И очередная попытка поцеловать. Внутри всё уже полыхает. Хочется отдаться на волю чувств, наверное, несмотря на то, что отец чего‑то там поднашаманил с амулетом, тот всё же давал о себе знать. И в тоже время гложет совесть: я так и не сказала…
- Что гнетёт тебя? - магистр не остался слеп к моим внутренним терзаниям.
- Это, - приоткрываю ворот, демонстрируя ненавистный подарочек.
- Артон. Он уже приходил, - это не вопрос - констатация факта.
Сжимающие меня в объятиях руки предательски дрогнули, выдав истинное отношение Элифана к происходящему. Решив быть честной до конца, киваю. Вот только взглянуть ему в лицо не смею. Молча замерла в ожидании.
Откуда‑то донёсся треск. Мгновение назад стоявший рядом мужчина, уже возле стены, в которой виднеется небольшой такой, немногим крупнее его кулака пролом.
- Разбирайтесь как подобает цивилизованным людям, - проворчал откуда‑то голос родового духа. - Нечего тут всё крушить…
- Заткнись! - прорычал Элифан, и взглянув под потолок, метнул в дальний его угол стоявшую неподалёку вазу.
Хрустальные осколки разлетелись со звоном, заискрились на полу в свете магических светильников. А я стояла и ощущала, что слепну. Если до того, из‑за пелены непрошенных слёз, окружающий мир виделся словно сквозь трубку из туманного стекла, и видеть я могла лишь то что впереди, то этот блеск окончательно лишил возможности полноценно сосредоточить зрение на чём бы то ни было.
Сердце разрывается от осознания, что я теряю того, без кого жизнь потеряет смысл. Примерно выбрав направление делаю шаг, затем другой… и ногу пронизывает щемящая, пульсирующая боль. Опускаю лицо, но пелена слёз становится лишь плотнее, а я… неудачно встав на пострадавшую, очевидно из‑за осколка вазы, ногу, вскрикиваю и начинаю падать.
И вдруг… о чудо! Его руки подхватывают моё ставшее словно невесомым в его объятиях тело. Я ощущаю его тепло, его запах, и с содроганием вслушиваюсь в звук его голоса:
- Ты поранилась… Прости. Если бы не я… - шепчет в самое ухо, а я кроме "Шмыг", ничего в ответ сказать не в силах. - Не плачь, родная. Это… всё это уже позади. Мы справимся, родная. Всем назло справимся.
И вдруг моих губ коснулся такой неожиданный, но такой ласковый поцелуй. В этот раз я не сопротивляюсь. Минут на пять, наверное, я забыла, что нужно дышать, и лишь потом, немного придя в себя, сказала:
- Папа частично решил эту проблему, и не он будет, если не завершит начатое. И они с мамой ждут не дождутся, когда смогут познакомиться с вашей семьёй, - говорю и наблюдаю за любимым.
- Так в чём же дело? Арх! - взглянув куда‑то на потолок выкрикнул он.
- Слушаю, младший лорд… - раздался несколько ворчливый голос родового духа.
- Приготовь апартаменты для родителей моей жены, организуй стол в банкетном зале, ну и предупреди миледи…
- Ваш отец прибыл минут пять назад, его оповестить? - уточняет. - Кстати, он желает познакомиться с невесткой.
- Превосходно. Прибудут её родные, тогда и познакомится.
- Минут через двадцать всё будет готово, - отрапортовал дух.
- Какой же он шустрый… - притворно вздыхает Элифан. - Ну что ему стоило дать нам хотя бы часик?..
Отпущенное родовым духом время пролетело как один пылающий страстью миг. И раздавшееся откуда‑то с потолка ехидное "Кхм" словно ведром холодной воды окатило. Отпрянув друг от друга, мы отреагировали по–разному: я смутилась, Элифан что‑то тихо и явно раздражённо прошипел.
- Всё готово, младший лорд, - как ни в чём не бывало отрапортовал дух. - Старший лорд и миледи уже ожидают в банкетном зале.
- Иди уже, торопыга, - буркнул Элифан и, повернувшись ко мне, заправил выбившуюся из причёски прядь. - Как думаешь, лучше, если я сейчас с тобой пойду познакомиться, или стоит дождаться здесь?
Я даже растерялась. И решив, что самой же проще будет явиться пред очи неведомого свёкра в компании супруга, известила о своём решении:
- Лучше, если ты пойдёшь со мной.
- Минутку, милая… - Элифан тенью метнулся в гардеробную и вскоре появился весь при параде, а мне стало как‑то не по себе. - Я готов!
Вспомнилось мамино типа "парадное" даже для высших слоёв Земного общества платье. Что ни говори, но то, что носят там, пусть и более практично, но куда менее элегантно. Было обидно, что из‑за различий в тенденциях моды мои родители будут выглядеть как голодранцы.
- Кстати, мне тоже стоит переодеться, - создавая портал буркнула я.
Наскоро представив своего супруга весьма доброжелательно встретившим его маме и папе, заскочила в гардеробную. На смену простенькой юбке и бадлону пришло довольно скромное длинное платье тёмно–вишнёвого цвета. И спустя пару минут, вернувшись в гостиную, я застала немую картину: тяжко вздыхающий отец, и коленопреклонённая фигура Элифана перед ним. Вот не пойму, он что, задним числом решил мою руку и сердце попросить? Приятно конечно, но как‑то не вовремя.
- Ау! Я готова, - извещаю.
Папа всё ещё вздыхает, но теперь уже с облегчением, мама горделиво улыбается чему‑то, а муж так и не вставая с пола, произносит:
- Ты никогда не говорила кто твой отец. Ты не могла не знать…
И в голосе звучит обида. Вот чёрт! Только этого не хватало! Не говоря ни слова создаю портал, и жёстко ухватив благоверного за руку, едва ли не запихиваю внутрь, жестом приглашая родителей следовать за нами. И вот теперь начинаю понимать, что проблемы только начинаются, ибо… и миледи и маркиз, едва завидев самого габаритного из посетителей, точно так же, как и их сын пару минут назад, бухнулись на пол. В смысле - на колени.
Смотрю грозно на едва не падающего следом за ними Элифана. И понимаю, что он мне сейчас не помощник. Как в той рекламе: "шок - это по–нашему!"
- Арх, выручай, - едва слышно шепчу, и к моей радости тот тут же откликнулся.
- К–хм… милорд Стеган, миледи Анджия, представляю супругу лорда Элифана Екатерину, и её высокочтимых родителей: верховного бога Яра Славного и его супругу, наследную принцессу династии Танджео, леди Сальгимонту.
Стою и поражаюсь: "Вот и откуда всё узнал? Видимо на то он и дух хранитель рода".
- Леди, милорд, - наконец‑то подал голос мой отец. - Будьте любезны встать. Мы теперь родственники.
Первой от транса избавилась маркиза, и приподнявшись кинула на сына изумлённый взгляд, одними губами прошептав:
- Умеешь же ты себе конкурентов и родственников находить…
Вот только этот почти немой монолог как оказалось заметили почти все. И причём оба папаши тут же уставились на побледневшего Элифана, но озвучил вопрос именно мой:
- Так, так, так… и кто же этот божественный конкурент?
Блин–ин! Ну зачем он ей рассказал, а? В итоге я притихла, прикинувшись ветошью, и подло предоставила Элифану самостоятельно отбиваться от жаждущих чьей‑то… пусть даже и божественной, крови мужчин.
- Папа, - отводя взгляд от моего отца, муженёк предпочёл объясниться со своим предком. - Всё уже позади…
- Кто из этих тварей посмел!? - огласил рыком не то чтобы весь зал, наверное, всю планету полыхающий вновь ставшими фиолетовыми глазами божественный папаня.
- Кхёрн и Артон, - опустив очи, словно нашкодивший мальчишка, пробормотал Элифан.
- Им хана, - коротко резюмировал батя, и я поняла - не врёт. - Но это ещё успеется. Подождут чуток. Здесь гостей всегда на пороге держат или иногда и за стол усаживают? - уже с улыбкой обратился он к хозяевам замка…
Обед, плавно перетёкший в ужин прошёл в довольно милой, дружественной и почти непринуждённой обстановке. Ну если не учитывать хронические порывы окружающих падать ниц при каждом взгляде моего отца, а в остальном всё было просто чудесно.
А я тем временем ломала голову, где бы их разместить? Понимаю, что у бати когда‑то здесь было жильё, но пятнадцать тысяч лет срок немалый как не крути. Можно маму к родне пристроить, вот только опять же отец вряд ли от этого особо счастлив будет. Ну или принять предложение погостить в замке Винд–Арконте как вариант. Мне‑то проще, могу здесь, могу в общаге перекантоваться. Но отец всё решил самостоятельно:
- Благодарим за чудесный вечер. Рады были познакомиться. Ты сделала хороший выбор, дочка, - обращённый ко мне взгляд светился одобрением, Элифан ему явно понравился. - Но нам, пожалуй, пора. Наши покои, наверное, уже успели привести в порядок. Дочь на сегодня мы украдём, ну а завтра… к вечеру, она вся ваша.
Распрощавшись, отец собственноручно создал невиданный мною прежде, завораживающий своей мощью и красотой, ревущий… фиолетовым буйством пламени, портал. Куда он ведёт я не знала, но при относительно посторонних людях, уточнять не решилась. Отец наверняка знает, что делает.
Вставший вслед за нами из‑за стола Элифан, нежно и как‑то даже целомудренно коснулся губами моей щеки на прощание и, разрывающаяся между любопытством и желанием остаться с любимым, я всё же шагнула в портал.
Огромный зал, в котором мы очутились поразил настолько, что даже грусть из‑за вынужденной разлуки с вновь обретённым мужем как‑то поблекла. Никакого излишнего света, даже наоборот - несколько мрачновато. Разбросанные в изобилии то тут, то там магические светильники не в силах в полной мере разогнать, царящую в огромном напоминающем природный грот помещении, тьму. Стены украшает крупная, но от того не лишённая очарования резьба по камню. Воздух сыроватый и довольно прохладный.
Ожидалось увидеть следы запустения, ведь владелец отсутствовал ни много, ни мало целых пятнадцать тысяч лет, что по человеческим меркам вообще немыслимо. А в том, что этот зал является частью принадлежащего отцу замка, сомнений почему‑то не возникло.
Оставив нас с мамой озираться по сторонам, глава семейства двинулся к видневшемуся вдали проходу, но замер на полпути.
- С возвращением, мой господин, - словно отовсюду послышался вызывающий дрожь во всём теле, жутко–скрипящий голос от звуков которого так и веяло потусторонним холодом.
- И тебе долгих, старый пень, - совершенно в несвойственной панибратской манере добродушно откликнулся отец, и мы с мамой не сговариваясь уставились на него.
Привидение, дух или кем там являлся обладателя голоса, только удовлетворённо хмыкнул в ответ, и тут же в зал вплыли штук… тридцать призрачных фигур. Кого среди них только не было: и эльфы, и люди, и те самые морские дриады, и даже один здоровенный, жутко мускулистый орк. Вся эта, явно умеющая частично материализоваться, процессия кинулась к отцу, в желании пощупать, убедиться, что это именно он. Зал наполнился приглушённым гомоном. Слова не разобрать, но по интонациям понятно: все они безумно рады видеть хозяина.
- Я передал ваше распоряжение подготовить комнаты, - вновь прозвучал отовсюду жутковатый голос "старого пня". - Они не поверили, но поручение выполнили. Вы не гневайтесь, господин, столько времени прошло.
- Да что уж там, - как‑то непривычно, неимоверно светло улыбается вечно суровый мужчина.
- Это она! - раздался откуда‑то из покрытой мраком части зала показавшийся знакомым голос, и интонация… словно меня в чём‑то уличили.
Призрачная ватага, мгновенно потеряв интерес к отцу, всем скопищем бросилась к нам. Я вмиг оказалась отделена от мамы. Со всех сторон вились взирающие со смесью ликования, надежды, интереса и даже восхищения десятки полупрозрачных лиц. Голова закружилась от этого безумного танца превратившихся в туманные тени существ. В какой‑то момент я не вынесла и… нет, в обморок падать не стала. Не могу же пропустить самое интересное? Но вот обратиться во вторую ипостась мне ничто не помешало. А она, как известно, ко многому относится по–философски.
Сквозь кутерьму призрачного хоровода, я тут же уловила испуганный взгляд матери и удивлённый отца, который тут же вопросил:
- Кто это? - и судя по обращённому в ту самую часть зала, откуда раздавался ранее уличивший меня в чём‑то голос, речь не обо мне.
Смотрю туда. Ну, интересно же! А там темно и ничегошеньки не видно! Да, да! Даже острое кошачье зрение не улавливает и намёка на чьё‑то присутствие. Но в тоже время помимо нескольких десятков пар, не спускаемых с меня глаз, ещё один явственно ощутимый исходил именно оттуда.
- Эта? - пренебрежительно отозвался "старый пень". - Пару недель назад прибилась к нам одна помешанная на пророчествах принцесска. Материализоваться не может. Её дух слишком далеко.
Отец щёлкнул пальцами и дальний конец зала ярко осветился десятками магических светильников, открывая взору прямо на глазах обретающую туманный облик абсолютно незнакомую призрачную фигуру. И вдруг она подёрнулась рябью меняя очертания, и я её узнала. Нет, конечно же призрачная грива волос не была огненной, и огромные глаза не поражали неимоверно яркой зеленью, но это была - Эльма.
В этот момент мне стало как‑то неуютно в своей меховой шубке. Ведь именно благодаря этой ведьме, я впервые в этой самой, пусть и весьма милой, но всё же шкуре и оказалась. Обратившись назад, вновь ощутила, вызванное так и не прекращающимся кружением духов, головокружение.
- Кто ты такая? - грозно осведомился отец, и фигурка Эльмы вмиг скукожилась, став значительно меньше, плечи призрака ссутулились.
Но всё же ей хватило смелости проигнорировать вопрос и озвучить то, что волновало куда больше, чем метающий взглядом фиолетовые молнии, разгневанный бог:
- Она, - ручка принцессы указала в мою сторону, и я ожидала вполне заслуженного обвинения в её убийстве, ан нет. - Она в силах вернуть духу изначальное физическое тело.
Призраки тут же прекратив свой безумный танец с надеждой воззрились на меня. Отец тоже несколько удивлённо взглянул.
Ну что тут сказать? Всё как есть, так и выложила:
- Пап, я не знаю, не пробовала, но… надеюсь Эльма права. Помнишь я говорила про подругу? Я очень надеялась, что смогу ей помочь…
Дальше говорить было бессмысленно, мой голос потонул в гомоне, откуда нет–нет, но доносилось: "И мне… и мне… и мне…" Голова закружилась с новой силой и я‑таки брякнулась в спасительный обморок…
- Я в раю? - открыв глаза выдохнула я.
Ну а что тут ещё подумать? Лежу как та принцесса в хрустальном гробу… нет, гроба, конечно же, не было. Но было неимоверно мягко, комфортно, тепло, а над головой преломляясь в едва различимых хрустальных гранях, играют бликами разбрасываемые обоими солнцами лучики, а за этим, напоминающим калейдоскоп чудом, простирается бесконечная небесная синева.
- Очнулась, маленькая, - послышался рядом знакомый голос.
Скашиваю глаза… "Мать моя! Кто ж меня с ней наедине‑то оставить додумался?" Откуда‑то из‑за очередных сверкающих солнечными бликами граней выплывает вполне такое материальное с виду привидение Эльмы. Если бы она не плыла по воздуху, абсолютно не шевеля при этом ногами, я бы точно подумала, что та живая. Ведь даже краски все проявились: и волосы пылают огнём и глаза сверкают зеленью.
- И всё же я умерла, - вздыхаю.
- Нет, малышка. Отец твой оказался очень мудрым и справедливым, - с нескрываемым уважением вещает это недопривидиние. - Оценил насколько ты нам нужна. Учёл, что я оказалась кузиной твоей матери и доверил… ну собственно тебя опекать. И с учётом пророчества, я даже не в обиде за свою смерть. Ты не представляешь, как осточертели чужие тела и как хочется вернуть своё, родное… а ещё! Катерина, у него здесь такая библиотека! Там столько пророчеств и…
- Кто о чём, а лысый о расчёске, - бурчу, а в испуге отпрянувший призрак, тут же ручкой проверяет наличие огненной копны на своей голове. - Это всего лишь поговорка в моём мире такая, - сжалившись над ведьмой поясняю.
И вот вроде и денёк чудесный, солнечный, и место красивое, очевидно одна из башенок сделана из горного хрусталя, но выжидающий вид Эльмы, не даёт расслабиться и получить удовольствие от всего этого великолепия.
- Здесь… - с сомнением озираюсь по сторонам, - …что‑то типа ванной есть?
- Есть, как же ей не быть, - тут же отзывается не в меру покладистая ведьма.
В общем, приведя себя в порядок, и плотно поев, покорно отправляюсь в неимоверно расхваленную библиотеку. А Эльма тем временем всё о чём‑то лопочет, доказывая что способна думать не только о пророчествах.
- …и вот читаю: "Дух, собственными силами, может практически имитировать физическое тело…" Не удержалась, попробовала и… оп! Вот она я!!! Прямо как живая! - с восторгом вещает она. - Правда ощущения всё равно не те, что при жизни.
- Что ж ты тело‑то не своё создала? - интересуюсь, ведьма смутилась, и отводя взор призналась:
- Прошло столько лет… я поняла, что не настолько его помню, - вздыхает, но тут же что‑то вспомнив встрепенулась: - А ещё, ближе к концу той же книги написано: сумевший воссоединить две половинки своей собственной души, обретут способность возвращать физические тела неприкаянным духам, возвращая их в мир живых!
Всё это интересно, конечно, и вообще я учиться люблю, вот только не из‑под палки как сейчас. Библиотека действительно оказалась огромной. И мне было бы ни за что не разобраться в этих бесконечных рядах уходящих ввысь полок, если бы не Эльма и вездесущий дух с противным голосом, именуемый отцом не иначе как "старым пнём".
Вскоре под непрекращающиеся комментарии моей провожатой, я восседала за огромным, основательно заваленным древними фолиантами столом. Стоит признать ведьма за то время, что я спала, поработала на славу. В большинстве из книг уже имелись закладочки на нужных мне страничках, а кое где текст весьма кощунственно был даже подчёркнут. Ну да и ладно, книги и свитки от того не особо пострадали, а мне‑то однозначно легче стало.
К обеду голова дымилась от обилия всё ещё неусвоенной информации. Но одно стало вполне понятно: у каждого магически одарённого существа душа имеет две части. Одна, являющаяся большей её частью, сильная и основополагающая. Именно она остаётся неприкаянной в случае чего. Вторая, крохотная - неотделима от физического тела и погибает вместе с ним.
Так вот… если я хочу помочь Алсее, ну и остальным занявшим очередь духам, то должна начать с себя любимой. Первый шаг - наведение гармонии в своей собственной душе, воссоединение её частичек и тогда…
До этого "тогда", пока что было как до Китая в общеизвестной позе. Ибо, не имея возможности увидеть со стороны или хотя бы мысленно визуализировать это слияние, ни о каком упрощённом, используемом мною прежде варианте магического воздействия не могло быть и речи. Необходимо было освоить теорию движения энергетических потоков, практически закрепить знания путём не только наблюдения за оными, но и управления столь тончайшими структурами. Потом требовалось вызубрить неимоверно длинное заклинание, добыть все необходимые для проведения обряда ингредиенты, и, конечно же, молясь об удаче, провести этот непростой, трудоёмкий ритуал.
И я, забыв обо всём на свете, осваивала эти, как оказалось, тайные знания, тренировалась, ела, урывками дремала прямо в библиотечном кресле. Как ни странно, ни мама, ни папа меня не отвлекали. Лишь несколько раз отец заходил убедиться, что со мной всё в порядке. В его глазах светилось одобрение, и это служило немалым стимулом. В детстве я многое отдала бы за его похвалу и внимание, но, увы, он вечно пропадал на работе, в командировках и на совещаниях. И вот свершилось!