага. Вот в чем дело. Эмма стиснула зубы. Первый укол рапирой, отравленной мышьяком.
Гостья сняла надушенные длинные перчатки, словно хотела отбросить все претензии на аристократизм. А Эмма почувствовала себя даже спокойнее. Элис так и не смогла смириться с тем, что академия Эммы пользуется большей известностью по сравнению с ее заведением, а ей приходится брать к себе тех, кого Эмма не может принять.
- Уроки у нас постоянно, - спокойно ответила Эмма. - Этикет изучают с утра до обеда. Как вы, вероятно, знаете, Шарлотта умело с этим справляется, и к тому же я пригласила весьма требовательную мисс Пеппертри. Сейчас она вместе с девочками в библиотеке - у них урок рисования, который дает леди Далримпл.
У Элис глаза злорадно засверкали.
- Гермия? Вы доверяете эти неокрепшие души такой?..
- Какой? - холодно осведомилась Эмма.
- Ну, женщине, которая рисует голых джентльменов и выставляет свои произведения для всеобщего обозрения. Я не удивлюсь, если она как раз сейчас с большим удовольствием рисует небезызвестного наследника герцога.
Эмма почувствовала, как краска стыда заливает ей лицо. Вот то, чего ждала ее соперница, - Эйдриан и скандал на свадьбе. Все утряслось бы через месяц-другой, если бы Эмма держалась подальше от своего доблестного защитника.
Но Элис ничего не знает о ее нескромном поведении. Иначе Эмме пришлось бы отправиться в ссылку, как и другому пользующемуся еще более дурной славой диктатору, узнай кто-либо правду.
- Если лорд Вулвертон желает, чтобы написали его портрет, то я… я…
Она замолчала, увидев, что внимание Элис чем-то или кем-то отвлечено.
За окном появились две фигуры: это были Хит и… Эйдриан. Его высокий, широкоплечий силуэт вырисовывался на фоне заходящего солнца. На нем был грифельного цвета плащ и черная шелковая шляпа. Судя по наряду, он собирался покинуть этот дом.
У Эммы сжалось горло. Он уезжает! Но он ведь говорил ей об этом. И они оба знают, что это правильно. Он в состоянии позаботиться о себе сам, но…
Она перевела взгляд на Элис - та с любопытством смотрела на нее.
- Что вы собирались сказать, леди Лайонс? - спросила она невинным голосом.
Но Эмму не так-то просто вывести из равновесия.
- Я собиралась спросить, моя дорогая, что привело вас сюда в такое позднее время.
И без приглашения, и без сопровождающего, если не считать угрюмого старого лакея, который остался в холле.
- Неужели у нас с вами была договоренность встретиться, о чем я забыла? - продолжала Эмма простодушным тоном. - Если так, то прошу меня извинить. Видите ли, мы ожидаем приезда новой ученицы, племянницы графа Хейдона. Надеюсь, вы о ней слышали. - Эмма помолчала. - Ее багаж уже прибыл.
- Кто же не знает лорда Хейдона! - живо откликнулась Элис. - Он ведь когда-то предлагал вашей академии покровительство?
Эмма напомнила себе, что леди должна закончить беседу, пока дело не дошло до опасных тем. И надо прекратить бросать взгляды в окно на одного очень красивого джентльмена.
- Он был весьма любезен, обратив на нас внимание. Что касается…
- Боже мой! - Элис прижала руку к щеке. - Какая я забывчивая. Я же приехала именно по этой причине.
У Эммы все внутри сжалось в ком от предчувствия беды.
- Вас прислал граф?
- В какой-то мере. - Элис взяла со стола перчатки и сумочку. - Его секретарь предложил мне забрать багаж леди Корали. Вероятно, произошло недоразумение, и его доставили сюда по ошибке.
Эмма увидела, что Эйдриан свернул за угол и исчез из виду в саду.
- Какое недоразумение? - сдавленным голосом спросила она, повернувшись к Элис.
- Леди Корали не поступает в вашу академию, дорогая. Ее дядя передумал относительно того, где ей учиться. Я решила лично сообщить вам это от ее имени и забрать багаж.
Эмма с трудом подавила желание вытащить перо из шляпы Элис, а заодно сорвать и шляпу.
- Она передумала? - спросила Эмма как можно равнодушнее.
Элис деланно вздохнула.
- Мне очень жаль, если это причиняет вам неудобства… Надеюсь, вы не рассчитывали на ее деньги?
Эмма изобразила безразличие и встала.
- Конечно, нет. Я прикажу Хэмму помочь вам с багажом леди Корали. Полагаю, что вы все еще не можете позволить себе лакея…
Элис испепелила Эмму взглядом.
- У меня два лакея, а вскоре будет еще один.
- Следует ли мне нанять вам двухместный экипаж, или вы пойдете пешком?
- У меня собственный экипаж. - Элис встала и посмотрела прямо в глаза Эмме. - Я купила его на…
Восторженный визг, донесшийся из сада, прервал coup de grace Элис. Эмма почти обрадовалась неожиданным крикам, потому что боялась за себя. Боялась, что еще одно слово этой Немезиды, и она не удержится и сделает что-нибудь ужасное, о чем потом напишут в утренних газетах.
Но шум в саду - возможно, уже перешедший в скандал - обеспокоил Эмму не на шутку. Что же она увидела? На ступенях летней беседки позировал Эйдриан: плащ был небрежно наброшен на одно плечо, шляпа лежала у ног. Он улыбался, и хотя он не смотрел в сторону Эммы, тем не менее, у нее перехватило дух. На него, словно на божество, с восторгом взирали с десяток обожательниц. Неужели он позирует для бесстыдных рисунков леди Далримпл? Как он может?
- Это лорд Вулвертон? - раздался за спиной Эммы восхищенный голос Элис.
Эмма плотно задернула штору и резко повернулась.
- Неужели вы оставили свою школу без присмотра, леди Клипстоун? - ледяным тоном спросила она. - Что касается меня, то я должна вернуться к своим обязанностям.
- Судя по тому, как он выглядит, - пробормотала Элис, - дел у вас действительно полно.
Эйдриан не помнил, каким образом он согласился позировать леди Далримпл. Он просто прохаживался по саду с Хитом, обсуждая планы на будущее. Теперь он чувствовал себя по-дурацки, особенно когда Хит уселся на скамейку напротив и с веселой усмешкой наблюдал за ним. Сколько раз его друг Доминик потешался над скандальным рисунком Хита Боскасла, который украсил улицы и салоны Лондона! Конечно, Эйдриан штанов не снимал, позируя девицам в саду, но ему было чертовски трудно отказать леди Далримпл. Несмотря на ужасающую жестокость жизни наемника, он питал странную слабость к старым дамам и маленьким детям. Наверное, леди Далримпл напомнила ему любимую бабушку, которая успела до своей смерти побаловать внуков. Ее глаза так же озорно блестели и подмигивали.
- Не могли бы вы немного развернуть туловище и выгнуть спину? - попросила леди Далримпл дрожащим нежным голоском и показала, какую позу ему следует принять.
- Простите? - не понял Эйдриан.
- Представьте, что вы заняты трудом, требующим огромной физической силы. Поднимаете тяжелый груз, например.
- Груз чего?
- Ну, я не знаю. Угля, камней. Что угодно, лишь бы ваши прекрасные мускулы напряглись.
Эйдриан бросил взгляд на Хита, который от смеха зажал рот рукой. Какое унижение! Мало этого - он заметил в окне потрясенное лицо Эммы. Кажется, он ступил на весьма опасную тропу. А он-то думал, что леди Далримпл - милая, безобидная, легкомысленная старушенция.
- Скажите, что именно вы хотите нарисовать? - спросил он, положив руку на левое бедро.
Она одарила его улыбкой:
- Геракла. Мы добавим его в нашу коллекцию богов. Вы не возражаете?
- Возражаю? - повторил за ней Эйдриан, а Хит от смеха чуть не скатился со скамьи. - Ну, я, право, не знаю… А что это за коллекция богов, позвольте узнать?
- Мы продаем картины, а вся вырученная сумма идет на благотворительность, - объяснила Гермия.
- А при чем здесь Геракл? Разве он был богом?
- Не двигайтесь, - приказала Гермия. - Свет может измениться - у меня колени болят к дождю. Геракл стал богом после смерти. Вы не могли бы сделать мне одолжение? - У нее снова весело заблестели глаза.
- Смотря какое, леди Далримпл. Что вы имеете в виду?
- Вы не могли бы изобразить схватку со львом?
Эйдриан наморщил лоб:
- Схватку… со львом?
Мисс Баттерфилд подняла вверх карандаш и с видом знатока заявила:
- Леди Далримпл, но он ведь должен быть обнаженным для этого подвига. Ну, как мы видели в музее.
Эйдриан не на шутку испугался. Хит почти валялся н а земле от хохота.
- Надеюсь, вы говорите о льве, а не обо мне.
- Не о вас, а о Геракле. - Леди Далримпл озорно улыбнулась ему поверх мольберта. - Лидия, принеси его светлости мою накидку, чтобы ему было легче все представить.
Лидия опрометью кинулась в дом и через минуту, задыхаясь, вернулась с тяжелой накидкой желтого бархата.
- И что мне с ней делать? - спросил Эйдриан, покорно взяв накидку.
- Боритесь с ней, - приказала Гермия.
Он сложил накидку, подбросил вверх и поймал. - Вот так?
- С немейским львом так не борются. Он же не апельсин на сельской ярмарке.