Он рассеянно провел рукой по волосам.
- Ты заставляешь меня сказать такое, после чего я сам себе стану невыносим. Этого ты хочешь?
- Если я не нужна тебе…
- Не нужна? Я не хочу, чтобы ты была для меня доктором. Я хочу, чтобы ты любила меня.
- Я люблю тебя…
- О да, но любишь по своим правилам. Ты хочешь владеть душой мужчины так же, как и его сердцем. Я был прав, когда боялся тебя.
Над ними нависло молчание. Отвратительное молчание недоверия. У Энджи появилось такое чувство, будто у нее что-то умерло в душе.
- Не смотри так, - попросил Бернардо.
- Не знаю, как я смотрю, - убитым тоном возразила Энджи. - Не знаю, что сказать тебе. По-моему, тому, что случилось между нами в прошлую ночь, наверно, не следовало быть.
- Ты и в самом деле так думаешь? - Он побелел.
- Не знаю.
- Нет, любовь моя. - Он обхватил руками ее лицо. - Не позволяй призраку встать между нами. Это ничего… ничего…
- Что значит "ничего"? По-моему, это "ничего" затягивает тебя в омут. Не спрашивай, откуда я это знаю. Знаю, и все.
- Тогда, я думаю, ты должна быть ведьмой, чтобы знать так много.
- Так много? - с горечью повторила она. - На самом деле я ничего не знаю. Ты не позволяешь мне знать. Ты говоришь о любви по моим правилам. А как насчет твоих правил? Ты хочешь отдать только частицу себя, и не больше. Это не любовь.
- Дорогая… пожалуйста… пожалуйста…
- Скажи мне! - с мукой выкрикнула она. - Кто третий призрак?
Он вздохнул, будто слабость не позволяла ему продолжать сопротивление.
- Третий призрак, - минуту спустя начал он, - мальчик двенадцати лет. Он живет один с матерью. Иногда к ним приезжает отец. Но отец не женат на его матери. У отца другая семья в большом доме у моря. Там законная семья. Ее все признают. Она носит его имя… Мальчик носит имя матери и втайне этого стыдится. Он стыдится и своего стыда тоже, потому что она хорошая мать и любит его. Мальчик старается быть таким, как она хочет, но втайне мечтает побывать в большом доме и увидеть семью отца. И однажды он убегает из дома и идет вниз по горам один. Никто не видит его, и никто не знает, куда он идет. Темнеет, а идти еще далеко. И он поворачивает назад, к дому. Там темно. Он ждет возвращения матери. Проходят часы, она не возвращается. Потом кто-то сообщает, что оба его родителя погибли. В тот день отец приезжал навестить его мать. Они были встревожены его отсутствием и поехали на машине искать мальчика. В горах машина перевернулась, и они оба погибли.
- О боже! - прошептала Энджи. Но Бернардо вроде бы не слышал ее. Он погрузился в кошмар, который по-настоящему никогда не оставлял его.
- Мальчик никому не говорил, почему он убежал, - продолжал Бернардо. - Но сердцем он знал, что это он убил их. И потом через несколько дней пришла жена отца, чтобы увидеть его. Ненависти этой женщины боялась его мать. Но с ним жена отца говорила по-доброму. Она сказала, что он должен жить в доме своего отца и носить имя отца, как и другие сыновья. Так ценой двух жизней он добился того, чего хотел. Он должен был честно сказать ей, что убил ее мужа. Тогда бы она отвернулась от него и послала бы в какое-нибудь детское учреждение. Чего он и заслуживал. Но он боялся сказать правду. Он трус, понимаешь?
- Нет! - с жаром воскликнула она. - Он же был ребенок.
- Но сейчас он не ребенок. Он продолжает молчать все годы. А теперь и вообще невозможно говорить об этом. Все попытки Баптисты проявить доброту он встречал с неприязненным подозрением. И всегда гадал, как сильно в глубине души она ненавидит его…
- Это несправедливо по отношению к Баптисте, - запротестовала Энджи. - У нее нет ненависти к тебе.
- Возможно. Но что бы она сказала, если бы узнала правду?
- Не знаю. Но не думаю, чтобы она прокляла ребенка двенадцати лет.
- Я не чувствовал себя ребенком. Я чувствовал себя взрослым человеком. Отец, уезжая от нас, всегда говорил: "Запомни: ты должен заботиться о матери. Это долг мужчины". Но вместо того, чтобы заботиться о ней, я… - Его передернуло. - Боже милостивый!
Инстинкт ей правильно подсказывал, подумала Энджи. Это то, что его мучило. Но сейчас он настолько верит ей, что открыл свою тайну. Теперь вместе они справятся. Все будет хорошо. Она со страстью и нежностью обняла его дрожавшее тело.
- Все в порядке, мой дорогой, - приговаривала она. - Прижмись ко мне. Я здесь. Мы все исправим.
- Это нельзя исправить, - простонал он.
- Мы исправим, исправим… если мы любим друг друга…
Она говорила и соблазняла его. Поглаживала, ласкала, прикасалась, пытаясь привлечь к себе. Наконец, застонав, он уступил их обоюдному желанию.
На этот раз его любовь была другой. Не такой нежной, более требовательной. Будто он что-то отчаянно хотел от нее получить. Она отдала ему все, что могла отдать. А сама этой ночью почувствовала себя особенно сильной. Победительницей.
* * *
Энджи проснулась, услышав, как Джинетта двигается по кухне. Комнату заливал свет - наверно, солнце уже высоко. Проспала. На нее это не похоже. Но за ночь произошло столько - она улыбнулась воспоминаниям, - что ей понадобился длительный сон.
Бернардо не было. Какое разочарование. Но потом она сообразила, что чувство приличия заставило его уйти до прихода Джинетты.
Это не имеет значения. Теперь она знает, что он любит ее так же, как она его. "Когда он доверит тебе свое самое сокровенное, ты будешь знать, что он истинно любит тебя", - как-то сказала ей Баптиста.
Прошлой ночью он вроде бы доверил ей самое сокровенное. Сам того не сознавая, он стал причиной гибели родителей. А из этого сложилось и все остальное. У него возникло убеждение, что он не имеет права стать членом семьи и не должен ничего принимать от них.
Она попробует доказать ему, что детское чувство вины надо оставить в прошлом. Нельзя позволять детским страхам мучить взрослого мужчину.
Энджи с удовольствием потянулась. Каждая клеточка радовалась ощущению полноты жизни. Такая любовь! Эта радость пребудет с нею на всю оставшуюся жизнь.
Она встала с постели и быстро пошла под душ. Свежая, с сияющими глазами, появилась в кухне. И здесь увидела записку, прислоненную к чайнику:
"Моя дорогая, я подошел к тебе ближе, чем к кому-либо прежде в моей жизни, но, вероятно, для меня это слишком близко.
Я не создан для того, чтобы любить и быть любимым. Я умею приносить только боль.
Прости меня и, ради спасения нас обоих, возвращайся в Англию.
Бернардо".
Ей пришлось читать записку снова и снова, чтобы понять написанное. Жестокая простота короткого послания била словно молотом. Мужчина, который с такой страстью и нежностью ночью любил ее, убежал на рассвете. Будто она зло, от которого надо бежать, чтобы выжить.
И сейчас она услышала то, что раньше пропустила мимо ушей. Страдальческий голос Бернардо умолял ее не вырывать у него силой невыносимую правду.
- Это моя вина, - прошептала она. - Я заставила его признаться. Ведь он не хотел говорить, но я вынудила его. О господи, как я могла быть такой тупой!
До этого момента она выигрывала каждый раунд. Она побеждала с такой обманчивой легкостью, что решила, будто все в порядке. И вот теперь все обрушилось. Надо любой ценой вернуть Бернардо!
Энджи быстро оделась и выбежала на улицу. Спотыкаясь, скользя, хватаясь за стены, почти ничего не видя, она добралась до самой вершины, туда, где был дом Бернардо. Узкая аллея между сувенирными киосками вела к его двери. Задыхаясь, моргая на слабо освещенной площадке, она на ощупь нашла дверь.
- Бернардо! - простонала она. - Бернардо!
Дверь почти тотчас открылась. На пороге в слезах стояла Стелла.
- Он ушел, - сказала она. - Час назад. - Она с сочувствием смотрела на Энджи.
- Он не сказал куда? - спросила Энджи.
- Иногда бывает, что он уходит. Как сейчас. Но никогда не говорит куда.
- А когда он вернется?
Стелла красноречиво пожала плечами.
- Когда вернется, тогда и вернется.
Энджи пыталась держать себя в руках, сохранять спокойствие, не паниковать.
- Но вокруг все в снегу.
- Он машину оставил, - печально сообщила Стелла.
Энджи изучила все следы у больших ворот в Монтедоро. Вот отпечатки ее сапог, когда она спускалась вниз, чтобы подобрать Бернардо. Потом двойные следы, переплетавшиеся между собой. Это когда они вместе карабкались вверх.
И еще следы. Идущие вниз. Четкие, резкие отпечатки, ясно видимые в сверкающем утреннем свете. Энджи сощурилась от снежного блеска. Еще раз поискала глазами следы, не повернули ли они назад.
Нет, они шли вниз и потом исчезали в тумане.
Глава десятая
Скоро, к всеобщему удовольствию, новость о беременности Хедер узнала вся семья. Когда кончилась метель, Энджи спустилась в Палермо. Хедер и Баптиста встретили ее с распростертыми объятиями. В полдень три женщины уютно устроились поболтать.
Разница между побережьем и горами показалась Энджи просто невероятной. Снег здесь уже растаял, воздух вполне теплый, как и полагается весной. Она выбрала мужчину с гор. И, несмотря на суровость, даже жестокость жизни в горах, решение отказаться от своего выбора еще не созрело в ней.
Она пила кофе с пирожными и чувствовала себя неловко. У Хедер и Баптисты вопрос так и вертелся на языке, но они не решались его задать. Энджи включила свой защитный механизм.
- Если бы вы обе видели себя! - хихикнула она. - У вас уши хлопают, словно паруса.
- Так расскажи нам, где Бернардо, и они перестанут хлопать, - потребовала Хедер.
- А нечего рассказывать. Он уехал на несколько дней. Баптиста, торт великолепный. Можно я возьму еще кусок?
- Он набит калориями, - мрачно заметила Хедер. - Ты растолстеешь.
- Не так быстро, как ты, - поддразнила ее Энджи, возвращая разговор к беременности Хедер.
К счастью, и Баптиста и Хедер смирились с переменой темы и больше вопросов не задавали. Она же не чувствовала себя готовой рассказать им все. Как он уехал и фактически исчез.
Энджи смотрела на Баптисту и размышляла, возненавидит ли Бернардо его приемная мать, если узнает правду? Этого Энджи не могла представить. И все же, как бы эта прекрасная, щедрая сердцем женщина отреагировала, узнав о причине гибели мужа?
"Я могу только догадываться о его величайшем секрете, - как-то призналась Баптиста. - Но могу и ошибаться".
На какой-то миг Энджи испытала искушение рассказать ей обо всем. Но поняла, что этого делать нельзя. Бернардо доверился ей, а потом страшно пожалел об этом. Он ушел с вконец разбитым сердцем, отказавшись от нее и от их любви. Она не имеет права даже Баптисте доверить его тайну.
Немного спустя к их дамскому обществу присоединился высокий седой мужчина, Федерико, "старый друг", который, как она слышала от Бернардо, был на свадьбе Хедер.
- Он больше чем друг, - тихо шепнула ей на ухо Хедер. - Много лет назад они с Баптистой любили друг друга. Сейчас он приезжает почти каждый день. Они сидят и держатся за руки. Такая трогательная картина!
Хедер права, подумала Энджи. Она наблюдала за двумя пожилыми людьми, которым хорошо рядом. Когда-то они были возлюбленными. Они и сейчас любили друг друга, хотя и по-другому.
Энджи приятно удивилась, увидев братьев. Ренато изменился. Он тихо любовался женой и относился к ней с такой нежностью, что даже начал нравиться Энджи.
Лоренцо тоже изменился. Он по-прежнему излучал природное добросердечие и обаяние. Но ей показалось, что он стал несравненно более уверенным в себе. И Энджи подумала, что на него, вероятно, подействовал счастливый брак Ренато. Раньше любовь Лоренцо к старшему брату носила оттенок некоего благоговения. Теперь баланс сил несколько изменился. Лоренцо держал в руках счастье троих членов семьи. И старался действовать так, чтобы всем было хорошо. Ренато знал об этом. И теперь никаких недоразумений между ними быть не могло.
Лоренцо приветствовал Энджи братским поцелуем, словно она уже вошла в их семью. Он сел и начал рассказывать о своей поездке в Соединенные Штаты.
- Нью-Йорк, Новый Орлеан, Лос-Анджелес, Чикаго - куда бы я ни приехал, всюду признавали имя Мартелли.
Энджи наблюдала за всеми членами семейства. Они дарили счастье друг другу и наслаждались этим. Семья Мартелли в своем лучшем проявлении, подумала Энджи. И тут же в голове мелькнуло: это же семья Бернардо, которую он отверг. Как отверг и ее. Что-то в нем устроено так, что ему легче отказаться от тепла и любящей доброты, чем принять их. У нее заныло сердце. Почему он не обратился к ней, не искал помощи и утешения в ее любви?
Как только позволила вежливость, она оставила Резиденцию и поехала домой в горы, которые никогда еще не казались ей такими пустынными.
* * *
Лоренцо пробыл в Штатах два месяца. Оттуда потоком шли крупные заказы. Слава Лоренцо росла. Он вернулся к середине апреля, и первое, что он сделал, - это навестил Энджи. Появился, когда она закончила вечерний прием.
- Добро пожаловать, оставайся, если не возражаешь против еды из микроволновки.
- Прекрасно.
Из запасов в морозилке он выбрал вегетарианскую лазанью. Она поставила ее греться.
- Я вино не буду, - предупредила она, когда он достал бутылку. - Налей мне апельсинового сока. - Энджи с удовольствием накрыла на стол, радуясь компании. - Хочу услышать все об Америке, - проговорила она.
Вместо ответа он так усмехнулся, что Энджи вскинула брови.
- Как ее зовут? - тут же спросила она.
- Не понимаю, почему женщины всегда думают в одном направлении. В Нью-Йорке я проводил время с дочерью моих друзей. Зовут ее Хелен. Но не надейся, свадебные колокола ты не услышишь. Я последний человек в мире, за которого она хотела бы выйти замуж. Она сказала мне это в первые десять минут знакомства.
- Ты сделал ей предложение через десять минут?
- Она не стала ждать моего предложения. И поспешила предупредить, чтобы я напрасно не утруждал себя.
- Ведь ты не хочешь сказать, что встретил женщину, у которой иммунитет к твоим чарам?
- Если тебе нравится понимать так, пожалуйста, - слегка задетый, согласился он.
- Не держи меня в подвешенном состоянии. Скажи мне… Ох!
Вилка упала на пол и ударила ее по ноге. Нагнувшись за ней, Энджи обнаружила, что плитки пола плавают перед глазами.
- Что с тобой? - встревожено спросил Лоренцо. Он кинулся к ней, обхватил за плечи и стал поднимать, изучая лицо.
- Ничего. Все в порядке, - быстро ответила она.
- Выглядишь ты неважно.
- У меня был сегодня тяжелый день. Я не успела поесть.
- Сиди спокойно. Я все сделаю. Даже я умею стряпать в микроволновке.
Он обслуживал ее с такой комичной торжественностью, что она хохотала до слез.
- Если ты надеялся встретить Бернардо, то его еще здесь нет, - сообщила она, когда они ели.
- Я знаю. Мама сказала. Я приехал повидаться с тобой. Как ты справляешься?
- Лучше, чем все ожидали.
- Ты хочешь сказать - лучше, чем он ожидал.
- Да, пожалуй, так. - Она горько усмехнулась.
- Знаешь, когда мы были мальчишками, он часто исчезал. У него есть другой мир, его собственный. Он живет по каким-то своим правилам и никого не подпускает к себе. Иногда он прячется в своем мире. Но это тяжело для тебя. Какой смысл в твоем приезде сюда, если его здесь нет?
- Я приехала сюда не для того, чтобы быть с ним, - жестко отрезала Энджи. - Я приехала преподать ему урок. - Голос ее дрогнул. - Но кажется, перестаралась.
- Не говори так, - ласково перебил Лоренцо и взял обе се руки в свою. - Это не твоя вина. Мой брат дурак. Ну, мы все дураки, но Бернардо дурак особого рода. У него такие темные и запутанные мысли, что он не способен видеть то, что перед его носом.
Взгляд Лоренцо светился добротой, и она подумала, как приятно было бы иметь такого брата, как он! Может быть, признаться ему во всем? Она чуть было не открыла Лоренцо все секреты, но тут зазвенел колокольчик. Минуту спустя Джинетта ввела в комнату молодого человека с острыми чертами лица.
- Опять вы! - с таким отвращением воскликнула Энджи, что Лоренцо удивленно взглянул на нее.
Вошедший был человек лет тридцати с худым лицом и надменным взглядом. Судя по всему, он едва сдерживал нетерпение. Энджи коротко и холодно представила его как Карло Бондини.
- Синьор Бондини, - добавила она, - я просила вас не докучать мне больше.
- Но я решил, что, поразмыслив, вы передумаете.
- Я не передумала.
- Предлагаю увеличить сумму до десяти миллионов лир. Это очень хорошая цена.
- Даже отличная, если бы я хотела продать свое право на практику, но я не хочу. И прошу вас, больше не приходите.
- О, я обязательно приду.
- Тебе же сказано - нет! - произнес Лоренцо с обманчивой любезностью. - Ты никогда не умел понимать намеки. Я напомню тебе. Мы вместе учились в школе. Ты мне и тогда не нравился. Давай проваливай.
Бондини не выглядел героем и вряд ли мог противостоять мужчине комплекции Лоренцо. Поэтому он мудро решил отступить.
- Хорошо, пока оставим этот разговор, - пожал он плечами. - Но не отвергайте моего предложения, как следует не обдумав его. - Взглядом он буквально сверлил Энджи. - К тому же у вас мало времени. Я тоже доктор, помните. У меня верный глаз… синьорина.
Последняя фраза прозвучала как оскорбление. С тем он и ушел.
- И часто он тебя так мучит? - взорвался Лоренцо.
- Он возвращается через каждые две недели, с каждым разом повышая сумму.
- Но почему? Что за чудеса? Я имею в виду…
- Ты и правда знаешь его со школы?
- Да. Он делал за меня домашние задания, - признался Лоренцо с улыбкой, в которой не чувствовалось и капли раскаяния. - Сделка была чисто коммерческой. Удивительно! Откуда он вдруг достал деньги?
- Не догадываешься? - Энджи вздохнула. - Бернардо, конечно. Он пытается вытолкать меня отсюда.
- Но ты не можешь… Я имею в виду… не сейчас… Если я правильно его понял…
- Я ждала, что ты поймешь, - со слабой улыбкой подтвердила Энджи.
- Тогда все устроено, - с внезапной решимостью объявил Лоренцо. - Теперь это семейное дело.