- Оно? - спросила я, и после кивка продолжила: - Это яйних, существо эпохи Изначальности. Его останки искателями найдены не были, и потому знают о нем только темные. И, поверь, он существует, это не плод больной фантазии. Можешь расспросить своего племянника, он с ним встречался. Проверяем дальше?
- Не стоит, - Джаль почему–то сразу мне поверил. - Так куда ведет путь от Небесного храма?
- А откуда в наш мир просачиваются подобные создания? - вопросом ответила я.
Он склонил голову набок, сосредоточенно рассматривая рисунок на песке:
- Порог?
- Верно. Они не рождаются, как обычные люди, и умереть, как все, не могут, лишь уходят в Вечность. Иначе это место называется долиной теней. Долин не так много, и они образуются стихийно, там, где Вечность прорывает ткань мира, выжигая все живое.
- Указатель… для Девяти? - задумчиво протянул Джаль.
- Я тоже так думаю.
- И наш храм…
- …самовосстанавливающийся, я полагаю. Сначала его нашел Шайлах, а после, по путевым запискам, уже я.
Мой собеседник тихо выругался и замолчал. Я помедлила, после чего с деланным равнодушием спросила:
- И ты по–прежнему хочешь туда отправиться?
- Конечно, - в его голосе мелькнула обреченность. - Иначе ожидание нас не отпустит.
- Самоубийцы, - вдохнула я.
- Или - искатели? - усмехнулся Джаль. - И поправь меня, если не одно и то же.
- А вот это каждый решает для себя.
- Возможно–возможно…
- Тогда - держи, - и я сложила к его ногам поясной карман с башенками. - Они твои. Соберете башни в круг, откроете карту, изучите ее - и вперед со сферами перемещения. Я дальше не пойду.
- Пойдешь.
- Нет, - наши тяжелые взгляды встретились. - Не пойду.
- Тебе есть, что терять?
Нет… как и приобретать нечего. Но этого я ему не скажу.
- Да, - я не отводила глаз.
- Врешь, - он улыбнулся. - И я могу это доказать.
Тьма его побери…
- Мне ты ничего не докажешь, как и самому себе, - просто ответила я. - Уходи с миром, Джаль. Уходи, закрывай свое ожидание и не беспокой меня более.
Мой собеседник долго молчал, размышляя, видимо, о вечном, а я не торопила его. Воспользовавшись подходящим моментом, чтобы отвлечься от его присутствия, достала чистый лист и взялась за отчет. Надеюсь, хоть этот дописаться удастся…
- Знаешь, я по–настоящему скучаю по прежней Рейсан, которая не спрашивала, когда и куда идти. Она просто брала сумку и говорила - пошли, по дорогое расскажешь, - Джаль задумчиво наблюдал за тем, как догорали последние угли угасающего солнца, разжигая крошечные красноватые огоньки свечей в окнах далекого дома. - Хорошие времена были, согласись… Золотые пески, закаты зимних перевалов, рассветы над храмами… помнишь? Тогда ты не размышляла об опасности - ты шла напролом, по зову души и поиска. Шла и не думала ни о чем, кроме очарования тайны… И знаешь, именно потому я тебя однажды и выбрал. В тебе было то, чего не хватало мне - смелости и безрассудства, решимости и способности отбросить сомнения - и с головой в туманные сумерки. И только крылья за спиной, бесконечность под ногами…
- И предчувствие Вечности, - тихо откликнулась я. Сердце воспоминаний до боли сжала ледяная рука горечи.
- И, судя по всему, немногое изменилось, если после Небесного храма ты смогла сделать то, чего не смог сделать я, - не поддаться влиянию Вечности.
Я вздохнула. Много ты знаешь о наших с ней отношениях… Да, с тех пор изменилось мало… и так много. И прежнего безрассудства нет - осталось лишь глухое отчаяние… а это две разные стороны единой монеты. Моя рука дрогнула над листом, и на очередном почти законченном отчете появилась крупная клякса.
- Или все же что–то изменилось?
Я огорченно вздохнула, помянула мрак и скомкала испорченный лист. И отвела глаза, пряча нежданную печаль. Как сказать о нужном, когда боишься выдать себя лишним словом, лишним вздохом?.. Ничего не изменилось. И - изменилось очень многое. Вечность на каждом из нас поставила свое несмываемое клеймо. И ты - стал другим, и я - потеряла себя.
- Почему ты не хочешь возвращаться на путь?
- Знаешь, Джаль, не всегда то, что ты нашел - это то, что ты искал, - меня неожиданно прорвало, и слова полились ручьем. - Иногда кажется, что путь определен, что ты нашел себя - и ты стремишься пройти его до конца, и с удовольствием учишься, и схватываешь все налету, и познаешь, и удивляешься… А потом внезапно понимаешь, что устал. От всего. И то, что раньше привлекало, становится противным, а то, что узнал - ненужным. И все, что хотел и мог узнать, уже узнал, и учиться больше нечему, и развиваться в однажды выбранном направлении больше незачем… И отчаянно хочется все бросить. Бросить и убежать. Далеко. Не важно, куда. Подальше от прежней жизни и от самого себя. Туда, где ты еще ничего не знаешь и где снова захочется все узнать. И именно там, может быть, наконец, обрести и узнать себя настоящего. И счастливы те, кто обретают. И счастливы те, кого тянет вернуться назад…
- Не понимаю, зачем тебя тянет куда–то еще, если по сущности своей ты - искатель?
- Потому что быть тем, кем ты являешься, не так интересно и познавательно, чем быть тем, кем ты не являешься, - я с тоской посмотрела вдаль, лихорадочно соображая, что же еще сказать, лишь бы не выдать себя: - И именно поэтому меня всегда тянуло удрать куда–нибудь, далеко–далеко, за горизонт и за порог Вечности, в надежде, что хоть там начнется настоящая жизнь…
- И что, она там начинается? - с интересом спросил Джаль.
Я отвернулась и вздохнула:
- Нет, она продолжается. Лишь обманчиво виляет хвостом, меняя направление…
- Кажется, ты заговариваешь мне зубы… Рейсан, я никогда не поверю, что ты способна чего–то испугаться насколько, чтобы отказаться себя–искателя.
Я вскинула на него глаза:
- Не смей осуждать меня. Не смей. Мне - хотя бы хватает смелости что–либо изменить. Пусть даже после этого приходится и скитаться, и снова искать себя, и учиться находить, и учиться не терять. Но - мне хватает на это смелости. Тебе же хватает трусости только сидеть на одном однажды найденном насесте и упрямо цепляться за ожидания мира. И твой пробужденный свет, готова поспорить, - это всего лишь попытка подстраховки на всякий случай, вроде Небесного храма, и не более того. Ты остался на пути искателя, и я это вижу, лишь отгородился от мира светом. Отгородился, спрятался, сидишь в нем и почему–то думаешь, что всем должно быть так же хорошо, как и тебе. Лучше внимательнее смотри по сторонам, чтобы не ослепнуть в собственном свете. Ведь не может человек быть всю жизнь довольным однажды найденным. Все мы по природе своей искатели, и всю жизнь искать будем - Небесные ли храмы, таинственные реликты или же… самих себя. Не смей меня осуждать, Джаль. Я сошла с тропы поиска и перешла на иной путь, который теперь мне ближе, - путь темного. И этим путем я хочу дойти до порога. И давай закончим засим наш разговор.
И я, собравшись с мыслями, снова углубилась в отчет. Дописать - и с глаз долой… И ничего больше не говорить, я и так сказала больше, чем хотела сама и чем надеялся услышать он. А сказать о том, что я не боюсь долины и порога, что я с удовольствием рванула бы на их поиски… значит подписать себе приговор. И потерять те жалкие несколько дней жизни, за которые я с таким отчаянием цеплялась. Перед смертью не надышишься? Но зато уйдешь с ощущением того, что держался до последнего и ничего не упустил. Иными словами - с чувством выполненного долга. А упущенное… проводить и простить. Как сейчас я прощала Джаля. Казалось бы невозможное - и такое простое решение. Кто–то осудит, кто–то - не поймет, а мне легче простить и отпустить. Дуться, злиться и обижаться - это не мой стиль бытия. К тому же… хотя бы себе признаюсь честно, что простила его в тот самый момент, как увидела. И обижаться на него - живого - не могла найти в себе сил. Я слишком за него рада…
- Это твое последнее слово?
- Да, - я улыбнулась самой себе, отложила перо и подула на готовый отчет.
- Тогда держи, совет велел тебе передать, - он небрежно положил на песок тугой кошель и пояснил: - За находку Небесного храма, то, что ты сама забыла забрать.
Я невольно съежилась под его тяжелым, пронзительным взглядом. Да, не забрала… но даже все богатство мира не вернуло бы мне того, что я тогда потеряла.
- Прощай? - в его глазах угрюмым клубком свернулось отрешенное спокойствие. Как всегда, когда он чувствовал себя виноватым и приходил извиняться. Приходил, разговаривал, расставлял все по своим местам и уходил, так и не сказав нужных слов. И, уходя, себя прощал.
- Да, - на сердце стало почему–то очень тяжело, и я отвернулась, чтобы не видеть, как он подбирает мой поясной карман и медленно уходит, растворяясь в сумраке затянутого тучами неба.
Погода менялась неуловимо, подобно… жизни. Мгновение назад сияло догорающее солнце, мгновение вперед - и мир утонул в туманных сумерках. Мгновение назад - еще рядом, мгновение вперед - уже врозь… И больше не увидимся? Скорее всего. Молчун, во время разговора тихо лежавший у моих ног, сел и печально хрюкнул. Вздохнув, я обняла его. Ничего не поделаешь дружок…
- Дядь, ну что? - из–за холма донесся звонкий голос Эраша. - Когда мы уходим?
Так. Мы? Надеюсь, он не спятил настолько, чтобы взять с собой в долину мальчишку?
- Потерпи немного, - отозвался Джаль. - Раскроем карту, проложим путь и вперед!
- Скорее бы уже!
Я встала и заходила вдоль холма, вполголоса споря с самой собой. Мрак с ним, с Эрашем, вернее, с тем, что он натворил… Из долины теней живым никто не вернется, спорить готова, а братство не имеет права лишаться столь перспективного темного! Я могу сколько угодно презирать его, обзывать балбесом и унижать для пользы дела, но… Но не насколько, чтобы отпустить на порог Вечности. Или… или не сделать все возможное, чтобы он оттуда вернулся. Вздохнув, я с тоской посмотрела на приют темных, чьи неясные очертания стирались подступающим туманом. Сдать парня Хлоссу? Но Эраш еще не темный и наш глава не имеет над ним власти, да и уговорить это рыжее недоразумение не совать нос в неприятности - нереально. Все равно полезет и по маковке получит. Тогда одно лишь и остается… Потерять его мы не можем. Парень ведь… сам еще не знает о себе всего, не знает, кто он такой, не знает, чем важен для нас… Два балбеса.
Подхватив сумку, я смирилась с неизбежным и приняла одну простую истину: этот поход станет для меня последним. Пять Пыльных лун я убегала от Вечности и от самой себя, чтобы однажды осознать, как давно уже стою на ее пороге. И как бы ни пыталась обмануть судьбу и саму себя, я не смогу не быть искателем, став только темным магом. Никогда не смогу. И пусть Эраш - это только повод… Пусть. Мне так легче. И потом - если ты позволяешь себе вмешиваться в чью–то судьбу - будь готов нести за нее ответственность и отвечать за последствия. Дороги назад уже нет, зато есть дорога вперед… и почему бы и нет? К тому же, возвращаться - плохая примета.
Я быстро сбежала с холма и два счета догнала своих будущих спутников:
- Подождите, я с вами.
Эраш покосился на меня с очевидным страхом:
- Куда?! Тебя еще только не хва…
- Цыц, - велел Джаль. - Не хами темной, племяш. Или уже забыл чем, в прошлый раз дело кончилось?
Парень смутился и покраснел, а я насмешливо ему подмигнула:
- Слушайся дядю, парень, он плохого не посоветует.
Эраш проворчал что–то неразборчивое и сутуло отвернулся, а Джаль с любопытством посмотрел на меня:
- Так почему ты согласилась?
- Ты здесь не при чем, - спокойно ответила я.
* * *
Дольше, чем со сборами в поход и всем сопутствующим, мы провозились с картой. Вернувшись к дому братства, где нас в нетерпении ожидала Сая, мы перекусили и разбрелись по постелям, чтобы с рассветными сумерками вчетвером приступить к решению головоломки. Впрочем, по постелям разбрелись все, кроме меня. Я же не поленилась просидеть до мглистых сумерек в хранилище, перечитывая дневники Шайлаха в поисках зацепки. Мне упрямо не верилось в легкость храмовой разгадки, даже несмотря на уже принесенную ей жертву. Не единожды сталкиваясь с находками ранних эпох, я небезосновательно подозревала, что случай у Небесного храма - это только начало, самое же интересное, потирая когтистые лапки, ожидало нас впереди. Уж больно изобретательно были запрятаны прежние секреты подобных храмов.
Погрузившись в глубокие раздумья, я сама не заметила, как уснула, уткнувшись носом в ветхие, исписанные убористым почерком страницы дневника. Ничего не могу с собой поделать, шорох пергамента всегда навевал на меня сон… И во сне, к собственному удивлению, я умудрилась пообщаться с ушедшим в Вечность старцем, задать ему столь важные вопросы и почти получить нужные ответы, когда…
- Рысь!..
Я подскочила, сонно моргнула и поморщилась:
- Не называй меня так.
- Почему? - с интересом спросил Джаль.
Потянувшись на стула, я зевнула и устало потерла виски:
- Потому что.
- Рейсан… - укоризненно.
- Потому что причины называть меня Рысью есть только у Хлосса, - сухо ответила я, вставая и бережно собирая в стопку разбросанные по столу листы. - И потому что той, кому прозвище было дано, уже нет.
Джаль промолчал. Отводя глаза под разными предлогами, я быстро навела в хранилище порядок и, прихватив пару дневниковых схем, тенью выскользнула вон. И трусливо перевела дух. Не могу. Не могу находиться рядом с ним. Не могу найти в себе силы снова посмотреть в его глаза. Пока. Всему свое время. Однажды привыкну.
Прихватив из кухни кружку чая, я вышла на крыльцо и уныло улыбнулась солнцу. Ласково скользнув по моему лицу, золотистые лучи продолжили свой извечный путь вдоль песчаных холмов, щедро делясь с миром последним ускользающим теплом погасшей Пыльной луны. Я села на ступеньку, обняв прикорнувшего рядом Молчуна и рассеянно поглядывая на Эраша. Тот под бдительным присмотром Саи вытаптывал редкую жухлую траву, очевидно подготавливая во дворе площадку для известных лишь ему опытов.
- Готова думать? - спросил с порога Джаль.
- Да я только этим и занимаюсь, - отозвалась я.
И пока Эраш старательно сооружал площадку, мы с Джалем, посовещавшись, решили для начала расположить башенки по кругу, изобразив крышу Небесного храма, а дальше, если ничего не получится, - смотреть по обстоятельствам. Как и следовало ожидать, с первого раза ничего путного не вышло. Дядя с племянником крутились во дворе, Сая бегала рядом кругами, изображая бурную деятельность и пытаясь помочь, а я продолжала сидеть на крыльце в обществе Молчуна, наблюдая со стороны и размышляя о вечном. О разгадке, в смысле.
- Ты собираешь нам помогать или как? - хмуро поинтересовался Джаль после очередной неудачной попытки выудить из башенок карту.
- Конечно, - рассеянно отозвалась я. - Я думаю.
В голове при этом, как назло, не появлялось ни одной связной мысли по поводу. Я отчаянно пыталась припомнить сон и связать воедино обрывки слов, сказанных Шайлахом, но сосредоточиться мешал дикий гвалт. Мало того, что эта троица беспрестанно спорила, так еще и сторонние наблюдатели шума добавляли: поглазеть на работу искателей сбежалась вся ребятня. Выглядывая из–за угла, малышня громко шушукалась, пихалась и толкалась, отказываясь покидать свой наблюдательный пост.
Не выдержав, я прикрылась коконом и уткнулась в страницы дневника, пропустив мимо ушей едкое замечание Саи о сущности моей "помощи". Несколько раз перечитав рассуждения Шайлаха, я наконец–то сообразила, о чем он вел речь. Просто расставить башенки в определенном порядке было недостаточно - важно соблюсти и их соприкосновение с очагами стихийной силы. Проще говоря, башенка Первой должна находится там, проходят незримые лучи света и так далее. И, скорее всего, нужное место пересечения лучей следует искать у источника силы тьмы.
Посмотрев в даль, я прищурилась, и мир привычно сжался, превратившись в смятый лист пергамента. Песчаные холмы, облачно–угрюмое небо, фигурки людей - все слилось в сплошное серое пятно, лишь между черточками граней мира, дрожа, цветными нитями прорисовывались потоки стихийной силы. Поведя плечами, я сбросила защитный кокон и скомандовала:
- Все за мной, - и, не оборачиваясь, устремилась к источнику.
На месте, не отпуская видение граней, я осмотрелась. Судя по топоту, народ у источника собрался в полном составе, включая детей. Сердце кольнуло неожиданное ощущение тепла. И пусть пока останутся и понаблюдают. Я выделила из общего потока нить света и вплела в нее метку. Нить, правда, слабая… но ее можно усилить.
- Джаль, подойди и встань сюда, - распорядилась я. - Отдай башни Молчуну, он расставит. Вопросы потом.
Он молча встал рядом с меткой. Поток, как я и предполагала, засиял ярче.
- Сая, вставай сюда. Эраш, отойди к источнику. Молчун, расставляй башни по меткам. Малышня, кыш с холма.
Видение граней оборачивалось только одним "но": очертания местности, как и людей, уменьшались до крошечных черточек, стираясь потоками стихийной силы. В итоге я, обходя метки, наступила на хвост Молчуну, налетела на Саю и едва не свалилась в источник. Стоявший рядом Эраш удержал меня за пояс, а черный пес - за штанину.
- Ну все, спасибо, - я рассеянно моргнула и шагнула на свое место, к метке слабого потока силы тьмы. - Продолжаем.
- Глаза разуй для начала, - буркнула сумеречная, когда я в очередной раз наступила ей на ногу.
- Извини, - хмыкнула я, - на фоне граней мира ты столь незначительна, что тебя трудно заметить.
И в ответ ожидала услышать язвительную реплику по поводу собственной незначительности как мага, а услышала совсем иное:
- Скажи, а ты можешь научить видеть грани? - тихо, смущенно, неуверенно.
Я встала на свое место, моргнула, возвращаясь в объемный мир, и покачала головой:
- Нет… извини. Слепого от рождения нельзя научить видеть. Молчун, ставь последнюю фигуру.
Молчун торжественно установил фигурку Великой рядом с последней меткой. Я быстро осмотрелась: круг из башенок примерно равен диаметру крыши Небесного храма, если мне не изменяет память, то есть… Земля под нашими ногами дрогнула.
- Осторожно!
Молчун, быстро обернувшись вороном, взлетел на безопасную высоту. Джаль раньше меня сообразил, где именно может храниться карта, дав всем верный совет. Мы дружно попятились назад, а рядом с источником уже вырастал храм. Свивались из мелких земляных крупиц тонкие витые колонны, соткался из песка невесомый круг крыши, украшенный башенками и фигуркой Великой, забил из чашеобразного пола песчаный фонтан… Давняя жертва принята - тайна раскрыта… Из–за облаков выглянуло солнце, высекая на острых гранях башенок искрящиеся символы элементов изначальности. И когда тени, отбрасываемые башенками, сошлись в одной точке - на фонтане, мы с Джалем дружно ринулись к храму.
- Подожди, - он придержал меня за руку. - Я пойду.
- Нет, я!
- Туда опасно идти!
- Я знаю!
- Рейсан, послушай меня…
- Жребий киньте лучше, чем спорить попусту, - подала голос Сая.