- Ерунда все это, - ответил Крамп в своей обычной манере.
Но от Сэма не укрылось, как дрожали его руки, когда он складывал странички и убирал их в конверт. Письмо явно произвело на шефа полиции впечатление.
- Она признается, что тайком встречается с кем-то и не хочет, чтобы отец об этом знал. И просит тетю Викки не выдавать ее. Разве это ерунда? - Сэм засунул письмо обратно в карман и испытующе посмотрел на Джека.
- Да, она говорит, что общается тайно от Билла с каким-то мужчиной. Но ведь здесь ни слова не сказано, что у нее с этим мужчиной был роман, - заметил Крамп, понизив голос, чтобы женщины не услышали.
- Естественно. Так или иначе, мне нужно узнать, с кем это она встречалась. - Сэм подал Джеку бокал. - Ты что, не хочешь мне помочь? Наверняка кто-то об этом знал. Если не ты, то твоя жена. Или другие ее подружки. А может, парикмахерша. Или черт знает кто еще.
- То-то и оно, что черт знает кто. Черт знает что - правильнее сказать. Да, запутанное дело. И потом: ну найдешь ты этого парня, но это же отнюдь не означает, что он ее задушил.
- Не означает, конечно, но это может пролить свет на истину. У нее кто-то был, из письма это ясно как дважды два. И если убил ее не Оскальски…
Крамп вздохнул:
- А почему не он? Зачем же тогда он накропал это дурацкое признание?
- Откуда мне знать? Этот парень всегда был со странностями. Кто знает, что взбрело ему в голову. Это, кстати, подтверждает мою мысль: мама знала, что Кен Оскальски с приветом, и ни за что не впустила бы его в дом. И не предложила бы ему выпить. А ты же помнишь, что на столе стояло два бокала и в одном еще оставалось вино.
- Я помню и то, что на обоих бокалах были отпечатки только твоей матери. Господи, Сэм, мы обсуждали с тобой и это проклятое вино, и этого ненормального Оскальски, будь он тысячу раз неладен. Признай, я прав.
- Нет, ты не прав! Из этого следует только, что на убийце были перчатки. Чего тут странного? Стоит декабрь, холодрыга жуткий. Он вполне мог быть в перчатках. А может, он так и не притронулся к напитку.
Крамп сокрушенно покачал головой.
- Зря я тогда позволил тебе взять домой копию дела. Теперь ты, видно, читаешь его по ночам.
- Мне не нужно его читать. Я его и так наизусть знаю.
Сэм утаил от шефа, что у него уже целый год как нет папки с делом. Оно пропало вместе с остальными делами, которые утащила Нэнси Баркер. Так она себя теперь называет. А тогда ее звали Джеки Хардгрейв. Но зачем она их взяла, он не понимает до сих пор. Ведь среди них не было ни одного дела, над которым он в тот момент работал бы. Наоборот, она стянула старые дела, которые не могли представлять для нее интереса. Да черт ее разберет, все-таки, видно, она сумасшедшая!
- Твой отец досконально проштудировал дело. Заподозри он хоть на секунду, что Кен Оскальски непричастен к убийству, он бы…
- Возможно, он догадывался о том, что у моей матери роман! Может, он даже подозревал кого-то.
Да, теперь Сэм вряд ли узнает, что было известно его отцу. Не прошло и полугода после смерти Маргарет Донован, как у него случился инфаркт. А ведь у Билла здоровье было богатырское и на сердце он никогда не жаловался.
- И что, думаешь, такой отличный полицейский, каким был твой отец, спустил бы дело на тормозах?
- Наверное, была причина, почему отец не стал преследовать убийцу. Может, он просто был не в состоянии до него добраться.
В чем-то Крамп прав: у него нет никаких доказательств. Но какое-то шестое чувство подсказывает ему: Кен Оскальски не виновен в убийстве его матери, да и с его самоубийством тоже нечисто.
- Ты сам не уверен, что прав. А о сестре ты подумал? Каково ей будет услышать, что у ее матери был любовник?
- Ты знаешь, как я люблю Синди. И нечего об этом говорить! - бросил Сэм.
Из гостиной раздался ее голос.
- Эй, вы двое, что там застряли? Бросьте хоть ради Рождества свои дела, идите к нам!
Крамп взял бокал, намереваясь отнести его своей жене.
- Разве недостаточно уже того, что твою мать убили? Ты похоронил ее, а теперь хочешь похоронить и ее доброе имя? А все ради чего? Вбей себе в башку: ее убил Кен Оскальски.
- Ага, - проговорил Сэм, - значит, ты все-таки думаешь, что она и впрямь изменяла отцу.
- Черт побери, если и так, я не хочу об этом ничего слышать!
Сэм молча последовал за ним в гостиную. Но он не переставал думать о том, что сказал шеф полиции.
Разговоры тут же зашли о праздниках, о том, как трудно купить подходящий подарок, о том, кто был недавно в гостях и у кого.
Сэм молчал. Он невидящим взором глядел на огонь, но веселые язычки пламени, пустившиеся в камине в пляс, его совершенно не занимали. Он никак не мог отвлечься от гложущих его мыслей о том, кто убил его мать. А еще о Нэнси Баркер, молодой женщине, которая сегодня вечером пришла к нему. Зачем? Где она была все это время? И что с ней сейчас?
На него накатили воспоминания о том, что между ними было… И о ребенке, отцом которого, возможно, является он. Но ведь она воровка, сказал он себе, и лгунья, а это еще хуже. Она украла не только его деньги, не только старые папки с ненужными ей бумагами. Она навсегда забрала его сердце.
И, возможно, именно поэтому из головы у него никак не выходит тот Санта-Клаус, который следил за ней. Поэтому он волнуется и думает, не случилось ли с ней чего-нибудь плохого. И поэтому о ней он сейчас думает даже больше, чем о письме, которое лежит у него в нагрудном кармане.
- Верно, Сэм?
Он дернулся.
- Что?
- Я спрашиваю, - сказала Синди, - ты согласен, что наша елка просто загляденье? Мы с Сэмом сами ее срубили, - добавила она с гордостью.
Он кивнул.
- Лучше не бывает! - буркнул он и почувствовал на себе ее обеспокоенный взгляд.
Сестра видит его насквозь. Разве от нее скроешь мысли, которые его тревожат? А теперь ему придется расспрашивать в округе об их матери, и сразу же поползут слухи. Синди наверняка об этом узнает.
Джек Крамп кряхтя встал и сказал:
- Не суетись, Синди, я вымою тарелки.
- Я с тобой! - тут же проговорил Сэм. Крамп метнул на него недружелюбный взгляд, но ничего не сказал.
- Чего тебе? - спросил он, когда они были на уже кухне.
- Мне нужно узнать, кому принадлежит одна машина. У меня есть номер. Как думаешь, сегодня в управлении кто-нибудь мне поможет?
- Что, так срочно?
- Я тут работаю над одним делом. И мне нужно разузнать что к чему. Пока у меня есть только этот номер. - Он продиктовал Джеку номер машины Нэнси Баркер, который разглядел, когда она уезжала. - Дело непростое, и что-то мне подсказывает - срочное.
- Вечно ты со своей срочностью! Ладно. - Крамп засунул в карман блокнот. - Позвоню завтра ребятам. А пока, сделай милость, оставь меня в покое. Мы же все-таки на празднике!
Как Крамп ни ворчал, Сэм понял: шеф полиции доволен, что он заговорил с ним не об убийстве матери, а о каком-то другом, явно не связанном с прошлым деле. Что делать, приходится заниматься сразу всем на свете. С момента убийства его матери прошло уже двадцать лет. Значит, лишний день ничего не решит. А Нэнси Баркер, возможно, и впрямь нужна помощь, и очень срочно.
Глава 3
Наступило утро. Отведав знаменитого рождественского торта, приготовленного Синди, распечатав подарки и снова поздравив ее с Рождеством, Сэм отправился в путь. Ночью снова пошел снег, да еще какой. Все вокруг замело, зато с утра вовсю светило солнце и толстенные сугробы искрились и переливались под его лучами.
Губернатор штата, вероятно, и не подозревал, что на территории, относящейся к его юрисдикции, существует захолустный городишко Лонгфилд. Туристы если и проезжали мимо, то лишь по дороге к знаменитому заповеднику, находившемуся на самом севере, а Лонгфилд не привлекал их внимания. Впрочем, и Винтидж, город, в котором родился и вырос Сэм, тоже не относился к перворазрядным. Но Лонгфилд был еще меньше, хотя природа вокруг, что и говорить, великолепная. А это окупало все прочие его недостатки.
Что же делает в Лонгфилде женщина, назвавшаяся вчера Нэнси Баркер? Позвонив с утра из конторы Джеку Крампу, Сэм узнал, что шеф полиции сдержал свое слово: он уже успел связаться с кем-то из отдела, занимающегося регистрацией, и сообщил, что "форд" с таким номером зарегистрирован на имя Нэнси Баркер, проживающей по адресу: Вудсайд-авеню, 1528. Что, однако, ничего не доказывало, ибо никто не гарантировал, что по этому адресу живет та самая Нэнси Баркер, которая появилась у него вчера в кабинете.
Подъехав к Лонгфилду, Сэм сверился с картой. Издалека город казался совсем маленьким и вымершим, словно его весь занесло снегом.
Добравшись до Вудсайд-авеню, он подъехал к дому с номером 1528. Первый этаж украшала добротная вывеска с надписью: "Картинная галерея". Сэм вылез из машины и заглянул в окно. Так и есть. Обычное дело: картины местных художников, в основном пейзажи и жанр, несколько симпатичных статуэток, кое-какие вещички, оставшиеся от индейцев. На одной из акварелей в нижнем углу значилось: "Н. Баркер".
Слева находился гараж. Судя по следам, которые еще не успел запорошить снег, кто-то недавно поставил туда машину. Или выехал оттуда на машине.
Жилые помещения располагались, по-видимому, на втором этаже. Сэм задрал голову, но почти ничего не увидел: лишь отражавшиеся в стеклах солнечные лучи и женское лицо, которое тут же исчезло.
Обойдя здание, Сэм обнаружил еще одно крыльцо. К нему вела полуразбитая лестница. Он огляделся вокруг, но не заметил ничего подозрительного. Чуть поодаль четверо ребятишек, проваливаясь в снег, бежали с санками к горке. За ними, отчаянно лая, несся лохматый пес.
Да и что подозрительное он мог здесь увидеть? Человека, переодетого Санта-Клаусом? Но он и так, судя по всему, знает, где живет Нэнси Баркер. Больше того, он даже знал, что она отправилась в контору к Сэму Доновану, и поджидал ее там. Зачем?
Да, буркнул Сэм, продолжая говорить сам с собой, пока у меня больше вопросов, чем ответов. Без ответа остался самый главный вопрос: действительно ли у Нэнси родился ребенок? Его ребенок…
На лестнице он заметил мокрые следы, отпечатки обуви, судя по размеру, женской. Сэм с облегчением отметил, что других отпечатков нет. По-видимому, она просто спускалась взять газету. Скорее всего так: на крышке почтового ящика нет снега. Значит, "Санта-Клауса" здесь не было, а Нэнси Баркер дома. Не ее ли он видел в окне?
Поднимаясь по лестнице, он неотрывно смотрел на улицу. Собака по-прежнему надрывалась и продолжала бегать за детьми, весело катавшимися с горки.
Поднявшись на второй этаж, Сэм остановился у двери, прислушался, ничего не услышал и постучал. Ответа он ждал затаив дыхание. Наверняка женщина, которая выйдет ему навстречу, ни капельки не похожа на ту Нэнси Баркер, которая приходила к нему вчера в контору. Что же тут странного? Она вполне могла одолжить у настоящей Нэнси Баркер ее машину. Или даже угнать.
Вот почему, когда дверь распахнулась и на пороге показалась Нэнси Баркер, та самая, которую он видел вчера, у него вырвался вздох облечения. Хотя радоваться было рано. Да, она не придумала имя, не солгала, что занимается живописью, но где гарантия, что и все остальное, рассказанное ею, правда?
И вот теперь она стоит на пороге, у нее в руке кисточка, вместо вчерашней блузки и юбки на ней футболка и джинсы, но и в таком наряде она выглядит неотразимо.
- Меньше всего я ожидала увидеть вас.
В ее голосе он не услышал особой радости.
- Догадываюсь, - буркнул он и снова взглянул на улицу. - Можно войти?
Она молча распахнула дверь. Квартирка оказалась маленькой, но обставленной со вкусом. Мебель в современном стиле, без особых изысков, но удобная. Вообще, у Нэнси Баркер было довольно уютно.
Его смутило только одно: он не заметил рождественской елки. Ни малейшего намека.
- Вы что, Рождество не празднуете? - невольно вырвалось у него.
- В этом году нет.
Сэм прошел за ней в студию. Здесь было светло, ни малейшего беспорядка не наблюдалось. У широкого окна во всю стену стоял мольберт. Подойдя к нему, она остановилась и с каким-то удивлением или скорее ужасом взглянула на картину.
Сэм подошел поближе. Увиденное поразило его. Он-то ожидал увидеть какой-нибудь банальный пейзаж, вроде того, что висел в галерее на первом этаже. Но его взору предстала совсем иная картина. Даже и не разберешь сразу, что на ней изображено. Рождение сатаны, что ли?
Темные фигуры, сгрудившиеся у постели роженицы, вместо лиц у них - звериные морды. А сама роженица, лица которой не видно, испытывает жуткую, нечеловеческую боль. Ее темные курчавые волосы растрепаны, а руки тянутся к ребенку.
Такая картина не могла не произвести впечатления. Она задела что-то у него внутри. Увидев ее, Сэм понял, что должен с ней поговорить.
- Вы не уделите мне немного времени?
Она кивнула. Смыв с кисточки черную краску, она ополоснула руки, вытерла их и сняла с себя передник, аккуратно повесив его на спинку стула. После чего взглянула на Сэма.
- Почему вы ждали целых полтора месяца, прежде чем решили начать поиски ребенка? - спросил он.
Она подняла на него свои небесно-голубые глаза.
- Мистер Донован.
- Зовите меня Сэм.
- Сэм… - Она произнесла это имя так, будто ей уже приходилось кого-то называть так. Поколебавшись, она направилась в гостиную. - Сэм, мне сказали, что у меня родился мертвый ребенок, и я поверила. И как я могла не поверить врачам? - Она подождала, пока он усядется в кресло, и опустилась на диван, стоявший рядом. - Какое-то время я находилась без сознания. Очнулась я в больнице. Сестра сообщила, что у меня родился мертвый ребенок, мальчик. Потом мне показали его. Да, показали. - Она сопроводила свои слова энергичным кивком. - Разумеется, я заявила, что это не мой малыш, но меня никто не слушал. Я и сама было поверила, что мой ребенок умер, но потом началось это… эти… видения. Воспоминания о том, как проходили роды, не давали мне покоя. Правда, золовка говорит, что это сказывается горе: я никак не могу пережить, что потеряла ребенка.
- Золовка? Сестра вашего мужа? Так вы замужем?
Сэму не удалось скрыть, что он неприятно удивлен.
- Была замужем, - ответила она. - Мой муж умер год назад. - Нэнси отвела взгляд. - Вы собираетесь взяться за мое дело, мистер Донован?
Сэм! Он же просил называть его по имени. Но сейчас ему было не до имен. Значит, у нее был муж, который умер год назад. Как раз накануне их встречи?
- Сначала я должен кое-что узнать, - ответил он.
Кое-что! Это еще мягко сказано.
- Я отвечу на все вопросы, на которые… смогу дать ответ.
Ничего себе заявление!
- Прежде всего, мне нужно, чтобы вы согласились пройти медицинское обследование.
- Хотите убедиться, что я действительно недавно родила ребенка.
Он кивнул. Нэнси, казалось, ничуть не обиделась.
- Что еще? - спросила она.
- Мне необходимо знать имя доктора, который наблюдал вас во время беременности. Это во-вторых. В-третьих, я должен связаться с медицинским персоналом той больницы, где у вас принимали роды.
- Во время беременности я не консультировалась с врачом. Я посещала акушерку.
- Акушерку? - Сэм с удивлением посмотрел на нее. - Но зачем?
Нэнси зарделась.
- Вообще-то, это моя золовка предложила. Считается, что ей в стране нет равных. Наверное, вы о ней слышали. Люсия Фернандес. Так случилось, что она взяла отпуск и поселилась неподалеку. Вот я и ходила к ней. Мне здорово повезло.
Как просто! Сэм с недоверием смотрел на нее. Что-то тут не так. Значит, жди подвоха.
- Стало быть, вы можете дать мне ее номер телефона?
К его удивлению, Нэнси назвала номер. Но как поймешь, не выдумала ли она его?
- Я хотел спросить у вас еще кое о чем. С какой стати вы, невзирая на такой жуткий снегопад, отправились за пятьдесят миль отсюда в Винтидж, чтобы нанять частного детектива, да к тому же в самый канун Рождества. Не проще ли было обратиться к кому-то в Лонгфилде или хотя бы подождать немного?
- В Лонгфилде я бываю каждый год. Перед Рождеством на художественных выставках проводятся распродажи, можно подобрать настоящие шедевры для галереи.
И снова что-то не так! Сэм вдруг понял, что именно. Такое впечатление, будто она говорит по написанному тексту, будто кто-то научил ее, как отвечать на эти вопросы, вот она и шпарит не задумываясь.
Получается, что год назад, когда она возникла посреди пурги прямо перед колесами его автомобиля, она тоже была на выставке?
- Но в этом году я едва не передумала, - вдруг нахмурившись, добавила она.
- Почему?
- Золовка советовала мне не ехать. Сказала, что так будет лучше, учитывая мое потрясение.
Заладила она со своей золовкой!
- А что, частных сыщиков вы тоже нанимаете ежегодно? - спросил он с ухмылкой.
Но Нэнси не поняла сарказма.
- Нет, конечно. Я даже не собиралась к вам приходить. Просто проезжала мимо, заметила вывеску в окне и… - Она в растерянности покачала головой. - Не знаю, что заставило меня выйти из машины и подняться к вам. Просто вдруг у меня возникло чувство, что я во что бы то ни стало должна узнать правду. А рядом очутились вы.
- Во что бы то ни стало? - переспросил он.
- Для меня важно лишь одно: знать правду, - объяснила Нэнси.
Он не мог не заметить, что ее голос предательски задрожал. Она вот-вот разрыдается или, может, просто чего-то испугалась?
Настало время задать главный вопрос.
- Что вы можете сообщить об отце ребенка?
- Не понимаю, какое отношение это имеет…
- Если, как вы говорите, ваш ребенок был похищен, первым в списке подозреваемых будет его отец. Разве это не очевидно?
По ее виду было ясно, что ей тоже приходило это в голову.
- Я… - Она облизала пересохшие губы. - Не знаю…
- Вы не знаете, кто отец вашего ребенка?
- Представляю, что вы обо мне подумали!
Нет, вот этого, милочка, ты даже представить себе не можешь!
- Но по крайней мере хоть что-нибудь вы можете мне сообщить?
- Я… Вам известно, что у алкоголиков бывают провалы в памяти?
Этого еще не хватает!
Сэм изумленно воззрился на нее.
- Вы алкоголичка?
Прежде, год назад, он ни разу не видел, чтобы она пила что-нибудь крепче газировки.
- Скажем так, я не помню, как забеременела. И, пожалуйста, давайте прекратим этот разговор.
Несколько секунд он изучал ее лицо. Неужели он знает о зачатии ребенка гораздо больше, чем она?
- Когда вы могли бы встретиться с врачом?
Нэнси с облегчением вздохнула. Она явно обрадовалась, что он сменил тему.
- Чем скорее, тем лучше, - сказала она. - Разве не так?
- Разумеется, - подтвердил он. - Думаю, я смогу устроить вам встречу с доктором уже сегодня.
Сэм давно знал Фила Коллинза. В буквальном смысле, с самого рождения. Ведь это он принимал роды у его матери. И до сих пор они дружили. Сэм знал, что в случае чего может положиться на старину Фила. Вот и теперь он был уверен: доктор наверняка найдет для него время. К тому же он хотел поговорить с ним о матери.
- Или вы возражаете? - спросил он.
- Нисколько.
Он поднялся, и, увидев это, она тоже встала.