Они побеседовали еще некоторое время, явно довольные друг другом. Король расспросил Камиллу о детских годах, проведенных в замке барона де Бассампьера, а затем простился с внучкой, поскольку его ждали неотложные дела. Однако и в этот раз он повторил свое приглашение заходить к нему свободно, чтобы изучать историю семьи.
Девушка вышла из кабинета, собираясь покинуть дворец, но тут внимание ее привлекли звуки музыки, доносившейся откуда-то издалека. Заинтригованная, она двинулась на чарующие звуки. Пройди через множество комнат, она оказалась перед входом в зал, в котором репетировал придворный оркестр, готовясь к какому-то празднеству. Не в силах превозмочь любопытство, она заглянула в приоткрытую дверь и замерла в восторженном изумлении - ее потрясла и красота зала, и огромное число музыкантов. Никогда еще ей не доводилось видеть оркестр из тридцати человек, причем все они играли поразительно слаженно, подчиняясь жестам величественного дирижера.
Камилле казалось, будто она видит чудесный сон. Мощные аккорды находили отклик в каждой клеточке ее тела, она словно бы сливалась с мелодией - такой осязаемой и реальной, что хотелось ловить эти звуки руками.
Девушка стояла, словно зачарованная, - она в жизни не слышала ничего подобного. Иногда бродячие музыканты давали небольшие концерты в замке барона де Бассампьера, но выступали они обычно вдвоем или, самое большее, втроем. А мастерство их не выдерживало никакого сравнения с виртуозной игрой королевского оркестра, Камилла с особой остротой ощущала красоту этого зрелища. Она могла бы остаться здесь на весь вечер, слушая веселые и грустные мелодии, сменявшие друг друга, но внезапно кто-то положил руку ей на плечо, и она, вздрогнув, обернулась.
Перед ней, с лукавой улыбкой на устах, стоял молодой человек.
- Если маэстро заметит вас, будет большой скандал, - сказал он насмешливо.
- Но почему? - воскликнула Камилла, возвращаясь на землю. - Я ничего плохого не сделала.
- Мы-то с вами это знаем, а вот он - нет. Такой вздорный человек! Но этот мизантроп дарит нам божественную музыку. Удивительно, правда? Если он вас увидит, то обвинит в том, что вы шпионите за ним, и наотрез откажется играть на ближайшем концерте. Разве вам нужны неприятности?
- Конечно, нет, - ответила девушка, которую словно бы окатили холодной водой. - Давайте лучше уйдем отсюда.
Она стремительно отошла от дверей. Дворянин неотступно следовал за ней.
- Такой очаровательной девушке я могу сказать: тут есть тихое местечко, где все слышно… А нас никто не увидит.
Камилла остановилась и внимательно посмотрела на молодого человека. Красив, на вид лет двадцать пять, одет в красный мундир Королевского батальона. Она отметила его светло-русые волосы и почти зеленые глаза. Смеющийся взгляд придавал его лицу мальчишеское выражение. Он походил на шаловливого ребенка, хотя повадки его не оставляли сомнений - он жаждал очередной победы. Камилла улыбнулась краем губ:
- Благодарю вас, сударь, но мне нужно идти. Как-нибудь в другой раз! - И она решительно направилась к выходу.
- Скажите мне хотя бы: как вас зовут? - воскликнул юноша, устремляясь за ней с явно раздосадованным видом.
- Сначала назовите ваше имя.
- Виконт Микаэль де Ландрупсен, ваш покорный слуга.
- Вы не пьмонтец?
- Датчанин.
- Что ж, виконт, счастлива познакомиться с вами. Надеюсь, мы еще встретимся.
Прежде чем он успел открыть рот, она вскочила в карсту Зефирины, поджидавшую у входа, оставив молодого дворянина в полной растерянности. У него так вытянулось лицо, что она почувствовала к нему жалость и, высунувшись из окошка, дружески помахала рукой. Датчанин ответил ей ослепительной улыбкой, и с этим приятным воспоминанием она вернулась во дворец графа де Ферриньи.
24
Следующие два дня Камилла занималась именно тем, что ей вменили в обязанность: тренировалась с учителем танцев, терпеливо снося его брюзжание, затем устремлялась в королевский дворец, чтобы погрузиться в историю Савойской династии.
С Пьером она виделась только изредка, поскольку молочный брат сообщил ей о своем намерении поступить в университет. А Тибор как сквозь землю провалился! Но на юную принцессу обрушилось столько новых забот, что она почти не задумывалась о причинах отсутствия оруженосца.
Понемногу девушка привыкала к неудобным кринолинам и тесным корсетам; научилась изящно передвигаться в этих громоздких туалетах и освоила сложные па модных танцев - чаконы, джиги, менуэта…
Пульчинабелли являлся вместе с флейтистом, который умел наигрывать разные мелодии; сам же учитель танцев важно повторял свои бесконечные "раз, два, три", отбивая ритм тростью, увитой зелеными бантами. Камиллу по-прежнему приводили в изумление эксцентричные наряды итальянца. Каждый день он облачался в новый камзол кричащего цвета, украшенный самыми немыслимыми безделушками - крохотными искусственными птичками, яркими брошками, замысловатыми узелками…
Он театральным жестом воздевал руки к небу при каждой ошибке Камиллы, жалуясь, что вынужден расходовать свой громадный талант на неблагодарных учеников. Но в душе он сознавал, что девушка добилась больших успехов за очень короткое время, а ее прирожденной грацией нельзя было не любоваться.
После занятий Камилла примеряла с помощью Зефирины уже почти готовые новые платья: костюм для верховой езды, придворные наряды с кринолином, домашний пеньюар, который можно было носить без корсета, различные одеяния для прогулок, для визитов, для семейного обеда, званого ужина… И разумеется, ей принесли ворох тонких рубашек, роскошное нижнее белье, красивые туфельки на высоких каблуках и куда более устойчивые ботиночки.
Графиня умела безошибочно выбрать самую дорогую ткань наилучшего качества, однако Камилла не во всем следовала советам подруги, которой нравились слишком яркие тона и всевозможные безделушки. Девушка инстинктивно чувствовала, что ей подойдет более скромный стиль, а потому всегда отдавала предпочтение изящной простоте.
Сразу же после обеда Камилла бежала в королевский дворец. Она всегда входила в потайную дверь, предназначенную для слуг и секретарей монарха, отправлялась в библиотеку и проводила долгие часы за чтением. Дед время от времени заходил поговорить с юной принцессой, отвечал на ее вопросы и с одобрением отмечал перемены в ее манерах - она становилась настоящей придворной дамой.
Наступил четвертый день работы с документами. Камилла с жадностью углубилась в историю герцога Амедея VIII - подлинного законодателя, даровавшего своей стране новое уложение - "Савойский статут". Именно этими законами была заложена прочная финансовая система государства. Девушка услышала, как открывается дверь и бросилась навстречу королю, чтобы поделиться с ним радостью открытия.
- Сир, это изумительно, - начала она, но тут же осеклась, увидев, что монарх пришел не один.
Сопровождал его человек, которого она хорошо знала, - шевалье д’Амбремон!
Молодой офицер глядел на нее с таким же изумлением. Он был ошеломлен элегантностью ее платья, красотой прически, безупречными манерами и ласковой непринужденностью, с которой она обратилась к королю. Быстро опомнившись, он стиснул зубы и сжал кулаки, испепелив девушку грозным взглядом.
Она знала, что ей ничего не грозит в присутствии Виктора-Амедея, и, хотя сердце ее заколотилось при виде великолепного офицера, с которым она так часто вступала в схватку, взглянула на шевалье с вызовом, стараясь не выдать своего смятения.
- Вы, конечно, знакомы с мадемуазель де Бассампьер, - сказал король, заметив гневное движение Филиппа.
А тот процедил сквозь зубы, не сводя глаз с Камиллы:
- Сир, должен уведомить ваше величество, что эта женщина обманным путем присвоила себе благородное имя. У меня есть доказательства: всего лишь несколько дней назад я видел ее в таверне, где она подвизалась в качестве официантки.
Монарх произнес примирительным тоном:
- Филипп, мне пора кое-что вам объяснить. Эта юная особа по праву носит имя Камиллы де Бассампьер. Но, поскольку над ней нависла страшная опасность, ей пришлось выступать в весьма странной, согласен с вами, роли, что могло ввести вас в заблуждение.
Молодой дворянин слушал короля с неослабным вниманием, словно стремясь проникнуть в тайный смысл его слов. Он понимал, что здесь сокрыт ключ ко всем загадочным событиям недавнего времени. А Виктор-Амедей продолжал:
- Поскольку сама жизнь девушки была под угрозой, я счел наиболее безопасным заключить ее в крепость, под надежную охрану. Для этого мне нужен был офицер, которому я мог бы полностью доверять… Кто взял бы на себя эту неблагодарную миссию, не задавая лишних вопросов? Мой выбор пал на вас, и вы прекрасно справились с задачей. Однако разумная предосторожность требовала оставить вас в неведении… Уверен, что вы согласитесь с моими резонами, дорогой Филипп. Вы знаете, как я люблю и уважаю вас.
Эти слова успокоили молодого офицера, поскольку свидетельствовали о милостивом отношении к нему монарха. В то же время ему было неприятно, что разговор происходит в присутствии Камиллы. Девушка прекрасно знала, как бесила его роль тюремщика и как бездарно он провалил порученное ему дело. С трудом взяв себя в руки, он почтительно ответил:
- Вашему величеству известна моя абсолютная преданность. Но могу ли я узнать, какая же именно опасность угрожала мадемуазель де Бассампьер?
- Несколько негодяев пытались убить ее и одновременно нанести громадный ущерб короне. Больше я ничего не могу вам сказать. Теперь мерзавцы оказались за решеткой благодаря расследованию, проведенному мадемуазель де Бассампьер. Она блестяще справилась с труднейшей задачей.
Камилла в продолжение всей беседы неотрывно смотрела на Филиппа. Она видела, как тот переводит взгляд с нее на монарха. Было ясно, что шевалье не вполне избавился от своих подозрений и по-прежнему питает к ней злобу. Он не подвергал сомнению слова монарха, которого глубоко почитал, но считал, что пронырливой девице удалось обмануть суверена, убаюкав сладкими речами. Он имел возможность убедиться в ее способностях такого рода.
Однако это, в конце концов, его уже не касалось, Он сказал себе, что ему больше не придется иметь дела с этой змеей, и слава Богу!
Но тут король, словно бы прочитав его мысли, нанес ему сокрушительный удар:
- По правде говоря, ваша миссия еще далека от завершения.
Филипп напрягся, готовясь к худшему.
- Я прошу вас оказать мне услугу, шевалье: я хочу, чтобы эта девушка поступила на службу в Королевский батальон.
На сей раз Филипп пришел в такую ярость, что не сумел сдержаться несмотря на присутствие короля:
- В Королевский батальон! Но, ваше величество, это просто невозможно! Офицеры никогда не примут в свои ряды женщину, и весь порядок полетит к чертям!
- Придется вам все же смириться с этим, поскольку решения своего я не отменю. Камилла станет офицером моей лучшей воинской части, а те, кому это не по нраву, могут подать в отставку. Вам известно, что я требую от своих дворян железной дисциплины. Девушка должна получить полную боевую подготовку, такова моя воля. Вы будете относиться к ней точно так же, как к другим офицерам, не давая ей никакой поблажки. Вы поняли меня?
Шевалье был удручен. Но король не оставил ему выхода - пришлось склониться перед приказом суверена. Он все-таки сделал еще одну, последнюю попытку:
- Сир, позволю себе повторить: присутствие женщины в Королевском батальоне нарушит установленный порядок и нанесет ущерб репутации нашей части. Разве нельзя зачислить ее в какой-нибудь другой полк, где она также может получить военную подготовку?
- Шевалье, это не предмет для дискуссий. Камилла прекрасно владеет всеми видами оружия, и мало кто может с ней сравниться в этом отношении. Думаю, вы скоро сами убедитесь в справедливости моих слов. Исполняйте распоряжение: сделайте все необходимое, чтобы она могла начать службу, и регулярно докладывайте мне как о ее поведении, так и об успехах.
Король произнес свой вердикт тоном, не оставляющим никаких сомнений, а затем величественно удалился.
25
Филипп с Камиллой остались одни, лицом к лицу, в тяжком молчании, скрестив лишь взгляды. Оба внезапно ясно представили все, что пришлось им вынести друг от друга с момента первой встречи.
Первым заговорил молодой офицер.
- Какую предательскую уловку вы использовали на сей раз? - произнес он с величайшим презрением.
- Король принял решение независимо от меня. Именно ему пришла в голову мысль, что я должна служить в вашем батальоне.
Дворянин оскорбительно расхохотался:
- Видимо, ему хотелось потрафить ловкой любовнице. Других причин я не вижу.
Девушка побледнела от возмущения, и на висках ее нервно забились синеватые жилки.
- Ваша низость бесчестит только вас, - бросила она с нарочитой небрежностью.
Филипп громко рассмеялся, чем удивил Камиллу. Помимо воли она залюбовалась молодым красавцем, походившим в эту минуту на лукавого мальчишку. При других обстоятельствах она тоже не удержалась бы от смеха, однако этот человек посмел оскорбить ее, и об этом нельзя забывать! Поэтому она с достоинством стала ждать, когда офицер уймется.
Наконец тот успокоился и смерил ее взглядом, который показался ей издевательским.
- Да, вы на редкость хитроумная особа. Теперь я понимаю, отчего такой тонкий психолог, как король, поддался на ваши ухищрения. Не будь у меня опыта общения с вами, я бы вам тоже поверил!
- Извольте подчиняться полученным приказам, - сухо промолвила Камилла. - Никто не просит вас комментировать их.
- В этом вы ошибаетесь. Король только что велел мне докладывать о вашем поведении. И я не собираюсь что-либо от него скрывать. Хочу предупредить вас сразу же: не ждите никакого снисхождения. О любой вашей оплошности будет сообщено королю, который очень скоро убедится в полной вашей неспособности нести службу в Королевском батальоне. Я уже сейчас убежден в этом.
- Спасибо за предупреждение, сударь. Я готова ко всем неожиданностям и буду начеку, не сомневайтесь!
Филипп снисходительно улыбнулся:
- Это мы еще посмотрим!
В черных глазах шевалье внезапно зажегся огонек насмешливого удовлетворения. В сущности, это был прекрасный способ расквитаться с несносной девицей. Она не вынесет тягот военной жизни и начнет оспаривать приказы, хныкать и лить слезы. Тогда от нее можно будет окончательно избавиться, а король поймет, что от подобной дурищи толку не дождешься.
- Следуйте за мной, - властно распорядился он и, не оглядываясь, направился к выходу.
Он привел девушку в то крыло королевского дворца, где размещался Королевский батальон. Кованая позолоченная решетка преграждала доступ в маленький дворик, вымощенный булыжником. Встав в воротах, шевалье весело произнес:
- Сообщаю вам первое правило: входить сюда может лишь тот, кто носит форменный мундир батальона. Вы пренебрегли этим требованием, а потому вам придется остаться здесь, пока вы не разрешите эту маленькую проблему.
- Но… но где же я возьму мундир?
- А вот это, моя дорогая, ваше дело. Не пытайтесь проникнуть внутрь силой или хитростью - это серьезный дисциплинарный проступок!
Очень довольный собой, офицер удалился. Камилла глядела ему вслед в ярости и смятении. Вцепившись руками в решетку, она бессильно всматривалась в недоступный дворик, пытаясь найти какой-нибудь выход из этой нелепой ситуации. Конечно, мундир можно заказать у портного, но это займет несколько дней. А она умирала от желания окунуться в военную жизнь, заняться вновь фехтованием, стрельбой и верховой ездой - тем, что любила больше всего на свете. К тому же она не могла допустить, чтобы Филипп восторжествовал над ней. Он считает, что ее остановит такое крохотное препятствие? Скоро он убедится в своей ошибке! Ей очень хотелось утереть нос этому самовлюбленному щеголю. Но как же сделать это?
Сзади раздался голос, заставивший ее вздрогнуть:
- Наконец-то я нашел вас!
Обернувшись, она увидела виконта де Ландрупсена, который смотрел на нее с очевидным удовольствием.
- Скажите же мне, как ваше имя, красавица? Вот уже три дня я ищу свою прекрасную незнакомку, - промолвил он тоном деланного упрека.
Он выглядел очаровательно со своей широкой улыбкой, смеющимися глазами и вздернутым веснушчатым носом. В его присутствии Камилла вдруг почувствовала себя спокойно и уверенно. На нем был красный мундир Королевского батальона, а ростом девушка была лишь чуточку пониже!
- Боже мой, виконт, я готова назвать вам свое имя, но взамен вы должны оказать мне услугу.
- Разве я могу вам хоть в чем-либо отказать, дама моего сердца? - произнес он, галантно приложив руку к груди. - Я буду безмерно счастлив угодить вам!
- В таком случае знайте, что меня зовут Камилла де Бассампьер…
- Прелестное имя!
- Я оказалась в затруднительном положении, и только вы можете мне помочь.
- Что я должен сделать? - вскричал виконт, до глубины души взволнованный проникновенным взором огромных голубых глаз и умоляющим тоном девушки.
- Возможно, у вас имеется в запасе еще хотя бы один такой же прекрасный мундир?
- Конечно! - ответил он, заинтригованный этим вопросом.
- Одолжите мне его.
- Как? Одо… одолжить вам форменный мундир батальона? Но зачем это вам?
- Сударь, вы обещали исполнить любое мое желание, - с упреком сказала Камилла.
- Это правда, но… но могу я узнать, чем вызвана столь странная просьба?
- Мне нужно войти в помещение, отведенное для офицеров, а без мундира это сделать невозможно.
Улыбка сползла с лица виконта:
- Мадам, носить этот мундир имеет право лишь дворянин, зачисленный в батальон по приказу короля.
- Но я зачислена по приказу короля! С сегодняшнего дня. Шевалье д’Амбремон вам это подтвердит.
Изумленный датчанин произнес укоризненно, на сей раз уже не пытаясь шутить:
- Вы отдаете себе отчет, что, втянув меня в свои забавы, ставите под удар мою репутацию? Это грозит мне бесчестьем. Неужели вы хотите погубить меня?
- Послушайте, виконт, я сказала вам истинную правду. Да и зачем мне подставлять вас? Я не желаю вам зла, поверьте! Клянусь, у меня нет никаких задних мыслей, и ваши подозрения просто оскорбительны!
Девушка говорила с такой искренностью, что галантный офицер решил уступить. Да и как отказать прелестной блондинке? Он быстро ушел, а через минуту вернулся с желанным мундиром.
- Я носил эту форму четыре года назад, когда только приехал из Дании. Тогда я был пониже ростом, так что вам он придется впору.
Девушка, которую переполняло чувство благодарности, поцеловала молодого офицера в щеку, отчего тот зарделся. Затем устремилась в кусты, чтобы переодеться, совершенно забыв, что одета не в простенькое крестьянское платье! Она никак не могла сладить в одиночку с этим сложным нарядом.
Робко выглянув из-за зеленой листвы, она окликнула виконта, который стоял чуть поодаль, повернувшись спиной, и попросила помочь ей. Тот поспешно подбежал, на секунду заколебался, а затем стал расшнуровывать корсаж. Пальцы у него подрагивали, он старался не думать о бархатной коже, к которой временами прикасался. Слыша его учащенное дыхание, Камилла понимала, как он взволнован, но это ее ничуть не пугало. Конечно, Ландрупсен не из тех, кто поступил бы бесчестно с доверившейся ему девушкой!