И изумленно заморгал. Бальзар, небрежно развеяв кончиком хвоста щит, расслабил тугие кольца, и Эраш вывалился из своего укрытия. Вывалился, недоверчиво покосился на меня, пугливо глянул на каменный круг и снова - на меня. Я же с огорчением изучала дырку на правой перчатке, из которой кокетливо высовывался указательный палец. Ключ так неудачно перехватила, видимо.
- Куда они подевались? - не выдержал Эраш.
- Туда, откуда пришли, - я аккуратно капнула на дырку паутину тьмы, сращивая ткань, - в Вечность.
- Точно?
- Конечно, - я удовлетворенно улыбнулась, пошевелив пальцем, поправила сумку и повернулась, собираясь уходить.
- Ты куда? - требовательно и в то же время неуверенно.
Я едва не сказала - домой, ведь башня, по сути, мой настоящий, истинный дом.
- В башню. Бальзара я повидала и больше мне здесь делать нечего. Ты как хочешь, а я как знаю. И иду есть и греться, - и неспешно углубилась в лес, ориентируясь по собственным следам.
- Подожди, я с тобой! - Эраш вприпрыжку бросился меня догонять, а бальзар увязался следом.
Усмехнувшись, я ускорила шаг.
* * *
Башня встретила нас доброжелательным теплом натопленных очагов. Схаали кроме того, что худо–бедно присматривала за моим неугомонным спутником, следила и за каминами. Не обращая внимания на Эраша, застрявшего в коридоре, я устремилась на кухню, попутно снимая плащ. И дойти до вожделенного котла с похлебкой оставалось лишь несколько шагов, когда до меня донесся громкий вопль. Я устало закатила глаза. Балбес, наверняка сунулся в винное хранилище снимать напряжение… Всего подобных хранилищ в башне около десяти, и на двух стоят охранные заклятья, которые я не стала снимать по собственным соображениям.
Круто развернувшись у арочного прохода в кухню, я уныло поплелась обратно, закинув на плечо плащ и поминая Вечность. На сей раз спасать не буду, посмотрю только, подколю для пользы дела и посмеюсь… Тьма. Мальчишка дурно на меня влиял - во мне просыпалась неуместная к нему жалость и неистребимое желание спасти и помочь… Чтоб он провалился в Вечность со своими выходками. Вернувшись в лестничный зал, я поспешно спустилась по ступенькам в коридор второго нижнего этажа, да там и остановилась. Как и обещалась - только посмотреть. И для того присела на нижнюю ступеньку. Схаали, спешившая за мной, невесомой дымчатой шалью обернулась вокруг моих плеч.
Второй нижний этаж был точной копией первого нижнего: длинный широкий коридор, у развилки разбегающийся направо и налево и опоясывающий таким образом башню, испещренный арочными проходами. На каменном полу - толстый и теплый темный ковер, на стенах - факелы в виде руки, сжимающей паутину. Арочные проходы завешаны плотной черной тканью. Впрочем, завешаны они не все. Один из проходов оказался открыт, а ткань - обернута вкруг голосящего парня, и, ко всему прочему, пришпилена двумя факелами к высокому потолку. И еще два факела подпирали жертву собственной глупости один - под ступни, а второй - под пятую точку, от чего Эраш неустанно извивался и верещал. Я хмыкнула. Неплохая задумка. Болтаться в горизонтальном положении, и не встать, и не сесть, да и падать вниз - шагов десять.
При виде меня парень встрепенулся:
- Рейсан! Ты…
- Нет, - я вытянула ноги и оперлась локтем о ступеньку.
- Но…
- Нет.
- Почему?! - обиженно и недоуменно.
- Может, хоть это пойдет тебе на пользу, - предположила я, свободной рукой отыскивая в сумке бурдюк с чаем. Заодно к вящей радости нашла и старое сморщенное яблочко.
- Сердца у тебя нет! - привычно ляпнул он.
- А у тебя - головы, - я с удовольствием взялась за яблоко. - И еще неизвестно, чего не иметь лучше, а чего - хуже.
Эраш проворчал что–то неразборчивое и ойкнул, едва не присев на факел. Я же с интересом за ним наблюдала. В первую очередь - дабы проверить свое недавнее предположение об особенностях источниковой сущности человека. Если на него не действует магия мрака, то под потолком он провесит недолго, а если все же действует… Наверно, помогу. Посмотрим. Как карта ляжет.
- Мальчик ведь не знает, кто он такой? - прошелестела схаали.
- Думаю, нет, - я с сожалением доела огрызок, сунув черенок в карман штанов. - Я сама его не с первого раза раскусила, что уж о нем самом говорить.
- Вы о чем? - всполошился парень.
- Ты виси–виси, - невозмутимо ответила я. - Не подслушивай разговоры взрослых.
- И не готов еще знать, - подытожила схаали.
- Нет, ну о чем вы? Ой!..
- Ноги подожми, - серьезно посоветовала я. - Второй пары сапог на тебя здесь может и не найтись.
Схаали тонко ухмыльнулась, а Эраш сдержанно зашипел от досады. Раскрасневшееся веснушчатое лицо на мгновение исказила гримаса детской обиды, при которой ребенок начинает реветь навзрыд. Правда, к чести его, он сдержался и упрямо закусил губу, продолжая интенсивно извиваться. Я неторопливо считала про себя, прихлебывая чай. И на тридцатом счете парень, издав очередное громогласное "Ой!", рухнул вниз на каменный пол. Ушибся, судя по красочному бормотанию, изрядно. И, кажется, тем самым местом, на которое постоянно ищет себе приключений. Я имею в виду голову.
Лениво потянувшись, я встала. Что ж, может, боль в нужном месте, я имею в виду голову, вынудит его немного поразмыслить о вечном. А я для себя свои выводы сделала: магия тьмы на него действовала, но недолго, пока впитывалась в ауру. Что, впрочем, моей жизни не облегчало, ибо заколдовать парня, временно превратив его, скажем, в статую Девятого, не было никакой возможности. А жаль.
- Может, поможем? - предложила схаали.
Я покачала головой:
- Нет, пусть сам выпутывается.
- Стерва… - еле слышно выдохнул Эраш, кое–как выбираясь из спеленавшей ткани.
- Сам балбес, - спокойно отозвалась я.
- Хватит называть меня балбесом!
- Когда поумнеешь - перестану. Если еще доживу до этого, в чем весьма сомневаюсь.
В меня со всей злости запустили комом тяжелой ткани. Я подняла брови, и ком мгновенно рассыпался по ковру седым пеплом. Эраш испуганно моргнул, прикусил язык и не посмел возражать. Я отвернулась и, поднимаясь по лестнице, краем глаза заметила, как он встает, с трудом держась за стену и тихо охая. И покосилась на схаали:
- Здесь же где–то есть комната лекаря?
- А–а–а, - моя собеседница понимающе кивнула. - Ты о целительном источнике? Есть.
- Только все не лечи, - предупредила я. - Мне очень необходимы хотя бы два–три спокойных дня.
- Да, и мне тоже, - хмыкнула схаали. - Отвыкла я давно от шума и людей… И мне тоже.
* * *
Три последующих дня прошли на удивление тихо и спокойно. Впрочем, время суток - мглистые сумерки - здесь оставалось столь же низменным, как и Снежная луна, и я отсчитывала дни, пользуясь чутко развитым за сезоны искательства ощущением времени. Эраш после случая с ловушкой сидел, вернее, лежал, запершись в одной из спален верхнего этажа, и носа оттуда не казал. Подлечить–то его схаали подлечила, да ровно насколько, что парень не мучился от боли в лежаче–сидячем положении, но не при ходьбе. И к целительному источнику его тоже не подпускали. Жестоко? Да. Но зато спокойнее. И мне, и схаали.
Вышеупомянутые источники создавались магами–целителями и являли собой непересыхающий кувшин с водой, которая излечивала любые болезни, ушибы и прочее. Больше всего целителей встречалось среди стихии лунных сумерек, но и другие ветви магии исключениями не были. Впрочем, простые люди доступа к источнику не имели и обходились его более слабым заменителем - зельем лечения, созданным ушлыми алхимиками. У меня в запасе имелись и зелья, но зачем их переводить, когда под рукой есть источник? К сожалению, его с собой не прихватишь, он создан в башне и прочно к ней привязан.
Итак, я наслаждалась долгожданным покоем и не покидала хранилища, изредка пререкаясь с собственной совестью по поводу Эраша и каждый раз ее переспоривая. За это время я успела добраться до всех нужных мне сведений, и что–то запомнила, что–то - записала и перенесла в схемы, а что–то - прихватила с собой. Сумка после посиделок в хранилище трещала по швам, но выдерживала напор знаний, а я преисполнилась решимости обязательно доставить их в братство. После эпохи Войны темные маги остановились в развитии, имея под рукой лишь скудные сведения о прошлом, крупицы знаний о природе собственной силы да туманные воспоминания. Давно пришла пора двигаться дальше.
Единственное, чего я не отыскала в книгах, - это столь необходимого выхода с Забытых островов. Казалось, в природе его попросту не существовало. Я перерыла все, что касалось магии древних темных и в расстройстве долистывала последний фолиант, когда в хранилище плавно влетела схаали.
- Что, опять удрал? - не поднимая головы, вяло поинтересовалась я.
- Нет, он спит, - схаали привычно обернулась вокруг моих плеч и заглянула в мое лицо. - Я о тебе поговорить хочу.
- Обо мне? - я невольно вздрогнула и нахмурилась. - А что обо мне разговаривать?
- Очень много тайн ты прячешь, - мягко прошелестела она, - но не забывай, что я тебя знала. И я тебя вижу.
Я опустила глаза и зябко повела плечами. И тихо попросила:
- Ему только не говори… Никто ничего не должен знать… пока.
- Сама расскажешь?
- Если так обстоятельства сложатся… может быть. Но вообще хочу унести все с собой в Вечность. Не так уж это и важно, чтобы рассказывать на каждом углу… или шептать тайной на ухо.
- Дело твое, - согласилась моя собеседница, и после паузы спросила: - Помнишь мое предсказание?
- Еще бы, - я криво улыбнулась. - Ты сделала все возможное, чтобы оно постоянно мне о себе напоминало.
- Оно пройдет… однажды, - тихо пообещала схаали. - Пройдет, отпустит и даже следа не оставит.
- Надеюсь, - прижав к груди фолиант, я положила на его корешок подбородок и задумчиво взглянула на камин. - Очень надеюсь…
Веселое пламя, игриво вороша дрова, загадочно перешептывалось с пляшущими на стенах тенями и то и дело предпринимало попытку подцепить искрящейся лапкой ковер. Уютное потрескивание поленьев успокаивало, убаюкивало и, ласково взяв за руку, уводило в сон. Я зевнула и улеглась на ковер, обняв фолиант и бездумно глядя на огонь. Странно, но в последнее время я почти не видела во сне Джаля. Прежде он приходил почти каждую ночь, а теперь… Или оно и к лучшему? Схаали, свернувшись клубком на моем плече, прикрыла глаза и мудро прошелестела:
- Все, что уходит в Вечность, оттуда же однажды и возвращается.
- Ты думаешь, что… - я замялась.
- Это не я думаю, это ты так думаешь, - она задумчиво скользнула дымчатым кончиком хвоста по моей щеке. - Но каждый имеет право вернуться, а живые живых в этом мире ищут, а не в мире снов.
- Но это невозможно, - рассудительно заметила я. - Никому не дано вернуться из Вечности.
- И это говоришь мне ты? - она усмехнулась.
- Я… особый случай, - я запнулась, подбирая слова. - Я туда и не уходила, а так… прогулялась по порогу… заглянула за него… немного.
- И потому в тебе осталась ее часть? - схаали едва заметно качнула головой. - То, что мучает кошмарами и не дает покоя, стоит тебе лишь вернуться на прежний путь, однажды заклейменный Вечностью? То, из–за чего ты до сих пор не узнаешь себя в зеркале?
- Не напоминай, - я болезненно поморщилась. - Хоть здесь дай отдохнуть от приступов предчувствия…
- А ты не думала остаться в башне? - задала она провокационный вопрос. - Здесь, где тебя оставит в покое и Вечность, и ее ощущение…
Вот уж кто действительно видел всех насквозь… Я вздохнула, крепче прижав к груди фолиант, и тоскливо вздохнула:
- Думала… Что уж таиться - думала. Но это - не выход… Мы живем, не осознавая ценности собственного бытия, но как только Вечность начинает наступать на пятки - готовы влачить самое жалкое существование вне истинного пути, вне пространства и времени, лишь бы не встречаться с ней, но… это не выход. И можно сколько угодно метаться по миру, меняя города и пути, прячась на Забытых островах в попытках убежать, а она все это время будет медленно разъедать изнутри. И от меня прежней уже почти ничего не осталось - все отдала на откуп Вечности за несколько мгновений быстротечной жизни… И даже оставшись здесь я себя не верну. Слишком поздно.
- Выхода я не знаю, - виновато добавила схаали.
- Я тоже… - откликнулась я. - Пока… Но я обязательно что–нибудь придумаю.
- За тебя я спокойна… А что делать с мальчиком?
Я снова поморщилась:
- Понятия не имею. Но насильно тащить его на путь не стану. Захочет - сам придет.
- А захочет ли?
- А я хотела?
Схаали замолчала. Я подтянула к себе плащ и, подложив под голову сумку, нервно в него закуталась. Вставать и идти в постель не хотелось, да и спать по–походному - привычнее. Опять же, в кровати спится спокойнее, а это расслабляет и позволяет сознанию выпускать на волю ненужные сны–воспоминания… Прислушавшись к шороху горящих дров, я начала клевать носом, и сквозь дрему услышала тихое:
- Нельзя не хотеть быть тем, кем ты являешься.
И сонно буркнула в ответ:
- Можно. Никто из темных не хочет вставать на свой путь… А, встав - уже не хочет сходить.
Схаали вздохнула и пробурчала что–то неразборчивое, но я уже спала. Спала и видела то, что так и не смогла забыть.
* * *
Сумрачно–сизое небо, затянутое низкими грозовыми тучами, озарялось всполохами далеких молний. В душном воздухе, наполненном запахами прелой травы и пыли, растворялись первые крупицы ледяной дождевой мороси. Ветер, вольно гуляя по полю, пригибал к земле траву, подминал под себя кусты и заставлял склоняться гордые кроны редких деревьев, стряхивая с них желтые листья. Хрупкие предвестники Дождливой луны, путаясь в густой траве, жалобно шуршали, и их шорох сливался с унылым шепотом зеленых листьев.
Я сидела на траве, ежась под резкими порывами холодного ветра. Сидела, молча глядя перед собой и боясь отпустить стремительно холодеющую руку и потерять навсегда ускользающее тепло родной ладони. И не могла поверить в то, что человек, еще утром здоровый, веселый и полный жизни, сейчас перешагивает через порог Вечности. Перешагивает, не оборачиваясь, но прощаясь со мной холодной изморосью, оседающей на щеках, успокаивающим журчанием опадающей листвы.
- Папа… - тихое, безысходное. - Пап, вернись…
Не бросай меня! Детство эгоистично. Не так важна человеческая жизнь сама по себе, но не та, что прочно связана с твоей собственной. И не столь важно, что человек уходит, но важно, как ты будешь без него жить. Приемный отец, заменивший мне настоящую семью, которой я никогда не знала, уходил. А я не понимала, что с этим делать. И уже не вернуть. И не изменить. И вновь остаться одной - никому не нужной и потерянной в огромном, почти незнакомом мире.
Пошел дождь. Прохладные ручейки пробирались под легкое платье, путались в густой рыжеватой косе, слезами катились по бледным щекам. Я продолжала сидеть на месте, боясь выпустить из своей ладошки его руку. Сколько раз я цеплялась за нее от страха, от удивления, от радости… Большая мозолистая ладонь с длинными чуткими пальцами стала для меня символом… защиты, покровительства, семьи. И отпустить ее сейчас - означало проститься с тем, чем я жила, чем так дорожила прежде. И в глубине души понимала, что отпустить придется, и не могла заставить себя сделать столь легкое движение.
Позади меня прошуршали легкие, едва различимые шаги. Или это шалят трава и осенние листья?.. Нет, шаги. Я скорее почувствовала, чем увидела, как рядом со мной присел на корточки человек. Мужчина в летах, невысокий, худощавый, обманчиво хрупкий. Приятное смуглое лицо избороздили легкие морщины, и лишь усталая мудрость в карих глазах да седина в темных волосах выдавали его возраст. Я недоверчиво покосилась на путника и крепче стиснула ледяную ладонь отца. А мужчина словно мои мысли прочел:
- Не держи его, малышка, не стоит. Отпусти, - голос хрипловатый, но мягкий, певучий, густой. - Так ты его не вернешь.
- А как? - я сморгнула с ресниц слезинки. - Как можно?
- Только отпустив, - тихо ответил он. - И однажды твой отец вернется к тебе, навсегда оставшись в твоем сердце и в твоей памяти.
Я недоверчиво шмыгнула носом:
- Правда?
- Клянусь тьмой, - торжественно пообещал мой собеседник.
От удивления я широко распахнула глаза:
- А вы маг?..
- Да, - он едва заметно улыбнулся в седеющие усы. - И ты тоже.
- Неправда! - возразила я. - Папа… - и мой голос дрогнул, а взгляд предательски метнулся к родному лицу: - Папа говорил, что я искатель…
- Одно другому не мешает, - объяснил мужчина. - Ты можешь быть и искателем, и темным магом, но маг ты больше.
- Не хочу, - возразила я. - Не хочу быть темной!
- Мелочь, этого тебе не исправить, как и отца не вернуть, - осторожно заметил он. - Прими и смирись.
Я промолчала, отвернувшись. В то бесконечное мгновение многое переменилось в моей душе. Переменилось, круто изменив мою жизнь. Я не хотела быть темной, я не хотела быть магом, я хотела стать воином, как отец… Или искателем, хотя смутно представляла себе, каково это. Но быть магом, да еще и темным… Тем самым, которым соседи пугали меня, когда я слишком часто шалила… Кто же согласится добровольно обречь себя на столь незавидную участь?
- Не буду, - я упрямо поджала губы.
- Ладно, - неожиданно легко согласился мой собеседник и, сняв с плеч плащ, завернул в него меня, оставшись в одной тонкой серой рубахе и темных штанах. - Но отца отпусти. Отпусти, пусть уходит. Таковы законы мира и законы Вечности. Отпусти и проводи.
Я вздохнула, зажмурилась, вцепилась в ледяные пальцы еще сильнее… Как его рука выпала из моей? Я не знала и до сих пор не понимала. На одно мгновение я потерялась в собственных мыслях и ощущениях, и… Сквозь слезы увидела, как тело окутывает колючее облако холодной тьмы, скрывая его от нескромных взглядов. Скрывает и уносит, растворяясь в шелестящей пелене дождя. Куда? В Вечность… Облако рассеялось за далью мутно–серого горизонта, а я продолжала смотреть ему вслед, неожиданно остро ощущая собственное неприкаянное одиночество. С тех пор это чувство не оставляло меня даже после встречи с Джалем.
Мой собеседник встал и протянул мне руку:
- Пойдем, мелочь. Пойдем домой.
- К-куда? - с запинкой переспросила я.
- В семью, - мягко сказал он. - Где все дети такие же, как ты: темные, лишившиеся семьи, брошенные и одинокие. Пойдем, простынешь ведь под дождем.
Мне больше некуда было идти. И уж лучше стать темным магом, чем кем–то… никем. И я пошла. Домой. И действительно обрела у подножия Песчаного великана дом и семью… но протянутой руки тогда не приняла. И больше никогда не приму. Даже руки Хлосса.