Но поздно. Она проскользнула мимо всех, и никто из рабочих ее не остановил. Брюс попытался - схватил ее за руки и притянул к себе, - но было поздно. Сквозь дыру в стене было видно небольшую нишу в стене, а зажженная лампа позволяла увидеть и то, что было внутри. Там лежали кости. Кости с останками человеческой плоти, обрывками мягкого хлопка, трогательных кружевных лент, даже угадывался корсет. Положение, в котором эти останки были прислонены к стене, казалось позой отчаяния. Как будто девушка умерла, замурованная в стене; она кричала, и когда ее крики никто не услышал, умирая, тянулась за последними глотками воздуха.
Мартиса вскрикнула, одновременно к горлу ее подступила тошнота. Сейчас она была рада, что Брюс рядом, - сдерживая рвущийся из горла крик, она бессильно обвисла на его руках.
- Ради Бога, унесите же ее и прикройте это чем-нибудь! - резко приказал Брюс. - И поосторожнее, останки должен осмотреть доктор Мактиг.
Брюс развернул Мартису в своих руках и усадил рядом с Элайной. Та подняла голову, и Мартиса увидела, что лицо ее мертвенно-бледно.
- Пролом нашла Элайна, - сердито пояснил Брюс. - Что вы здесь делаете?
Мартиса воззрилась на него, пытаясь как можно быстрее восстановить самообладание. Брюс пристально смотрел на нее, ее руки лежали в его руках, и она вдруг почувствовала себя потерявшимся ребенком. От Брюса исходила забота и почти нежность - нечто совсем иное, нежели насмешка или страсть. А еще в нем чувствовалась строгость, словно она возмутительным образом нарушила родительский приказ. Он ждал ответа, и Мартиса с досадой поняла, что жалко лепечет оправдания:
-Я… я услышала про потайную комнату, и мне показалось, что это очень интересно.
- Ладно, вы обе можете идти наверх…
-Я нормально себя чувствую, - запротестовала Мартиса. - Честное слово. Я просто испугалась, потому что… потому что не знала, чего ожидать.
Элайна посмотрела на нее с несчастным видом и встала, немного пошатываясь.
- Не знаю, как вы, Мартиса, а я поднимаюсь наверх.
- Я бы хотела остаться, - начала Мартиса.
- Брюс! - окликнул Конар. В его голосе слышалось возбуждение с примесью насмешки. - Пойди-ка взгляни на это.
Брюс на время оставил Мартису, Элайна устало улыбнулась.
- С меня хватит, я не хочу больше никаких открытий сегодня.
Мартиса сжала ее руку.
- Я скоро тоже поднимусь.
Элайна встала и быстро вышла из склепа.
Мужчины вошли в отверстие стены. Останки бедной девушки уже лежали на полу, прикрытые одеялом. Мартиса вскочила, быстро прошла мимо останков и подошла к зияющему пролому. И ее глазам предстала сцена из ужаснейшего кошмара. Газовые фонари ярко освещали грязный пол, сводчатый потолок и покрытые паутиной стены потайной комнаты. Паутина покрывала почти все внутри: какие-то механизмы, устрашающего вида устройства из дерева и металла. Мартиса догадалась, что они наткнулись на камеру пыток.
- Провалиться мне на этом месте! - пробормотал Питер, втягивая воздух. Он быстро посмотрел на Мартису и попытался улыбнуться: - Осмелюсь заметить, у замка Кригэн и впрямь есть свои скелеты в шкафу, не так ли, миледи?
Она тоже попыталась улыбнуться.
Брюс резко повернулся к ней и раздраженно бросил:
- Мартиса!
- Все нормально, - вступился за нее Йен. - Тут же ничего нет.
-Ничего? - По голосу Конара можно было подумать, что он задыхается. - Бог мой, да это же ужасно!
- Да, действительно ужасно, - согласился Брюс.
Он подошел к Мартисе. Питер, взмахнув килтом, заметил:
- Брюс, но костей и тел здесь нет.
Брюс ничего не успел ответить, потому что его окликнул Йен:
- Боже правый, Брюс, взгляни!
Брюс снова повернулся к кузену. Мартиса благодарно улыбнулась Питеру, тот усмехнулся, и они вместе подошли к непонятному предмету. Предмет напоминал фоб, но был очень длинный, длиннее роста Брюса, и широкий. Сделан он был, по-видимому, из железа, которое от времени почернело. Мартисе пришли на ум мумии в египетских гробницах, но только здесь не было ничего красочного. Предмет выглядел зловеще.
- Что это? - спросила она.
Йен открыл ящик, похожий на гроб: дверца - или крышка - поднялась, как на пружине. С внутренней стороны на ней оказались острые шипы.
- Железная дева, - пробормотал Брюс.
- Это орудие пыток, - сказал Йен, обходя ящик кругом. - Жертву клали внутрь и дверь медленно и плотно закрывали. Шипы вонзались в тело, причем они расположены так, что ни один из них не задевал жизненно важные органы и не приводил к быстрой смерти. Бедного грешника внутри ждала долгая и мучительная смерть.
- Йен, не забывай, что с нами леди Сент-Джеймс, - пробурчал Конар.
- О! Прошу прощения.
Йен посмотрел Мартисе в глаза.
- Мартиса, вам не следует здесь находиться! - рявкнул Брюс.
Она возразила:
- Со мной все в порядке.
Она улыбнулась Конару и подошла к следующему механизму, на столе. Он состоял из каких-то веревок, досок и рычагов.
- А это что? - спросила она у Йена.
Брюс по-прежнему хмурился, глядя на нее.
- О, это "Дочь графа Эксетера", - объявил Йен. - Названа в честь человека, который решил воспользоваться ее достоинствами.
Мартиса посмотрела на него недоуменно, он улыбнулся и пояснил:
- Дыба, миледи. Очень широко использовалась в средневековой Англии.
- Ну, похоже, и в Шотландии тоже, - заметил Питер чуть насмешливо. Он обошел камеру, показывая на различные приспособления. - Плетки, цепи, уздечки для сварливых, кандалы, а здесь виселица.
Йен рассмеялся:
- Я бы сказал, наши досточтимые предки были теми еще чудовищами, правда, Брюс?
- Похоже на то, - сухо согласился Брюс.
Мартисе стало холодно, и она поежилась. И в то же мгновение почувствовала на себе взгляд Брюса. Он наблюдал за ней, и она пожалела, что поежилась.
- Мы замуруем все это обратно.
Питер рассматривал уздечку для сварливых, и Мартиса подошла к нему.
- А это, миледи, предназначено для прекрасного пола, и только для него. Если жена слишком много болтала, или распускала сплетни, или еще что-нибудь в этом роде, ее запирали в этой ужасной маске. Держу пари, после этого она умела помалкивать.
- А вот пояс целомудрия, - сказал Йен. - Наши славные праотцы, должно быть, иногда беспокоились о верности своих жен, представляете? - Он повернулся к Мартисе с дьявольской усмешкой: - Будьте осторожны, леди Сент-Джеймс, вдруг хозяин замка, он же лэрд чудовищ Кригэна, пожелает навеки оставить вас в этих стенах и запрет с этими ужасными устройствами!
- Очень смешно, Йен, очень остроумно. Она и так уже уверена, что я чудовище. Спасибо тебе большое.
Йен рассмеялся и подмигнул Мартисе:
- Да не бойся, не похоже, что она дрожит.
- Никто из нас даже не подозревал о существовании этого места! - вдруг сказал Конар. - Боже правый, Брюс, какие еще секреты может хранить этот замок, столь любимый нами, глупыми?
- Бог знает… думаю, есть и другие камеры…
- Или замурованные девственницы, - вставил Йен!
- Думаю, она была замурована, уже не будучи девственницей, - лукаво заметил Питер.
Даже Брюс улыбнулся, но его улыбка быстро угасла. Он стоял у пролома и смотрел на содержимое камеры с отвращением. Потом его взгляд снова упал на Мартйсу. Он пожал плечами и сказал:
- Мы считаем монголов варварами. Интересно, есть ли в каком-то еще обществе такое пристрастие к пыткам и мукам, как в нашем?
- Брюс, но нельзя же все это просто так замуровать, - сказал Йен. Он сделал широкий жест рукой. - При всей уродливости, это же история.
Брюс немного подумал.
- Возможно, ты прав. Я подарю все это королеве. Говорят, она сейчас собирает самые разные коллекции. Полагаю, у них там найдется место для такой, как эта. - Он вышел через пролом. - Главное, чтобы здесь этого не было.
Вслед за Брюсом все тоже вышли из потайной камеры в склеп. Рабочие, Роберт Макклауд, Трей и Джеми уже ушли, тело бедной девушки унесли. Мартиса посмотрела на то место, где лежало тело, потом на Брюса и увидела, что он опять смотрит на нее.
- Я велел Роберту Макклауду вынести эту несчастную на улицу. Я сам отвезу ее на повозке к доктору Мактигу.
Он смотрел на нее, но, по-видимому, не ждал ответа. Потом повернулся и вышел из склепа. К Мартисе неслышно подошел Питер. Она поняла, что он рядом, только когда он заговорил:
- Мартиса, не обижайтесь на Брюса. Он не хотел, чтобы вы это видели. Особенно если учесть, что приехали из- за почившей сестры и вам пришлось так много перенести.
- Так много? - пробормотала Мартиса.
Ей нравились светлые глаза Питера и его улыбка, порой она спрашивала себя, не является ли он единственным другом, которого она обрела в замке. Но конечно, это не так: Элайна - ее подруга, близкая подруга. Йен и Конар тоже очень милые молодые люди. В действительности с ней груб и негостеприимен только один человек - Брюс Кригэн, сам лэрд.
Но не всегда. Временами, когда он ее обнимал, он вовсе не был грубым.
- А как же, девочка, - сказал Питер. - Вы приехали из-за Мэри, а вскоре произошло кораблекрушение, и умер человек, несмотря на ваши старания его спасти. Потом исчезла девушка из деревни. А сегодня нашли тело этой несчастной. Многовато получается, вам не кажется, миледи? Он обеспокоен, вот и все.
Мартиса улыбнулась:
- А вы его дядя, родная кровь, и вы будете его защищать.
Питер поднял бровь.
- Дядя - да, но неродная кровь. Я и мои мальчики не Кригэны. Мы Стюарты, с дальнего севера, из местечка неподалеку от Джон-о-Гроутс. Я женился на Дженни Кригэн, сестре предыдущего лэрда Кригэна, и мы приехали сюда, где было много земель, чтобы служить лэрду. Я удивлен, что вы не обратили внимания на клетку.
- Простите, не поняла?
- Цвета, девочка, цвета шотландки. Я ношу цвета клана Стюартов. В тот день, когда мы все ездили на лошадях, Брюс надевал шарф Кригэнов. Клетка несколько отличается, в клетке Кригэнов есть немного красного цвета и гораздо больше желтого.
Мартиса улыбнулась с сожалением:
- Прошу прощения, я не обратила на это внимания.
- Ну что вы, не надо извиняться.
К Питеру подошел Йен.
- За что не надо извиняться?
Мартиса улыбнулась и пожала плечами.
- За свое невежество. Может, поднимемся? Хочу посмотреть, как там Элайна.
Йен кивнул и с сожалением оглянулся на пролом в стене.
- Это так интересно. Жалко, что Брюс решительно настроен все убрать.
- Думаю, это больше связано с телом бедной замурованной девушки, - сказал Питер.
Йен пожал плечами.
- Да, отец, но ведь это все случилось очень давно, тебе не кажется? Мне, конечно, жаль девушку, но я думаю, мы впустую тратим на нее жалость. Наверняка она оказалась здесь очень, очень давно, и сейчас для нее ничего нельзя сделать. И все же… ах да, наверх… действительно, давайте поднимемся.
Вечером было сыро, и от земли поднимался холодный туман. Казалось, весь мир стал серым. Мартиса открыла тяжелые двери конюшни, вошла внутрь и на несколько секунд остановилась. У самых дверей горели две лампы, Но в первый момент ей показалось, что их свет не разгоняет темноту. Вскоре ее глаза привыкли к полумраку, и она увидела стойло Дездемоны. Мартина прошла в конюшню, открыла стойло и подошла к лошади. Дездемона переступила с ноги на ногу и ткнулась в Мартису теплой мордой. По-видимому, лошадь учуяла запах яблока. Мартиса заговорила с ней мягким, успокаивающим голосом. Лошадь аккуратно откусила яблоко, расколов его на две половинки, съела одну, потом принялась за другую.
Мартиса услышала какой-то тихий треск, вздрогнула и огляделась. Никого не было видно, но неприятный холодок, пробежавший по спине, подсказал, что в конюшне кто-то есть.
- Кто здесь? - крикнула она.
Ответа не последовало, но снова послышался шорох. Внезапно Мартисе вспомнилось не что иное, как труп замурованной в стене девушки. Ее охватила паника. Она пожалела, что пришла в конюшню. Темнеет очень быстро, а в Кригэне происходят странные вещи. Она попыталась побороть панику и еще раз громко крикнула:
- Кто здесь?
И вдруг над самым краем деревянной стены, ограничивающей стойло Дездемоны, показался чей-то лоб и два широко раскрытых и очень испуганных глаза.
- Это я, - произнес голос. Потом, словно после раздумья, добавил: - Джеми, миледи. Джеми Макпитерс.
- Джеми! - Мартиса чуть не расхохоталась от облегчения. - Ох, Джеми! Почему ты от меня прятался? - Она вышла из стойла и, поддавшись импульсу, погладила мальчика по голове, не обращая внимания на грязь. - Ты меня испугал своими прятками, - призналась она.
Джеми густо покраснел.
- Ох, миледи, простите, очень извиняюсь. Я сам не знал, кто это в конюшне. Я не мог…
Он явно хотел сказать что-то еще, но почему-то не стал. Мартиса улыбнулась Джеми, думая, что мальчик просто заторможенный, медленно соображает и ему нужна помощь.
- Все в порядке, я понимаю. Выходит, я тоже тебя испугала?
Он энергично закивал. Глаза его были все еще расширены.
- Это из-за девушки, которую нашли в стене?
Джеми снова энергично закивал. Но было не похоже, чтобы Мартиса его успокоила, напротив, он казался чуть ли не еще более испуганным.
- Тебе не стоит пугаться. Это случилось очень давно.
Он посмотрел на нее с сомнением и открыл рот, пытаясь что-то сказать:
- Не, не, миледи…
Потом вдруг возбужденно схватил ее за руку выше локтя.
- Вам надо остеречься, вам надо бежать. Это все хозяева. Они боги моря и боги земли. Мама сказала, мы никогда, никогда не должны идти против них, а то не будет ни еды, ни земли, ни приюта. Но вы не одна из нас, нельзя, чтобы вы пропали, вам надо поберечься, вы… вы добрая леди. А он постоянно следит за вами. У него глаза дьявола. Леди, он хочет вас удержать, точно.
Мартиса перехватила руку Джеми и попыталась улыбнуться. Попытка не удалась. Она опустила руку и сказала:
- Джеми, тебе не следует говорить такие вещи, право, не следует.
А потом она повернулась и бросилась прочь. Только вернувшись во внутренний двор, она ненадолго остановилась. Вокруг ее ног клубился туман, внезапно наступила ночь. Здесь, во тьме, Мартйсу охватил самый настоящий ужас. Она подхватила юбки и бросилась к двери, уверенная, что за ней гонятся все демоны ада.
У дверей Мартиса остановилась и резко повернулась. Позади нее никого не было, лишь туман бесшумно клубился в темноте. Она была одна. Совершенно одна. Ужасающе одна.
Мартиса открыла двери и вошла в замок. Ей хотелось как можно скорее оказаться в своей комнате. Но в большом зале было людно. Еще от дверей она услышала голоса. Мартиса замерла, затаив дыхание, и прислушалась. Брюс вернулся. Мартиса вошла в зал и увидела, что Брюс стоит возле камина и беседует с дядей Питером. Точнее, они спорят.
- Брюс, ты изменился, и я не побоюсь это сказать. Ты стал жестким, несговорчивым, упрямым, тебя стало невозможно убедить.
- Убеждать не в чем…
Брюс не договорил и направился к парадной двери. Он посмотрел на Мартису, и она почувствовала себя школьницей, которую застали за подслушиванием разговоров взрослых. Она покраснела.
- Прошу прощения, я не хотела прерывать ваш разговор. С вашего разрешения…
- Миледи, вам не за что извиняться! - быстро сказал Питер, наклоняя голову в ее сторону. - Мы уже закончили. С вашего позволения, я удаляюсь.
Питер кивнул обоим и ушел. Брюс не проводил его взглядом - его глаза были обращены к Мартисе.
- Проходите, садитесь, погрейтесь у огня, - мягко произнес он.
- Вообще-то я собиралась просто подняться к себе, - возразила она.
- Напрасно.
Брюс улыбнулся, взял ее за руку и подвел к одному из кресел возле камина. Мартиса села. Он поставил ногу на каменный выступ перед огнем, оперся локтем о каминную полку и с улыбкой посмотрел на нее.
- Кажется, мы очень мало времени проводим вдвоем, - сказал он.
- Или слишком много, - пробормотала Мартиса.
Он рассмеялся, отойдя от камина, подошел к ее креслу и встал со стороны спинки. Мартиса чуть не подпрыгнула, когда он мягко положил руки на ее плечи. Затем он стал гладить большим пальцем ее щеку. От его прикосновения ее словно пламя охватило. Она с трудом заставляла себя оставаться неподвижной. Было кое-что, что ей хотелось бы ему сказать, а о чем-то ей хотелось не просто сказать, а кричать. В ее душе накопились обвинения, которые рвались наружу.
- Игры пройдут на этой неделе, - сказал Брюс. - Похоже, вы все еще будете с нами, когда это случится.
- А по какому случаю устраиваются такие игры? - прошептала Мартиса.
- Что вы имеете в виду?
- Я слышала про танцы вокруг майского шеста и что эти танцы являются одной из форм поклонения, а сам шест - символ… символ…
- Фаллический символ, - подсказал Брюс.
Мартиса стиснула зубы. Ей подумалось, что Брюса не поймешь: то он полон решимости не задеть ее чувства неприятным зрелищем в подвале, а то не моргнув глазом смущает ее, называя вещи своими именами.
- Да, действительно. Так чем вызваны эти игры?
- Хм… ну, сейчас осень, скоро День Всех Святых. Думаю, эти игры восходят к тем временам, когда праздновали сбор урожая.
Брюс обошел вокруг ее кресла, двигаясь грациозно и бесшумно, словно большой дикий кот, подошел к креслу напротив, сел и вытянул ноги. Он снова улыбнулся. Он выглядел довольным… и опасным.
- И вы должны выиграть метание кейбера.
- Да.
- Вы выиграете?
- Полагаю, что да, - сказал он и без лишней скромности добавил: - Я в этом деле хорош.
- Очень сильный.
- Миледи, почему мне все время кажется, что вы к чему-то клоните?
Мартиса не ответила. Она стала смотреть на огонь, а потом снова повернулась к Брюсу и очень тихо, почти шепотом, спросила:
- Брюс, какой была ваша жизнь с Мэри?
Он опустил глаза.
- Мэри была милая, славная, красивая. Как леди замка она была окружена всеобщей заботой и почитанием. - Он снова посмотрел Мартисе в глаза: - В этом я могу вам поклясться. - Его голос дрогнул, но внезапно выражение его лица снова изменилось, он напряженно улыбнулся: - Ах да, я и забыл, что вы убеждены, что это я убил Мэри.
- Я не убеждена.
- Но подозреваете это.
Он вдруг встал, подошел к ней и опустился перед ней на колени. Взяв ее руку, он повернул ее ладонью вверх и стал медленно поглаживать. Его голос, его прикосновения завораживали Мартису. Она знала, что ей нужно встать и уйти, но не двигалась с места. Ее поразило, что такое простое движение может быть столь интимным, затрагивать ее столь глубоко, действовать на нее так, будто он сорвал с нее одежду и она осталась обнаженной.
И уязвимой.