Эйдриан тоскливо посмотрел на нее:
- Я не знаю как. У меня голова раскалывается. Можно мне сесть?
- Еще минуту, - ответила безжалостная Гермия. - Будьте терпеливы, Геракл.
Девочки прилежно рисовали, Эмма пряталась за шторами в доме, а Эйдриан не мог придумать, как бы отсюда удрать. Это оказалось совсем не просто. Стоило ему сделать движение, как Гермия одаривала его взглядом любимой бабушки. И он продолжал стоять.
Хит явно не собирался вмешиваться, а сколько времени Гермия заставит его позировать, трудно предположить. Что делать? Как сбежать? Мучения Эйдриана прервала появившаяся в саду Шарлотта Боскасл:
- Всем пора на урок по этикету.
Девушки с сожалением отложили альбомы и, сделав торопливые и довольно неуклюжие реверансы в сторону Эйдриана, удалились. Эйдриан не сразу сообразил, кому они делают реверансы, оказывается, ему. Вздохнув с облегчением, он вышел из беседки и увидел у двери дома Эмму - она поджидала своих подопечных.
Он не мог отвести глаз от ее точеного профиля. Она выглядела такой уверенной в себе - даже слишком уверенной. Большинству мужчин это не нравится, а Эйдриана она притягивала своим сильным характером. Она не жеманничает, и ей можно доверять, хотя не все, что она говорит, его устраивает. Но она ведет себя как истинная леди, с прирожденной грацией и внимательным отношением к окружающим.
Эйдриан, увидев, что Шарлотта и Хит бессовестным образом уставились на него, сказал:
- Вот уж неожиданное развлечение. Надеюсь, что завтра мои портреты не будут расклеены по всему городу.
Голубые глаза Шарлотты искрились смехом.
- Мужайтесь и утешайте себя тем, что все собранные деньги пойдут на благотворительные цели.
- Вы серьезно полагаете, что кто-нибудь согласится заплатить за рисунок с моим изображением? - засмеялся Эйдриан.
- Невероятно, да? - Хит прошел мимо него к дому. - Кстати, твой кучер уже здесь. Если хочешь остаться на ужин, я велю ему подождать.
Эйдриан сообразил - ему вежливо дали понять, что он злоупотребил гостеприимством.
- Спасибо, конечно, но я уезжаю. И спасибо за все, что ты сделал.
- Всегда рады тебя видеть. Ты ведь скоро вернешься? Держу пари, что Гермия будет донимать тебя, пока не уговорит попозировать еще, чтобы закончить картину "Геракл - победитель льва".
Эйдриан замешкался. Он услышал, как Эмма выговаривает одной из учениц за то, что та уронила карандаши.
- Конечно, я вернусь, скоро вернусь.
Хит смотрел на него с задумчивой улыбкой.
- Всегда рад видеть хороших друзей в своем доме, - произнес он.
Хороший друг. Эйдриан кивнул в ответ. Он почувствовал скрытый подтекст. В чем причина? Его собственное ощущение вины или проницательный Хит что-то заподозрил?
Глава 11
Холодный дождь бил по стенам родового особняка розового гранита, стоящего на краю долины в графстве Беркшир. Редкие раскаты грома заглушали голоса находившихся в доме. Две лоснящиеся шотландские борзые дремали перед горящим камином, где потрескивали дрова яблоневого дерева. В углу стоял столик эпохи Якова I, уже два столетия его никто не переставлял, на столике - бутылка крепкого портвейна и три хрустальных стакана.
Герцог Скарфилд смотрел в окно. У него была прямая спина, несмотря на ревматизм, мучивший его все эти долгие десять лет. Густые нахмуренные брови и морщинистое лицо говорили о сильном характере, не ведавшем жалости. Это был человек, твердо уверенный в своем долге, возложенном на него с рождения.
Решение просить прощения у своего первенца далось ему нелегко. У него ушел не один год, чтобы понять - он был несправедлив к своей покойной жене. Пролетела почти вся жизнь, прежде чем он нашел в себе мужество признать, что его ревность разрушила семью. И он позвал Эйдриана домой. Он знал, что сын уже год как вернулся в Англию, а он продолжал его ждать. Но Эйдриан все не приезжал. Либо это была месть сына, либо ему все было безразлично.
- Уже неделя, - произнес он, глядя на унылый лесистый пейзаж за окном. - Целую неделю идет дождь.
Лужицы воды блестели на круговой подъездной аллее, покрытой песком из ракушника.
- В такую погоду трудно путешествовать, - сказала золотоволосая девушка, дочь герцога. Она сидела в кресле и прилежно вышивала наволочку на подушку.
- Возможно, он болен, милорд, - тихо заметил Бриджуотер, управляющий в поместье. Он выжидал подходящий момент, чтобы привлечь внимание герцога к хозяйственным счетам, лежавшим на письменном столе. Поместье постепенно приходило в упадок, словно все ждали, что возвращение Эйдриана вдохнет надежду в Скарфилда и он займется делами. Герцог печально засмеялся:
- Каждый день мы разыгрываем спектакль, не так ли?
Дочь герцога, Флоренс, подняла голову от вышивания и улыбнулась:
- Не только каждый день, но каждое утро и каждый вечер.
- Седрик мог бы, по крайней мере, написать, - раздраженно ответил герцог.
- Погода, ваша милость, - заметил Бриджуотер. - В это время года путешествовать очень сложно.
Флоренс встала и положила вышивание в корзинку.
- А я люблю дождь. Пожалуй, до темноты навещу Серену.
- И сообщишь ей, что ее жених еще не вернулся? - вздохнул отец.
Она снова засмеялась и направилась к двери. Борзые последовали за ней.
- Вы не стали бы об этом говорить, если бы считали, что ее это все еще занимает, - сказала Флоренс.
- Конечно, занимает, - сердито фыркнул герцог, опускаясь в кожаное кресло. - Обещание есть обещание.
Флоренс поймала сочувственный взгляд Бриджуотера.
- Я вернусь к ужину.
- Леди Флоренс, с вами должен поехать конюх, - сказал управляющий. - На дорогах снова появились разбойники.
Отец, кажется, ничего не слышал, весь в мыслях о блудном сыне. Когда-то она тоже хотела, чтобы Эйдриан вернулся. Но сейчас, как и все в поместье, в тревоге ждала примирения герцога со своим наследником, которого он изгнал, поверив ложным обвинениям.
Шагов Флоренс по толстому турецкому ковру не было слышно. Бриджуотер поспешил распахнуть перед ней дверь. Этот седой как лунь крошечный человечек всю жизнь служил семейству герцога, как до него отец и дед. В желтоватых глазах управляющего Флоренс заметила тревогу - он все видел и все понимал, знал все, что происходит в доме, знал секреты всех обитателей: от кого из лакеев забеременела горничная, и чем занимался поздно вечером дворецкий в буфетной. Он был свидетелем того, как отец несправедливо обвинил ее мать в неверности, как мать потом заболела и вскоре умерла, после чего отец замкнулся в себе и погрузился в меланхолию.
Наверное, он так же, как Флоренс, боялся, что герцог может не дождаться возвращения Эйдриана.
После бурных сцен, предшествующих уходу старшего брата, в доме воцарилась тишина. Отсутствие Эйдриана положило конец постоянным ссорам между отцом и сыном.
Что касается Флоренс, то, по ее мнению, вообще не стоило обсуждать, кто настоящий родитель Эйдриана. Хотя после того как Эйдриан ушел из дому, все в поместье - начиная от судомоек и кончая незамужней тетушкой - поверили, что он - незаконнорожденный.
Два года назад положение изменилось. Бывшая гувернантка детей, умирая, рассказала, что герцогиня была верна мужу и что это она, мисс Мэллори, посылала герцогу анонимные письма, в которых описывала любовную связь его молодой жены с солдатом квартировавшего в деревне полка. Автор этих посланий заявлял, что Эйдриан - не родной сын Скарфилда. Тот факт, что Эйдриан родился восьмимесячным, якобы подтверждал это.
В результате Скарфилд все больше не доверял герцогине. Она была на пятнадцать лет его моложе, живая и веселая, и ему становилось невмоготу даже смотреть на нее. Он никуда ее не отпускал одну, повсюду сопровождал. В конце концов, его мрачные подозрения разрушили их брак. Когда же она простудилась и, недолго поболев, неожиданно скончалась, он отказался носить по ней траур. Выход своей боли он нашел в гневе, который постоянно изливал на Эйдриана, очень походившего в детстве на мать.
Эйдриан покинул дом и избрал пользующуюся дурной славой карьеру наемника, и это доказало Скарфилду, что он был прав. Мальчишка дикий, неуправляемый, и у него нет чувства долга, что для герцога было самым главным. Видно, у него характер отца по крови. Он пренебрегает своими обязанностями, потому что привилегии аристократов ему чужды.
И вдруг Скарфилд узнает, что его обманула бывшая гувернантка. Она оболгала свою хозяйку, потому что герцогиня, зайдя в детскую, увидела, как мисс Мэллори бьет Эйдриана. Молодая мать тут же уволила гувернантку, сочтя, что та не подходит для воспитания наследника.
Мисс Мэллори просила простить ее, но герцогиня была непреклонна. И вот спустя годы гувернантка ей отомстила.
Столько лет прошло… Скарфилд позволил лжи и подозрительности уничтожить все, что имело значение в его жизни. Но самобичевание, однако, не уничтожило до конца его надменности, да это и невозможно.
Он хотел, чтобы его наследник вернулся домой. И не важно, что близкие - пожилая тетка, дочь, младший сын и преданный слуга и неутомимый управляющий, который не раз спасал поместье от разорения из-за халатности герцога, - все они предупреждали его, что примирение после такой ссоры требует времени.
Скарфилд никого не слушал. По закону Эйдриан - его наследник, несмотря на обман и подозрения.
Для него сейчас главное, чтобы сын вернулся, и они помирились. Герцог плохо себя чувствовал и знал, что долго не протянет. Ему было безразлично, что скажут о нем или о профессии Эйдриана, позорной для древнего родового имени. Скарфилд привык поступать по-своему.
Эйдриан женится на молодой леди, с которой он был неофициально обручен еще в детстве. Таким образом, должный порядок будет восстановлен. Поместье снова станет процветать. Разбойники, обитавшие в удаленных лесах и грабившие на дорогах, будут пойманы человеком, у которого хватит сил с ними справиться.
Герцогу Скарфилду не могло прийти в голову, что его сын отвернется от наследства и откажется помириться с отцом.
Но Флоренс думала об этом и порой не могла уснуть, страшась того, что может случиться.
Глава 12
Последующие три утра Эмма просыпалась в обычное время, но не в обычном для нее хорошем настроении. Быть пленником собственных переживаний свидетельствует о слабости характера, и с подобными нарушениями душевного равновесия следует справляться в одиночестве.
Ее отец, четвертый маркиз Седжкрофт, и старший брат Дрейк были подвержены приступам черной меланхолии. Но Эмма не считала это наследственной чертой и была уверена, что сумеет одолеть духов-искусителей. Просто надо бороться с ними ежедневно. Такой совет в свое время дала собственным детям ее практичная мать. Однако из всех отпрысков Боскаслов только Грейсон, Эмма и Девон унаследовали материнскую способность стойко преодолевать трудности и сомнения.
Эмма, разумеется, понимала причину своих теперешних волнений. Ей бы радоваться тому, что лорд Вулвертон не сделал ни малейшей попытки увидеться с ней после их последней встречи в библиотеке, а ее это задевало.
Умом она сознавала, что такое положение дел к лучшему.
Она заставила его пообещать сохранить в секрете их проступок. И он до сих пор держал свое слово. В газетах промелькнуло лишь незначительное упоминание о неприятном случае на свадьбе. Судя по всему, даже леди Клипстоун не удалось разжечь скандал. Все хорошо, что кончается без излишних волнений.
Эмме уже начало казаться, что ей удастся забыть о прошедшей неделе и полностью погрузиться в дела академии.
А это, как выяснилось, было совершенно необходимо.
Когда после завтрака Эмма вошла в танцевальный зал, то обнаружила, что все ученицы столпились вокруг рыжеволосой девочки, в руке у которой был зажат рисунок.
Эмма мысленно произнесла молитву, прося Господа ниспослать ей сил, и подошла к оживленной группе.
- Отдай это мне.
- Но ведь мы рисовали на уроке с леди Далримпл, - радостно сообщила одна из девочек.
- Харриет Гарднер, сейчас же отдай мне рисунок или… Господь меня простит, но я…
Харриет нисколько не испугалась, а скорее удивилась.
- Я-то думала, что леди не может повышать голос, а уж чтобы дать оплеуху…
- Иногда я могу сделать исключение, - заявила Эмма. - Сию минуту отдай мне рисунок.
Харриет послушалась, но не сводила с нее глаз. Как-то директриса отнесется к тому, что увидит?
Эмма смотрела на черновой набросок углем, сделанный умелой рукой Гермии с Эйдриана в день его отъезда.
Первое, что она испытала, - это огромное облегчение. Слава Богу, он не был нарисован голым. Художественное воображение Гермии лишь оставило обнаженными одну руку и плечо, чтобы показать потрясающую мускулатуру.
У Эммы, к ее стыду, на глаза навернулись слезы, когда она смотрела на недорисованный профиль Эйдриана. Леди Далримпл уловила решительность его красивого лица. Он действительно был похож на молодого героя, хотя Гермии не удалось отобразить черточки, успевшие стать для Эммы дорогими.
Она вздохнула. Пусть между ними все кончено, но ей захотелось оставить себе этот эскиз. Конечно, если они встретятся где-нибудь на приеме - кто же будет игнорировать сына герцога? - она проявит вежливость и обходительность. Особенно когда…
- Эмма, - Шарлотта дотронулась до ее руки, - что нам делать?
Эмма собралась с мыслями.
- Прежде всего не оставлять девочек без присмотра, когда леди Далримпл дает им урок.
Шарлотта взглянула на рисунок:
- О, мне кажется, очень похоже. Только посмотри на этого свирепого льва.
- Лев? Ах да. Страшный зверь.
- Учти, я была тогда вместе с девочками, - сказала Шарлотта, - и на уроке не происходило ничего неприличного. Девочки учились разбираться в греческой культуре.
У Эммы изогнулась бровь - она сомневалась, что ее дебютанток интересует древняя история.
- Греческая культура - это замечательно, но девочки болтают, пока мы с тобой здесь стоим. Сегодняшний урок будет продолжением предыдущего и посвящен манерам, принятым в светском обществе иностранного государства. А где Иветт? Я хочу, чтобы она изобразила королеву при дворе.
- Она наверху. Служанка помогает ей уложить вещи. Иветт собиралась сама сказать тебе… - смущенно сообщила Шарлотта.
- О чем сказать? - удивилась Эмма.
- О том, что отец переводит ее в школу леди Клипстоун. Он решил, что в нашей академии не самая подходящая обстановка для Иветт, учитывая недавний скандал.
- Скандал? В академии?
- Ну, на свадьбе. Драка. Маркизу это напомнило годы террора во Франции.
- Удар по голове и гильотину едва ли можно сравнивать. Но… - Эмма замолчала. - Мы не должны погрязнуть в городских сплетнях, - заключила она. - И тем более мы не унизимся до того, чтобы оплакивать свою судьбу. Девочки! Встаньте вокруг… Харриет. Итак, мы будем оказывать знаки внимания мисс Гарднер. Сегодня она - французская принцесса.
- Принцесса… Харриет?
- Для вас она - Voire Altesse, мисс Баттерфилд, - сказала Эмма. - А если кому-нибудь из вас посчастливится быть представленной французскому принцу, что следует сделать в его присутствии?
- Упасть к его ногам, - сказала Харриет и влезла на кресло, которое должно было служить ей троном. - А еще лучше - пусть поцелует мне ноги, раз принцесса я, и… - Она вдруг бросилась к окну с прытью горничной, а не принцессы. - Он здесь!
- Принц? - спросила Эмма.
- Да нет. - Харриет отбросила фартук, который одна из девочек повязала ей на плечи вместо мантии. - Герцогский наследник. Бедняга… Соскучился. Вот так штука! Вы только гляньте на его повозку.
- На что? - поразилась Эмма. - Ты говоришь об экипаже лорда Вулвертона?
Харриет кивнула, поглощенная увиденным. Эмма подошла поближе и поверх голов своих возбужденных учениц посмотрела, что же происходит за окном.
"Повозка", в которой так несвоевременно прибыл принц, оказалась белой герцогской каретой, украшенной позолоченными геральдическими львами и единорогами. Прямой как палка кучер был одет в черную ливрею и штаны до колен с желтым кружевом.
Да, это действительно поражающее зрелище, но еще больше впечатляла красивая фигура вышедшего из кареты человека в двубортном черном сюртуке. Эмма, едва бросив взгляд на его профиль, поспешно отвернулась. Сердце сладко и болезненно сжалось. Но беспорядок и шум среди воображаемых придворных заставили ее вернуться к своим обязанностям. Она захлопала в ладоши, призывая учениц отойти от окна. Шарлотта предприняла более радикальные меры, задернув шторы.
- Вы все испортили, мисс! Это нечестно. Что, если он приехал к леди Лайонс? А если он собирается сделать ей предложение? - раздались недовольные восклицания.
Эмма строго сдвинула брови, борясь с желанием самой вернуться к окну.
- Он, несомненно, приехал с визитом к лорду Хиту. Но это нас не касается, - заявила она.
- А если он влюблен в леди Эмму? - воскликнула мисс Баттерфилд.
Харриет вскочила с ногами на кресло.
- А если он хочет ее похитить? Перебросит через плечо, и след простыл!
- А что, если… - хорошо поставленный голос Эммы подобно удару кнута перекрыл шум в зале, - все вы на целую неделю останетесь без десерта?
От перспективы такого ужасного наказания девочки замолкли.
Харриет, кашлянув, приказала:
- Порядок при дворе! Заткнули глотки и…
В танцевальный зал стремительным шагом вошел Эйдриан. Он был просто бесподобен: прекрасно сидящий черный сюртук, облегающие брюки, заправленные в черные кожаные сапоги. Ученицы уставились на него, а Эмма в назидание другим осталась неподвижно стоять в центре зала. Но девочек это не остановило, и они тут же окружили его. Эмма с трудом боролась с желанием поступить так же. Ее обязанность - подавать пример, а не бросаться на грудь мужчине.
Он с улыбкой высвободился из кружка девиц и шагнул к Эмме. Как и ее братьям, ему было все равно, какой пример он подает.
- Лорд Вулвертон, - произнесла она, сделав вид, что не одобряет его появления, хотя внутри все пело от радости, - у нас урок. Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна? Вероятно, вам нужен мой брат?
- Да. - Эйдриан немного смешался. - Я хотел пригласить его на конные торги. - Он прокашлялся. - Неужели вы все же решили взять меня на обучение?
Эти слова вызвали новый всплеск хихиканья у девушек. Шарлотта быстро их утихомирила, но ей самой было любопытно.
- Боюсь, что вы не так поняли, - ровным голосом строгой учительницы сказала Эмма. - Могу ли я поинтересоваться, как ваша голова?
- Все еще на моих плечах.
- Вижу. Хотя… - губы у нее дрогнули в улыбке, - меня беспокоит, сохранили ли вы ясность мышления?
- Никогда в жизни у меня не было такой ясности в мыслях. - Он пристально смотрел на нее. - А у вас?
Она укоризненно покачала головой.
Эйдриан держал в руке черную шелковую шляпу с высокой тульей и всем своим видом показывал, что всеобщее внимание его нисколько не пугает.
Он отвел ее в сторону.
- Могу я задать вам еще один вопрос, раз вы не ответили на первый?